Для меня это противоречивая книга. С одной стороны, обилие описаний природы сделали свое дело. Я очень хочу побывать в этих местах, видеть красоту обыденности и радоваться зажжению цветных фонариков у мола в вечернее время, сидя на лавочке и вдыхая морской воздух. С другой стороны, рассказы Стивенса о том что было ранее — это невероятно красиво написанные истории. Тот редкий случай когда у тебя нет стремления быстрее дочитать эту историю, когда просто получаешь удовольствие от неторопливого чтения. С третьей стороны — персонажи, которые выписаны очень четко, лаконично и живо. Здесь для меня и кроется главная причина не 10-ти баллов.

Как верно было сказано выше — Стивенс это человек с эмоциональным интеллектом зубочистки. Про его отношение к мисс Кентон все понятно примерно к середине книги, финал не был чем-то шокирующим и удивляющим. Отношение Стивенса к жизни, тот факт что во время первого за долгое время отдыха его мысли все о работе вызывает скуку. Да, это совершенно новый культурный слой. Верно, Стивенс выступает самураем для своего хозяина. В старости, он переходит в услужение новому хозяину и уезжая в Дарлингтон-холл думает о том как ему научится быть более остроумным. Мисс Кентон, которая несет мысль о «стерпится-слюбится» вызвала больше радости, чем итог Стивенса.

Для меня это своего рода летопись человека, прислуживающего истории. Он не может быть главным героем, потому что он прислуживает главному герою. При таком взгляде все становится на свои места. Стивенс прекрасный человек, но функция. Часть механизма, которая творит историю.

Книга прекрасна. Но мне кажется — не для всех.

Потомственный дворецкий Стивенс впервые в жизни отправляется в путешествие по родной Англии. Три года назад скончался его прежний хозяин — лорд Дарлингтон, во всех смыслах образец утонченного английского джентльмена, вращавшийся в высших кругах общества. Теперь же владелец поместья — легкомысленный американец, любящий подшучивать и болтать с дворецким. Именно он и настоял на необходимости отпуска вечного слуги.

Вся книга — своеобразный путевой дневник, где Стивенс не просто описывает, где проезжает, что видит и кого встречает, но и делится своими мыслями о важнейшем положении дворецких, их иерархии и отличительных качествах. Также регулярно появляются флэшбеки из прошлого. Герой будто оценивает всю прожитую жизнь, делая акценты на важности гостей, которые бывали в доме, чистоте столовых приборов и дисциплине слуг.

Сюжет размеренный и неторопливый, возможно, если бы это была бумажная книга, а не аудио, то я бы бросила не дочитав, но чтец увлек и заинтересовал в достойной степени.

Честно говоря, мне не то, чтобы жаль героя, но дворецкий провел всю свою жизнь сконцентрированный лишь на том, чтобы выполнять свою работу максимально качественно и его зона интересов была ограниченна только этим. Печально, что даже в небольшом отпуске на склоне лет, его мысли вновь заняты работой и стараниями угодить хозяину. У него нет собственного мнения по каким-либо жизненным вопросам, выходящим за пределы поместья, он ни с кем не дружит, не испытывает в этом надобности, даже с собственным отцом они не общались, хотя работали в одном доме! Чувство юмора он старается почерпнуть из женских романов, обдумывая каждую свою реплику миллион раз и пока её выговорит, никто вокруг не понимает, к чему это было.

Для начала, совет тем, кто решил, как и я, прочитать книгу после просмотра экранизации, чтобы найти в ней ответы на очевидные вопросы или пропущенные подробности — не читайте. Ничего такого тут нет. Узнаете только, как было хорошо подмечено в соседней рецензии, «кто где стоял и кто громче всех зевнул».

И так же как я, дочитав произведение и осознав вышеуказанный факт, получите только лютое возгорание своей пятой точки.

Что по самой книге, в двух словах: недостаток информации. Вот ее девиз. Информации недостаточно. Куча каких-то проходных событий, унылая любовная линия, мутная недоразвязка и... конец.

Ни в какое сравнение она не идет с разложенным по полочкам «Дивным новым миром» Хаксли (кстати, забавно, что никто из рецензентов не вспомнил основоположника клонирования в антиутопической фантастике. «Вот и выросло поколение...» ?), или с эталонным «1984» Оруэла, где аж вставлена специальная книга в книге, чтоб уж разъяснить так разъяснить, не оставить не одной недомолвки.

Тем не менее, произведение достаточно интересное и заслуживает внимания.

Но, опять же, пропущенное объяснение сути процесса клонирования допускает как минимум два варианта скрытого подтекста (причем, диаметрально противоположных):

После описания вариантов, пришло в голову, что автор, скорее всего, вообще ни о чем вышеперечисленном не задумывался, а просто изобразил наше с вами современное общество тупых жвачных скотов живущих в хлеву, дающих молоко и телят для привилегированных классов, а потом отправляющееся на живодерню, отраженное в таком вот кривом черном зеркале.

Словом, несмотря на кажущуюся поверхностность и неглубокость, роман, как говорится, «заставляет задуматься».

История андроида Клары, сделанного под девочку, чтобы быть подружкой для ребенка, который ее выберет, в мире недалекого будущего.

Это не фантастика, это сказка, как «История игрушек» или Винни-Пух, про ребенка и его любимую игрушку, про взросление, первые чувства, ответственность родителей, выбор. Только декорации другие: андроиды, «форсирование» детей с неочевидным исходом, боязнь искусственного интеллекта. Но, увы, нового взгляда в ней нет от слова совсем. Пережевывание уже давно сказанного другими. Жаль: а так хорошо начиналась. Описание происходящего от лица Клары с ее чистым и не замыленным взглядом: пребывание в магазине, разглядывание улицы через витрину — классно, вроде ничего и не происходит, но интересно. Потом интерес стал падать, но писать Исигуро умеет, вопросов нет, отдельные эпизоды хороши. Получилась немного грустная банальная сказочная история.

1948 год, самый разгар оккупации Японии США. Мицуи Оно, когда-то знаменитый художник, а сейчас – обычный старик, спокойно живет в своем огромном, но пустующем, поместье. У господина Оно есть цель в жизни – выдать замуж младшую дочь. Но пока цель не достигнута старик целыми днями хандрит, вспоминая, как водится у стариков, лучшие времена – детство, юношество, молодость, зрелость.

Мацуи Оно принадлежал к школе художников, пытающихся в своих работах передать так называемый «зыбкий мир» увеселительных ночных кварталов. Приглушенный свет уличных фонарей, приятные слова красивых женщин, теплое саке, дружеская атмосфера – сказка, которая утром превратится в дымку, вот о какой зыбкости речь. Декаданс.

Но для господина Оно «зыбким миром» становится его собственная память, вернее ее субъективность. В мыслях Оно, не всегда последовательных, он выступает образцом добропорядочности, сдержанности и чести. Он вспоминает о своих друзьях и знакомых, об учениках и учителях, о родителях и погибшем на войне сыне, в его голове пролетает целая эпоха…

Но время от времени картина, выстроенная памятью художника, сбоит – иногда он не уверен в своих, сказанных когда-то, словах, не уверен, сказал ли он их одному человеку или другому, не уверен, что все произошло так, а не иначе. И чем дольше длится рассказ – тем сильнее читатель сомневается в порядочности и благодушии господина Оно.

Лейтмотив романа – конфликт старшего и молодого поколения до, во время, и после войны. Это проявляется в словах Оно, о том, что они, старшее поколение, свято верили в свое дело, в свою страну. На том момент это было правильно. После капитуляции многие признали свою вину, некоторые не выдержали груза ответственности и покончили с собой. Об этом конфликте с горечью говорит зять Оно, Суйти – молодежь погибает, пока старики командуют и жиреют. Об этом конфликте говорит и сам Оно, когда вспоминает разговор с отцом в детстве, и позже разговор со своим учителем, прежде чем уйти из школы «зыбкого мира». Автор, или память Мацуи Оно, делает гениальный ход – эти две сцены почти одинаковы, диалоги в них идентичны, даже цель и результат одни и та же.

Отлично передан контраст между Японией до войны и после. Где было знаменитое кафе «Миги-Хидари», как и многие другие увеселительные заведения, теперь пустыри. В кино идут совершенно другие фильмы, дети играют не в самураев, а в моряка Попая или одинокого рейнджера, на месте пустырей вырастают новенькие офисные здания. Перемены ощущаются в воздухе, особенно на контрасте с воспоминаниями одного престарелого художника.

«Художник зыбкого мира», как по мне, попытка Исигуро показать не только послевоенную Японию, но и попробовать передать мысли и ощущения человека, оказавшегося не на той стороне баррикад. Это автору отлично удалось, как и показать «зыбкость» человеческой памяти. В последующих романах Исигуро еще не раз обратится к теме памяти, но здесь у него получилось как-то слишком пронзительно.

Мне кажется я нашел идеальную «осеннюю» книгу. Не по букве, но по духу.

Кэти Ш. тридцать один год, и почти двенадцать лет она работает помощником для доноров. В какой-то момент Кэти начинает вспоминать свою жизнь – детство в закрытой элитной школе Хейлшем, юность в Коттеджах и последующую работу помощником. Кэти, с высоты прожитых лет и с соответствующим багажом знаний, пытается понять, что и когда шло не так, рассматривает свои и чужие поступки под другим углом и попросту ностальгирует по лучшим временам.

Ну и что тут такого? Обычный роман взросления завернутый в обертку воспоминаний. Но покоя не дают странности, вроде того, что все дети Хейлшема – бесплодные и будущие доноры; что воспитатели очень часто не договаривают или умалчивают о некоторых вещах; что странная женщина, известная как Мадам, время от времени забирает детские рисунки и стихи в свою, как ходит молва, Галерею. Что у детей есть в лексиконе термины «выемка» и «завершил».

Скажу честно – начиная читать я знал в чем «фишка» романа. Испортило мне это интригу? Да нет, скорее даже наоборот. Зная «секрет» романа, очень хорошо заметны попытки его припрятать, многие фразы и события приобретают несколько другой смысл. В конце концов это знание дает возможность больше сосредоточиться на самом романе, на образах и эмоциях. Да и секрет, если что, не особо прячут и раскрывают где-то в середине книги.

Главных героев трое. Помимо Кэти, это ее лучшие друзья Томми и Рут, тоже воспитанники Хейлшема. Всю жизнь они, как небесные тела в задаче трех тел (не книге), то сближаются, то отдаляются, то находят друг друга, то теряют. Взаимоотношения этой троицы весьма сложны и запутанны, как может быть только у тех, кто вырос вместе и дружит с детства. Тем более сложно видеть то, куда приводит их наперед данная им судьба.

Если провести полную аналогию с осенью, очень кстати удобно, что роман разбит на три части, то…

Первая часть романа очень схожа с сентябрем. Лето детства еще ощущается в воздухе, дни теплые и солнечные, некогда задумываться о будущем ведь такая прекрасная погода не будет длиться вечно. Вторая часть – октябрь. Дни юности все-еще такие же солнечные, но их меньше, все чаще идут дожди. Впервые выбравшись из закрытой школы, подростки изучают себя и окружающий мир, учатся социализироваться, иногда подражают героям сериалов и фильмов. Они путешествуют по стране, правда недалеко; ссорятся и мирятся. И третья часть, неизбежный ноябрь. Мрачный и холодный, тусклый и дождливый, но даже здесь находится место солнцу и приятным воспоминаниям. Все, к сожалению, заканчивается и одинокая Кэти Ш., которая знает правду остается верной своей судьбе. Она отдает себя на милость других, зная, что если ей повезет и она переживет первые выемки, она еще сможет увидеть, в данном случае, метафоричную весну, что если ей не повезет, то завершит она намного раньше. И несмотря ни на что, у Кэти была хорошая, но короткая, жизнь.

А на фоне будет звучать песня Джуди Бриджвотер «Не отпускай меня», песня в которой каждый из героев нашел свой смысл, и каждый оказался прав.

Вот такой он, роман Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня» — грустный и пронзительный, светлый и умиротворяющий. Роман, состоящий из мелочей, как и наша жизнь. История, в которой самое увлекательное путешествие не поездка в Норфолк или к выброшенной на берег лодке, а путешествие сквозь время и память, в лучшие времена.

Сюжет этого (качественного) рассказа напомнил мне несколько других, известных и менее известных. Упомяну два. «Двухсотлетний человек» А.Азимова. Робот Эндрю тоже человекоподобный и постепенно познает мир. В повести есть подростки – Мисс (негативно настроенная к роботу, как к слуге) и маленькая Мисс (позитивно настроенная к нему, как к равному). По сюжету робот становится близким другом позитивно настроенного подростка, как и Клара.

Фильм «Archive». Ученый создает роботов, чтобы воссоздать тело умершей жены. Роботы однажды понимают, что их обучают и загружают информацией (архивом) именно с этой целью. Один из роботов противится и самоуничтожается от ревности. Другой робот смиряется с потерей индивидуальности, как со своим предназначением, как и Клара.

Еще раз делаю акцент на том, что я НЕ говорю о качестве текста и о литературном стиле. Только об узнаваемости/предсказуемости сюжетной линии/линий.

Ну, и нестыковки всякие мешают. Почему, например, Клара была приглашена помогать с учебой далеко не маленькому мальчику? Значит, предполагается, что она умна и разносторонне «образована» – то есть загружена информацией. При этом она не знает о том, что Земля вращается вокруг Солнца?

Я прочла эту книгу, потому что слышала лестные отзывы от маститых авторов, но обратила внимание на то, что все они редко читают фантастику, или вообще не читают. Они «пришли на Исигуро», на его стиль и слог. Если вы ищете того же, читайте «Клару и солнце».

Знаете, как отличить современную прозу от фантастики? Фантастика интереснее. Это я как филолог говорю. Еще с периода, когда в универе пыталась убедить преподавателей, которые высокомерно относили жанр исключительно к ширпотребу (восхищаясь при этом Пелевиным и Толстой – они, на секундочку, тоже фигачили фантастику, но нет, вы не сравнивайте, они же гении), что интересное не значит глупое. И до сих пор придерживаюсь того же мнения.

Итак, у нас очередная битва расхваленной критиками современной прозы и фантастики. В красном углу ринга Исигуро с Кларой и Солнцем, в синем – миллионы наичудеснейших писателей-фантастов, начиная с Азимова и заканчивая Громыко. Но конечно, как можно сравнивать их с неприкасаемыми интеллектуалами, которые пишут так беспомощно и скучно, что просто зубы сводит, зато гонят глубокие мысли, социальный подтекст и религиозную мораль? А вот можно! И нужно. Ничего не хочу сказать, Клара и Солнце действительно глубоко копает, затрагивает важные темы. Но блин! Это уже делали до Исигуро десятки, сотни, тысячи писателей-фантастов. И куда более убедительно с точки зрения мироустройства, молчу уж про динамику и сюжетные линии (и всё это не вместо, а вместе с глубокими мыслями и прочим!). Только не пристало читать книжечки с веселенькими обложками тем, кто претендует на интеллектуальность. Вот и вся разница.

Ладно, по самой книжке. Она неплохая, но глубоко вторичная и по темам, и по сюжету, и по персонажам. Я из нее не вынесла ровным счетом ничего ценного для души и сердца. Да и для ума, если честно, тоже немного, потому как текст написан до безумия простым языком. Знаю, намеренно, почти как в Цветах для Элджернона, однако приятнее от этого не становится. Да, прием детского (тут андроидского) восприятия мира довольно любопытный своей возможностью посмотреть на вещи незамутненным взглядом. Но опять же, сколько авторов делало это гораздо интереснее (из последнего ну взять хоть Дневники Киллербота, а для интеллектуалов – отличную интеллектуальную фантастику – Борна Вандермеера).

Сама Клара – только условно робот. По факту, если бы заменить ее на живого ребенка – сюжет вполне мог остаться прежним. Ну разве что ребенок немного аутичный бы получился. А вот андроид вполне себе ничего. Вот только в нашей реальности голосовые помощники типа Алисы уже посообразительнее, а нейросети ЕГЭ сдают (это я опять к неубедительности фантдопа). Молчу про волшебное исцеление! Любой уважающий себя писатель-фантаст не позволил бы себе давно вышедшего из моды бога из машины. А тут Солнце как раз такое: собирательный образ божественной сущности, подходящий под любую религию.

Так что, может, сюжет ого-го? Тоже нет! По сути, с Кларой ничегошеньки не происходит. Сначала она стоит в витрине и мыслю думает. Потом перебирается к больной девочке – и там мыслю думает. Хотя уже можно наблюдать не только за прохожими, но и за «друзьями» подшефной. Кстати, отношения тут изображены так урезано и холодно, что мне даже стало немного жаль лишенный эмоций социум, где даже «социализация» по расписанию. Меня ни капли не тронули ни сама Джози, ни ее мама, ни другие, потому что они нераскрытые статисты, показанные глазами робота. Неудивительно, что Клара оказалась самой живой из всех.

И концовка меня просто добила. Ради чего такие танцы с бубном?

В общем, книга могла показаться свежей и оригинальной только тем, кто принципиально держится в стороне от невероятно богатого жанра фантастики. Клару и Солнце можно почитать, если хочется немного разбавить современную прозу, но честно, лучше возьмите что-то действительно качественное из классики НФ. Обещаю, в плане глубины мысли вы ничего не потеряете.

Этот небольшой роман начинается в духе «Истории игрушек». Вот магазин, в витринах которого выставлены роботы, глазеющие на прохожих — ИД и ИП, «искусственные друзья» и «искусственные подруги», каждый из которых втайне надеется на то, что именно его выберет проходящий мимо ребенок. Такова и Клара. поразительно наблюдательная для своей модели… И вот случается чудо: ее замечает девочка. Недолгое время наедине, а потом девочка пропадает и больше не появляется. Но Клара ждет, что та вернется. Ждет и верит, как, кажется, способны верить только люди…

Научно-технический прогресс шагает в нашем мире семимильными шагами, ИИ, решающим сложные задачи, уже никого не удивить, и мы все больше задумываемся о пределах возможностей искусственного интеллекта и этике его использования. Кадзуо Исигуро смотрит на проблему развития ИИ с чуть иного угла зрения: ему интересно, какими предстаем при этом мы сами — в глазах машин, которые создаем.

Удивительно гуманистическое у него произведение получилось.

Наделенная качествами универсальной лучшей подруги Клара — сама образец преданности человеку. Чуткая и любознательная, ради своей девочки Джози она готова пойти на любые, даже грозящие ее функционированию жертвы. (И ведь с девочкой все не очень хорошо.) Клара внимательно изучает поведение своей подруги и окружающих людей — матери, помощницы по дому, соседского мальчишки — все ради того, чтобы сделаться как можно лучше. Быть как можно более похожей на… настоящего человека.

Столь же важное место в жизни андроида Клары, наверное, занимает только Солнце. Именно так, с прописной буквы. Для главной героини оно больше, чем источник света; оно сродни Богу. Ненавязчиво Исигуро затрагивает вопрос религии: отчего мы так жаждем верить в сверхъестественное и соблюдать бессмысленные, с точки зрения кого-нибудь со стороны, ритуалы? Вера в данном случае начинается с любви. Клара любит свою подругу и хозяйку, но в какой-то момент одной этой любви оказывается недостаточно, и тогда за помощью она обращается к спасительному Солнцу и Его особому питанию, которое, как уверена андроид, способно творить чудеса не только с подобными ей, но и с обычными людьми…

«Обычных» в нашем понимании людей, кстати, в этом мире осталось немного. В памяти невольно всплывают параллели с бестселлером Исигуро «Не отпускай меня». В «Кларе и Солнце» большинство проходит специальную процедуру улучшения способностей, однако Джози и ее друг, соседский мальчик, оказались в числе аутсайдеров. Дети терпят сквозь зубы «продвинутых» сверстников и мечтают о побеге, а родители взирают на них с затаенным ужасом, потому что больше всего на свете боятся остаться одни… Этот страх, взрослого одиночества, приближает фантастическую историю Исигуро к нашей повседневности, как ничто другое. В какой-то момент грань между человеческим и машинным в романе неуловимо стирается: оказывается, не надо быть андроидом для того, чтобы стать игрушкой в руках свихнувшегося взрослого. Достаточно быть его собственным ребенком.

Для меня эта тема — лучшая в романе, опять возвращающая к мотиву «Истории игрушек». Только теперь мы видим, что вместо верных роботов-друзей в витрине «Клары и Солнца» живые дети — беззаветно любящие своих несовершенных родителей, страдающие от ответной любви, но продолжающие искренне себя отдавать… ну просто потому, что невозможно не любить маму. И тут уже автор обращается к нам, взрослым. Отпустите. Дети не механические куклы, дайте им, наконец, вырасти и зажить своей жизнью.

А Кларе — спасибо за этот лучик Солнца, который она принесла в мир. Без нее было бы труднее.

P.S. И я не могу не поделиться совсем свежей новостью о том, что роман Исигуро экранизируют, и к режиссуре прикреплен Тайка Вайтити. По-моему, отличный кандидат: к режиссеру «Кролика Джоджо» и четвертого «Тора» можно предъявлять претензии, однако в чем ему не откажешь, так это во внимании к тематике детства и проблемам, с которыми сталкиваются подростки во взрослом мире.

Фантастическая книга, которая спустя пару веков вполне может стать реальностью. Как Жюль Верн предсказал появление многих устройств и открытий задолго до их появления, так и Кадзуо Исигуро может стать таким же «предсказателем».

Необычная книга для меня из-за того, что речь ведется от лица андроида, но Клара не обычный андроид, у нее есть чувства, свои мысли, развитый ум, способность обучаться, подмечать детали.

Андроиды в мире, в котором происходит действие — обычное дело. Их покупают как друга или подругу детям, которые из-за особенностей здоровья должны много времени проводить дома. Слабое здоровье дети получают из-за форсирования. но не все. Кому-то оно не причинит вреда, а кто-то может стать болен и впоследствии даже умереть. Если процедура пройдет успешно, то форсирование открывает множество возможностей, которые обычным детям не будут доступны. Лично для меня то, что рано или поздно сюжет данной книги превратится в реальность даже не вызывает сомнения, поэтому и главные мои размышления связаны именно с этим фактом.

Форсированные дети получают «блага», их улучшают и дают много возможностей, но дети чьи родители не смогли провести данную процедуру отказываются на обочине. В книге хорошо показано, как одна мамаша говорит нефорсированному ребенку «Тебя вообще не должно быть» (подразумевается общество улучшенных детей), то есть таких детей они считают хуже, чем-то недостойным.

Так и получается, что в погоне за успехом, умом, благами люди начали забывать, что они люди. Что мальчик, от того что он остался не модифицированным не стал хуже, он остался собой. Но в этом мире уже развивается новый вид дискриминации, если можно так сказать.

Также можно порассуждать о том, перед каким выбором стоят родители. Улучшить ребенка и возможно его потерять? или же оставить все как есть, но тогда он не получит образование, не найдет работу, так как андроиды дешевле и лучше и в итоге будут всю жизнь выживать.

Очень много противоречивых тем, о которых можно писать и рассуждать очень долго. Думаю, я еще долго буду переваривать эту книгу.

Сам сюжет книги вялотекущий и сначала очень трудно понять почему автор вообще про это

Книга предлагает взглянуть на наш изменяющийся мир глазами искусственного друга, и идея прямо захватывает, а понимание, что эта книга вышла из под пера автора «Не отпускай меня», с которой Исигуро уже поднимал полемику о границах человеческого, так и вовсе заставляет встать в очередь на кассу с открытия продаж.

Начало чтения цепляет, но ненадолго, а потом до самого конца романа ждёшь, что вот-вот появится хитроумный поворот, который заставит влюбиться в произведение или хотя бы исполнит обещание издательства и раскроет «проницательные наблюдения автора за человеческой природой».

Однако, история так и остаётся на месте. Автор берется за те же старые научно-фантастические темы, которые авторы исследуют десятилетиями, и, увы, не делает с ними ничего нового.

Повествование намеренно расплывчато, что здесь кажется скорее ленивым, чем таинственным. Жесткий ИИ-повествовательный голос Клары делает чтение скучным, и еще более обидно обнаружить, что нас не ведут ни к чему примечательному.

Неожиданно, что в сети такое количество восхищённых звёздных рецензий.

Не отпускай меня … мой кабачок;₽

Если честно, книга вызвала у меня очень смешанные , но всё же поверхностные чувства. Другими словами не затронула душу.

Нобелевскую премию, скорее всего, просто так не дают и скорее всего я конечно не до понял все заложенные смыслы и отсылки. Но это тот самый случай когда как то пофиг.

Далее буду спойлерить.

История сама по себе изначально интригует, интересны судьбы доноров, причины и следствия этой казалось бы тёмной истории. Но весь основной сюжет подаётся буквально по крупинкам, просто фоном к очень банальным , поверхностным и скучным взаимоотношениям героев книги.

Да конечно, можно было бы списать, это на попытку передать характер главной героини , которая сама по себе клон которой любовь не положена по праву рождения и к миру чувств она приспосабливается самостоятельно, на ощупь, без чьей либо помощи.

Но сложно этому сопереживать, так как будто бы у неё и нет желания к этому стремиться.

У героев вообще как будто нет желаний, а просто условия в которых они живут как полуовощи.

Вместо реальной истории, добрую часть книги герои просто идут смотреть на старую локду, а потом просто обсуждают эту лодку. И это на фоне, казалось бы, серьёзной для них драмы, которую хочется понять их чувства и мысли.

Но осмысления не будет, будет описание старой лодки.

И вот так выглядит вся книга.

Которая по всем параметрам должна быть очень интересной и глубокой , но на деле оказывается просто поверхностной.

Герои не вызывают сочувствия.

Рут злобная, завистливая, манипулирующая но все её за это уважают. А Кет к этому относится почти ни как, и на самые условно жёсткие моменты, она ничего не говорит или молча уходит, а потом всё возвращается на круги своя.

Томми вообще максимально приближен к овощю, хотя изначальное его описание говорило о нём как об сильном и амбициозном.Но он всю книгу просто делает что ему говорят, иногда обижается , но не показывает виду. Иногда его трахают его подруги, иногда ему изменяют, а он ничего для этого не делает и особых эмоций не выражает. Напрашивается знаменитая характеристика — «сказочный долбо&@б», но он не сказочный, а на удивление посредственный.

Ну и главная героиня Кэт, которая всю жизнь любила Томми , Рут ей испортила жизнь но под конец жизни таки разрешила потрахаться с Томми, чем она и занялась, без особых эмоций и энтузиазма…

Вот вообщем то и вся история…

Ах да их попутно разбирают на органы, но они не особо парятся по этому поводу и вообщем даже не против, так что в книге об этом почти и не говориться.

Ну правда , прям как овощи.

Я почитал отзывы и нашёл много интересных теорий, и про то что это мир победившего фашизма, что становление донором это черта понимания жизни и смерти.

Но вот как то всё это непростительно скучно, вязко и нечеловечно описано.

Хмм, тут мысль пришла, а не при помощи ли искусственного интеллекта эта книга написана ?)))

Я не удивлюсь если это проделки Chat GPT и массовый толлинг )

Итог:

4 из 10 (можно было не читать)

Категорически не понимаю, за что этому роману дали Нобелевку.

Удивило крайне сухое мало эмоциональное и какое-то холодно-неживое повествование от лица главной героини.

История людей, рожденных и воспитанных, с самого раннего детства, чтобы стать добровольными донорами органов, подана сухо и отстранено, словно речь идет о походе в супермаркет.

Это и не антиутопия и не трагедия, а просто фон, идущий второстепенной нитью повествования.

Да и сами герои книги такие же блеклые, серые, какие- то пустые, живут, дружат, враждуют, учатся творчеству, общаются, создают пары, но все это как-будто на автопилоте.

Как будто это и не жизнь, а имитация жизни подсмотренная у кого-то.

Разговоры скучные, пустые, на какие-то мелочно — бытовые темы, про выброшенный мусор, пустяковые события.

Когда самое яркое воспоминание для героини, это сходить посмотреть на старую рыбацкую лодку, а все беседы между близкими друзьями сводятся к пустой трепотне о придорожном рекламном баннере....

Я так и не смогла определиться с моим отношением к главной героине. С одной стороны она человек и никто не может отобрать у неё это право. Но с другой стороны, эта безэмоциональность, слегка апатичное отношение ко всему произошедшему и полное принятие своей роли делают её более искусственной, некий синтез робота и человека.

Токсичная дружба, предательство, смерть, любовь всё это волнует Кэт также, как серое небо, поля и холодный ветер. Из-за изолированного детства эти люди остались эмоциональными инвалидами: «я не могла его обнять, так не принято», «я не могу выразить свои эмоции и просто ухожу».

Что всё-таки такое душа? Насколько много значит воспитание? И что было бы с обществом, если бы отсутствовали запреты на клонирование и игру с генетикой?

Что интересно Кэт всего 31 год, но по её манере рассказа ты представляешь усталую старуху на заре жизни.

Интересно, как относились воспитанники к остальным людям?

Бывают такие книги, про которые с первого взгляда почему-то знаешь, что они — твои. Это нельзя объяснить, это просто чувствуешь. И с книгой «Клара и солнце» у меня вышло именно так.

Здесь история девочки-робота, рассказанная ею самой. Недостатки такого способа подачи очевидны: используя только лишь ограниченное и наивное восприятие Клары, мы не видим мира в целом, не знаем тонкостей тех или иных вещей и процессов, нам даже внешние какие-то данные не показывают, потому что Клара не сочла их важными. И это заметно упрощает текст, «ускучняет» сюжет и вызывает негативные рецензии читателей. Всё так и есть, но лично для меня это ни разу не сработало в плохом смысле. Потому что с самого первого слова в этой книге для меня важна была только Клара.

Как раз потому, что Исигуро выбрал повествование от имени Клары, показывая нам мир её глазами, оценивая окружающее её мыслями и её чувствами, мы видим: Клара живая. Вот представьте, перед вами кукла, которая выглядит и рассуждает в точности, как маленькая девочка. Она чувствительная и сострадательная, и очень-очень беззащитная. Разве хотя бы однажды, например, когда Клара по-детски, абсолютно иррационально боится быка, у вас не дрогнет что-то в душе? Пусть вы и привыкли думать о ней, как о тостере. И ещё мне думается, что только изнутри можно было показать зарождение и развитие Клариной веры в Солнце, со всеми её выдуманными детскими ритуалами и условиями.

В историю не заложено идеи из «Пиноккио» про «хочу стать настоящим мальчиком», нет в ней ни намёка на восстание машин, нет того надрыва, как в ужасно грустной киношке про робота, который просто хотел, чтобы мама его любила, ничего такого. Идея тут мне видится в том, что Клара — то самое зеркальце, которое Папа сделал для Джози, показывающее тебя не в отзеркаленном виде, а в настоящем. Зеркало в том смысле, как ребёнок — зеркало для окружения, в котором вырос.

Много раз в отзывах я прочла, что «Клара и солнце» — трогательная, светлая история о детской дружбе и детской вере в чудеса, и я согласна с этим. Я думаю, что именно для того, чтобы не разрушать эту вот трогательность и светлость, автор касается острых и грязных проблем едва-едва, не отрицая их существования, но показывая их одними лишь намёками и отголосками. Собственно, как и должно быть в мире ребёнка, которого любят и оберегают. И, да, наверное, по той же причине автор всё-таки сотворил для своих персонажей чудо.

Есть одна злая писательская шутка: «Что-то никто не плачет над моей книжкой, надо тут вот, видимо, убить пару щеночков». Я благодарна Исигуро за то, что он не «убивает щеночков», чтобы выдавить у читателя слезу. Но я снизила всё-таки оценку до «9», потому что так и не заплакала. Злилась, возмущалась, переживала, восхищалась, но не плакала.

Вторая книга Исигуро и второе восхищение его талантом.

Произведение представляет собой путевые заметки потомственного дворецкого Стивенса, большую часть жизни проработавшего в большом доме лорда Дарлингтона. События настоящего происходят спустя три года после кончины лорда, когда у нашего героя и дома новый хозяин, достаточно легкомысленный американец, настоявший на отпуске Стивенса, пока сам будет отсутствовать. Даже отпуск Стивенс решает потратить на рабочие дела, и пускается в путешествие через Великобританию.

Однако на страницах своих заметок дворецкий, помимо описания текущей дороги и сопутствующих событий, регулярно углубляется в дела прошлого, записывая его, переосмысливая, рефлексируя и поправляя самого себя. Поначалу это очень размеренная книга-монолог, спокойная и, признаюсь, даже местами скучноватая. Но с каждой страницей всё более и более захватывающая. К середине повествования я уже сама была готова рыдать на плече у главного героя, обнимать его и очень, очень жалеть. К концу, кажется, так и делала, только без плеча.

Многие пишут в рецензиях и аннотациях про самоотверженное служение, самурайскую замкнутость, беспрецедентную выдержку. Но тут я буду груба — наш герой обладает эмоциональным интеллектом уровня зубочистки, чувством юмора уровня табуретки и собственным мнением уровня цветочной рассады. Но это ничуть не ухудшает мнения читателя о герое, напротив, придает ему ещё больше характерности, подчеркивает его убеждения по жизни, выделяет его профессионализм. Частые повторы в рассуждениях Стивенса и воспоминаниях так же призваны подчеркнуть характер героя, и это писателю удалось отлично.

Тут нет однозначных выводов, их должен сделать сам читатель, причем не в конце романа, а по ходу его. Но когда звучит в тексте название романа, аж пробивает дрожью.

Во время чтения книги, чувствовал себя очень уставшим и старым. Я даже периодически откладывал роман, чтобы посмотреть на колышущиеся от ветра деревья, на летящие облака и так, по-старчески, встать и налить себе чаю.

Иногда, прошу прощения за откровенность, за жалкие завывания жёнушки, хотелось влепить ей леща, потрясти и сказать «ну хватит уже быть такой старой». Её старость прямо сочится из страниц книг, и ты покрываешься ею словно пчёлами засунув руки в улей. Будем ли мы все такими? Старыми телом да, но старыми душою? Конечно, таких людей в нашем мире полно и это, наверное, даже не тема книги, но во мне она отрезанировала звонко. Психологическая старость может вас незаметно поглотить, и вы не заметите, как будете бухтеть на подувший ветерок, сумасбродную молодёжь и громкую музыку. Подобный персонаж позволяет взглянуть на это со стороны, и хотя кроме как проявления привязанности и постоянной обеспокоенности Беатриса ничего не выказывает, само её поведение ведёт за собой ворох знакомых каждому возрастных изменений, которые мне хочется в будущем в себе пресекать при обнаружении.

Я, честно признаться, не нашёл в книге элементов одиночества. Возможно, потому что я сам относительно одинок, но не принимаю это за недуг. Никто из персонажей, не был одинок, потому что так сложилась судьба. Если кто и был, то только потому, что он так сам решил и сожалеть об этом можно только в ретроспективе. Да и одиночество предполагает кучу возможностей, чтобы заняться саморазвитием. Так что это спорный элемент, если такой предполагал автор.

А я ведь искал глубокую книгу с элементами книги. Чтобы там были не только драконы с магией, но и морально-нравственная рефлексия. Кажется, я нашёл идеальный экземпляр, но не ожидал, что в совокупности с ней будут идти неспешное повествование, условная трансцендентность и тяжесть бытия.

К слову, книга мне понравилась. Конечно, можно было бы желать, чтобы по острее были разговоры, по экшонистее схватки, по глубже анализы, но книга не об этом. Она хорошая такая, какая есть. Уникальная в своём роде. Я рад, что её прочитал и посоветую почитать её другим.

Убить Дракона! Убить Дракона?..

Если бы драконы не существовали, то их непременно следовало бы придумать! Ведь какой замечательный, интересный, многоликий и многоплановый образ заложен в драконе. Тут вам и просто хулиган и безобразник Змей-Горыныч из русских народных волшебных сказок. Тут и Дракон-злодей из сказок зарубежных. Тут и Дракон — хранитель сокровищ, возрождающийся каждый раз в новом его победителе — ибо сила злата и блеска драгоценных камней является самым сильным волшебством, превращающим практически каждого победителя Дракона в Дракона же — «Дракон умер. Да здравствует Дракон!», — можно перефразировать известное французское выражение. Тут и Дракон-мудрец из китайской и буддистской мифологии. И Дракон — любитель загадок тоже встречается в литературе. И дракон-друг, и дракон-враг. В общем, драконов тьма-тьмущая и пруд пруди.

Вот и в книге Кадзуо Исигуро тоже есть свой дракон. Который тоже тут не просто так тусуется — типа девок потырить да лошадей с коровами пожрать, а выполняет весьма важную функцию.

Другой содержательный аспект этого романа — человеческая память. Благо это — помнить всё и вся с тобой происходившее, или может зло? Может лучше, когда память человеческая утрачивает некоторые общие события и происшествия, слова и поступки других людей, твои собственные огрехи и слабости? Может быть и не нужно помнить всё и вся? А то ведь соблазн возникает: не только помнить, но и припоминать — типа шкандыбаешь к соседу и шамкаешь: «Сосед, ты чё в шашнадцатом году мою Маланью в анбаре щупал — я те припомню!», — и хлесть ему промеж глаз. А он тебе в ответ клюкой по горбине — за то, что ты в его горшок напрудил лет этак шестьдесят назад… Про любовь, опять же — мало ли что было за долгую-предолгую семейную жизнь. И «спортивные» походы налево, и командировочные происшествия на этой ниве, и временные увлечения, ну и всякая прочая «жизнь» — если всё это в далёком, уже прожитом прошлом, то нужно ли это ворошить и перетряхивать? В особенности если сейчас всё тишком да ладком…

В общем, вот такое фэнтези у Кадзуо Исигуро получилось — в меру героическое, в меру волшебное, нормативно-приключенческое и житейско-философское. И совсем непохожее на роман «Остаток дня». Правда, других его книг я не читал. Пока что...

Небольшая книга, в сборнике всего пять рассказов. Предполагалось, что о музыке, исходя из названия, однако – название обманчиво.

Это истории не о музыке, а, скорее, о музыкантах. О людях. Об амбициях и несбывшихся мечтах, о надежде и отчаянии, о кризисе и ностальгии. И о любви, конечно же. По-человечески понятные, жизненные истории, без излишней слащавости, не припудренные гипертрофированной романтикой. Иногда весëлые, иногда грустные. В целом, я бы сказала, меланхоличные. Под соответствующее настроение. Надо подгадать, с первого раза у меня книга не пошла совершенно: показалась слишком простой и скучной.

Но, всë же, вряд ли когда-нибудь возникнет желание перечитывать.

Первые главы были почти восхитительны. «Почти» — это из-за чувства странности происходящего при почти полном отсутствии описания мира. В какой-то момент я даже подумал, что речь идет о разумном цветке, которому присвоили имя Клара. Необычно и стильно — вот моё первое впечатление. Жаль, что обманчивое. «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» (с) Наше всё :) Пусть часто именно так и есть, но с «Кларой и Солнцем» получилось обидно. Потенциально интересная история реализована в форме местами противоречивого и со всех точек зрения скучного повествования от имени робота. Можно попытаться обосновать и простить отсутствие описания мира, но все остальное — нет и нет!

Попытка показать формирование внутреннего мира Клары, его наполнение и реализацию стремления (т.е. сформулированной разработчиками задачи) стать хорошей подругой своему Человеку провалилась по всем пунктам. Честное слово, жаль, что господин Исигуро не знаком с советской кинолентой «Его звали Роберт» (1967, т.е. за два года до написания Брайаном Олдиссом рассказа «Supertoys Last All Summer Long», по мотивам которого в 2001 году Спилбергом был снят «Искусственный интеллект»). Пусть фильм с Олегом Стриженовым в главной роли не относится к числу моих любимых, но поднятые в нем проблемы — базовые для данного романа. Что такое робот, искусственный интеллект и т.п.? Это всего лишь шаг на пути к созданию искусственного человека. Клара — очередной шаг, робот-эмпат. Не ментор или учитель, не ходячая энциклопедия и даже не психолог, а именно эмпат. То есть, робот, способный понимать эмоциональное состояние человека и демонстрировать такое понимание, что крайне важно для социализации подростков (по сюжету «форсированные» подростки как раз характеризуются, скажем так, неумением общаться). Серия, к которой принадлежит Клара, скрупулезно фиксирует все факторы, особенности, черты и сочетания, связанные с изменением окружающей среды и окружения, что обеспечивает их особенную чувствительность и реагирование на поведение/настроение/самочувствие подростков, которым их купили. Отсюда понятна заинтересованность Клары в прогулках и поездках — в них можно почувствовать другой эмоциональный фон, дать возможность своему подростку забыться, уйти от постоянной опеки, побыть самим собой. А дальше воспользоваться накопленными знаниями для реализации своего предназначения — стать лучшей Искусственной Подругой своему подростку. Но проблема в том, что уважаемый Кадзуо Исигуро совершенно не стремится to cut the long story short. Вместо поддержания интереса он заполняет страницы нудной пустой болтовней, которая не добавляет ни героям, ни действию. Возможно(!) для самого автора это представляется важным, так как показывает естественность общения и распространения информации, осторожность Клары в её словах и действиях. Но что «простительно» реальному миру, то не годится для книжного.

«Отношения» Клары и Солнца — отдельный провал! Понятно, что японские корни автора заставляют его на подсознательном уровне связывать солнце с процветанием и счастливым будущим. Соответственно, солнце для Клары это как минимум источник энергии для зарядки батарей (т.е. источник питания, создатель комфортных условий существования). Поэтому вывод искусственного интеллекта о могуществе Солнца на основании «воскрешения» Солнцем попрошайки и его собаки — это внешне необычный ход, но вполне логичный, учитывая эмпатичность Клары. А вот вера в способность Солнца договариваться (ты выполнишь мою просьбу, а я для тебя уничтожу котэ-машину) — это уже переход через границу, поскольку сознательность действий — свойство человеческое. И ни один фрагмент текста до появления идеи договориться с Солнцем не работает на обоснование этого. Принесенная Кларой жертва при исполнении обязательства перед Солнцем — это даже не трогательно, а просто глупо. Где-то на уровне того китайского мальчика, который пять лет пил бензин, чтобы получить силу героев Трансформеров. Однако как же обойтись без жертвы — тут и корни японские намекают, и книга без этого выглядела бы уж совсем неумелым отзывом об опыте эксплуатации умной кофеварки. Не подумайте, что я какой-то вариант Огурцова из «Карнавальной ночи», но не может автор просто заявить, что в результате грамотной кооперации, упорной работы и применения системы кайдзен нам удалось создать искусственного человека, физически, психологически и эмоционально неотличимого от ... настоящего.

- А папа и мама — настоящие?

- Не задавай глупых вопросов. Никто не знает, что это такое — «настоящие». (с) Artificial Intelligence: AI

И все остальное в романе — наполнитель для объема. Проблемы взрослых — да они в сотнях тысяч книг описаны, проблемам детей и подростков посвящены тысячи томов. И о психологических проблемах роботов произведения есть. Претензия не в том, что в романе отсутствует что-то новое или свежее. Основное — герои романа не вызывают эмоций или отклика. Они статичны как манекены. Манекены, а не статуи или куклы! И плюс к этому отсутствие действия и почти полное отсутствие описания мира...

Вывод: 3 балла из 10, потому что ни уму, ни сердцу.

Был такой мемчик про японскую литературу: «Сюжет — это удел тех, кто не может созерцать в десяти томах». Считаю, что это лучшая рецензия к «Кларе и Солнцу» ever.

Она упорно попадалась мне в десятке подборок вроде «лучшая фантастика-2021», «книги, которые обязательно надо прочитать-2021», etc, и в какой-то момент я подумала — так активно пиарят, стоит, наверное, прочитать, не могут же все эти топы книг ошибаться. (Спойлер: могут.)

Основная проблема романа в том, что он уныл. Вот правда. В нём нет ничего, за что можно было бы зацепиться: нет интересного продуманного лора, нет интересных проработанных персонажей, нет интересного насыщенного сюжета, нет даже интересных ситуативно-забавных диалогов. В книге настолько ничего не происходит, что к концу я остро желала, чтобы кто-нибудь уже умер наконец, и это бы придало хоть какое-то разнообразие бесконечно тоскливому повествованию.

Автор не напрягается ровным счётом ничем. Описать, что такое форсирование и почему оно опасно, но почему его всё равно используют? Описать последствия появления роботов? Описать эти странные коммуны, в одной из которых оказался отец Джози? Описать, чёрт возьми, хотя бы самих роботов внешне кроме того, что у Клары короткие волосы? Объяснить, почему художник говорит, что их надо исследовать — неужели люди создали ИИ, но теперь не понимают, как этот ИИ работает? Почему «мягкое угасание» на свалке мама Джози посчитала для андроида более приемлемым, чем исследование внутреннего мира Клары в мастерской этого художника? Почему страх одиночества в этом обществе так огромен, а для подростков так важно его не испытывать, что им даже андроидов заводят? Не-ет, автор напишет ещё пятьдесят страниц с воздыханием о «солнечных фигурах».

И это, конечно, очень здорово, что автор владеет большим количеством эпитетов и любит описывать, как прекрасно солнце во всех его положениях на небе, но можно, не знаю, сюжет уже какой-нибудь подвигать?

Самое странное, что гипотетически у книги был потенциал. В ней есть как минимум парочка тем, которые можно было бы куда-то развернуть и как-то исследовать.

Во-первых, и это самое интересное, отношение андроида Клары к Солнцу. Честное слово, это действительно очень увлекательный момент, когда робот сам себе придумал божество, поверил в него и придумал целый ритуал с молитвой и жертвоприношением. И даже вроде как поверил, что ритуал сработал.

Во-вторых, цена выбора матери, которая уже лишилась одного ребёнка, желая подарить ему «лучшую жизнь», но решилась на попытку и со вторым ребёнком, однако в какой-то момент начала сходить с ума от страха потери. Попытка создать заменитель собственного ребёнка из робота и конфликт на этой почве с мужем — более избито, но в принципе всё ещё достаточно интересно.

Вместо этого мы получаем примерно ничего. И солнце, конечно. В пятидесяти вариантах вида на гору Фудзи.

Впечатлений от книги у меня не осталось — неоткуда их было взять. Долго думала, как бы описать, и вот поняла: это как вату потрогать — ну потрогала и потрогала, ну вроде что-то мягонькое было, да, на этом всё, забылось через пять минут. Не скажу, что читать это категорически нельзя, можно, и в принципе написано оно терпимо, да и перевод очень хороший. Но получить удовольствие лично у меня не получилось — только недоумение от того количества тем, которые автор в книгу зачем-то впихнул и оставил не то, что не раскрытыми, а вообще едва затронутыми.

(Ну и описания закатов, рассветов и пылинок в солнечных лучах я ещё явно не скоро смогу снова воспринимать без вопроса «доколе».)

Ошибки прошлого закрывают будущее и отравляют настоящее.

Жизнь у главного героя дворецкого прошла вся мимо:в рассуждениях о великом дворецком и неуемным стремлением им стать.Несчастье многих людей приходит из сравнения себя с другими или попыток достичь выдуманного идеала. Порою, в этих гонках за идеалами человек перестает чувствовать жизнь,перестает жить. Он тратит себя на идею, а взамен может ничего не получить,так как цель его жизни это выдумка. В результате дворецкий приходит к печальным выводам,что он всего себя отдал работе и теперь он опустошен и несчастен.Вот об этой опустошенности человека эта книга,и данное состояние этого человека меня ввергало в сильную тоску.С трудом я дочитал эту книгу.Идея неплоха,однако,как мне показалось автору не удались диалоги,корыте были просты,порою перегружены лишними словами,а порою и вообще фразы просто перебазировались и диалог превращался в общение невнимательных людей. Сюжетная линия сильно затянута.Описания просты и не цепляют образностью.Построение текста с откатами в прошлое понравились,однако, прошлое заслоняло настоящие,отчего настоящее отсутствовало. Возможно, это было сделано автором умышленно,что бы показать, что герой живет прошлым.Герой меняется, делает выводы и сознает свою жизнь,но он таков как есть и снова впрягается в свою лямку слуги» делай что должно, и будь что будет».

Книга залита какой то обреченность,тусклостью,аутичным безразличием и идеализмом.

Рекомендую только ценителям нестандартной литературы в английском стиле.

Эта книга как ровный, теплый свет солнца из окна слегка прохладным весенним днем! Или осенним…

Наверное, это один из признаков хорошей, глубокой книги — с одного ракурса она такая, с другого эдакая, но в любом случае читать и размышлять над прочитанным хочется.

Да, это не шедевр, есть как по мне совершенно лишние куски, именно «лишние», а не «плохие», для меня в данном случае это не синонимы, тк даже «воду» несравненного Исигуро читать в целом приятно. Ну, и не исключено, что я их просто не выкупил.

Не понимаю, как эта книга может кому-то не нравиться — даже если мало интересна проблематика, написано невыносимо хорошо и тонко (автор умеет).

Отзыв получился каким-то скучным, но более «ярко» о такой книге писать сложно)) К первому сравнению могу еще такое добавить — вот если встать на какой-нибудь холм неподалеку от туманной британской деревни, посмотреть на эту холмистую гладь (??) и глубоко вздохнуть — примерно такое ощущение от прочитанного.

Книга с неопределённым жанром. Взялся, ожидая антиутопию и философию постгуманизма, а оказалось, что 80% текста — это подростковая мелодрама. Не понимаю, зачем это смешивать. Можно рассмотреть метафоричную тему воспитания детей, но и в этом случае тема донорства кажется излишне жёсткой. В финальном рассказе всё слишком сумбурно и местами не логично.

В итоге, страшная, но оригинальная идея осталась совершенно не раскрыта.

Сразу скажу, что мне очень понравилась книга. 10 из 10. Здесь автор использует ту же технику, что и в Не отпускай меня. Он просто помещает читателя в придуманный им социум, не объясняя его деталей, правил и законов. Вы постепенно входите в курс дела, сначала не совсем понимаете, но начинаете догадываться. К концу же картина полностью ясна, что там да как.

Из исходных данных, могу раскрыть только, что это будущее (и не знаю, насколько возможное или альтернативное, антиутопическое?), когда человечество во всю использует искусственный интеллект. Кстати, есть и противники, но это неважно.

Клара, рассказчица, это андроид, ИП (искусственная подруга) с искусственным интеллектом, очень умная и наблюдательная, она разумна и не лишена человечности. И она предназначена, чтобы скрасить одиночество форсированного подростка (еще один непонятный термин, суть которого читатель понимает позже). Но, как вы догадываетесь, не все так просто. Да, и еще Солнце. Солнце для Клары — Божество, оно питает и излечивает, в истории ему отведена определенная роль.

Очень трогательная, по-детски откровенно рассказанная история. Не смотря на меланхолическое настроение повествования, книга невероятно затягивает. У меня она затронула очень много струн в душе. Здесь столько вопросов поднимается. И в отношении родителей и их решений, и в отношении подростков, и в отношении общества. Искусственный интеллект и достижения человечества здесь не самое главное. Гораздо важнее внутренние качества, переживания, последствия. И в общем-то финал вполне спокойный, все понравилось, но мне немного грустно, хотя это не портит впечатление.

Служить бы рад, прислуживаться тошно…

А с этой книгой у меня всё было наоборот. Т.е. как-то однажды лет этак 7-8 тому назад посмотрели мы с супругой фильм «На исходе дня», и фильм этот не то, что ворвался в наши семейные кинематографические топы, но просто занял там своё вполне достойно высокое место. Т.е. попросту сохранился в памяти. Не названием и не фамилиями игравших в нём актёров (хотя имена Энтони Хопкинса, Эммы Томпсон и Хью Гранта вряд ли кого из кинофилов оставят равнодушными и ровнодышными), а сюжетом. Сюжетом и смыслами, заложенными в нём. И потом уже — вот сейчас — пришла книга.

Смысловых пластов в романе (и в фильме эти темы удалось и сохранить и передать) несколько. Причём некоторые явно выставляемые напоказ, а некоторые исподволь пробиваются сквозь вязь событийного ряда.

Ну, вот взять службу дворецкого. И роман и фильм подробно рассказывают нам о важности этой должности, о встречаемых в процессе исполнения обязанностей трудностях и ошибках, об иерархии в этой среде (причём как среди самих профессиональных дворецких, так и среди аристократов, нанимающих этих людей себе на службу и стремящихся заполучить в свои поместья лучших из лучших, ибо это тоже говорит о статусности аристократа). А ещё контекстно мы видим, что порой педантичное отношение к выполнению обязанностей дворецкого может вступать в конфликт с весьма важными личными обстоятельствами, порой весьма значительными и даже трагическими и начинаем как-то относиться с этими непростыми нюансами выбора — как быть в той или иной ситуации?

Конфликт между личным и служебным. Автор несколько раз ставит наших героев в ситуацию такого выбора: что важнее, ваши личные и семейные обстоятельства или ваш служебный долг слуги? Причём такая дилемма возникает не только перед нашим главным героем, от имени которого и ведётся рассказ, а и перед другими важными героями и героинями романа. И читатель вместе с ними вынужден принимать решения или как-то соотносить с излагаемым свои собственные принципы, раздумывая, а как бы в аналогичной ситуации поступил он сам.

Взаимоотношения господина и слуги и влияние на эти отношения особенностей их личностей и рода занятий господина. Понятно, что взаимоотношения между слугами и хозяевами всегда наполнены самыми тонкими нюансами (не говоря уже о той бездне оттенков взаимоотношений между самими слугами). И понятно, что высокородные английские аристократы самого высокого полёта всегда (тут напрашивается вопросительный знак — всегда?..) ведут себя с нанятым персоналом деликатно и сдержанно, не позволяя себе никаких унижающих человеческое достоинство форм и интонаций. И когда возникает ситуация необходимости увольнения вполне безупречной работницы из-за п. 5 анкеты, то конечно сам хозяин с увольняемой разговаривать не будет — это сделает дворецкий. И вот тут вопрос: а что делать, если увольнение это несправедливо? Заступаться за девушку или молча выполнить волю хозяина? Другая ситуация: хозяин симпатизирует германским нацистам (дело происходит в 30-е годы) и то и дело в поместье собираются люди самого высокого государственного и международного ранга для решения вопроса о взаимоотношениях Западного мира и нацистской Германии. Что должен делать в этой ситуации дворецкий, да и любой другой слуга? Ведь встречи эти тайные и значит тщательно скрываемые от общественности. А на кону судьбы не только Англии и Германии, а судьбы всей Европы и даже мира…

Ну и так далее, пытливый читатель сам сформулирует остальную проблематику этого романа. Но не упомянуть ещё об одной важной теме — личная любовь и заведённый в аристократических домах порядках, не допускающих личных взаимоотношений среди служащего персонала. Запрещено слугам в доме испытывать симпатии друг к другу. Не говоря уже о том, чтобы разводить разлюли любовь-малину и заводить всякие шашни. И наш герой педантично следует этому канону. Ведь уважающий себя дворецкий самого высшего уровня никогда не допустит совершения им самим и всеми нанимаемыми в дом работниками каких-то ошибок — в этом сама суть его работы!

А потом… потом наступает вечер своей собственной жизни, наступает остаток своего собственного дня…

Мягкая научно-фантастическая сказка о девочке, ее искусственной подруге и солнце, история о детской дружбе и взрослых дилеммах. Книга о роботе с душой. Казалось бы, довольно избито, но все равно очень трогательно. Жажда познания, наивная логика, непосредственность и самоотверженность, у робота как у ребенка, такой привычный прием, но все равно каждый раз он мне нравится. Каждый раз возникают уютные ощущения, как какао с зефирками у зимнего камина. История искусственной подруги совершенно прямая с логичным финалом и в чем-то по Азимовским принципам, судьба ее такая теплая, как солнечные лучи, за которыми она любит наблюдать на закате. Мягкое наслоение характерологических арок человеческих персонажей создает простой и приятный узор, не все герои, по-моему, раскрываются полностью, но статистов тут тоже нет – у всех своя история, чувства и боль. Финал предсказуемый, но все время кажется, что вот-вот и закончится по-другому. Мама грустит и винит себя, Папа сопротивляется, мальчик Рик сомневается и поддерживает, а девочка Джози доверяет, любит и печалится – каждое чувство очень остро ощущается из диалогов, поступков и ситуаций. И одновременно драма рассказана столь ненавязчиво, как будто автор просто мудрый наблюдатель из Буддийского монастыря. Не могу сказать, что роман поражает, но согревает и наполняет – однозначно.

Очередное творение популярного писателя, очередной же раз подчеркивающее его переоцененность. Если в двух словах – то это довольно скучная и весьма унылая история про больную девочку и ее высокоискусственноинтеллектуального робота (искусственную подругу – ИП Клару) с повышенным уровнем эмпатии.

Меня почему-то очень раздражают книги, в которых использованные идеи автора торчат как незабитые гвозди. Вот здесь вставим бедного ребенка, тут пустим модную оборочку про генетические мутации, сюда вклеим благородного рыцаря, ага, вот еще злые дети и неравенство, да, чуть не забыли гениального ученого и т.д, и т.п.. Здесь это настолько явно, что просто даже как-то неловко читать.

Кроме того, видимо у данного конкретного автора есть еще собственный незакрытый гештальт в виде бескорыстного служения, который кочует из книги в книгу, преломляясь то так, то эдак. Помните, в «Не отпускай меня» — герои добровольно жертвуют свои органы, в «Остатке дня» — старый слуга полностью лишен личной жизни. В «Кларе и солнце» — искусственная подруга существует только, чтобы скрасить одиночество, после чего спокойно отправляется на помойку.

Пожалуй, единственный стоящий внимания момент, который есть в книге – это отношения ИП с религией. Клара самостоятельно создает себе Бога! И не просто создает, но пытается взаимодействовать с ним, придумывая ритуалы и им следуя. Оказывает ли Бог помощь – решать читателю, но вот сам факт! Мне даже стало интересно, существуют ли какие-то научные работы на этот счет. В общем, идея отличная, но реализация ее практически никакая – так, что-то происходит по краешку основного действия, хотя вроде бы именно это взаимодействие отражено в заглавии.

Автор говорил о том, что задумывал роман вначале как сказку для детей... Я вот вообще не знаю детей, готовых восхищаться слогом, стилизацией или авторским почерком. Но точно знаю что в этой читательской среде востребован СЮЖЕТ. Так вот, автору невдомек что в подобных книгах как бы предполагается кульминация, переломный момент, острое противостояние и пр. В результате книга как манная каша... Она тянется. Она длиться. И тут — ап! — она вполне предсказуемым образом заканчивается. Короче, сюжета не завезли.

В промежутке между началом и концом книга, наверное, должна учить ребенка доброму, умному, светлому. Но из-за довольно инертного, аутичного главного героя (андроид Клара), который как бы подмечает события в человеческой семье, но обидеться, взревновать или обрадоваться не способен, получается... ну, та же манная каша. Пресно, не особо выразительно, неэмоционально. Ну не получается сопереживать предмету мебели. Шкафу. Красивой шикарной кукле Барби. Клара для этого в романе недостаточно ОЧЕЛОВЕЧЕНА. Поэтому не ждите здесь интересных, необычных или ярких героев. Нету.

Ну, наверное тут фантастика. Такая вот с безудержным полетом фантазии!!! Не-а. Внешний мир описан очень условно. Отдельные моменты вызывают недоумение, вроде отмены традиционной школы и замены ее видеоуроками... Внезапно, это вызвало проблему социализации у подростков!!! Которые внезапно забыли о существовании соцсетей, интернета... И телевизор, кажется, тоже отменили.

***

Основное впечатление — автор лежал в коме лет 30, проспал появление соцсетей, апсайклинга, идеи переработки и осознанного потребления ресурсов, фильмы «Искусственный разум» Спилберга и «Гаттаку» Никкола. А потом выдал «Искусственный разум» на минималках. Традиционно, с «нетаким» человечеством и совестливыми роботами. Как автору это удалось при очевидной аутичности главного персонажа-андроида — не совсем понятно. Наверное, это и есть талант. (Но только я считаю, что как раз это автору и не удалось. Отсюда — оценка.)

***

(Рецепт вкусной манной каши:

1. Варим манную кашу.

2. Открываем сладкий клубничный компот.

3. Декорируем блюдо с кашей ягодами из компота и поливаем компотом.

Рекомендую!)))

Переосмысливая Гофмана

...пронзительно закричал: «Куколка, куколка, кружись! Куколка, кружись, кружись!» — с неистовой силой схватил Клару и хотел сбросить ее вниз...

Уверяют, что спустя много лет в отдаленной местности видели Клару, сидевшую перед красивым загородным домом... Отсюда можно заключить, что Клара наконец обрела счастье, какое отвечало ее веселому, жизнерадостному нраву

«Песочный человек» Эрнест Теодор Амадей Гофман

Я не знаю, в какой степени для Кадзуо Исигуро его новый роман соотносится с гофмановым «Песочным человеком». В интервью, приуроченных к выходу книги, он ничего об этом не говорит, хотя об этом его ведь никто и не спрашивает. Но в том, что связь есть, сомневаться не приходится. Да и разбросанные по тексту отсылки достаточно ясно дают это понять.

«Клара и солнце» книга об андроиде, по сути — кукле, изображающей юную девушку. Впрочем, сходство никого обмануть не может, похожая на живую девочку, роботесса, может даже скопировать походку или манеру говорить конкретного человека, но не весь поведенческий комплекс. Да сходство и не призвано этого делать. Ну. кроме, может быть, тех случаев, когда «я сам обманываться рад».

Ее, от лица кого ведется рассказ, зовут Кларой, как самоотверженную добрую героиню «Песочного человека», которая пыталась составить счастье бедного Натаниэля, на свою беду слишком близко сошедшегося с миром искусственной природы. А злобный мастер кукольник, которого у Гофмана зовут Коппелиусом, здесь М-р Копальди. Ну и стекла, конечно: играющие роковую роль у ЭТА, здесь они выступают знаком надежды, хотя тоже тесно связаны со сверхъестественным.

Может быть Мэтр не планировал никакой связи, все эти совпадения неосознанны, но так или иначе они появляются, раз увидев, игнорировать уже не выходит. И мне кажется, что взгляд Исигуро на вещи, на человеческую природу, на мир в целом куда оптимистичнее, чем у сумрачного немецкого гения. Хотя тоже бесконечно печален. Да, бывают и такие сочетания.

Итак, недалекое будущее. Нет радикальных отличий от дня сегодняшнего, кроме, разве что, дальнейшего развития интеллектоемких технологий, сделавших возможным существование AF (Artificial Friends), подобных Кларе. И еще, некоторых изменений, призванных улучшить природу и увеличить конкурентоспособность. Вносимых, не в геном, как в большинстве научно-фантастических прогнозов, а в организм ребенка. Уже достигшего возраста минимального осмысления, с согласия взрослого опекуна.

Эта часть важна. потому что такого рода улучшения в некоторых случаях могут сильно навредить здоровью и даже привести к смерти. Хотя опасность остается реальной до определенного возраста, скорее всего, до пубертата. Однако без них шансы поступить в престижный колледж, а затем встроиться на привилегированную позицию в социум стремятся к нулю.

Девочка Джози, чьей «искусственной подругой» предстоит стать андроиду второго поколения Кларе, не слишком хорошо переносит последствия улучшения. Она на дистанционном обучении, живет в сельской глуши, единственный друг, который при ней неотлучно, соседский мальчик Рик. Его мама выбрала в свое время отказ, и престижный колледж ему теперь не светит. Но Рик талантлив, а программируемых им дронов-птиц не отличишь порой от настоящей стаи.

В романе лишь пунктирно намечены черты грядущего, но набросок, сделанный рукой мастера, стоит больше законченной картины в багете и под стеклом от ремесленника. В том смысле, что многое мы можем додумать сами и истории это, удивительным образом, лишь на пользу.

Исигуро верен себе и спектру тем, значимых для него в прежних романах: морально-этические проблемы; экология; отношения людей, которые предпочли бы остаться неизменными в меняющемся мире; рискованные медицинские и социальные эксперименты. И главное для меня у него — преданность долгу, служение, лояльность на грани, а чаще за гранью самопожертвования. «Клара и солнце» отличная книга. Бесконечно печальная и прекрасная.

Технологии развиваются, и вот для удовлетворения социальных нужд подростков служат уже не только смартфоны, но и Искусственные Друзья, андроиды, оснащённые ИИ, живущие в семье вместе с ребёнком. В магазине, специализирующемся на продаже ИД, где среди других искусственных мальчиков и девочек ждёт своих покупателей Клара, и начинается эта история. Но не стоит ожидать от романа проработанного описания мира будущего и футуристических технологий, не считая ИД, всё более или менее устроено как в нашем мире, акцент сделан на социально-психологических аспектах.

Оказавшись в семье Джози, своей новой хозяйки-подруги, Клара добросовестно и внимательно наблюдает за отношениями Джози со своей мамой, сверстниками и другом Риком, с которым девочка особенно близка с раннего детства. Отношения эти складываются далеко не гладко, и тот факт, что повествование ведётся от лица Клары, чей главный мотив — понять людей и стать для Джози по-настоящему лучшим другом, выставляет напоказ неприглядные стороны человеческих взаимоотношений: эгоизм, стремление использовать чувства и эмоции других ради собственной выгоды, нежелание принять человека таким какой он есть, стремясь вместо этого изменить его. Но вместе с этим перед читателем встаёт и другой вопрос: может быть именно эти иногда своенравные эмоциональные порывы, контрастирующие с безусловным и лишённым эгоизма желанием Клары быть полезной, и есть то, что делает людей людьми.

Главным недостатком романа для меня стали диалоги. Слишком уж пестрят они любезностями ради любезности и шаблонными фразами, что превращает некоторые из них в банальный small talk. Говорим это, потому что так принято говорить. Есть и некоторые логические проблемы. Например, почему в Клару, чья цель — это коммуницировать с подростком, не потрудились загрузить школьную программу по астрономии или физике? Некоторые персонажи воспринимают Клару как очередной гаджет, вот стоит андроид рядом с холодильником и никакой между ними принципиальной разницы, а буквально в следующей сцене изливают ИД свою душу или с готовностью потакают её довольно странным планам с неясной для них мотивацией. Ну ладно, это, пусть и с натяжкой, можно списать на упомянутую людскую эмоциональность. Но по большому счёту недостатки эти не раздражают и книга читается легко. Концовка довольно трогательная, заставляет с сожалением осознать, что людям стоит умерить своё высокомерие, так как им есть чему поучиться у созданной ими машины.

По большему счету я мучался и плакал, жуя кактус, и думал — что ж за япона мать такая, как ни возьмусь за какого-нибудь Кавабату или там Банану на худой конец, так вечно выхожу один я на дорогу, ни черта не понятно, тоскливо и сакура отцветает. Да, когда до меня дошло, что из себя представляет рассказчик и какие заморочки с ним связаны, стало немного интересней, но книгу в моих глазах это не спасло.

Страшно раздражали все эти японские культурные фанаберии с раскланиваниями, расшаркиваниями, простите сэнсэй, намеками и экивоками да хождением вокруг да около. И ведь я знал, что так будет — я читал обоих Мураками и даже Акутагаву-сан, но последнюю японскую книжку брал в руки, видать, давно, и забыл, что они всегда так живут, тофу кушают, век на рамэне. Надо просто бумажку написать «не читай японщину» и повесить над компьютером.

Главный персонаж, тот самый художник из названия, конечно забавный в своей непоколебимой уверенности, что он-то молодец, а людишки-то вокруг дрянь, измельчали, а уж бабы-то все дуры поголовно, и поднятая автором тема ответственности за соучастие в преступлениях режима тоже важна, но как-то выражена со смущенным смехом, закрыванием лица веером и стыдливым румянцем; все это кабуки меня вообще не зацепило, а даже наскучило матримониальными заморочками и да воспоминаниями в духе «вот раньше трава была зеленее да бары попьянее!»

Возникает ощущение, что все это жениховство — просто попытка драматизировать рассуждения о вине и будущем Японии; или же наоборот, для Исигуро именно странные брачные традиции суть главное, но для пущей пафосности и сурьезности решил добавить страдания художников под железной пятой милитаристской олигархии. Две линии явно не склеиваются в единый сюжет. Это усугубляется еще тем, что некоторые диалоги проходят в ключе «Ты идешь на рыбалку? — Нет, я иду на рыбалку. — Жаль, я думал ты идешь на рыбалку» и невероятно бесят этим толчением ступы в воде.

Ну и концовка, прям скажем, стремная — вдруг выясняется, что... я так и не понял, что. То ли рассказчик не так разобрался в хитросплетениях дочерних заговоров вокруг себя, то ли дочка страдает выпадением памяти, то ли еще какой японский городовой. Вот уж действительно — укиё-э.

Некая смесь из фэнтези (артурианского, с элементами dark fantasy), сказки и философской притчи.

Про что эта книга?

Про то, как в «Темные века», после смерти короля Артура, после грандиозных битв бриттов с саксами, на землю опустилась зловещая хмарь...

Или, если отвлечься от фэнтези, то это сказка про то, как жили-были старик со старухой, а детей у них не было. И говорит тогда старуха: «Пойдём-ка, старик, туда, сама не знаю, куда...»

Ах, да — ещё вариант — философская притча про то, как вечно сражаются Добро и Зло, как целые народы приходят, а потом — уходят в небытие. О войне и мире. О памяти и о забвении. И, конечно, о любви.

Все-таки, наверное, роман про любовь.

Хотя, главные герои — старик и его пожилая супруга. Но — не беда, любви все возрасты покорны. И, книга получилась очень лирическая и сентиментальная. Трогательная.

Мне — роман не понравился. Вогнал меня в скуку...

Но — книга совсем не плохая, а то, что тоскливая, печальная и неторопливая — это авторская задумка, отлично реализованная.

Главное — произведение очень атмосферное.

Тут — как в темном фэнтези, или, «Вселенной Умирающей Земли», все покрыто тленом...

Хмарь — туман, скрывающий окружающий мир, искажающий облик людей и предметов, отнимающий у человека память.

Мрачно, тоскливо.

Герои — старые, больные, раненые. Умирающие.

Монстры — тоже доживают последние дни.

Здания — кругом одни руины. Лошади — хромые. Доспехи и оружие — покрыла ржавчина.

Погода — бесконечный дождь, туман.

Даже сражения — невнятные. Из последних сил...

В общем — агония мира. Медленное и печальное движение к финалу.

И автор, мастерски создал эту атмосферу всеобщего заката.

С этой стороны — книга безупречна.

Но — уж очень «на любителя». Мне, честно говоря, хотелось заснуть от такого чтения.

А так — придраться не к чему.

— сюжет логически завершён.

— герои оригинальные, четко прописанные и интересные.

— психологически — глубоко и интересно.

Ну, и, как я уже писал — красиво и лирично.

Англия пост-Артуровского периода. Еще жив последний рыцарь Круглого стола, еще дышит последний дракон, а двое пожилых супругов отправляются в последнее путешествие.

Действие разворачивается неторопливо, стилистика вызывает в памяти достославного Мэлори и классиков английской литературы ХХ века. Будут и приключения, и битвы, и коварство с обманом, и внезапные повороты сюжета, но речь не о них. Речь о памяти, о жизненном опыте людей и народов.

Фундамент любви и ненависти, обиды и прощения. Основа мира и войны. Близость и разобщенность, верность и предательство. Может быть, лучше не помнить ничего, что случилось с тобой и твоим племенем, лишь бы мир, спокойствие, тихое существование? Беспамятные тени, гомеровский Аид, острова блаженных? Может, и так, но судьба все равно решит по-своему.

А на дальний остров, куда мы все переправимся в конце концов, каждый плывет в одиночку. Другое дело, что там, под деревьями, не все будут одиноки. Правда, лодочник?

Есть книги, которые не пересказать.

Моё первое небольшое разочарование от Исигуро. Хотя после трёх прочитанных мною романов этого автора, которым я ставил твердую «9», я не ожидал, что меня ждёт, пусть даже лёгкое, но разочарование. Даже такой неоднозначный роман как «Безутешные» произвел на меня очень высокое впечатление. Что касается данного романа, то он также очень атмосферный, как и все книги Исигуро. Отличительная черта Исигуро — он описывает не самого персонажа, а его душу. Он не передает читателям как выглядит лицо персонажа, его тело и т.д. Но хорошо описывает характер каждого, манеру разговора, поэтому несмотря на плохо прописанную внешность, я сам представлял как выглядит каждый из героев, и я считаю у многих, кто читал это получилось. Я видел души главных героев Кэти, Томми, Рут и во время прочтения я постоянно ловил себя на мысли, что где-то я с ними уже виделся. Исигуро находит своих персонажей из обычной жизни. Особенно ярко мне запомнился образ Рут — этакой бунтарки, которая всё знает, к которой все обращаются за советом, а на самом деле она очень слабый человек, и вся эта показуха лишь способ защиты своей души от окружающих.

Одна из ключевых фраз романа: «Нам говорят и не говорят...». И она не случайна.

Эта фраза встречается в книге именно в тот момент, когда у меня уже возникала идея подсмотреть сюжет, а именно, что же там будет дальше, или может я что-то упустил, хотя читал я внимательно. В общем я не понимал кто эти герои, что они делают, что это вообще. Я даже начал раздражаться. Но как оказалась герои романа также не понимают кто они, не даром они несколько раз произносят: «Нам говорят и не говорят...».

В общем, ищите ответы сами...

Может быть Исигуро не стоило столько говорить, может быть лучше было бы не говорить совсем. Потому как многое оказалось непонятным.

В любом случае вывод о книге вам нужно сделать самим, а реакция может быть очень разной, будь, то восторг или полное разочарование.

P.S. На одном из сайтов мне понравилось очень интересное высказывание, о том, что ведь мы также мало чем отличаемся от персонажей книги, а именно, многое о жизни мы узнаём только по мере взросления. Мы все на что-то надеемся, во что-то верим, а конец у нас у всех один.

Книга мне лично очень понравилась; я читал подолгу не отрываясь и притом нисколько не уставал, потому что написана эта книга — язык, образы, вся эта гладкая, текучая ткань повествования — просто прекрасно. Конечно, не только техника здесь хороша.

Роман разбит на три части: первая, где героиня (а повествование ведётся от первого лица женщиной) рассказывает про своё детство и начало отрочества в Хейлшеме — особенной школе-интернате; во второй части описано пребывание героини в Коттеджах; в третьей — жизнь в качестве помощницы донорам в большом мире. Героиня много рассуждает о том, что произошло, почему произошло, как, на что это повлияло, — немало ссылок на прошлые и будущие события, из-за чего создаётся какое-то ощущение правдоподобности и полноты. Во всей книге очень подробно разбираются межличностные отношения: опять же — что, почему, как. Хотя чувствуется — особенно под конец — некоторая замороченность этих отношений: постоянные недомолвки, потаённые обиды, про которые они боятся говорить, но держат в себе и переживают о них.

В первой части, что мне бросилось в глаза и сильно заинтересовало, — это очень подробная детская психология: то, как маленькие воспитанники думают, как относятся друг к другу или к опекунам; зацепила, разрешите выразиться, пряная, уютная атмосфера Хейлшема, дружная, но со своими иногда странными устоями и обычаями. Над всем этим нависло — иногда совсем незаметно, растворяясь в быту, — тёмная атмосфера тайны: чем они отличаются от других детей? почему они не смогут, когда вырастут, работать в офисе или в ресторане, как другие люди? зачем всё это творчество, которому их обучают? зачем Галерея? что это за выемки? Постепенно, шаг за шагом даются ответы на некоторые вопросы (однако на все — лишь в самом конце), но подаётся это так незаметно, так мало влияет на жизнь главных героев, воспринимается ими как данность и, повторюсь, теряется во всём остальном, — что и ты сам, читая, воспринимать всё это как нечто в порядке вещей.

Во второй части тучи сгущаются, герои становятся взрослей и смелей, чтобы заговаривать на такие щепетильные темы, как их будущее в качестве доноров. Вместе с тем расцветает в самом пышном цвете подростковая психология — тема секса, отношений, общественного авторитета.

Третья часть самая депрессивная: через всё струится какая-то безнадёга, безвыходность, обречённость, но что самое ужасное — смирение перед такой судьбой, принятие её без попытки бороться, отстаивать свои права на жизнь. И всё это опять-таки переплетается с отношениями — на этот раз уже довольно зрелыми. Также говорится о гуманности (в самой яркой главе — предпоследней): как человечество закрывает глаза на жестокость, ставшую возможной благодаря техническому прогрессу, как оно обманывается сочиняя вздорные истории, чтобы представить свою бесчеловечность как нечто нейтральное, наподобие выращивания капусты; а если их вздор опровергают — как люди пытаются забыть это, засунуть подальше в задворки мира, чтобы им никто об этом не напоминал и позволил вновь поверить в ими же придуманную ложь.

Чувства после книги — и одновременно тягостные, и благодарные за такую гениальную работу. Прочтение заставляет задуматься о той несправедливости, давно торжествующей в нашем мире, с которой мы давно смирились, а может быть, воспринимаем как нечто неизбежное, как какую-то данность — подобно тем воспитанникам, которым суждено, потому что так решено и дозволено человечеством, стать донорами, — и не пытаемся бороться, создать нечто лучшее, чем есть сейчас, — вместо этого вертимся, исходя из своего узкого индивидуализма (читай — эгоизма), чтобы как можно выгоднее устроиться в нашей несправедливой системе.

Если бы не эти заморочки в отношениях, из-за которых иногда мне хотелось бросить книгу и крикнуть героям: «да что же вы как дети малые, ведь вроде бы культурные, развитые люди, а не можете по душам поговорить и обижаетесь по всяким мелочам», — только из-за этого снижаю на один бал и ставлю 9 из 10.

Дворецкий Стивенс отправляется в автомобильное путешествие, на встречу с бывшей экономкой — мисс Кентон. За шесть дней путешествия Стивенс вспоминает свое прошлое, работу в Дарлингтон-холле, а также отношения с мисс Кентон.

Вначале мне было трудно пробиться сквозь огромные абзацы размышлений Стивенса о работе, о прошлом, о том, что значит быть «великим дворецким». Но стоит уловить внутренний темп, и тебя уносит в те времена, когда лорды и леди пытались изменить мир, штат прислуги был больше, а работа дворецким — почетной и уважаемой.

Стивенс вспоминает своего отца — тоже дворецкого, свои небольшие конфликты и пикировки с мисс Кентон, пытаясь найти тот «поворотный момент», который послужил началом конца. Будучи хорошим сыном, и выдающимся представителем своей профессии, Стивенс всю жизнь провел скрывая свои чувства за искусной маской внешнего безразличия. Да, он присутствовал при великих событиях, но всегда где-то незримо, на фоне, помогая, по мере возможностей, своему хозяину. Он, как хороший дворецкий, не судил решения лорда Дарлингтона, потому что хороший дворецкий должен всего себя отдать служению и поддержке хозяина. Он не могу даже присутствовать при смерти своего отца, потому что лорд проводил важную конференцию. Стивенс даже не смог нормально погоревать, потому что его ждала работа.

С другой стороны мисс Кентон — бойкая, способная проявлять свои чувства. Их отношения со Стивенсом больше походили на партию шахмат — тут уступка, там укол, здесь упрек, или проявление поддержки. Партия шахмат, в которой проиграли оба — Стивенс остался в Дарлингтон-холле, а мисс Кентон вышла замуж и уехала с мужем.

Знаете что? Самыми счастливыми в этом романе, все таки, были горничная Лиза и, оставшийся безымянным, второй лакей. Потому что они полюбили друг друга и вместе убежали. И не столь важно, что лакей ее потом бросит, или что Лиза могла стать великой горничной. Важно то, что они жили сегодняшним днем, и, в тот момент, отдались чувствам. Им не пришлось увидеть закат Дарлингтон-холла, падение лорда Дарлингтона, им не грозила свадьба с нелюбимым человеком.

Ну и стоит отменить, что больше всего понравился эпизод, который мисс Кентон описывает в письме.

«Простите, если это воспоминание окажется для вас неприятным, но я никогда не забуду, как мы вдвоем наблюдали за вашим батюшкой, который прохаживался взад-вперед у беседки, уставясь себе под ноги, словно обронил драгоценный камень и теперь надеется его отыскать».

Это очень грустный и меланхоличный роман, полный красивых эпизодов, о человеке, который поставил, даже не карьеру, а служение, выше собственной жизни, собственного счастья, собственного горя. О поистине «великом дворецком».

Даже не смотря на посыл, что можно достойно и с удовольствием прожить свой «остаток дня», но ведь большая часть дня уже прошла...

Не уверен, что смогу однозначно и просто описать впечатления от книги, каждый в ней найдет что то свое, понятное только ему. Но то что роман достоин быть прочитан, это факт. Равнодушным он никого не оставит.

С некоторого времени перестал читать аннотации к книгам, т.к. они часто искажают отношение к произведению. Эта книга не стала исключением…

Однако, обложка книги информирует на нас: «Нобелевская премия по литературе 2017 года», «Интеллектуальный бестселлер читает весь мир»… Звучит многообещающе… Нобелевка… Интеллектуальное произведение…

Начал читать, весь во внимании! Нужно ведь с самого начала улавливать все мелочи, фразы и намеки! Ведь это интеллектуальное произведение и важно не пропустить ни слова, найти все кусочки пазла из которых автор начнёт выкладывать интеллектуальную картину своего повествования!

Читать, тем кто любит мужские рефлексии!

Благодаря отзыву primorec, я познакомился с этим романом и остался в восторге от прочитанного.

Жанр романа довольно сложно определить. Сказка, притча, эпос? Жили-были старик со старухой, шел 4 или 5 век нашей эры, бритты только-только помирились с саксами, король Артур отжил, но некоторые его рыцари еще остались. И надоело старику со старухой скучно жить в деревне, и захотели они бросить все пойти проведать своего сына, который живет в соседней деревне и давно с ними не виделся. Почему не виделся? А кто помнит... Все, что было вчера, сразу забывается. А виною всему хмарь, нависшая над деревней. Идем, пока не поздно, идем, пока не забыли, куда и зачем собрались.

В романе собрано много разных интересных идей. Они аккуратно завуалированы фольклором, легендами, сказками. Стоит ли ворошить прошлое, если оно забыто? не будет ли правда горькой? Вот основная идея романа.

В книге есть эльфы, драконы, ведьмы, огры, но они скорее выступают в роли антуража. Ведь главное — это идеи. И цель в жизни человека, к которой тот идет, пока дышит.

Замечательная сказка, которую обязательно буду перечитывать. Заинтересовался автором и буду искать другие его романы, которые, надеюсь, будут не хуже «Погребенного великана».

«Художник зыбкого мира» — книга-размышление, лабиринт жизни художника, коридоры которого то уводят читателя в прошлое, то возвращают в настоящее. Эта книга настолько сама в себе, что о ней невероятно тяжело рассуждать. Здесь нет чётко выраженного сюжета, а персонажи, появляющиеся на страницах, не играют особой роли, и создаётся впечатление, что они нужны лишь для того, чтобы рассуждения автора обрели хоть сколько-нибудь литературно-оформленный вид. Книга очень похожа на зарисовку длиной в триста страниц. Для зарисовки — многовато, но если читать книгу после «Безутешных», невероятных в своей затянутости, то эти триста страниц начинают казаться приемлемыми.

В этой книге практически нет психологии, только чистая философия — путеводитель по жизни старого художника, его монолог, рассказ с гипотетическим слушателем. Почти все персонажи раздражают, но в рассказе художника то и дело проскальзывают намёки о том, что, возможно, он неверно излагает чьи-то слова — забыл или додумал, — неверно толкует их или между ним и собеседником попросту возникают недопонимания. Всё это создаёт флёр зыбкости прошлого, делая таким, каким его хочет видеть тот или иной человек, и раздражение отходит на второй план.

Память — лишь одна из центральных тем произведения. Другая, красной нитью проходящая через переливчатый шёлк произведения, — это роль искусства в истории. Художники — собирательный образ творческих людей, — не могут ни на что повлиять, и неверно приписывать им заслуги или вменять в вину те или иные достижения. Или могут? Автор предоставляет несколько точек зрения на этот вопрос и заставляет глубоко задуматься. Ну и третьей темой можно выделить японский менталитет и разницу взглядов поколений.

После прочтения остаётся очень смешанное впечатление. Это однозначно не плохое произведение, которое даёт пищу для ума, да и читается довольно легко. Вот только, несмотря на эту лёгкость, в тексте столько авторских мыслей, что не каждую по мере прочтения успеваешь поймать и обдумать. Многослойная книга, но какая-то приглушённая. В ней нет ярких эмоций — вообще. Описанные трагедии упоминаются вскользь и не цепляют, будто служат лишь дополнительным штрихом для придания объёма истории. Это не живое произведение, где все герои дышат и чувствуют, а блёклое, будто подёрнутое туманом, размышление. Как картина, на которую смотришь через слой цветных полупрозрачных занавесок. Где-то упоминалось, что название переведено неверно, но, как по мне, русское название идеально описывает эту книгу.

«Мне все чудится река, течение быстрое-быстрое. И двое в воде, ухватились друг за друга, держатся изо всех сил, не хотят отпускать – но в конце концов приходится, такое там течение.»

Есть такие книги, которые обладают невероятно пронзительным сюжетом и затрагивают массу душераздирающих тем. Все это заставляет твою душу и сердце рваться на части. Такие книги надо читать осознанно, подготавливая себя к тому, что в них многое скрыто между строк, на что-то надо будет закрыть глаза и попросту принять это как должное. Для меня одной из таких книг является «Не отпускай меня». Одно название вызывает у меня дрожь и это только начало.

Книга состоит из воспоминаний о детстве и юношестве 30-летней женщины по имени Кэти Ш. Сюжетная линия разделена на три части. История начинается с событий, происходящих в привилегированной школе Хейлшем. Вторая часть книги повествует нам о том, что происходило с главными действующими лицами после того, как они закончили учебу в школе и переехали в место под названием Коттеджи. Финальная часть погружает читателя в годы жизни Кэти Ш. за границами Коттеджей. И в чем изюминка произведения? Спросите Вы. Просто здесь нам автор рассказывает про НЕ СОВСЕМ ОБЫЧНЫХ людей. Само их появление в этом мире — не случайность, у них есть определенная миссия-особенность и что это за особенность такая нам автор очень дозировано раскрывает по мере повествования.

Книга читается легко, несмотря на то, что начало немного затянуто и кому-то может показаться скучным. Само содержание книги вызывает интерес постепенно и по мере приближения к финалу, когда уже все карты раскрыты, оторваться от книги уже невозможно. Слог автора простой и не отличается пышностью фраз, однако, были невероятно красивые, трогательные моменты, от которых замирала душа.

Интересная любовная линия, которая была в чем-то ожидаемой, но от этого не менее желанной. Очень тонко прописаны взаимоотношения между мужчинами и женщинами, начиная от первых, легких увлечений и заканчивая зрелыми отношениями. Понравилось мнение автора по поводу совместимости партнеров и возможности идентифицировать ее на физическом уровне.

Много серьезных тем задел автор в рамках этого романа, среди них: тема наследственности, тема души и ее влияния на творческую способность человека, тема индивидуальности личности и ее самовыражение в обществе, а так же тема предназначения человека. Между тем, анализируя книгу, приходишь к выводу, что автор во главу угла поставил один важный вопрос — альтруизм, склонность человека к самопожертвованию, способность его отдавать себя, расходовать свой потенциал и жизненные ресурсы в угоду общества. Причем, расходовать себя как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.

Если отбросить вуаль «необычности» этих людей и забыть об их предназначении, то перед нами — простые люди, как и мы с вами, которые испытывают трудности в общении, стремятся к крепкой дружбе, влюбляются и строят отношения, ошибаются и пытаются быть счастливыми наперекор судьбе. Образы многих из них вызывали большую симпатию и иногда — восхищение.

Финал для меня не был неожиданным, все шло к тому, что сказки со счастливым концом не будет. После прочтения на душе невыносимо грустно и даже не по себе от осознания того, что эту грусть нельзя искупить слезами. Эта история пронизывает до боли в груди, при этом, не вызывая слез. Тем не менее, думаю, что пройдет несколько лет и у меня появится желание прочитать ее снова, потому что понять с первого раза всего того, что пытался передать нам автор, просто невозможно. Советую книгу всем тем, кто не боится историй о настоящей любви, преданной дружбе и вечной памяти без намека на ванильно-розовую легкость финальных аккордов.

Роман прекрасен до тошноты. Просто нужно понимать, что это никакая не фантастика, не антиутопия, а роман абсурда. Ни в психологическом, ни в социальном плане роман программно не претендует на достоверность.

Напротив, именно очевидная недостоверность и поддерживает ощущение немыслимости происходящего (из аналогий, навскидку — «Превращение» Кафки: автор дает невероятное происшествие как бытовуху, но в реальном мире такое событие ну никак не могло стать бытовухой). Задача Исигуро — не в том, чтобы, как в фантастике, читатель принял правила придуманного мира и жил в нем вместе с героями. Нет, читателя будет тошнить от этого донорства и на первой, и на двухсотой странице, мы не будем принимать происходящее как данность, но все же останемся с героями, отпустив их лишь на последней странице. С чудовищным мастерством выписанное столкновение человечности с абсурдом мироустройства — это и есть главная фишка романа. Автор расковырял плоть бытия и тыкает читателя в эту гноящуюся рану всякий раз, когда мы готовы съехать на предлагаемые автором же рельсы жанрового автоматизма (антиутопия, роман воспитания, психологический роман и т.п.)

Этот разрыв в ткани бытия — смерть, смертность человека. Эдем Хейлшема, где смерти нет, заканчивается во всех смыслах, начинается взрослая жизнь, которой ты в сущности добровольно будешь отдавать куски себя (здесь важно авторское donations, слово «выемки» совсем не туда уводит). Но может ли настоящая любовь хотя бы отсрочить смерть? А в чем смысл искусства? Или лучше, чтоб побыстрее? Важно ли помнить Эдем? Или, напротив, смерть приносит какое-то понимание (ты — не донор, тебе не понять)?

Роман беспримесного отчаяния — а что еще можно испытывать ежесекундно отчетливо осознавая собственную смертность? — превращается в развернутый дзенский коан: «Падая в пропасть, ты зацепился зубами за пучок травы. И тут тебе задают вопрос о сущности Будды».

Красота этого рассказа в том, что человеку неискушенному он покажется обычным, житейским рассказом, в силу этого несколько мрачноватым и скомканным. Может быть, отчасти даже чеховским рассказом. В то время как бывалого читателя Эдара Алана По или Эдогавы Рампо (взявшего себе псевдоним в честь угадайте кого) этот рассказ просто потрясёт красотой

Роман необычный, написано много интересных отзывов, спасибо их авторам.

Но вот я увидел в книге нечто весьма отличное от впечатления других читателей. Заранее оговорюсь, что отнюдь не претендую на «истинное понимание», просто спешу поделиться тем, что увидел именно я. Совершенно не исключаю, что я понял роман совсем не так, как рассчитывал автор, и что все мои догадки ложны.

Аксель — мужчина большой силы воли и великодушия, он был бы способен на поистине великие дела, если бы не заблудился в «хмари». А ее источник был всю жизнь у него под боком. Его дражайшая супруга совершенно четко показана сварливой и склочной бабенкой, которая искренне считает, что делает своему мужу огромное одолжение самим фактом супружества. Хотя в действительности единственная причина по которой она вообще с ним заключается в том, что кроме Акселя не нашлось никого, кто вообще согласился бы терпеть ее. Аксель явно находится в полном подчинении у своей «принцессы». Вероятно, в молодости — под воздействием любви, в старости — просто по привычке. Беатриса совершенно не уважает его, помыкает им и ведет себя недостойно даже по современным меркам. Про то, что такое обращение жены с мужем было совершенно недопустимым в описываемые времена, я уж и не заикаюсь. При этом без своего мужа Беатриса — никто, она не в состоянии даже элементарно позаботиться о себе. Муж для нее — не только «груша» для выпуска накопившейся неудовлетворенности, но и нянька. В этом неравном союзе Беатриса — единственный выгодоприобретатель, причем откровенно паразитирующий на партнере.

Вместе с тем, Аксель, помимо завидного терпения, проявляет и мудрость, и широту души, и, несмотря на возраст, даже мужество. Увы, вместо того, чтобы употребить свои незаурядные качества для служения людям, он положил их на обслуживание одной-единственной и совершенно не заслуживающей этого женщины.

Таким образом, как мне показалось, это роман о загубленной жизни. О нереализованном потенциале. И даже хуже того, о том, как Аксель погубил собственное величие, даже не поняв, что происходит.

Образ воина — это то, кем Аксель мог бы стать, не встреть он свою «принцессу». Настоящим рыцарем, который вполне был бы способен поменять ход истории. Погребенный великан — это Аксель.

Когда я бралась за эту книгу, я очень боялась, что она окажется не для меня. Часто бывает так, что какое-нибудь произведение по каким-то причинам резко набирает популярность, и это притягивает к нему читателей, для которых оно совершенно не подходит. И в итоге хорошее произведение оказывается окружено разочарованными читателями. Начав читать «Погребённого великана», принёсшего своему создателю премию, я боялась оказаться в этой толпе разочарованных читателей. Однако мои опасения не оправдались, и книга оказалась великолепна.

Она написана великолепным языком, затягивающим в пропитанный странной магией мир. Автор очень подробно описывает реалистичные вещи – поселения, норы, в которых живут бритты, древние замки, но при этом обходит стороной вещи волшебные – троллей, эльфов и прочее. Они есть, но конкретных описаний нет, так что остаётся простор для воображения, что тоже добавляет книге какой-то особенной атмосферы.

Сюжет книги повествует о пожилой паре, которая покидает родную деревню, чтобы навестить своего сына. Вот только они не помнят точно кто он, и где он живёт, да и кем были они сами. Как и все вокруг них – события прошлых дней стираются из памяти, и родители не помнят, что произошло с их сыном, народы не помнят прошлой вражды, по дорогам бродят старухи, забывшие свою любовь к мужьям… Вся страна окутана липким туманом и таким же туманом окутана память людей. Мир застыл в сером безвременье.

«Погребённый великан» представляет собой отличный образец интеллектуальной литературы, обладающей не только смысловым наполнением, но и прекрасным стилем, увлекательным сюжетом, который при всей своей плавности имеет несколько внезапных поворотов, и любопытным фэнтезийным миром, показывающим эпоху короля Артура под довольно необычным углом.

После прочтения «Безутешных» Кадзуо Исигуро — книги, которая стала моим личным кошмаром в плохом смысле этого слова, — за «Не отпуская меня» я бралась с изрядной долей скепсиса и заранее настроилась на нечто претенциозное и скучное. И я искренне рада, что ошиблась.

Центральная тема книги действительно претенциозная (не буду писать, какая, ибо, когда берёшься за данное произведение, ничего толком не зная о сюжете, читать интереснее), и тему эту автор лишь затронул, даже близко не раскрыв. Но очевидно, что он и не ставил перед собой такой цели, так как книга эта, в первую очередь, о жизни главной героини и её друзей.

Как-то так получается, что антиутопии сами меня находят — приступая к чтению, я понятия не имела, к какому жанру относится сие произведение. И могу сказать, что, несмотря на поверхностную проработку идеи, антиутопия получилась весьма качественная. Книга не затянута и укладывается в идеальное количество страниц для того, чтобы успеть проникнуться к персонажам симпатией или антипатией, прочувствовать их, и не устать, при этом, от них, от лаконичного и суховатого стиля автора и от сюжета. Картинка рисуется яркая, живая, чтение увлекает, затягивает и даже в некоторой степени интригует.

Персонажи многим кажутся безвольными и пресными, но лично я не вижу их таковыми. Книга полна обречённости, отрицания действительности, а затем смирения с реальностью и предопределённостью, и это не безволие, а попросту отсутствие права выбора. Неоткуда взяться жажде борьбы за свои права, например, когда растёшь в таких условиях, при которых лишнюю улыбку опекуна воспринимаешь как чудо. Это прекрасное олицетворение судьбы в худшем, отнюдь не мистическом, её проявлении. Правда, мне не вполне понятно, откуда в отзывах берутся слова о том, что книга о служении человечеству. Не об этом она. «Служение человечеству» лишь тогда можно назвать таковым, и восторгаться им, когда оно является итогом добровольного и осознанного выбора. Тем «Не отпускай меня» и любопытна — антиутопий о борьбе с системой написано много, а вот о таких винтиках, которым даже мысль о том, чтобы пойти против течения, в голову не приходит, — куда меньше.

В книге есть очень сильная фраза, которая обретает силу лишь в контексте: «Мы дали вам детство». И на фоне этого самого контекста понимаешь, что это действительно невообразимо многое — возможность прожить хотя бы более-менее счастливое детство, когда дальнейшая жизнь обречена, и скоро рассвет, выхода нет. Когда герои начинают задумываться о будущем, которого никогда не настанет, становится не по себе. Да что там, тяжело на душе становится и даже больно.

Чего лично мне не хватило для полного счастья, так это более глубокой проработки мира и «верибельности». Доноры — ценнейший ресурс, но после выпуска из учреждений, в которых они росли, за ними не устанавливают ровным счётом никакого наблюдения. Хочешь — собери вещи и будь таков, никто тебя не хватится. Да, не в характере персонажей было бы так поступить, но ведь полно и других доноров, неужели никто и никогда не пытался это провернуть? Что, все, без исключения, выдерживали давление обречённости и не пытались сбежать от своей судьбы — буквально или метафорически, совершив, например, самоубийство? Не верю. С донорами не работали ни психологи, ни психиатры, за их душевным равновесием никто не следил. Тут не то, что самоубийство или побег, элементарные неврозы развиться просто обязаны. С точки зрения проработки трёх центральных персонажей, книга психологична и глубока, но с точки зрения проблематики в целом — нет.

Реалии мира очерчены очень скупо, и всю информацию автор попытался запихнуть на три или четыре страницы в самом конце. Конечно, скупость эта создаёт определённую атмосферу изолированности доноров от всего остального мира, но на фоне этого такая концентрация информации в конце нарушает баланс. Складывается ощущение, будто автор попросту не знал, как бы грамотно вплести её в повествование, чтобы не нарушить ту самую атмосферу, потому и выплеснул, будто оттараторив, всё на нескольких страницах.

Издание очень красивое, качественное, но «ИнтелБест» редко с этим подводит.

Книгу определённо рекомендую к прочтению. Она читается легко, но вызывает чувство морального дискомфорта, навевает грусть и погружает в лёгкую меланхолию, заставляя задуматься о некоторых вещах. 8/10.

Нет, для меня этот прекрасный роман — не о памяти и забвении. То есть, и о них тоже, но это не главное. Ощущение чуда, которое сопровождает всякую настоящую Литературу, появляется не из потрясающе красивой, но всё же простой и даже, наверное, банальной по жизненной своей глубине истории. Той истории, затеянной еще Мерлином, закономерный и неизбежный финал которой вершится в романе на наших глазах. Автор аккуратно, бережно приоткрывает ее страницы в точно продуманном порядке, создавая интригу, удерживающую внимание читателя в тексте, практически лишенном экшн, подводя сюжет к «ложной развязке», в которой по всем законам композиции сошлись все основные действующие лица. Но книга на этом не кончается, и последняя глава — не эпилог! Потому что всё это лишь внешний смысловой слой. На следующем слое, мне кажется — сквозящая через весь сюжет предопределенность, даже обреченность, основным носителем которой, пожалуй, является Гавейн. Но и сей японский фатализм, ставший лично для меня главным минусом предыдущего романа Исигуро, здесь тоже не «решает», хотя и крайне важен для понимания главного. А главное, «о чем книга», заключено в окольцевавшей ее метафоре. Которую герои вместе с читателями понимают поначалу неправильно. Но пройдя весь тот путь, которым им суждено было пройти в поисках забытого сына, в по-настоящему финальной сцене... «Каждый умирает в одиночку» — вот о чем написал Исигуро. И никакая любовь, даже самая глубокая, преодолевшая все преграды, от этого не спасёт. И вот вопрос (конечно же, оставшийся без ответа, ибо его не имеющий): есть ли вообще смысл о чем-то помнить, если река забвения всё равно всё смоет, когда интеллигентный лодочник вежливо подаст вам руку?

PS Низкий поклон переводчику!

С Кадзуо Исигуро я хотела познакомиться уже давно, и почему-то для этого самого знакомства сходу выбрала самый объёмный его труд, о чём успела пожалеть тысячу раз.

Сюжет повествует об известном пианисте, который приезжает в маленький венгерский городок, чтобы выступить на концерте, и в ходе подготовки к выступлению его буквально атакуют жители городка, заваливая просьбами, одна удивительнее другой.

Эту книгу стоило бы назвать «Глухие», а не «Безутешные». Персонажи не слышат ни друг друга, ни главного героя, постоянно перебивают, а речь их состоит из целых монологов на страницу, а то и больше. Им абсолютно плевать на то, что герой торопится, что он занят, что у него есть свои проблемы. Им вообще на всё плевать, кроме своих собственных неурядиц. Торжество абсолютного эгоизма, максимально замкнутого на собственном эго каждого человека в этом городе. Раздражают все: и второстепенные персонажи, и главный герой, который то засовывает язык в одно место, когда нужно ответить, то вдруг начинает орать и грубить незнакомым людям. Неприятный вырисовывается портрет.

Но недостаток книги вовсе не в персонажа. Это — сюрреалистичная жвачка для мозга. Книга невероятно затянута, уныла и скучна. Будь она в два раза меньше и занимай страниц эдак триста, её можно было бы назвать неплохим произведением, исследующим человеческий эгоизм. Но это — шестьсот страниц, на которых не происходит ровным счётом ничего. Одно и то же из главы в главу: главный герой куда-то спешит, его начинают донимать очередной просьбой, он не находит в себе сил отказать, снова спешит, и далее по кругу. Под конец начинаешь звереть и просто ненавидеть эту серую однообразность. В тексте нет острых и ярких моментов, всё происходящее одинаково и кажется нескончаемым потоком сознания автора. Многие сравнивают «Безутешных» с «Замком» Кафки, я же могу сравнить эту книгу с «Волхвом» Джона Фаулза. Но если текст Фаулза яркий, сочный и увлекательный, и сам текст имеет несколько слоёв, под каждым из которых скрывается интеллектуальная пища для ума, то «Безутешные» просто никакие. Я не вижу в этом произведении глубины: ни психологизма (он довольно поверхностный), ни раскрытия темы культа искусства, ничего. Ни одна из затронутых тем не раскрыта. Более того, концовка пустая и пресная, она не даёт ответов на кучу вопросов, которые возникают по мере прочтения. Не наступает катарсиса.

В тексте нет даже нагнетания таинственности — слишком много слов, в которых теряешься и напрочь забываешь про какой-либо накал эмоций. Дочитывала через силу. Все книги служат какой-либо цели: развлечь, заинтересовать сюжетом или героями, увлечь красотами языка, раскрыть какую-то проблему. Для чего нужна эта книга, я не знаю. Она не развлекательная, ибо чрезмерно тягомотная, в ней нет интересного сюжета, герои вызывают отторжение (за исключением, разве что, старого носильщика), язык хороший, но не более того, ни одна проблема не раскрыта. Произведение выглядит сильно недоработанным, мечта графомана, который умеет писать, но не может вовремя остановиться.

Конечно, книга не настолько плоха, как может показаться: несколько персонажей цепляют, в сюжете есть более-менее яркие события, когда стряхиваешь с себя тлен бытия, охвативший по мере прочтения, и начинаешь интересоваться происходящим, но для шестисотстраничного опуса этого мало.

К прочтению рекомендовать не стану — очень на любителя.

Стив (главный герой), — нормальный мужик, который не хочет заниматься лизоблюдством, подхалимством, идти по трупам, дабы получить признание своего таланта. По сути говоря, если глубже взглянуть, ему и не нужно то признание, среди контингента артистов-музыкантов, которое соответствует нашим Киркоровым-Басковым-Пугачевым. Стечение обстоятельств подвело его к пластической операции, и вот, если так ненамного провести аналогию, то получается его соседкой была Маша Распутина?

Ну, весело было. Окончание истории в духе Ольги Бузовой.

Тут уж повезло Стиву. Как ни кинь, везде клин.

Хотелось бы узнать, как жизнь сложилась у Стива после пластической операции.

спасибо за совет aiva79

Это, пожалуй, первая книга, которая понравилась, но совершенно не хочется обсуждать ни сам сюжет, ни мои впечатления.

Книга давно стояла на полке «На заметку по рекомендациям», когда-то я читала и аннотацию, и отзывы; а выбрав книгу сейчас, я не стала их перечитывать.

И правильно сделала.

Я лишь настроилась на неспешное вдумчивое чтение, и результат был потрясающий.

Но анализировать свои впечатления о книге, значит, принять ту или иную сторону в описываемой автором проблеме. И как только начинаю размышлять на эту тему — учащается пульс, поднимается давление, ощущается острое неприятие и даже отторжение поднятого вопроса.

Вот только так я нашла равновесие — я отстранилась от личного восприятия, запретила себе даже думать на тему «А если это возможно», и только тогда смогла попытаться оценить труд автора.

Отлично!

НО: не для слишком впечатлительных.

Мы живём во времена удушающего гуманизма.

А вы за гуманизм или за здоровый гуманизм?

Кроме того, что главные герои дон**ы, это обычная история про подростков, про первую любовь, про любовный треугольник.

С самого начала у героев романа есть выбор буквально во всём, даже время начала выемок они определяют сами, никто не гонит их на бойню. Ни насилия, ни давления на этих детей не оказывали и, подобно тому, как сын пекаря скорее всего станет пекарем, а сын плотника скорее всего начнёт карьеру с плотницкого дела, так и эти дети с самого начала не представляли для себя иной участи, так уж все мы люди устроены. Это читатель бунтует, ведь он совсем не понимает психологию дон**а. Для героев этого романа их судьба не была тайной (как это было, например, в «Острове», где герои с ужасом узнают, что их отправляют на смерть), а потому мне даже не верится в тот маленький бунт, который они затевают.

Замечания вроде «Да ладно вам, вспомните, что это за общество — неужели там не предусмотрят всех неожиданностей, методов пресечения и кар для строптивых?» но ведь это просто додумка, в этом самый большой минус данной книги. Автор совсем не проработал мир, в который предлагает нам поверить. А так можно оправдать любой слабый сюжет «да ладно, вы же понимаете, наверное там что-то и для чего-то» — нет, не понимаю. Мир Оруэлла понимаю, а этот «донорский» — нет, и раз автор не потрудился написать хоть что-то, то почему я должна трудиться и додумывать? Если заменить дон**ство на смертельную болезнь, то вот уже знакомая история про «Спеши любить»/«Виноваты звёзды». Чувства обычного человека сюжет задевает этой самой «дон**ской составляющей» (помимо истории о несчастной любви), которую он не понимает и это логично — ведь он-то всю жизнь собирался в пекари, на том автор и играет. Для меня, как и возможно для тех, кто занят в индустрии трансплантация органов, этот сюжет скорее просто слезливая история про подростков, но есть куда более оригинальные сюжеты и про юность и про любовь и про смерть.

Роман, полный преданности и старческой нежности, личных трагедий и интеллигентных бесед двух пожилых людей, сохранивших привязанность друг к другу. Поначалу, впрочем, их диалоги несколько раздражают своей приторностью и постоянными деликатностями, но со временем продвижения по коротенькому квесту с дополнительной миссией эти старички становятся родными. Их обращения «муж» и «принцесса» перестают схватывать челюсти вязким медом, их деликатные вопросы обретают настолько лиричный оттенок, что даже не хочется, чтобы сюжетная часть их путешествия двигалась вперед. Сиди они в своей темной норе или первом же встреченном поселении и веди такие же душевные разговоры с очаровывающей нежностью и симпатией – книга бы не много и потеряла.

Но поскольку автору в первую очередь интересен сам «погребенный великан»: тема памяти, тех, кто ее теряет и кто с этим живет, различные аспекты смутных личных воспоминаний и глобального забвения, – он через коротенькое путешествие супругов обрисовывает мир, ставший одновременно и гробом для «покойника», и результатом действия миазмов, источаемых «мертвым телом». И вот здесь Исигуро дает немало пищи для размышлений, показывая через колдовские чары все искажение обычного мировосприятия. Память хрупка, но с ней надо уметь обращаться. Потеря воспоминаний – благо или вред? А возвращение? А если в прошлом содержится то, что может навредить тебе сегодняшнему, прежде всего, в моральном плане, выставит твое эго в неприглядном свете? И конкретных ответов ждать не стоит, хотя на личностном уровне читатель все же переживает итоговый вердикт пожилой паре, и от того, насколько эмоционально их отношения в коротеньком походе задевают, будет зависеть и громкость шороха спадающей пелены забвения, и важность прорисовывающихся сквозь нее деталей. Негатив тоже можно рассматривать под разными углами.

А драконы, тролли, эльфы, огры, в целом мифологический мир – это напускное. Окружение, не играющее большой роли. Главнее всего тот огр, что покоится под обломками, гигант, чья «смерть» обрекла все вокруг на забвение. Нужен ли этой мифологии свой некромант – каждый решит для себя отдельно.

Продолжая знакомство с Исигуро, которого я открыл для себя в этом году, прочитал очередной его роман «Безутешные». Судя по рецензиям, о книге сложились полярные мнения, но скажу так, мне понравился этот бред (в хорошем смысле этого слова). Я даже не хочу анализировать данный роман, дабы не выдать в себе шизофренические наклонности, по тому, как пишут многие: «Но как может понравиться такой бред?» Отвечаю просто: «А вот так», я не обращал внимание на бредовое повествование, а просто читал роман — поймал ритм. Многие также пишут про аналогии с Кафкой – с этим автором я, к сожалению, знаком только по слухам, но могу сказать, что Исигуро удалось передать туманную атмосферу романа, при этом не усыпив читателя, а погрузив его в этот сон.

Что касается сюжета, то он сложен, но я хочу сказать, что автор показал нам, что мы все живем в своем закольцованном мире (например: «работа-дом-семья»). Если же мы вырвемся из этого закольцованного мира, то мы попадем в другой, но он тоже будет закольцован, потому как наш мир подчиняется законом кольца, а именно малое кольцо: утро-день-вечер-ночь; большое: весна-лето-осень-зима. И так постоянно. Книга конечно не об этом – это скорее мои мысли вслух. Просто запомнилось последнее, а именно поездка главного героя по закольцованному маршруту трамвая – маршруту, по которому сколько-бы ты не ехал ты все равно вернешься в точку, откуда сел и доберешься до любой точки, которую уже проезжал.

Роман очень многогранен, я лишь проанализировал самую простую и бесспорную, но далеко не самую главную мысль романа.

P.S. Очень хочу поделиться со всеми замечательным отзывом на данную книгу:

https://otzovik.com/review_6305312.html

Небольшая, но очень ёмкая книга. На данный момент последняя прочитанная мной у Исигуро. И мне показалось, что в более ранних романах Кадзуо был более искренен и понятен. Ему удалось передать всю как раз таки зыбкость времени, когда юность переходит в зрелость, зрелость переходит в старость, а юность наступает для новых поколений. Очень тонкая штука. Очень много внимания уделено морали, профессии художника, влиянии эпохи на искусство. Спокойное, доброе полотно. Мне понравилось!

Что может сподвигнуть взрослого мужчину сварить ботинок или пожевать страницы старого журнала? Трудно найти ответ, если не знать, что это настоящая дружба.

В детстве, когда мы дружим, то обычно хотим постоянного присутствия нашего друга рядом, когда вырастаем случается, что дружба уходит на второй план и более важным и ценным становиться любовь и ежедневное общение с другом уже не столь для нас необходимо, но со временем мы вновь вспоминаем про друзей и теплота и общие интересы нас как правило снова сближают. В этом рассказе как раз показан этап дружбы, когда люди знакомы уже «тысячу лет», и за этот период времени судьба, то разводила героев в разные стороны, то сближала, поэтому каждый из них понимает ценность общения, сознает общность, чувствует теплоту по отношению к партнеру, но увы не всегда понимает нынешние его проблемы. Тем не менее это настоящая мужская дружба, хотя и женская бывает абсолютно такой же. Когда тебе может позвонить подруга, с которой не общались пару-тройку лет и предложить, сгонять «просто так» на один день в Питер, чтобы к примеру купить какие-то там особенные сапоги и ты соглашаешься, почему бы и нет. Хотя тебе уже далеко не ...дцать, а гораздо более.

Вообще эта история своими проказами мне напомнила детские рассказы Драгунского или Носова, с отличием от них лишь в общем настроении, которое скорее меланхоличное и заставляющее задуматься о том, что время то идет.

В итоге скажу, что это очень приятный рассказ и я его рекомендую всем, кто еще способен на безбашенные поступки.

Для меня эта книга в первую очередь об одиночестве. Одиночестве человека полностью отдавшему себя своей профессии. Мало того, посвятившему свою жизнь служению другому человеку.

Дворецкий. Кадзуо Исигуро не далеко уходит от стереотипов, созданных героями классических анекдотов про Англию, остроумными рассказами Вудхауса (хотя Дживс, помнится, был камердинером, но образ очень близок) или же, например, Карсоном, героем замечательного телешоу «Аббатство Даунтон». Но, тем не менее, расширяет это понятие, помогает взглянуть на людей этой профессии чуть глубже, понять и раскрыть их человечность. Нет, лёгкой иронии не удалось избежать, но, наверное, для того что бы мы более отчетливо и ярко поняли как много мистер Стивенс, герой романа, отдал своей работе.

Что удивительно, Автор построил повествование таким образом, что смотря на прожитую жизнь глазами героя, мы наблюдаем её как бы со стороны. Стивенс не блещет объективностью и его заблуждения, нескладное чувство юмора, не приспособленность к жизни вне большого дома, поначалу вызывают снисходительную улыбку. Но лишь поначалу; постепенно к нам приходит понимание, что это не шутка, не комедия, этот человек невообразимо одинок, но, что горше всего, он мирится с этим и сам обносит себя частоколом правил, кодексов и высоких критериев. Если на него сходит какая-то колкая неуютность сиюминутной ситуации, то он ищет ей объяснение не в жизненной психологии, а в просчетах, исключительно, служебного характера. Абсолютно игнорируя как свои чувства, так и чувства людей его окружающих.

И вот при таком неоднозначном отношении к герою, читатель в то же время будет восторгаться им. Мистер Стивенс человек высоких моральных и духовных качеств, умен, организован, ему действительно есть что предложить в качестве жертвы. Вряд ли кто из нас набрался бы смелости сказать ему, что выбранный путь его не совсем верный. Что кроме всепоглощающего служения другому человеку можно было хоть иногда уделить внимание себе и людям, которые возможно тебя любят. Так не набралась смелости и влюбленная в дворецкого экономка мисс Кентон. Но смеем ли мы винить её за это?

Вторая немаловажная линия в романе тоже очень неоднозначная. Хозяин Стивенса истинный джентльмен, идеалист, исполненный самых лучших побуждений, пытался всеми своими силами сделать мир лучше. Дворецкий, в свою очередь, всю свою жизнь гордился, что прислуживает этому «великому» человеку играющего какую-никакую роль в политике страны. Теша свою самолюбие тем, что и он вносит свою, пусть и небольшую, лепту в это дело. Но так уж получилось, что даже идеалистам (а возможно именно им) случается встать не на ту сторону. К печальному финалу приходят оба. И тот, кто это путь выбирал осознано, и тот, кто это право заменил долгом службы... Исигуро не ставит ударение на этом моменте, но, тем не менее, на восприятие всего романа это сильно влияет, делая произведение глубже и рельефнее. Нам трудно осуждать этих двух людей, как, впрочем, и полностью встать на их сторону.

Надо сказать, что «Остаток дня» произведение не отличающееся особой динамикой, повествование неторопливое и размеренное, наполнено глубокомысленными размышлениями на тему «Что такое великий дворецкий?», «Что есть достоинство» и т.п. Но, к своему удивлению, я заметил, что увлёкся книгой не на шутку. Виной тому, возможно, забавные ситуации, в которые попадает наш герой, великолепные с точки зрения диалогов стычки с мисс Кентон или может быть пленяет простота языка, за которым удачно скрывается эмоционально сложный роман. А возможно мне пришлась по вкусу умиротворяющая философия чопорного дворецкого. Книга цепляет и это трудно отрицать.

Одиночество дворецкого пленяет, волнует, заставляет сопереживать и задумать о собственных жизненных принципах. Чего мы добились, а что упустили, и, конечно, как мы встретим свой вечер трудного дня?

Говорят, с каким настроем ты подашь себя, так потом тебя и будут воспринимать окружающие. Возможно, с рецензиями это работает примерно так же. Когда начинаешь писать с энтузиазмом и не замечаешь, как строчка за строчкой выстраивается текст, который позже будет хорошо принят.

С какими мыслями или желаниями я пишу рецензию на «Не отпускай меня», возможно уже тысячную на это знаменитое произведение Кадзуо Исигуро? Я всего лишь хочу, чтобы... плакали. Нет, не навзрыд со словами «ах, как прочувственно» или «о, меня заставили вспомнить книгу заново, а там была такая любовь». Пусть это будет только две мокрые дорожки на щеках, которые высохнут за считанные мгновения, или всего лишь замутнится взгляд. Вдруг именно тогда лучше всего можно будет ощутить, как обжигающе бьётся сердце, почувствовать, что оно действительно есть. Ведь у кого-то его забирают в прямом смысле слова. И забирают не только сердце. Чтобы было лучше понятно, о ком я говорю, поясню сразу. Речь идёт о клонах.

Когда начинала писать рецензию, думала, что смогу обойтись без знаменитой цитаты, встречающейся практически везде. Но чем дальше шло дело, тем яснее я понимала, что не смогу обойтись без неё.

«Глядя на ваш танец, я видела совершенно иную картину. Я видела стремительно возникающий новый мир. Да, более технологичный, да, более эффективный. Новые способы лечения старых болезней. Очень хорошо. Но мир при этом жёсткий, безжалостный. И я видела девочку с зажмуренными глазами, прижимавшую к груди старый мир, более добрый, о котором она знала в глубине сердца, что он не может остаться, и она держала его, держала и просила не отпускать её. Вот что я видела. Это не были в точности вы, не было в точности то, что вы делали, я это понимала. Но я смотрела на вас, и сердце обливалось кровью.»

Эволюция, научный и технический прогресс естественны. Без всего этого невозможно наше будущее. Но, чем больше я оглядываюсь на стремительно появляющиеся новшества, тем больше хочется покрепче зажмурить глаза, вспоминая тот старый, более добрый мир, и прошептать: «Я не отпущу тебя. Я буду держать тебя столько, сколько бьётся моё сердце«!

Была меньше Дома в котором. Но всё равно кажется затянутой и какой то более унылой чтоли. Примерное соотношение — 10процентов описания описания антиутопичного мира и его законов / 90 процентов взаимотношения трёх героев, мотивы которых описываются с зашкаливающей дотошностью.

Хоть и объясняется немало, но вопросы всё же остаются. До них нужно догадываться самому. Либо просто оставлять их без ответа как несильно важные. Например,

Чудесная японская литература. Закольцованность времени, закольцованность событий: исчезновение картин в руках отца, исчезновение картин в руках второго отца, череда однотипных «предательств», смена ролей в однотипных сценах ученик-учитель — казалось бы время другое, люди другие, разговоры другие — но нет, всё то же, разные лишь маски. Примерь образ ученика, примерь образ сенсея, примерь образ сына, примерь образ отца, примерь образ «предателя», предателя и Предателя...

И все это в обрамлении чарующей меланхолии, архаичных ритуалов и словесных танцев, пронизительной ностальгии и сожалений. Тщательно скрываемая за рваной бравадой старческая беспомощность, отчаянный безмолвный вопль о сочувствии. Прощание с эпохой на фоне возрождения жизни из разрушенного бомбами прошлого. Параллельно взрослеющие ребёнок Исигуро и ребёнок (новая) Япония.

«Зыбкий мир»- это не просто молодость в «увеселительных кварталах», нет — это то понимание/вера/чувства, которые есть ночью, но тают поутру (как тонко сформулировал сам автор). Это вера в патриотические идеалы, оказавшиеся преступлением после войны, это чувство вины, доводящее некоторых до сеппуку, по факту оказавшееся зряшным, это представления о себе самом в чужих глазах, которые, оказывается, и не видят тебя... Зыбкий мир — он не в прошлом героя, он всегда с ним. Как и с любым из нас.

А самая главная иллюзия «зыбкого мира»...

...главная иллюзия — это иллюзия самого себя.

P.S. Старый сэнсей — он, ведь, не глуп. Может талантливому ученику стоило послушаться его в извечном споре о предназначении искусства — бег за актуальностью или охота за красотой — в той ночной беседке? Может «настоящая работа» — это действительно отразить в холсте волшебство отблесков ночного фонаря на шёлковых складках кимоно гейши?..

Если вы ещё не читали эту книгу, у меня будет к вам просьба — не читайте рецензий на книгу, и аннотацию не читайте тоже. В противном случае потеряется весь интерес, весь смысл написанного, и вы, как и я, получите размеренное, спокойное и такое утомляющее повествование. Интрига, которая поможет продержаться первую треть книги, будет потеряна.

О чём книга? Это история жизни и дружбы трёх ребят, живущих в некоем приюте. Весьма интересном, необычном и где-то отталкивающим. История течёт медленно, лениво, не изобилуя какими-то особо яркими событиями. Но именно эта обыденность пугает, восприятие происходящего как само собой разумеющегося, заставляет содрогнуться.

Не могу сказать, что книга мне понравилась. Читая, ловила себя на мысли, что ощущения, будто завяз в клейкой сладкой патоке, наглотался её с избытком. Вроде должно быть сладко, а от приторности становится плохо. Нет, история не слащавая абсолютно, но ассоциации вызвала именно такие.

Это антиутопия , но в ней нет борьбы, никто не идёт против системы и ужаса ситуации не осознаёт. Как раз наоборот. Всё воспринимается как должное, как само собой разумеющееся. Советовать книгу никому не решусь, потому как она на любителя. Хорошая, но не для меня.

Эта книга о каждом из нас. В образе дворецкого мистера Стивенса каждый может увидеть себя. Ведь все мы кому-то подчиняемся в этой жизни, будь это наши родители, учителя или начальники. И наверное, каждый из нас хоть раз стоял перед выбором, оставаться преданным своему «хозяину», или сделать как сам считаешь нужным. «Служить бы рад, прислуживаться тошно» именно по этому принципу выполняет свои обязанности дворецкий. Он выполняет свою работу хорошо и не лезет к хозяину со своим мнением. Это не значит, что он не имеет собственного мнения, безусловно оно есть, но ограниченно рамками профессии дворецкого. Даже на простой вопрос от лорда какой должна быть политика Англии, он спокойно отвечает: «Это не в моей компетенции». Дворецкий полностью доверяет действующим политикам и не пытается дать оценку какой-либо политике. Прислуживанием это не назовешь, так как он доверяет ему не задумываясь, подобно как лорд доверяет Стивенсу в служебных вопросах. О том, что Стивенс не выслуживается говорит и тот факт, что он не допускает шуток с лордом, несмотря на то, что они иногда могут быть уместны.

Дворецкий Стивенс стал одним из моих любимых литературных персонажей. На таких людях держится мир. Он темный кардинал мира. Ведь к лорду приезжают такие серьезные личности, от которых зависит судьба мира, и конечно любая деталь во дворце лорда может сыграть решающую роль. А с этой задачей Стивенс справляется.

P.S. Книга содержит много сюжетных линий, объединенных профессией дворецкого, я лишь прокомментировал одну из них. С другой стороны получилось перенасыщение сюжета (за что -1 балл). В конце книге полностью открывается суть названия «Остаток дня».

После прочтения данной книги я был в ступоре. Уже по ходу прочтения я не ждал чего-то особенного, а просто не торопясь читал, при этом в голове неосознанно рисовал картины финала. И вот когда темп чтения совсем замедлился, несмотря на то, что мне поскорее хотелось раскрыть тайну, я начал наслаждаться чтением в эмоциональном плане — порой я перечитывал целые абзацы. Как бы, то ни было, но своя картина при прочтении у меня сложилась. А роман действительно сложен, порой приходиться много додумывать, поэтому общей картины у романа нет, а у каждого прочитавшего она своя — каждый интерпретирует роман по своему. К тому же автор затрагивает многие аспекты жизни — это детство, дружба, любовь, отношение к родителям, к родине. Мне этот роман оказался близким, по тому как я тоже люблю покопаться в своем прошлом и подобно главному герою, мне иногда всплывают в памяти картины прошлого, которые как я понимаю теперь повлияли на меня и на мою судьбу. Поэтому я считаю, что роман целостен — есть одна сюжетная линия, которая и тянется на протяжении всего повествования, сдобренная воспоминаниями главного героя. Чего мне не хватило, так это более плавного перехода между главами, хотя наверное это отличительная черта данного произведения, написанного в виде конспекта.

P.S. Приведу рецензию Льва Данилкина, подготовленную для «Афишы»: «Осторожнее с Исигуро; не надо брать роман приступом, наскоком, пытаясь разобраться, какого черта там происходит; подкрадывайтесь к нему тихой сапой, щепетильно, на цыпочках. Разбирайтесь с тяжелой метафизикой сиротства; смакуйте жанровые признаки; влипайте в детские семейные психотравмы автора; чувствуйте текст, как музыку. У меня не получилось. Надеюсь, вы не разочаруетесь».

Что представляет собой «величие» и «достоинство»? Именно на такие вопросы Исигуро ищет ответы в этой книге вместе с английским дворецким Стивенсом, посвятившим свою жизнь идеальному служению.

Стивенс фактически принес в жертву свою личность, ибо только такая самоотверженность виделась ему единственно-правильным подспорьем в обретении себя. Это похоже на жизнь солдата-патриота или полицейского, встающего на защиту семей, и при этом теряющего возможность завести свою. Так что же тут недостойного, разве плохо, что есть вот такие образцово-преданные своему делу люди? Книга переполнена рассуждениями и самокопаниями главного героя, и тут не отделаться простым ответом.

Стивенс стремится к идеалу в своей профессиональной сфере, и постепенно раскрывается, символизируя собой целое народное сознание: таким, как мы с вами, говорит он, никогда не постичь огромных проблем современного мира, а поэтому лучше всего безоглядно положиться на такого хозяина, которого мы считаем достойным и мудрым, и честно и беззаветно служить ему по мере сил. Это не просто жизнеописание дворецкого, а слепок с общества – той его части, что всегда будет нуждаться в патроне. Это трагедия личности, грустная история жизни английского дворецкого, помешанного на почти самурайской преданности и служении. Виноват ли солдат в том, как все вышло, если он всего лишь пытался служить великому человеку и тем самым поставить свое служение на пользу всему обществу? Совместимы ли в реальной жизни критическое отношение к хозяину и образцовая служба?

Вся эта нехитрая философия подается в своеобразной — немного тягостной и убаюкивающей — изящной авторской манере, в равномерности повествования растворяешься как в шелке волн. Я бы описал стиль Исигуро так, как он описал величие британской природы: «очевидное отсутствие эффектности и театральности и отличает красу нашей земли перед всеми другими. Существенна тут безмятежность этой красы, ее сдержанность». Это третья книга автора для меня, и могу сказать определенно, что текст его всегда прост, но при этом красив и по-джентльменски остроумен — завидная профессиональная последовательность.

Исигуро показывает в своих книгах не самых привлекательных персонажей (как правило, мужских), но это наилучшая иллюстрация того, чего стоит избегать, на таком опыте учишься, как поступать не следует. Поначалу я не понимал, жалеет ли автор своих героев или восхищается ими, – и до сих пор не понимаю, если честно, ему просто есть, что рассказать, а уж как относиться ко всему этому, каждый решает сам. Как бы вы ни оценивали итог жизни Стивенса, персонаж он колоритный – много невыразимых чувств и мудрости таится под маской дворецкого, несмотря на внешнюю недалекость. Не покидает ощущение, что эта маска вот-вот треснет и тихое безумие выплеснется на волю...

Мы прожили с лордом Дарлингтоном и его дворецким целую жизнь, рассказанную за три дня. После всего этого невозможно не задаться вопросом: так как лучше провести свой остаток дня? Сегодня. Сейчас.

Безусловная классика.

Держит роман, не отпускает. А чем держит? Вроде бы, нечем. Формой? Она примитивна – неторопливое повествование от первого лица, ничего больше. Интригой, поворотами сюжета? Их и нет почти, всё достаточно предсказуемо. Необычностью мира? Но, с одним единственным допущением, это наш обычный мир, к тому же показанный с неприглядной стороны. Надеждой на необычную развязку и катарсис в финале? Увы, в надежде читателю отказано в самом начале. Печалью и безысходностью наполнены эти страницы. Психологизмом? Он есть, но разве это реклама для бестселлера. Что остаётся? Мастерство и доброта автора. Они и держат. А намёк на катарсис в конце имеется. Как хорошо вернуться из книги в наш обычный мир – жестокий, но оставляющий нам надежду.

На мой взгляд, сильно переоцененное произведение Исигуро. Не знай, кто автор, так еще и засомневался бы, что это тот же автор, что написал «Остаток дня».

И чарующей силы музыки я не заметил. Почти во всех произведениях речь только и идет, что об уличных музыкантах, развлекающими публику за едой, в любом случае, об музыкантах, как об обслуживающем персонале. Максимум музыка поднимается от попсы до уровня джаза, кое где мелькнула пара упоминаний классики.

Любви большой «на фоне музыки», как писали в другой аннотации, что-то я тоже не приметил, если и были показаны отношения в новеллах, то какие-то жалкие и вымученные.

Одним словом, воспринимаю издательский шум возле этой книги, как рекламную шумиху с коммерческим душком. При всем моем почтении к Мастеру.

С большим мастерством новый нобелевский лауреат изображает серый и грязный мир. В нём нет ни радости, ни жизни, ни самих людей. Его главные герои удивительно скучны, непривлекательны и несимпатичны. Вечно ноющая капризная и церемонная Беатриса, в словах который напряженно ищешь глубокий смысл, которого, боюсь, там просто нет. Ее муж, повторяющий монотонное «принцесса», но, как видно, давно уставший возиться с «дамой своего сердца», некогда ему изменившей. Фантастический сэр Гавейн, более всего похожий на родственника Дона Кихота или на рыцаря из «Алисы в зазеркалье», всё время падающего с коня. Какой-то Вистан, какой-то мальчик, может быть, сын драконши. Отвратительно серые, грязные, склизкие эльфы (чудовищное и сразу запоминающееся описание), огры, неуклюжие чудовища, покрытые грязью. Весь роман полон грязи, чада, скользких бревен и камней. Но сколько бы новых чудовищ автора нам не показывал, сюжет не становится ни занимательнее, ни драматичнее. Нет в книге и финала, нет развязки. Может быть, автор сделал главным героем саму «хмарь»? Может быть, он хотел, чтобы читатели почувствовали вязкую муть и сонное перекатывания языка во рту? Что же, ему это удалось сделать. Мы увидели достаточно мути и грязи, но не увидели страну, ее людей, ее жизнь.

Книга с таким романтичным названием на самом деле не о любви. Это — история обреченности.

Неторопливый стиль повествования, который не меняется с самых первых страниц, обыденность страшного, пронзительность и ощущение безысходности.

Это психологический кошмар. Хотя начинается все безобидно и даже рутинно: звезда мирового масштаба посещает очередную провинцию, не обласканную звездным сиянием, и заезжает в отель, где идет обсуждение какого-то там графика расписания и т.д. и т.п., все стелются, как могут, перед уважаемым во всем мире пианистом — мистером Райдером. Вежливость и любезность лезет со всех щелей, все окружение такое милое и доброжелательное.

На поверку за тоннами комплиментов каждый второй встречный до поры укрывает историю своей исковерканной жизни и некую просьбу, исполнение которой эту самую безрадостную жизнь как раз поправит. Главный герой с высоты своего авторитета, конечно же, берется помочь всем сирым и убогим. Сюжет вроде бы встает на определенные рельсы, и дальнейшее в общих чертах представляется драмой провинциальных людей, запертых в своем крохотном мирке, с которой мы и будем разбираться вместе с уважаемым мистером Райдером.

Первый тревожный колокольчик звенит довольно скоро. Главный герой идет на встречу с Софи, чтобы передать ей весточку от слишком занятого отца — Густава, работающего в отеле грузчиком, и на этой встрече как-то кривовато всплывает информация об уже давно сложившихся тесных отношениях Райдера и Софи — девушка явно приходится ему чем-то вроде жены, как бы глупо это ни звучало. Получается, что Густав — что-то вроде тестя? Подождите, но как Райдер и Густав не узнали друг друга? Более того, эта информация никаким образом не обрабатывается в голове мистера Райдера, он воспринимает это как должное, изредка пытаясь таки припомнить, когда успел обзавестись подобными отношениями.

Такие коленца периодически выписываются и дальше. И даже больше. Отдельные пассажи начинают рвать пространственно временной континиум как тузик грелку. Смысл происходящего утекает сквозь пальцы в недостижимые для понимания глубины. Об этом уже подробно написала Тиань: отель, дорога из которого заняла вроде бы большое количество времени на автомобиле, внезапно оказывается в двух шагах на обратном пути, а между двумя кафешками, как будто бы разделенными часами езды, обнаруживается короткий подвальный лаз. Я бы еще добавил ситуацию, когда главный герой приходит в кино с одним человеком, а уходит с другим, напрочь позабыв про того, с кем пришел, и беспрецедентное обсуждение самого мистера Райдера в самом негативном ключе, которое он явно слышал, но как будто бы не услышал.

Хочется рвать на голове волосы от творящегося сумбура и с остервенением читать, пока не прояснится хоть что-нибудь из вышеизложенного. Тем более, что сам процесс чтения безумно увлекает, Исигуро — безусловный мастер изящного деликатного построения слов, ощущение будто плывешь в зыбком тумане, который хоть ешь — даже чувствуется вкус, и он чем-то напоминает сладкую вату. Справа и слева то и дело раздаются тревожные колокольчики, а то и бьют уже настоящие колокола, но этот кокон повествовательных нитей такой теплый и мягкий...

Персонажи не перестают атаковать главного героя и чего-то просить. Постепенно открывается вся их эгоцентричная неприглядная подноготная. Мистер Райдер в определенный момент и сам вызывает дикий негатив — ну ты что творишь, приятель? Проснись, але!

Бесконечное движение и ожидание, выслушивание новых драматических подробностей, душевные срывы... Все это так нагнетает, что от финала ждешь чего-то невероятного! Сверхъестественного! Душеразрывающего! И в каком-то смысле определенная точка в книге есть, но она осознается как-то не сразу. Автор ничего не объясняет и закругляет историю на кольцевой. Оставляет читателя наедине с собственными мыслями. Ну вот что это было? У меня только одно более менее вменяемое (ха-ха!) объяснение —

Шикарная книга, на самом деле. Замахнул ее в пару вечеров, несмотря на объем. Обожаю Исигуро, умеет довести до Кондратия и оставить сидеть со вспухшей головой и потраченными нервами. Самое то.

Открывая произведения пограничного жанра, заранее готовишься к тому, что в нем всё будет не тем, чем кажется в начале. У Исигуро так и получается.

Сначала всё понятно. В провинциальный город приезжает знаменитый пианист. Его визит — событие общественно значимое. Он должен произнести речь, и речь эта повлияет на многих людей, их статус в обществе, место в его культурной жизни. Городские жители возбуждены, пианиста разрывают на части всевозможными просьбами — небольшими, но весьма странными и несвоевременными. А он не может отказать, мечется от одного поручения к другому, старается во всё вникнуть и всё успеть, ничего не успевает, разумеется, но это не критично, до торжественного вечера еще есть время, он старается, чувствует свою значимость. Завязка немного странная с учетом мировой известности главного героя, но вполне в рамках реализма, до тех пор, пока не появляется Софи.

С появлением этого персонажа реальность начинает расползаться. Причем непонятно, то ли с памятью у героя проблемы, то ли люди его разыгрывают, то ли мир сдвинулся по оси пространства, времени и параллельности. Герой в городе впервые, но встречает давних знакомых, он только что приехал, однако уже успел пропустить некоторые встречи и нарушить личные обещания, он всё время куда-то идет, едет, стремиться, и не знает точных адресов, направления и расстояний. Реальность смещается явно, но каждый эпизод так или иначе можно объяснить. Однако, эпизодов довольно много, а это уже объяснить сложнее.

Затем к странностям с людьми прибавляются странности пространственные. Так, герой едет на какие-то встречи на автомобиле довольно долго, а потом вдруг обнаруживает, что встреча происходит в помещении, примыкающем к его отелю, возвращение в отель происходит просто путем перехода через пару коридоров и служебных дверей. Пространство города оказывается столь же усложненным и нелогичным, как и отношения между людьми. И уже не удивляешься, что носильщик Густав — любящий отец и дед — почти тридцать лет не разговаривает со своей дочерью напрямую, что управляющий отелем четверть века живёт в ожидании ухода жены, якобы недовольной браком с ним, что немолодая пара бывших супругов не может восстановить свои отношения, хотя оба тайно мечтают об этом не один год. Главный герой оказался в городе искривленных пространств, отношений и восприятий.

Оказался он в этом городе не случайно. Чем дальше разворачивается действие, тем более понятным становится, что именно таким должен быть город, в который он приехал. Если отбросить сюрреалистические эффекты и личностные комплекты персонажей, откроется основная проблема героев этого романа — и главного и второстепенных. Люди не разговаривают друг с другом, не слышат один другого, не вникают в смысл обращенных к ним слов.

Каждый существует обособленно, погруженный в собственный внутренний монолог, и принимает этот монолог за диалог с другими людьми, хотя все их реплики и реакции на ту или иную ситуацию придумал сам. Носильщик Густав просит главного героя поговорить с дочерью, которая его беспокоит. Ему есть что сказать своему ребенку, но он хочет и ждет, что это будет сказано кем-то другим. И так со всеми. Все ждут, что заезжая знаменитость что-то скажет о них и за них, и жизнь изменится: в городе будет звучать прекрасная музыка, дети станут талантливыми, любящие люди смогут соединить свои судьбы. И сам главный герой вплоть до заключительного торжественного вечера верит, что сможет что-то сказать и будет услышан. Так воспринимается сюжет на стадии кульминации. Но и это лишь еще один слой.

Наступает долгожданный вечер выступления и сложившаяся уже картинка разрушается, как карточный домик, разговором героя с мисс Штратманн До этого эпизода герой и город существуют отдельно. Когда же он набирается смелости задать прямой вопрос: приехали ли его родители и где они, дистанция между героем и городом исчезает. Главный герой предстает главным безумцем. Не в смысле психиатрии, нет. Просто и здесь мы видим общую для всех персонажей проблему крайнего эгоцетризма. Человек не следит за событиями внешнего мира, не участвует в них, он их придумывает под себя, со всей искренностью верит, что всё на самом деле так, как в его фантазиях, и ввергается в шок столкновением с реальным положением вещей, которое имеет мало общего с его придумками.

Книга грустная, она вызывает горькую усмешку. Автор показал нам крайнюю разобщенность людей, которые не умеют говорить друг с другом, живут собственными комплексами и домыслами, чувствуют дискомфорт от своего одиночества, но и упиваются им, потому что по большому счету не хотят вылезать из своих коробочек и что-то реально менять в своей жизни. Не суть важно, какой герой перед нами: известный пианист — главная персона действия — или носильщик Густав, или мисс Коллинз. Каждый из них воплощает определенную грань крайнего эгоцентризма, что и создает искажения городской реальности до степени смещения пространств и памяти.

Роман неплох, поэтапное раскрытие проблемы выполнено мастерски. Скучно становится только на выходе. Столько текста написано, и совсем неплохого профессионального текста. Но о чём? О разобщенности людей и их нежелании становиться ближе друг к другу.

В одном старом советском фильме на вопрос «Что такое счастье?» мальчик-подросток ответил: «Счастье — это когда тебя понимают». Исигуро показал обратную ситуацию, когда не понимают и даже не стремятся понять. Так с какой стати эти люди ждут перемен?

Исключительная книга. Вообще, очень хорошо, что Исигуро обратился к Артуриане. Ему удалось создать совершенно уникальный роман, полный разных намёков и смыслов, пусть и в фэнтезийном антураже. Стиль Исигуро великолепен, и перевод его не портит. Книга поднимает вопрос памяти, как отдельных людей, так и памяти народов. В случае отдельных людей память заставляет помнить обиды и разочарования, которые отравляют отношения. А в случае с народами память приводит к войнам и распрям. В романе Исигуро память побеждает сладостное забвение и рушит привычный уклад вещей. Погребённый великан просыпается. Как всегда у Исигуро, повествование очень текучее, как речка, и лиричное, много разных мелочей, воздействующих на чувства читателя. И я получил огромное эстетическое удовольствие, читая эту книгу. Концовка не чёткая, но в принципе всё становится понятно. Я ставлю «десятку», потому что таких книг очень мало. Ну и просто потому, что Исигуро — мой любимый писатель.

На русский язык вышло в переводе И. Шевченко в 1998 в сборнике «Пригоршня прозы: Современный американский рассказ». Рассказ называется «Семейный ужин».

Интересная такая, необычная антиутопия. Нетипичная. Есть в ней одна отличительная черта, которая обычно не свойственна данному жанру. Обычно антиутопии так или иначе про бунтарей — неважно, сознательные это бунтари или поневоле, черви-чиновники или индейцы — они случайно или вполне сознательно попадают под машину государства и общества, которая перемалывает их. Здесь все не так просто. Это не про бунтарей — персонажи не борются с системой вообще, они живут в ней, умирают в ней, жалуются от нее, но не пытаются дать бой или хотя бы убежать. Сначала я думал про то, что автор не дописал — не дотянул, что-ли. Но потом, я чуть подумал... и есть у меня смешная теория

История о том, как Он и Она, случайно сведенные судьбой, сыграли в четыре руки одноактную пьесу. Совершенно нелепую, хулиганскую, возможную только для не отошедшего полностью от анастетиков сознания и не имеющую отношения к музыке. В результате же в Ней за маской капризной дивы проглянуло нормальное человеческое, а Он перестал чувствовать себя неудачником. Мимолетная встреча и дурацкое приключение сделали для них больше, чем агенты и хирурги.

Наверное, иногда человеку нужно сделать какую-то глупость. Это встряхивает его и помогает посмотреть на свою жизнь с иной точки зрения. Герою ведь именно это и было нужно — сломать устоявшийся стереотип, шагнуть в сторону, внести изменения в свой образ жизни и перестать прятаться в темной комнате со своим саксофоном. Чтобы люди услышали музыку, ее надо сыграть открыто, а не запихивать в жареную индейку.

Прекрасный, насыщенный музыкальными аллюзиями рассказ с открытым финалом, полным спокойной надежды.

«Остаток дня» — вторая для меня книга Кадзуо Исигуро. Первой была «Не отпускай меня». Оба произведения весьма схожи между собой в плане манеры изложения, причем, рискну предположить (хотя, возможно, я ошибаюсь), что эта манера характерна для творчества Исигуро в целом. «Остаток дня» представляет собой рассказ о жизни дворецкого Стивенса. Мысли и рассуждения на профессиональные (и не только) темы, события тридцатилетней или тридцатиминутной давности – все сплошным потоком, без точек и запятых. Очень ровно, однообразно, монотонно и довольно скучно. Честно говоря, даже тоску нагоняет… Эдакий кисель, в котором вязнешь против воли…

О герое. Больше всего поражает то, что человек, так много размышляющий о величии и достоинстве дворецкого, так много анализирующий свою жизнь на предмет собственного соответствия высоким требованиям, оказывается настолько неполноценным в эмоциональном плане. Он настолько старательно культивирует в себе преданность и другие качества, необходимые великому дворецкому, настолько прочно загоняет себя в жесткие профессиональные рамки, что ему становится чуждым проявление любой человеческой эмоции. Более того, он этим гордится. Гордится, что сколь бы ни были шокирующи или внезапны обстоятельства, даже они не в силах заставить его расстаться с профессиональной маской. Как у любого человека при длительном неиспользовании атрофируются мышцы, так у Стивенса атрофируются чувства, они похоронены – глубоко и надежно – за неприступным фасадом. Задаешься вопросом, а что же из себя представляет Стивенс? Что он за человек? Кто он? Какой он? Ответа нет. Его личность растворилась в стремлении служить и максимально соответствовать образу идеального дворецкого…

Очень жаль бедную мисс Кентон, которая долгие годы не оставляла попыток расшевелить Стивенса, но так в этом и не преуспела. Вероятно, он даже не видел в ней живой женщины, а лишь автомат, занимающийся организацией работы в доме. Так и хочется сказать словами персонажа одного советского фильма: «Чурбан железный, чтоб ты заржавел!».

Лишь в финале героя настигает запоздалое подобие прозрения. Он впервые задается вопросом, а правильно ли потратил свою жизнь на служение не своим идеалам и совершение не своих ошибок, или, может, надо было распорядиться ею по-другому?

Очень, очень грустная вещь, по-своему страшная и жуткая. В основе произведения некий новаторский проект в области выращивания доноров. Организаторы проекта, руководствуясь принципами гуманности, стремятся создать на базе элитного учебного заведения максимально комфортные условия для того, чтобы доноры имели возможность развиваться интеллектуально и творчески, что в конечном счете обеспечит им «хорошую жизнь» и докажет всем на свете, что доноры – не «недочеловеки», что они имеют душу.

Но что вообще имеется в виду под «хорошей жизнью»? Возможность для воспитанника Хейлшема читать книги и писать картины? А после выпуска провести некоторое время на одной из перевалочных баз прежде, чем он сможет стать помощником донора… или помощником донора? А дальше – ждать извещения о переводе из помощника уже непосредственно в доноры. Схема одна для всех, правила одинаковы. Все живут, как предписано. Альтернативы нет. Возможности что-то изменить нет. Никто не делает попыток отклониться от запрограммированного курса, да что там попыток – никто даже в планах ничего подобного не имеет… Справедливости ради стоит отметить, что одна попытка героями все же предпринималась – речь о призрачном шансе для влюбленных пар получить отсрочку – но успехом она не увенчалась… Весело, не правда ли?

А самое жуткое во всем этом то, что рассказ ведется таким убийственно спокойным будничным тоном, словно речь идет о самых что ни на есть обыденных, повседневных вещах. Доноры и сами воспринимают все как должное, они просто существуют в ожидании своей очереди. Мол, получим извещение – отдадим почку или еще что. Обычное дело – все равно, что мусор вынести. Откуда такая покорность и пассивность, ведь донор – не автомат, не робот, но думающее и чувствующее существо?

Возвращаясь к вопросу о гуманности. Может быть, гуманнее как раз было бы создавать просто бездумную оболочку для выращивания органов? К чему все эти потуги развивать в донорах личности, если в итоге все одно всех на убой?

Итог: книга скорее на любителя, нежели универсальная, многим, наверное, покажется «грузняковой», но мне понравилась.

Чтобы отпустить, нужно схватить, а тут не получилось.

Кратко если, то не верю. В показанную модель общества. В огромную свободу, предоставленную героям. В отсутствие бунтов (пусть даже тихих, заканчивающихся суицидом).

Возможно, всё могло быть иначе, если бы я проникся героями. Но героев я увидел мало, в основном — персонажи. Большая часть книги — воспоминания. И эти воспоминания подвергнуты беспристрастному логическому анализу героини. Вот мы и видим событие и тут же — я сделала так-то потому-то. Она сказала то, потому что так, должно быть думала. И т.д. И т.п.

Почти все чувства — сухой пересказ, без особых эмоций, но с кучей дополнений и расшифровок.

Почти все герои — не вышли за заданные в начале рамки. Лишь два-три смогли хоть слегка измениться по ходу действия.

Почти все конфликты — мелкие и показаны скупо и сдержанно.

У автора был шикарный материал, который он хорошо (стилистически) изложил, но будто бы побоялся развивать во всех направлениях. Продумать, к чему оно приведёт.

Я понимаю, почему многим нравится — они попадают в это пронзительно-тоскливое настроение осенней хандры, которым проникнута книга. И погружаются в него, и оно отзывается.

Но я не понимаю, почему сравнивают с «Домом, в котором...» — там яркое буйство красок чувств и симфония героев. Здесь — карандашный набросок под минорную мелодию из двух-трёх чередующихся нот.

Книга, которая обволакивает своей атмосферой, не отпуская и после прочтения. По ощущениям мне было чуть схоже с «Домом, в котором...» А. Петросян, но если там замкнутое пространство, то здесь намного больше, скажем так, воздуха, но меньше выбора в дальнейшем.

Автор рассказывает о людях-клонах, которых растят для того, чтобы они были донорами. Каков результат такой находки человечества? Счастливый мир, в котором больше не умирают от болезней, или же мир, в котором в закрытых пансионатах выращивают людей на убой? В повествовании очень мягко, ненавязчиво подняты глубочайшие нравственные вопросы, с которыми человечеству приходится сталкиваться вот уже сейчас. Автор очень медленно открывает завесу всего происходящего, и даже когда, кажется, что ты уже всё поняла, есть ощущение, что тебе всё же кажется.

Когда героиня говорила, что кто-то из пациентов «завершил», я не сразу понимала — это эвфемизм к смерти или некая процедурная стадия; я вместе с героями хотела разгадать секрет галереи (и когда в доме у Мадам нам пояснили её значение, я, как и герои, какое-то время переваривала эту информацию, т.к. вместе с ними нафантазировала об ином); я искала подтекст значения песни, в припеве которой повторяются слова «Не отпускай меня», я прониклась этой историей.

Умело нанизывая переживания героев на нить повествования, автор окутал меня своим творением, и мне казалось, что каждый герой просит об этом же — не отпускай меня.

В нашем мире человек нередко воспринимается как расходный материал, и я легко представляю себе подобные пансионаты, а Исигуро даёт нам прекрасную возможность почувствовать себя по ту сторону стены.

В этой книге нет морализаторства, но есть важный морально-нравственный вопрос, ответ на который каждый даст себе сам.

Я встречала отзывы, полные восторга и те, в которых книга названа скучнейшей тягомотиной. Мне кажется, всё зависит от того, насколько человек готов принять и пропустить через себя то, о чем идёт речь в этом романе. Думаю, это очень своевременная книга.

Прочел я книгу эту в два захода. Во время первого чтения был настолько поглощен историей что читал автоматом. Стиль — великое дело, а этого у Исигуро не отнять. Когда, через два дня взялся дочитывать, того состояния уже достичь не удалось. Думать начал. Конечно есть такие книги, где логику включать просто не хочется, но иногда она включается помимо желания. Спойлер! Нам показивают людей, и очень тонко, психологически достоверно показывают, так что проходит достаточно времени пока ты понимаешь что это все же не люди. Ну не будут люди, в массе, вести себя так! Я бы понял, если бы, (что будет наиболее логичным) их воспитывали в полностью закрытых учреждениях, возможно даже не учили говорить, а только самым элементарным вещам, без всякого понимания кто и что они такое, и какой мир существует вокруг. Вероятнее всего так бы и было, если бы начали выращивать биологический материал, и это был бы еще самый гуманный подход в данной ситуации. Выращивать довольных, сытых животных, дебилов, предназначенных для единственной цели. В книге почему -то не так. Воспитывают именно как людей. Зачем их обучают, зачем выпускают в большой мир, зачем этот институт опекунов, вынужденных разъезжать по всей стране? Совершенно надуманная обстановка, приводящая только к лишним расходам, и лишним страданиям данных существ. Существ, потому что люди они лишь частично. Автор пытался объяснить их пассивность тем что они с детства, без достаточного понимания привыкают к своей роли, но вышло неубедительно. Я даже думал что их генетически изменили, но нигде в тексте не говорится об этом. Тогда почему они такие? В них практически отсутствует жажда жизни, все на что их хватает, это спросить у воспитателя что-то типа «Можно нам прожить еще 2-3 года? — Нет! — Ну ладно, до свидания.» Это не люди а существа призванные доносить до читателя авторскую мысль. Как только до меня это дошло, всякое сопереживание пропало. Жаль. Прекрасно написанная история с искусственной ситуацией и искусственными персонажами — вот какое ощущение осталось от книги...

Правда, есть одна идея, — может этот роман аллегория? Может под видом тех существ показаны мы с вами? Вечно копающиеся в мелочах, живущие своими мелкими, никому не нужными проблемами и переживаниями (что он обо мне подумал, что она имела в виду, как он посмотрел и т. д.) и не способными видеть чего то важного в жизни, большого, вечно занятые глупостями — и уже поэтому достойными на сочувствие? Из-за собственной ограниченности? Может автор это имел в виду? Может, но я не уверен. Может быть...

Нет, не буду писать про самураев. Мне действительно показалось, что герой — переодетый японец. Но всерьез зацепило совсем другое.

Кажется, в первый раз мне выпал случай задуматься, а стоит ли восхищаться старой доброй довоенной Англией. Ее олицетворение в романе — лорд Дарлингтон, безукоризненный джентльмен, воплощение рыцарского духа, благородства и деликатности. В нем все то, чем по праву восторгаются ценители викторианской, эдвардианской и прочих славных эпох английской истории. Но он откровенно симпатизирует нацистам и мечтает установить в стране диктатуру. Рассказчик, дворецкий Стивенс, совершенно справедливо отмечает, что таких лордов и леди в довоенной Англии было предостаточно — Дарлингтон ни в коей мере не исключение. За великолепным фасадом «джентльмена старой школы», за словами о чести и уважении к поверженному врагу внезапно оказывается нечто совсем не столь возвышенное.

Сам Стивенс вызывает то легкое возмущение, как у мисс Кентон (да когда же ты расшевелишься, чурбан!), то почти жалость. В финале он осознает, что отдал лорду Дарлингтону все лучшее, чем был наделен, и больше ничего не осталось. А что он получил взамен? Сознание, что три раза подавал бренди Черчиллю?

И здесь автор хорошо показывает, как за внешним безупречным достоинством прячется, возможно, утрата чего-то очень важного, может быть, самого важного в человеческой жизни. Вот хотя бы сцена, когда умирает отец Стивенса. В доме как раз грандиозный прием, и все же экономка и кухарка находят время посидеть с умирающим. Но где же его сын, безупречный дворецкий? А он не может отлучиться из гостиной. Чем он там занят настолько важным, что его нельзя заменить даже в такой момент? Нам об этом не сообщают, и, думаю, намеренно; возникает яркое противопоставление. С одной стороны, смертельно больной отец, с другой — безликие «дела»... И Стивенс выбирает второе! Ведь это страшно, правда?

Раньше рецензии на прочитанное меня заставляли писать лишь различные игры. Добровольное желание возникало только если эмоции от книги были уж очень сильные. Правда не всегда положительные.

Вот и в этот раз такой случай...

Книга прочитана, а на душе легкое негодование.

Сколько шума было вокруг этой книги, сколько хвалебных отзывов я о ней слышала: то что это восхитительно, то что эта книга заставляет плакать, много думать и т.д. Беря ее в руки я ожидала чего-то глубокого, пронзительного и по-настоящему берущего за душу.

Что же мы получили в итоге: странную и слегка невнятную историю про несчастных воспитанников, жизнь которых тяжела и ужасна. При этом я не могу сказать, что язык повествования какой-то волшебный или что он захватывает с головой. Да написано нормально, читает легко. Но вот не вызывает у меня описанная история никакого сочувствия и все тут.

Возможно причина в том, что обычно в антиутопиях все же чуть больше раскрывается суть того что происходит в этом мире. Почем так, как все устроено. Тут же на это потратили от силы пару абзацев.

Что же касается самих героев. Постоянные рассуждения о том, что мы ничего не знали, но на самом деле все знали, просто не хотели в это верить. Разглагольствования о том, что кто-то что-то знает. Что у кого-то что-то получилось. Но при этом это все происходит на фоне всеобщего бездействия и принятия происходящего как само собой разумеющегося. Безвольное, бездумное стадо....

Что же касается главных героинь то они ничего кроме раздражения у меня ничего не вызывали. Одна все время пытается казаться лучше, осведомленней, особенней, чем она есть. Портя при этом жизнь другим людям. Вторая при этом все терпит, временами даже понимает, что происходит, но ничего не делает, аргументируя это тем, что: ну а что я могла сделать...

В общем это тот редкий случай, когда лучше бы я потратила эти часы чтения на что нибудь другое...

Больше всего в романе меня поразило то, что главные герои никак не стараются бунтовать против существующего миропорядка. Ни протеста, ни мало-мальского хулиганства, ни чего… Хоть бы стёкла где побили. Неужели так с ними поработали в детстве психологи, что они уверовали в своё единственное предназначение? А ещё очень пугает тот факт, что общество, зная про них, не возмущается. В нашем мире, вон, целые демонстрации протеста идут всего-то из-за продажи шкур натурального меха. Животных защищают… Овечку Долли до сих пор жалеют…

Одна из самых безысходнейших антиутопий, которые до сих пор прочитал…

Аннотация была весьма завлекательной, обещала Лондон, детектив и выпускников частных школ. Ну то есть мне, конечно, было понятно, что в случае Исигуро (чья расхваленная «Не отпускай меня» оказалась довольно бледной и откровенно разочаровывающей) не стоит ждать чего-то особенного. Но в моей системе ценностей книжка про Лондон все-таки имеет право хотя бы на попытку быть прочитанной.

Увы. Несколько раз пыталась вчитаться, в надежде, что вот может сейчас мы как-то совпадем. Но нет. Сюжет еле-еле просматривается, надежды на детектив никакой, слог слишком уныл, чтобы стоило читать ради него.

Идея великолепна! И фантдоп цинично-красив, и ракурс выбран интересный, с широчайшими возможностями. Но манера изложения... То ли это особенность японского мировосприятия, неудержимая его склонность к аниме, то ли таковы методы заманухи типичного западного читателя, но у меня сложилось устойчивое впечатление, что целевой аудиторией книги являются владелицы уютных бложиков, украшенных розовыми цветочками. Что как-то не очень бьется с мрачной серьезностью темы.

Да, лет до 13 девочки могут часами увлеченно обсуждать, кто кому что сказал и что при этом, небось, подумал, и вообще, кто как к кому и почему относится и т.д. и т.п. (Личного опыта нет, но жена рассказывала: ее это жутко раздражало даже в том возрасте.) Но книга-то сделана как воспоминание женщины лет уже, наверное, двадцати пяти, немало повидавшей и пережившей. Как она умудряется вспоминать в таких подробностях «про отношения»? Ладно, когда речь шла именно о том самом розовом возрасте. Но и у 18-летних героев по-прежнему сплошные «отношения». Чуть ли не полкниги — пережевывание мелких девчачьих переживаний!

...Хотя, может, так и задумано? Может, автор намекает, что сама методика воспитания клонов приводит к такому вот клиническому инфантилизму? Причем прививают его, видимо, целенаправленно. К моему разочарованию, проблематика книги вправду свелась к тому, грубо говоря, есть ли у клона душа и следует ли ее искать (развивать), коли перед нами всё равно «хирургическое сырьё». В таком ракурсе некоторая «недоочеловеченность» героев действительно становится сюжетно оправданной. Хорошо хоть вопрос о том, этично ли вообще разводить клонов, не выпячивается, оставаясь на заднем плане, где ему и место, его ведь не требуется поднимать нарочно, он возникает сам по себе, как фундаментальная характеристика того мира, который нарисован в романе: такой вот это мир, такой вот в нем ответ, и не будем больше о борьбе с фашизмом.

Но я-то ждал большего! Ведь напрашивалась более глубокая тема, достойно раскрыв которую, можно было вправду поставить «Не отпускай меня» в один ряд с «Жизнью взаймы» Ремарка или с «Посторонним» Камю. Ну, может, не поставить, но хотя бы попытаться. И она ведь намечена, тема эта, мелькала где-то на краю сюжета! Помните поведение Томми после получения извещения о четвертой выемке? И это оброненное им: «Была бы ты донором — поняла бы». Человеческая психика устроена природой мудро, и «к своей смерти в конце концов привыкаешь». Но если природа в очередной раз нагло обманута, если не отведено времени привыкнуть? Как тогда будет мыслить и чувствовать себя человек? И будет ли он человеком? Или инфантильность тоже суть метод эскапизма?

Между прочим, сам автор говорил о своем романе именно как о глобальной метафоре нашей жизни, наполненной подспудным, но все равно неизбывным чувством конечности бытия. По моим ощущениям, либо он при этом лукавил, на самом деле четко ориентируя текст на совершенно определенную целевую аудиторию и целенаправленно создавая вот именно популярный роман. Либо это нечто национальное (японскую культуру я знаю плохо, но некое смирение перед смертью как перед неизбежностью там, пожалуй, присутствует), либо... ну, не донор он просто — и потому чего-то не понял, написав книгу с точки зрения человека, которому даже первая выемка в обозримом будущем не грозит, и нет еще в душе того ощущения «а может, уже скоро», к которому приходится привыкать. И которое вообще-то подразумевает известную словесную «скупость» вместо многостраничной размазни и сюсюканья. Впрочем, такая точка зрения вполне соответствует запросам целевой аудитории.

Так или иначе, получилась не экзистенциальная проза, не социальная фантастика, а мыльная мелодрама. А уж называть ее «интеллектуальным бестселлером»? Хм... Наверное, продаваться книга может и вправду неплохо при грамотной раскрутке. Аудитория налицо. Вот только интеллекта тут еще поискать... ну, разве что в сравнении с типичным контентом уютных бложиков.

Безусловно книга заслуживает внимания. Пока не имею представления всегда ли Автор пишет в такой сказочной манере, ведь это моё знакомство с ним – правда, наверное, немного странно начинать знакомство с последней созданной им книги. Но чем–то она привлекла и пришлась как раз в пору. Глубокая, полная неразрешимых вопросов книга.

Вот так легко, просто и увлекательно поведать о ценности человеческой памяти, об её пленительной силе, о любви, обиде, о прощении. Эту книгу можно прочесть просто, как исторический эпос, сказку. Пропутешествовать вместе с пожилой супружеской парой, увидеть не просто средневековый мир, а мир населённый сказочными существами – эльфами, ограми, великанами, крепостями, рыцарями и драконами. Изведать множество приключений и найти спокойное уединение. Здесь не будет экшена, яростных схваток, погонь. А будет размеренное путешествие кудато–то туда, где ждёт недождётся любимый сын, путешествие с натёртыми до крови плечами от тряпичных сумок, с постоянной грязью, недосыпом и недоеданием, усталыми и натёртыми ногами, с добрыми и не очень встречами, с постоянным чувством опасности в долгой дороге. Но все это только внешняя канва.

И мне думалось – откуда же взятся на пути этих милых стариков великану, да ещё где–то погребённому, каким образом он ,,встанет'' на их пути, неужели им, эти живущим в норе без света свечи двум супругам, зависящим от своих соседей придётся с ним волей или неволей столкнуться? Пока постепенно, по мере знакомства с миром, героями, их спутниками, их встречами становилось ясным, что подразумевается под этим великаном. Это коллективная память целого народа, которые когда–то сделали что–то очень плохое, а что именно не узнаем до самого конца книги, и предпочитают об этом не вспоминать. И настигающая всё и проникающая повсюду хмарь помогает не вспоминать. Но она же лишила людей и прочих милых и дорогих сердцу воспоминаний: семейные связи, объятия, признания, чувства, да элементарно всё то, что было вчера или что ел на завтрак и ел ли вообще. А вместе с ними забыты и личные обиды, ссоры, расставания, полохие сны… Забывается всё и плохое и хорошее. И нечем жить. И тогда явственно видится эта серость, мрачность, тягучесть, тоска. Пока не пришла пора супругам отправиться в путь навстречу своей памяти, навстречу своему великану.

В связи с этим, конечно, сразу рождаются вопросы: что лучше для человека – пробудить великана памяти или оставить его покоиться с миром, принять правду и отпустить всем прежние обиды, боль, унижения, страх и многе другое и смело, с открытым сердцем и душой идти навстречу или помня всё готовить себя к нападению и ответному удару или просто быть во всеоружии – как справиться с такой лавиной эмоций и чувств? На мой взгляд всё очень индивидуально, ведь память – великая сила.

Очень интересное знакомство получилось. Книга замечательная, глубокая а вместе с тем лёгкая и проникновенная. Автор с первых строк заинтересовал и в итоге великолепно преподнёс всё действие, ввёл отличных персонажей и достойно завершил историю.

Приятный роман, достаточно минималистичный, но определенно штучный, ручного изготовления. Львиная доля обращений к средневековым декорациям западной истории в художественной форме намеренно изобилует деталями, выписыванием фона, уймищи народа. Словом — тяготением к «барокко», которое, как известно, мясо. Роман Исигуро в этом смысле совершенно вегетарианский и я не вижу существенных препятствий изложения этой достаточно сказочной истории в любых условных декорациях. Исигуро не переусложнил описание декораций, изложил почти притчу относительно спасительности забвения. Тайна некрасива и стремление к свободе, понятно, влечет за собой издержки. Два центральных персонажа, престарелые Адам и Ева, чудесным образом лишенные памяти вновь съели яблоки познаний — ну и результаты не замедлили себя ждать. Роман мне показался достаточно приятным, по-театральному организованным и не новаторским ни в малейшей степени. Ну, то есть Исигуро никого из фэнтезийщиков ( которые в свои антуражи разное вкладывают) по определению «не убрал». Язык диалогов намеренно простоват и, в общем, упрощен даже и по меркам диалогов Мэлори. Сэр Гавейн не впечатлил. Есть в этом романе обаяние перспективы, подтекста и авторской сдержанности, умной выдержанной простоты. Понимаю поклонников романа, а вот почему Исигуро после «Остатков дня» пошел по линии упрощения слога, информативности письма — не понимаю. Премированный роман все же показался таким содержательным и лидерским, амбициозным, что остальные все как-то не оправдывают статуса выдающегося писателя.

Лет пять-шесть назад я посмотрела фильм «Не отпускай меня». Тогда он мне показался очень странным и не очень понятным. Но я до сих пор отчетливо помню некоторые детали сюжета, фильм, простите за каламбур, не отпускал меня несколько лет. Все эти годы я хотела его пересмотреть, чтобы найти смысл, но то времени не было, то настроения. Недавно я узнала о существовании книги и решила ее прочесть.

Некоторые видят в ней что-то светлое и обнадеживающее, но для меня эта книга очень мрачная и тяжелая. Это книга, которая дает понять, что намного лучше, когда большие и светлые мечты остаются таковыми всю жизнь. Нет смысла пытаться их воплощать в реальность, ведь в конечном итоге все они окажутся лишь иллюзией. Так произошло с той самой отсрочкой, о которой упорно ходили слухи среди всех воспитанников. Что самое интересное, этот слух зарождался вновь и вновь в совершенно разных местах. Человеку (именно человеку, а не просто созданию) нужна надежда. Пожалуй, именно эта маленькая надежда на непродолжительное светлое будущее придавала молодым людям силы.

Еще одна большая иллюзия — поиски оригинала и надежда на то, что он окажется прекрасным. Тогда, конечно, появится возможность жить замечательной жизнью прототипа. И эта иллюзия разлетается на мелкие осколки, столкнувшись с реальностью.

Некоторые говорят, что роман далек от реальности. Но я вижу в нем аллюзию на наш мир. Разве мы не мечтаем о настоящей любви, которая позволит нам забыть о течении времени и наполнит нашу жизнь смыслом? Это своеобразная отсрочка от старости. И все мы когда-то находились в поиске идеала, у которого можно было бы позаимствовать стиль, манеры и даже какие-то предпочтения. В этом качестве и выступает оригинал в романе. Однако воспитанники, как и мы, перерастают это желание, начиная искать оригинальность в самих себе.

Это один из тех романов, в которых можно найти неимоверное количество разных смыслов и граней. Вот такую темную грань я увидела при первом прочтении. Не сомневаюсь, что в следующий раз я увижу нечто иное.

Король Артур уже несколько десятилетий спит беспробудным сном на туманном острове Авалон. А на его земле, после кровавых войн прошлого, наконец, установился мир: бритты и саксы живут бок о бок, религиозные распри не раздирают страну, не пылают деревни, не причитают вдовы и сироты. Прошлое почти забылось, только иногда потревожат кого лесные разбойники, или огры случайно забредут. Но разве можно это сравнить с ужасами кровавой бойни, когда целые деревни вырезались от малого до старого только ради отмщения?

Но только вот куда деваться от этого странного чувства сожаления, когда чувствуешь, что забылось, ушло нечто очень важное из жизни? Воспоминания приходят с отблесками кровавых закатов, легкими прядями тумана проникают в сны, призрачные лица шепчут, шепчут о минувшем, о потерях, обидах, поражениях, оставляя непроходящее чувство горечи. Жизнь почти завершена, но неужели не о чем вспомнить на самом краю окончательного забвения?

Вслед за ускользающими воспоминаниями, по дороге печали и сожаления отправляются Аксель и Беатриса. Два старика бредут по горным тропинкам и вересковым пустошам, пытаясь вновь обрести утраченное — драгоценные моменты жизни, связывающие их воедино, чтобы было, что ответить Лодочнику и на сказочно-прекрасном острове Авалон, за порогом смерти, не расставаться друг с другом.

Кажется, что в этом романе время практически застыло: один эпизод перетекает в другой, как струящийся над водной гладью туман, плавно и внешне неторопливо даже тогда, когда обнажаются мечи и разгораются жестокие споры. Но это только обман: при внешней неторопливости в романе происходит огромное количество встреч и событий: наших героев преследуют, их ожидания обманывают, они встречают эльфов, огров, дракона и множество самых разных людей, которые, как и они, живут лишь одним сегодняшним днем, потеряв среди вересковых пустошей и холодных камней свои настоящие жизни.

Это не история трехдневного странствия двух стариков. Это настоящая, полная образами и скрытыми смыслами поэма. Обо всем понемногу. О верности, долге и чести. О мести и отмщении. О любви, которая никогда не кончается, и идущих с ней рука об руку прощеных обидах и непрощаемых предательствах. О воспоминаниях, которые преследуют, будоражат, не дают спать, но и делают нас такими, какие мы есть — живыми. О забвении, которое одной рукой дает покой, а другой вручает сожаление об утраченном. Об одиночестве, в котором мы все делаем свои выборы и встречаем в итоге свой последний час.

Все это струится и перемешивается, окрашивается то блеклыми красками увядания, то мягкой зеленью надежды, то оттенками серой безнадежности. Полутона перетекают и расплываются, исчезая постепенно среди вязи слов.

Это более всего напоминает восточную картину тушью на рисовой бумаге: те же мягкая изысканность и простота, та же содержательность каждого, даже самого малого, штриха. Приятно, что Исигуро, переехав в Европу, не утратил этой восточной эстетики и созерцательности, а бережно сберег, пересадив на новую почву, отчего затасканная сотнями романов и фильмов история короля Артура, рыцарей круглого стола, легендарного острова Авалон и жестоких битв приобрела новый смысл и содержание.

Эта не та книга, которая легко отпускает читателя. Сомневаюсь, что она вообще может отпустить. Снова и снова возвращаешься к случайно вырвавшимся словам, инстинктивным позам или жестам, вслушиваешься в ритм, всматриваешься в тени. И крутится мысль: что бы я выбрала, если бы как Артуру пришлось решать судьбу целой страны? Или как старому рыцарю выбирать между покоем и долгом? Или как старикам — между несущей боль памятью и дарующим покой и мир забвением? Что я выбираю прямо сейчас в этой жизни, в этот самый момент, зная, что цена в итоге всегда одна — сотни, тысячи оттенков горького сожаления и одиночества?

Я бы назвала эту книгу несколько по другому. «О джентльмене при джентльмене». Именно такое название есть в книге и оно символично. И еще это книга о театре одного актера. Герой настолько сливается с образом дворецкого как он его понимает, что позволяет себе не носить эту маску лишь в одиночестве. И это одиночество настигнет его в конце жизни, когда он, как и его папенька, не сможет больше выполнять свои обязанности. Трагедия жизни, отданной без остатка ложной цели, так мне видится эта книга. И да, обрамленная буколистическими пейзажами «милой Англии». Несмотря на вроде бы оптимистический финал ( герой надеется соответствовать требования нового владельца) мне бесконечно жаль и его и миссис Бенн. Безысходность, вот мое впечатление после прочтения романа.

Бывают такие произведения, отзыв на которые хочешь написать, а не можешь, потому что по прочтении либо не хватает слов (особенно если эмоции зашкаливают), либо боишься лишним словом нарушить хрупкий образ нарисовавшего перед тобой события/героя/мира. «Там, где в дымке холмы» я отношу как раз ко второму случаю. Я пытаюсь не рассказать то, что сделает прочитанный роман в моих глазах плоским, или запутанным, или невнятным, что прогонит ту самую дымку, невесомость, атмосферу одновременно покоя и надвигающейся опасности, которая отличает роман и прибавляет ему значимости.

«Там, где в дымке холмы» – дебютный роман Кадзуо Исигуро (год выхода – 1982). Это история женщины, живущей в Англии и вспоминающей годы своей юности, проведённой в Японии после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Сперва может показаться, что это просто история, история без начала и конца, история, заполненная обрывочными сведениями из жизни отдельно взятой личности. Но Исигуро даже в дебютном романе не так прост. Он подаёт жизнь ломано, но на самом деле – с затаённой закономерностью; он показывает и прошлое, и настоящее – английское настоящее и японское прошлое; он тихо-тихо, чтобы не нарушить атмосферу какой-то неизбежности, рассказывает о муже героини, о её свёкре, о её странных друзьях – женщине с дочкой, которые после войны утратили всё. И фоном идёт Япония, разрушенная, но уже восстанавливающаяся, Англия, печальная после самоубийства, но ещё не совсем одинокая. Кажется, между всеми этими вещами и событиями нет никакой связи. Всё подано спокойно, с каким-то даже извинением, не по-английски – по-японски. Кажется, что суть всего застилает дымка. Пожалуй, это один из тех романов, название которых очень точно отражает их смысл.

А между тем именно жизнь героини в Японии с последующим переездом в Англию и приводит читателя к мысли о повторяемости, о том, что каждый может оказаться на месте другого, что какие-то события неизбежны просто потому, что однажды вы решили бежать. Это очень сложная, пастельными тонами расцвеченная история, героев которой хочется жалеть и жалеть. Точнее, хочется жалеть их выбор и выбор их родных. Дети и родители – вот основные герои романа, и их взаимоотношения, разные, как сами герои – основа сюжета.

Читатель может захотеть обвинить автора в недостатке фактов, но я встану на защиту Исигуро: очень хрупкий мир романа, кажется, может не выдержать слов, которые объясняли бы всё. Этот роман адресован тем, кто может дорисовать картину самостоятельно.

+8

Не знаю, зачем уже Исигуро взялся за жанр фэнтэзи, но у него получился, пожалуй, самый странный роман в этом жанре из написанных — этакое фэнтэзи, прослоенное философскими раздумьями и историческими изысканиями, да к тому же обогащённое проблематикой экзистенциального романа. А уж отношения мужа и жены — главных героев — и вовсе, такое ощущение, чуть ли не главнее всех этих огров, драконов, рыцарей и прочих сказочных декораций: в конце концов все эти приключения и декорации даны автором лишь для того, чтобы понять, что же между ними всё-таки произошло... Уж если совсем коротко, это современный психологический европейский роман, завёрнутый в обёртку псевдоисторического фэнтэзи. Безусловно, любителям фэнтэзи читать категорически не рекомендуется — они здесь не найдут ничего из своих обычных забав. А вот любителям психологической романистики — как раз рекомендуется, ибо Исигуро — безусловный мастер этого самого: подогнать каких-нибудь психологический странностей и долго и увлечённо их обсасывать с разных сторон. Играя всю свою жизнь в разные жанры, теперь мастер наконец-то добрался и до фэнтэзи, немножечко в него поиграл, камня на камне не оставил от жанра, и при этом — по моему личному мнению — написал чуть ли не лучший роман в этом жанре... уж куда там всяким толкиенам и прочим мартинам — они могут исписать тысячи страниц и на выходе получить пшик, потому что им глубоко наплевать на человека... Исигуро достаточно 400 страничек, чтобы закрыть жанр и больше никогда к нему не возвращаться. Сказав при этом больше, чем тьмы и тьмы специалистов жанра. Этим, собственно, и отличается хороший писатель от строчкогонов.

Это дорожно-философское приключение, глубоко личное для каждого из персонажей, сказочно-лиричная сага, повествующая о временах короля Артура и остроте бритто-саксонских отношений. Здесь царит непередаваемо уютная атмосфера оживающей на устах рассказчика легенды. Медитативное повествование ведет изысканные диалоги и монологи, изобилует деталями и трогает потаенные струны души, играя на них свою сентиментальную мелодию. На фоне оригинальной трактовки артурианских сказаний автор задает читателю непростые вопросы, на которые нет однозначных ответов. Воспоминания на страницах книги приобретают статус основополагающих ценностей как отдельно взятой супружеской пары, так и целых народностей. Поражает основательность и фундаментальность подхода к процессу – исход простого поединка или целой осады крепости решается на вдумчивой стадии подготовки, само же действо вершится стремительно и едва ли не мгновенно. Финальный аккорд оставляет в воздухе груз необходимой паузы, времени, которое следует отдать размышлению и осмыслению произошедшего. Лично я получил во всех смыслах приятное, интеллектуально-философское и эстетическое наслаждение.

Прежде всего стоит отметить невероятное мастерство Исигуро, которое он ничуть не растерял в этом экспериментальном для себя романе. Экспериментальным по форме, разумеется, а не по содержанию. Мифологическое фэнтези, да ещё и артурианского толка — довольно необычный выбор, но не слишком удивительный, учитывая взятую за основу историческую канву — истребление бриттов (кельтских племён) вторгшимися на Остров саксонами. Т.е. становление английской нации. Тема романа, впрочем, на удивление актуальна — историческая память, её сила и влияние на отношения как целых народов, так и самых простых людей друг к другу. Насколько разрушительной силой она может быть, подпитываемая ненавистью, завистью, затаённой обидой и жаждой мести.

Роман не декоративен в использовании жанра, а использует как основной инструмент полноценное фантастическое допущение, — и бритты, и саксы забывают былое (как хорошее, так и плохое) под силой чар, опустившихся на их земли плотной пеленой. Исигуро интересует забвение, утеря истории. Положительные и отрицательные стороны этого в разном контексте. Теряют ли при этом народы своё самосознание и самобытность, теряют ли люди забывая своё прошлое самих себя, делает ли забытье жизнь проще и безопасней, какой ценой? Стоит ли откапывать погребенного великана, или лучше оставить того смутным напоминанием о его ужасающем величии? Исигуро регулярно переходит от частного к общему, и возвращается обратно, проводя аналогии и придавая своему умозрительному роману глубокие переживания, живые чувства персонажей. Однако он не затрагивает искажение истории ради подчинения себе этой силы, обходя эту ещё более болезненную тему стороной.

Случайному читателю стоит быть готовым к тому, что роман не похож на традиционное фэнтези. Да, здесь есть эльфы, драконы, огры, рыцари и крепости и тому подобное, и даже сюжет — типичный квест. Но здесь почти нет действия, его место отдано разговорам, воспоминаниям и рефлексии персонажей. Здесь нет пафосных битв, заменой которым служит значительно более приближенное к земле, неприглядное действо. И даже сражение двух героев не разжигает возбужденного предвкушения или наслаждения процессом, — хочется чтобы это просто кончилось побыстрей, так как каждый из героев тебе близок. Зато книга полна духа дорожного приключения, пусть странники и два дряхлых старика. Полна лиричного или меланхоличного настроения, ощущения землистой реальности в абсолютно сказочном мире. Поначалу книга мрачна и таинственна, она затягивает в свои мутные воды и обволакивает то суровым бытом, то жуткими историями случайных попутчиков, то очень жизненными страхами крестьянина перед холодом, сыростью и хворью или несправедливым обращением более сильного, то ненароком рассказанной простой человеческой трагедией. Позже она увлекает своими персонажами и их тяжелыми ношами, заставляет сопереживать то одному, то другому герою, выдавая одну часть мозаики за другой. А под конец она просто дает каждому герою свой путь и отпускает с миром, оставляя часть зловещей непогоды на душе у читателя.

На книгу вышел по рекомендации. Прочитал. Никаких чувств кроме беспробудной серой тоски не испытал. Такое впечатление, что автор водит руками в мутной воде,

выуживает из этой мути и представляет на суд читателя какие-то мелкие, блёклые мыслишки, поступочки, тревожки, печальки, радостички, думки — и всё такое серенькое, плоское и незаметное, как крохотные, нелепые животинки на рисунках одного из главных героев. Как можно испытывать какие-то чувства по отношению к роботоподобному существу, которое само не испытывает никаких чувств. Даже элементарный животный страх за свою жизнь им неведом. Поэтому в этой бессердечной и бесчувственной среде даже малейшие движения души (а есть ли у них душа?) воспринимаются как какая-то революция духа. Нет, всё-таки одно чувство я испытал, это чувство злости из-за дремучего, непробиваемого инфантилизма наших героев, ну ладно, они были детьми, но в конце концов ведь выросли? Неприятно читать про овец, которых ведут на убой, при этом овцы увлечённо рассуждают, какой убой лучше — 1000 В в ухо или кувалдой в лоб. Здесь кто-то писал, что наши герои проходят круги ада, но ведь чтобы пройти круги ада, надо по крайней мере понимать, что это — ад. Может в этом на самом деле есть что-то национальное, когда русский читатель (Я), чуть ли не генетически настроенный нарушать любые запреты и правила — дорожного движения, стояния, лежания, курения, пития...- не в силах понять японского автора, заключённого в железобетонный корсет самурайского фатализма и смирения (ну и его героев соответственно). Не знаю, в общем мне было очень скучно читать всё это. Поставил шесть баллов (не так и мало) после того как на обложке прочитал: «интеллектуальный бестселлер». Ага, «бестселлер», значит в этом многие что-то нашли, а я что — рыжий?; ага, «интеллектуальный» — ну и я где-то местами немножко интеллектуал, ведь хочется потрафить своему эго. Чуть-чуть. (Вот и получилось 6)

Давно уже мне было интересно, что это за японец такой, который пишет английские книги. Что ж, английского в романе и впрямь оказалось много, да и японского не меньше.

Исигуро из тех авторов, которые окунают вас в повествование с головой, так, будто вы уже живете в нем, уже знаете все эти вещи, составляющие жизнь Кэти Ш. и ее друзей. Далеко не сразу появляется возможность отдышаться и оглядеться: куда же это меня занесло?

В Англию, в «старую добрую Англию», какой она бывает в старинных фолиантах с фамилией Диккенса или Эллиот на обложке. И закрытая школа Хейлшем со всеми ее маленькими драмами — это действительно очень узнаваемо по-английски, на память сразу приходят сюжеты, связанные с подобными же местами, от Итона до Хогвартса. Взросление, воспитание чувств — тема поистине классическая. И имена героев — это снова из тех самых книжечек ин-кварто и ин-октаво, в которых обитали бароны С. и графини Н.

Но, несмотря на английские имена и названия, мир романа — это и Япония, с повышенной ролью искусства, эстетики в жизни людей, с суровым стоицизмом и буддийским спокойствием перед неизбежностью страданий.

Бросается в глаза камерность всей истории, ее психологизм. Герои точно под микроскопом рассматривают каждый жест, каждое слово, любую подробность взаимоотношений. Единственное, что их по-настоящему волнует: как он (или она) ко мне относится в эту минуту? Все, что вне узкого кружка воспитанников Хейлшема, так и остается за кадром — даже свободно перемещаясь по стране, организуя маленькие экскурсии, сталкиваясь с людьми, герои так ничего и не узнают о том, чем живет и дышит Англия. И от этого текст напоминает японскую лаковую миниатюру, затейливо и любовно украшенную и такую далекую от реальной действительности.

И только где-то на самом заднем плане маячит антиутопия. С героями должно произойти — уже происходит — нечто страшное, но оно тонет в общей атмосфере идиллии, где детская дружба, и юношеская любовь, и даже разговоры о Кафке и Прусте. Бывают антиутопии жуткие, бывают и иронические, а эта — безмятежная.

I) В отзывах встречаются весьма наивные вопросы и суждения «почему автор не объяснил...» — захотелось пояснить, что т.к. в романе: 1) рассказ ведут клоны, которым общество не всё рассказывает (и много), поэтому 2) автор намеренно недоговаривает и для читателей, и кто не понял, это притча (о чем пишут почти все критики), в которой выделяется направление для собственных интерпретаций и размышлений, причём 3) по принципу сада расходящихся тропок, к тому же, 4) что-то из невысказанного не очень важно для главных идей романа (например, покорность клонов не важна, если рассматривать метафору краткости жизни и упущенных возможностей). II) Информация о похожих произведениях. Первоплановая идея романа весьма напоминает устройство и функции госучреждения The Body Bank (орган-банк) в антиутопии Джека Уильямсона и Фредерика Пола «Рифы космоса» (1964, http://www.fantlab.ru/work41071), а главное — психология клонов и «пациентов» орган-банка (там рационально объяснено почему). Некоторые прямо невысказанные в «Не отпускай меня» общие идеи о служении и долге, довольно вероятно, имеют много общего с романом Исигуро «Остаток дня».

Прочитала роман, ориентируясь на достаточно высокую оценку и большое количество положительных отзывов. Книга весьма неплохая, но, на мой взгляд, слабовата. Мне не хватило эмоций, борьбы, проработанности внутреннего мира героев. Если давать характеристику этого романа, то для меня это: любопытно, сентиментально, слегка депрессивно, печально и ... всё. Мне не стало так уж жаль главных героев, и мне кажется, что автору их тоже не жаль. После прочтения книги у меня сложилось впечатление, что автор хотел не поднять проблему клонирования, а как-то примирить с ней, что ли. Ну да, их жаль немного, но что поделаешь, такова жизнь, изменить ничего нельзя, да и они сами с этим смирились... [Позиция автора, мне кажется, близка к позиции Мадам: стоим в сторонке, плачем, жалеем, но вместо того, чтобы избавить от участи, просто облегчим их жизнь в клетке, пусть эти несчастные и «чужие» хоть немного порадуются, и в этом наш подвиг. ] Я не жалею, что прочитала эту историю, но и перечитывать ее я точно не буду, как и советовать для прочтения своим знакомым.

Когда мне попала в руки эта книга, я не знала о чем она, имя автора мне тоже было неизвестно. И во время прочтения не возникло мысли, что это шедевр. Но вот прошло время, забылось название и имя автора, а вот книгу не могу забыть. Она меня НЕ ОТПУСКАЕТ. Казалось бы, простые воспоминания молодой женщины о ее жизни и жизни ее друзей в интернате. И мир их ничем не отличается от нашего, все так обычно и обыденно, если бы не эти ужасные «выемки» .. И все переворачивается с ног на голову...Исигуро заставляет почувствовать в главных героях простых, обычных детей, как тысячи- тысячи других, детей у которых есть будущее. Вот только у этих детей нет будущего.

Пишу, стираю, снова пишу. И ничего не получается, не могу выразить словами, что для меня значит эта книга, сколько эмоций она будит...

Очень неоднозначное впечатление. С одной стороны, история взросления и любви Томми, Кэти и Рут описана очень интересно, психологически достоверно. С другой стороны, все эти клоны, донорство органов и совершенно плоский, невыразительный мир-антиутопия, непонятно как зародившийся и непонятно на чем держащийся. Я читала, надеясь получить от автора хоть какие-то ответы, хотя бы в самом конце. Увы, так и не получила.

То есть, роман хорош как мелодрама, но как научная фантастика — весьма слаб. Автор не утруждал себя попытками придумать качественные обоснования придуманному им строю общества, поведению персонажей, да и с медицинской точки зрения все описанное не тянет на достоверность. Может, и не нужно было всей этой антиутопической составляющей, если хотелось написать о том, что некоторые люди элементарно не умеют, не желают жить, тратят жизнь на пустяки и интриги. Несмотря на это, рекомендую к прочтению (читается довольно легко) тем, кому интересна тема эксплуатации клонов и генетически модифицированных детей (для сравнения можно прочитать, например, «Дом Скорпиона» Нэнси Фармер, «Облачный атлас» Дэвида Митчелла и даже околофантастический роман Джоди Пиколт «Ангел для сестры»).

Европейцы, в отличие от англичан, по самому своему складу не способны обуздывать душевные переживания (с)

Роман, наполненный всем тем английским, что я так люблю: манерность, достоинство и чисто британское величие.

Говорят, что это самый «английский» роман последнего десятилетия и написан он (тут, для вящего удивления публики, звучит барабанная дробь) японцем! Но так ли это? Да, внешность и имя Кадзуо Исигуро выдают его с головой, но он переехал в Британию в 6 лет и всю сознательную жизнь провел под покровом Ее Величества. Такой ли уж он не англичанин?

Также говорят про поразительный факт, что японец смог так тонко описать английскую культуру, учитывая кардинальное различие в японской и английской культуре. Вспоминая «Страх и трепет» Нотомб, это громогласное заявление вселяет в меня некую неуверенность. Беспрекословная покорность людям, выше по социальному и корпоративному положению, умение ценить традиции, безграничное уважение к родителям, и тот самый основополагающий признак достоинства, который так детально описал Стивенс: умение не выходить из своей профессиональной роли в любых, даже самый экстремальных, условиях. Все это присуще как японской, так и английской культуре (конечно судя по фильмам и книгам, т.к. жить в этих странах мне не доводилось).

Пока не читала другие рецензии на «Остаток дня», но ясно могу себе представить, за что данный роман может снискать неодобрение у читателя. Сухой, сдержанный язык и крайняя эмоциональная «черствость» главного рассказчика, который так проникся поддержанием своего достоинства, что даже смерть родного отца во время знаменательного приема в Дарлингтон-холле не смогла оторвать его от выполнения своих профессиональных обязанностей.

На меня данные обстоятельства не произвели никакого шокирующего эффекта, потому мне книга очень даже пришлась по душе, тем более, что она во многом более познавательная чем художественная. И на протяжении всех страниц меня неотступно преследовали кадры из х/ф «Госфорд парка», которые подтверждали малейшие детали жизни этого, безусловного достойного и великого, народа, который окопался в лакейской и обсуждает не менее важные вопросы человечества, чем в библиотеке Его Светлости.

Великолепный короткий сборник, удивительно ровный. Особенно, если вы любите музыку. Все истории трогательны, сдержанны, лаконичны и почти все имеют открытый финал. Словно зарисовки из жизни, где многое не ясно. И из-за этого остаётся ещё более приятное послевкусие, чем если бы мы знали все недоговорки. Исигуро — мастер прозы, я у него читал ещё роман «Остаток дня», великолепный во всех смыслах и немного грустный, но в малой прозе талант Исигуро доставлять приятные минуты для незакостенелого человека проявился ещё больше, я каждый рассказ смаковал, и каждый прочитывал за один-два присеста. Есть какая-то атмосфера особая у Исигуро, добрая, трогательная, и здесь она проявляется в полную силу. Да ещё и о музыке. Замечательно!

Что наша жизнь? Мечта, музыка и желание любви.

Молодой музыкант Ян вспоминает свою маму, которая всю жизнь мечтала обрести любовь, а в минуты отчаяния слушала песни известного музыканта Тони Гарднера, который пел о любви и возрождал в ее сердце надежду. Любовь так и осталась мечтой, но музыка была настоящей.

Тони и Линда Гарднер не мечтали о любви. Они получили ее от судьбы в подарок. Красивую, взаимную, на всю жизнь — по крайней мере на двадцать семь лет брака ее хватило. Но славы Тони хотелось больше. Чего хотела Линда — неясно. Женой звезды она уже была. Ради славы и звездности эти двое отбросили прочь дарованное судьбой чувство, ведь оно не было их мечтой.

Рассказ действительно похож на ноктюрн. Венеция, Площадь Святого Марка, концерты живой музыки, старинная гитара, гондолы, стареющий влюбленный, исполняющий романсы под окнами любимой женщины, и музыка. Музыка в самой атмосфере этого старинного города, романтичного, нарядного, знобкого, города встреч и расставаний.

Матери Яна несказанно повезло: она не была знакома со своим кумиром и ничто не омрачало ее веру в исполняемые им песни. Тони Гарднеру повезло тоже. Он пережил то, о чем пел. Она не встретила свою любовь, он разрушил свою, но музыка всегда была с ними. Повезло ли Линде — не знаю.

В погоне за преходящим люди часто теряют главное, не понимая, что это оно и есть. А кому-то другому это главное так и не удается найти.

Чудесная вещь. Пронзительная, мучительно-грустная. О чувствах несостоявшихся и потерянных.

Роман понравился. Интрига сохраняется до конца. Одно-два предложения приближают к разгадке от раза к разу. А между: жизнь. Как у всех людей. Главное для меня — постановка вопроса о человеческой сущности: что же мы есть. Можно ли делить близких и далеких по признакам. Выделять, наделять и лишать. Словами классика: « А судьи кто?». В целом — надо читать, чтобы не узнать лишнего раньше времени.

Исигуро, фантасмагорист покруче Гоголя, рядится в одежды реалиста, но скрыть своё истинное «я» у него не очень получается — на протяжении любой его самой банальной истории всё время ощущаешь, что тебя дурачат: мило, обаятельно, без издёвки, любя — но дурачат. Или просто прикалываются. Может, именно в этом и прелесть исигуровских историй — он совершенно несерьёзно относится к тому и к тем, о чём и о ком пишет: лёгкость необыкновенная, почти хлестаковская, которая и подкупает. И при этом автор ухитряется в конце концов выходить на какие-то странные и порой весьма серьёзные обобщения — не прямым текстом, а окольными путями. Как и большинство любителей изящной словесности, не люблю рассказы — они слишком коротки, чтобы что-то успеть в них сказать. Исигуро — тот редкий писатель, который успевает. Хотя по своей писательской сути он не рассказчик, а романист.

Жизнь трех главных героев, которые выросли в интернате, напоминает обособленный мир собственных законов и правил. Несмотря на строгую дисциплину, разнообразные условности и шаблоны поведения, им удается в таком узком пространстве разыграть настоящую человеческую драму, переполненную как страданием, так и любовью к ближнему. Однако основная интрига в том, что герои в интернате — клоны, а потому большинство «обычных» людей считают их неполноценными.

Если забрать у этой истории фантастический элемент, то перед нами — типичная социальная картина о замкнутых системах, где преобладает тоталитарный компонент. Однако именно клонирование добавляет философской глубины, превращая жизненную рассказ Кэти Ш. в метафору борьбы за свое право быть человеком. События происходят в антиутопической Великобритании нашего времени, где люди клонируются для экспорта живых органов. Соответственно, Кэти Ш. и все окружение необычной школы-интерната Хейлшем — потенциальные носители органов, а потому обречены на смерть. Все это сразу создает атмосферу трагической безысходности, ведь никто из обитателей интерната не знает о своем назначении.

Жизнь в Хейлшеми — копия нашего мира со всеми его измерениями. Здесь способствуют к творчеству, а лучшие работы затем отбираются загадочной женщиной по имени Мадам; здесь занимаются спортом, а впоследствии и устраивают небольшие чемпионаты; здесь влюбляются и дружат. Так, Кэти влюбляется в Томми, но будучи достаточно скромной девушкой, она не решается высказать свои чувства парню. Зато это удается ее подруге Рут — более открытому человеку, типичном экстраверту и лидеру своей компании. Несмотря на это, все трое крепко дружат и поддерживают друг друга.

Поддержка, человеческое достоинство и вера — основные сигналы, которые посылает читателю гениальный японец Кадзуо Исигуро (на самом деле давно уже британец, но японский колорит никогда не исчезает в его романах). Герои невольно воспроизводят основные законы человеческой жизни, даже жертвуя своими чувствами ради другого. Уже после Хейлшема, рассказывает Кэти, им пришлось встретиться снова, но многое изменилось. Рут после двух операций ожидает третью, после которой вряд ли она выживет, а сама Кэти сумела оттянуть трансплантацию только потому, что занялась опекунством. Удивительно, но Рут практически приказывает Кэти встретить Томми, зная о давней тайной любви подруги. Более того, она хочет узнать основное: если клоны могут любить, то имеют ли они душу? Этот вопрос приводит героев к Мадам, которая, как мы помним, отбирала в интернате рисунки. Оказывается, что это было сделано для доказательства наличия души в клонах: «Мы не делали никакой галереи, чтобы проверить ваши души. Мы делали галерею, чтобы посмотреть есть ли она у вас вообще». Все это должно изменить отношение в обществе к клонам не только как носителей органов, но и как полноценных людей.

Обвинение в отсутствии души — один из самых сильных моментов в романе. Нам это кажется несправедливым, ведь перед нами такие же люди как мы. Не случайно Кэти спрашивает​​: «Разве большая разница между нашими жизнью и жизнями тех, кого мы спасаем?». Действительно, клоны очень часто действуют гораздо благородно и честно, рискуя собственной жизнью ради других. В их поступке нет злого умысла, а только изысканное благородство, чувство человеческого долга и одновременно уникальной жертвенности (кто из нас готов идти на слепую смерть ради абсолютно неизвестного человека?). Таким образом, все события подводят нас к основному вопросу: а что такое человек? как в конце быть человеком среди других? В лучших традициях жанра (хотя здесь с ним и не так просто) ответа не будет, но его можно прочитать между строк. Чтобы быть человеком достаточно не отпускать того, кто рядом. Наверное, где-то в такой близости мы и чувствуем пульс души, которую так долго разыскивали герои блистательного романа Кадзуо Исигуро.

Очень слабая для Исигуро книга, откровенный фарс, поверхностно пробегающийся по внешнему лоску героя — и не более того. Великий сыщик, о котором примерно 10-20 раз за страницу говорится, какой он великий, какой он талантливый, прямо помесь Пуаро и Холмса, ведётся себя всю книгу исключительно глупо, как мальчишка, алогично, слепо, а все его «шаги в расследовании» заключаются в том, что первый же случайный человек рассказывает ему всё от и до. Понятно, что Исигуро писал не детектив, но хотя бы внешняя логика в поведении героя должна быть! Абсурдное стремление добраться до абы какого дома посреди войны и бомбёжки, случайный солдат, которого он уверенно принимает за друга детства, вся линия с матерью и полководцем — всё какой-то бред, если честно. После «Остатка дня» и гениального «Не отпускай меня» кажется — ниже плинтуса.

Хорошая книга. Не замечательная, конечно, но хорошая, что уже не мало. Как такового сюжета она не имеет, повествование ведется разорвано, много экскурсов в прошлое, которые помогают лучше узнать главного героя, проследить за развитием его личности и формированием взглядов. Каждая точка, к которой возвращается дворецкий в своих воспоминаниях — это поворотный момент в его жизни.

Я не думаю, что книга про лакейство, про английскую ментальность или про ущербность ограниченного мировоззрения. Я полагаю, она о чистом упрощении, которое приводит к разрушению личности. В каждой ключевой точке жизни дворецкий должен принять решение: изменить что-либо в своей жизни или оставить все, как есть. Идея не нова, вспомните «Дверь в стене» Уэллса. Герой Исигуро тоже всегда выбирает стабильность, предпочитает жить и действовать согласно своей колее. Почему книга про упрощение? Потому что его решения и действия никогда не требуют ответственности и инициативы. Автор показывает, как со временем герой, отказываясь от каких либо собственных действий, перелагая все суждения на сторонних людей, отказывается от себя самого. Он вырождается как личность в следствие того, что личность предполагает индивидуальность, а индивидуальность предполагает суждения. Суждениям же необходима смелость и ответственность, чтобы как-то материализовать их, дворецкий же готов действовать только в рамках строгой и ограниченной философии.

Более того, он изобретает собственную изощренную мораль, кодекс жизни, во главу которого поставлен долг и преданность. Он оправдывает свое бездействие тем, что существуют люди, которые умнее его. Он замещает решительность услужливостью, а сомнения верой в хозяина. При этом для него важен сам факт следования вере, формальность. Иначе говоря, выполнение формальных требований для него является критерием идеала. Вырожденный формализм приводит не к разделению мира на черное и белое и известному дуализму добра и зла, а четкому разделению на должное и прочее, вне зависимости от окружающей действительности.

В итоге к закату жизни вместо личности остается лишь робот, который, бежав от инициативы, упростив свой метод принятия решений до высшей меры дискретизации, определяемой долгом, не может вырваться за пределы своей ограниченности. Интуитивно, возможно, он понимает некую неправильности происходящего с ним. Но отказываться от движения по наезженной колее он уже не хочет и не может.

Для меня эта книга стала «темной лошадкой». По стечению обстоятельств, до прочтения я не знала о ней ничего, кроме издательской аннотации. Отзывы и читательские рецензии просматривались уже потом...Чего и вам настоятельно советую. Авторские «завлекалочки-непонятки» только подогревают интерес, подгоняя читателя узнать «а о чем вообще речь?» А вот дальше буду спойлерить, т.к. просто не представляю как написать обо всех впечатлениях и не раскрыть сюжета.

столько подробных отзывов, поэтому можно высказаться кратко) эта странная книга попалась мне в какой-то странный период жизни, погрузив в себя надолго, оставив на душе осадок и много мыслей в голове. На удивление спокойная и ровная, пробивает сильнее иных романов. Пронзительная книга. До слез. Останется со мной надолго. Не отпустит.

Очень странное у меня впечатление от этой книги. Я, как и многие, ждала какой-то кульминации в конце. Ну, хотя бы чьей-то попытки осознать свое положение и, как следствие, бунта, пусть и подавленного. Но роман – как любая антиутопия – о безвыходной ситуации. Чтобы появилась идея протеста, хотя бы у кого-то должно было зародиться понимание того, что вообще-то люди – клоны или не клоны – равны, потому что человека делает человеком не способ зачатия. Но оригиналам это невыгодно, клонам вдолбили, что у них такая миссия. И даже если бы вдруг появился несогласный, куда ему бежать в этом мире, что делать, кроме как сунуть голову в петлю, но не по желанию владельца, а потому что сам клон так решил? Безусловно, сама по себе ситуация несколько натянута, т.к. совершенно незачем выращивать полноценных людей для получения органов и, тем более, давать им хоть какое-то образование. Но в ней нет ничего фантасмагорического, если посмотреть сквозь этот роман на нашу жизнь. Люди разобщены, принимают как данное на все времена порядок вещей, сложившийся на время их жизни. Идут на бессмысленные войны, жертвуют собой ежедневно в том или ином смысле ради идей эпизодических личностей, потому что так принято, потому что жизнь коротка, и как-то ее прожить надо. Для меня эта книга – в значительной степени наше существование на планете Земля, от плана метафизического до вполне реального мясокомбината или скотного двора. Жил теленочек, выпаивали, выкармливали, любили. Наступили холода – зарезали и всю зиму едят. Сильный выживает за счет слабого. Хотя книга, конечно же, не об этом, а скорее о хрупкости мечтаний, беззащитности и преходящести жизни.

Книга тяжелая. Написана прекрасно, от фантастики в ней – только одно допущение (о клонировании), в прочем же – чистейший мейнстрим, т.е. генезис личности вместо сюжета. Десятку не могу поставить, ибо очень тоскливо, ну и грустно от напоминания о том, что при определенных условиях человека можно смирить с чем угодно.

Не очень понятно, почему многими считается, что это произведение японского автора. Писатель весь сознательный возраст, начиная с раннего детства, прожил в Великобритании, там же сформировался как личность и подчеркивал, что чувствует себя дискомфортно, когда к нему обращаются как к эксперту по Японии. О книге он говорил, что эта история — аллегорическое повествование об альтернативной провинциальной Англии, а некоторые характеры — чуть ли не зарисовки с натуры.

Это вторая книга Исигуро, что я прочитал. Первым был роман «Остаток дня», который в общем и целом понравился (еще бы — Букер прайз, а не что-то там собачье). Мне казалось, в «Остатке» так здорово автору-пусть-даже-и-не-совсем-японцу удалось уловить английскую чопорность, витиеватость. Так и видишь этого аршин проглотившего дворецкого (или что там у них глотают? ярды?), который с чрезмерной вежливостью раскланивается без признаков мимики на лице, а в шкафах — скелеты, скелеты, скелеты... Ах, какая стилистика!

«Не отпускай меня» — книга про другое. Клоны, которых растят ради выемки органов. Вот они — детишечки, вот — подростки, вот — молодые люди, причем кое-кто уже без части внутренностей. А стиль тот же самый! Если все книги автора такие же, то его манера воплощает все, что я не люблю: правильность и викторианскую пышность части английской прозы и хождение вокруг да около японской. Правда, некоторые считают это достоинством...

Ладно, я готов закрыть глаза на стиль. В конце-концов, это не экшн, можно и неспешно сообщать читателю тезис, а потом подтверждать его на примерах, хотя я и с первого раза понимаю (терпеть не могу излишних разжевываний!). Да и посылы в романе мощные. Первый — размышления о том, что есть человек, есть ли у клонов душа и т.п. Второй — люди! как вы живете? в гармонии ли ваше «я» с миром? или так и живете с нелюбимым супругом, ходите на ненавистную работу, общаетесь со скучной компанией, а может, как овцы, сдаете органы?

Оба посыла провалены отвратным исполнением. Первый тупо слит. Типа общество не желает ничего слышать на эту тему, потому что какой-то там ученый куда-то не туда полез. Все скомкано и непонятно. Это при любви Исигуро к подробнейшим по три раза описаниям кто где стоял и насколько громко чихнул (это моя рецензентская гипербола). Второй же посыл о будничности существования я считаю слитым, потому что автору не удалось заставить меня сопереживать героям. Ладно бы просто их жизнь шла по накатанной колее — родились, выросли, сдали органы, сдохли. Но это ж должна быть жизнь! А герои у Исигуро — зомби, им жизнь противопоказана. Даже когда речь идет о сексе, все равно ощущение, что они сопли жуют. Вместе с осознанием того, что это нарочитая задумка автора, то реакция у меня: не верю ни единому слову.

Вердикт: интересные мысли, хорошая идея, убитая реализацией.

UPD Я писал отзыв не просматривая предыдущие. Сейчас прочитал рецензию zmey-uj, там дается более глубокая расшифровка романа, с которой я во многом согласен, но все ж остаюсь при мнении, что автор недотянул. Могло бы получиться НАМНОГО лучше. Увы.

Вообще, я очень люблю Исигуро, точнее, всё, что я раньше у него читал. «Остаток дня» и особенно «Не отпускай меня» произвели на меня просто громадное впечатление. Но вот эта книга, пожалуй, чистой воды неудача этого талантливого писателя. Вроде бы присутствует и характерная для творчества Исигуро неторопливость, погружение во внутренний мир героя. И мотив человека, разрывающегося между двух культур, чужака для всех, потерявшего самоидентификацию, одновременно и сильная тема, и очень близкая самому Кадзуо. Уж ему-то, выросшему в Англии японцу, определённо есть что сказать. Но всё равно роман получился скомканным. противоречивым, вопиюще нелогичным. Читатель постепенно теряет и ощущение времени, и нить умозаключений героя, претендующего быть незаурядным детективом. Ближе к концу появляется ощущение, что происходящее — одна из тех пьес, которые разыгрывали Кристофер и Акира в Шанхае, настолько нелогичным становится сюжет. Это похоже именно что на бред находящегося на грани нервного срыва десятилетнего ребёнка. Концовка недоработана, тема сиротства, оторванности от родителей и родины, повисает в воздухе. В общем, категорически не советую начинать знакомство с книгами Исигуро именно с этого романа.

«Виолончелисты» — единственный в сборнике «Ноктюрны» рассказ, который не понравился, не вызвал эмоционального отклика. Так и не получилось уловить четкой идеи писателя.

На отдыхе богатая американка Элоиза находит себе со скуки игрушку в лице молодого талантливого музыканта Тибора, выросшего «за железным занавесом, в стране, принадлежавшей к Восточному блоку». Преподнеся себя как виртуозную виолончелистку, дама набивается в учителя молодому неопытному венгру. Она ломает, корежит и подстраивает «под себя» его исполнительскую манеру, привитую Тибору в консерватории профессором с мировым именем. Допустим, молодой виолончелист вырос в собственных глазах от «явных» перемен в звучании, обучаясь у такой учительницы. Однако, судя по финалу рассказа, ни к чему хорошему это переделывание не привело. Писатель, конечно, объясняет возникновение этого непонятного для меня союза. Но слепое доверие Тибора Элоизе я могу приписать лишь мании величия венгра. Иначе, неясно, как можно быть настолько простодушным и наивным.

А вообще, м-р Исигуро, вероятно, хотел показать, как тяжело молодому человеку с амбициями добиться в чужой стране заветной цели — признания своего музыкального таланта и мастерства исполнителя, не разбившись при этом о первую же стену из реалий жизни.

Красивый рассказ под звуки легкой джазовой музыки, с оттенком авантюризма.

Главный герой, Стив, — талантливый музыкант, но непризнанный. А можно ли добиться чего-либо одним таланом? Да как бы не так! Способности нужно развивать, шлифовать. Признания нужно добиваться упорным трудом (банально, но факт). Ситуация сейчас такова, что хочешь жить — умей вертеться, под лежачий камень, поди, денежный поток не потечет. А то ведь талант талантом, а отборные куски мамонта в холодильнике тоже хотелось бы... Но вот нет в Стиве целеустремленности, боевитости, желания достичь чего-то большего. По ходу истории только и слышны сетования, нытье, наблюдаются приступы зависти, озлобленности и обиды на тех, кто успеха все-таки достиг.

Талантливый человек, не сумевший добиться в профессии каких-либо высот, просто испытывает терпение Фортуны. Но богиня Удачи — женщина мудрая, поначалу осерчав на Стива за бессмысленную трату своего дара, и ниспослав парочку новых испытаний, потом все-таки смягчается. Фортуна одаривает музыканта возможностью начать практически все сначала, вступить в новую жизнь, практически заново родиться. Сыграй в игру, и на Колесе обязательно выпадет приз! Главный герой у К.Исигуро показан бесхребетным каким-то, бесхарактерным, слабым. Я бы еще добавила «слепым» — не увидеть столь явное благоволение свыше к своей персоне. Даже встретив олицетворение своей Удачи и получив от нее явную награду, он все еще сомневается и боится сделать шаг вперед.

У рассказа символичное название — «Ноктюрн» (от французского «noctume» — ночной). Центральное событие истории происходит в романтичное время — ночью, когда можно мечтать и загадывать, не задумываясь о последствиях, а в надежде на успех.

Иногда в разговоре слышишь от собеседника фразу типа: «хотел заняться [каким-либо] творчеством, но не сложилось». Что же помешало? Рабочая рутина, вечная нехватка времени, бытовые неурядицы... А может, мнение «компетентных» людей, что такое творение неинтересно, неактуально, бесполезно, никому не нужно... В любом случае, из-за первых неудач дорога к воплощению своей мечты становится закрытой. А если у человека талант, случается то самое «зарывание в землю»...

Простая до элементарности мысль: не нужно зацикливаться на неудачах и разочарованиях, выше голову, заряд оптимизма и вперед, к задуманному. Однако, такое решение — палка о двух концах, в большинстве случаев оно будет расценено окружающими как проявление эгоизма.

Под звуки акустической гитары в очень живописном местечке Британии писатель доносит эту идею до читателя словами главных героев, на их жизненных примерах. «Молверн-Хиллз» красивая, немного грустная история, удивительно реальная для придуманной.

Зарисовка от Кадзуо Исигуро о дружбе, музыке, любви.

К счастью, бывают такие люди, которые для друзей готовы на все. Помочь в семейном деле, выполнить нелепую просьбу, вытерпеть насмешку и невнимание, не испугаться предстать в невыгодном свете, выслушать, понять то, что казалось бы больше никто понять не в состоянии...

Таков Рэймонд — рассказчик этой истории. Да он святой! И настоящий друг для Чарли и Эмили, способный молча уйти в тень, когда у друзей наладятся отношения. Писатель придумал романтичное решение-финал — воспоминания и танец под звездным небом.

Неординарное произведение о немного гротескном образе идеального друга. В тексте нет ни единого намека о любви Рэя к Эмили, только их общая страсть к музыке. Но весь рассказ просто пронизан чувствами.

Рассказ хорош, прочла, как театральную постановку посмотрела. Еще и место действия очень удачно — Венеция. Однако сама история мне не понравилась. По личным причинам: в моем понимании музыка должна спасать, не разрушать, а здесь...

Два основных героя: сильно пожилой американец Тони Гарднер, в прошлом известный и популярный эстрадный певец, и молодой выходец из «коммунистической страны» Ян, подрабатывающий в кафешках гитарист. Общего у них только то, что оба музыканты.

Рассказ, по идее, о любви. Но для меня основная линия — в использовании старой искушенностью и опытностью молодой доверчивости и наивности. Ян по доброте душевной принимает все за чистую монету, откуда ему знать о тех волчьих законах, по которым строятся отношения в американской богемной тусовке? Бедняга, испытывая ностальгическую восторженность при виде обожаемого мамой Гарднера, тут же соглашается помочь в затее певца. И, сам того не желая, из-за пропасти, их разделяющей, превращается для Тони из доброго самаритянина в злого гения.

Под видом сюрприза любимой жене Тони устраивает своеобразную проверку своему таланту. И на беду мистеру и миссис Тони Гарднер, она оказывается успешной. А Ян по своему простодушию даже не догадывается, какую медвежью услугу оказал.

Произведение Исигуро можно воспринять по-иному и действительно посочувствовать пожилой супружеской паре. А мне с самого начала импонировал Ян, стало даже обидно за этого чувствительного, отзывчивого человека.

(Отзыв, как и многие другие на эту книгу — один большой спойлер.)

Я понимаю тех, кто не понимает эту книгу. Видит в ней нелепую антиутопию, полную неувязок, и безвольных героев, недостойных сострадания. Так для меня выглядел «Биологический материал» Нинни Хольмквист – история о бессмысленной покорности. А более глубокий, метафорический слой, жизнь клонов как отражение нашей жизни, пока не дошёл до моего сознания – что ж, тем больше поводов перечитать роман. А перечитать его стоит.

На самом деле расхождения между «Биологическим материалом» и «Не отпускай меня», между их героинями и реальностями огромны. Доррит – женщина взрослая, выросшая на привитых родителями европейских ценностях, прожившая 50 лет как свободная личность, всегда всё решавшая сама (на результаты чего и напоролась в итоге). Поэтому её поведение кажется неслыханным: отдать себя в руки экспериментаторов, не бороться за свободу и жизнь, даже не воспользоваться редким шансом... позволить забрать ребёнка. Есть чему ужаснуться, тем более что происходит всё в нашем, весьма узнаваемом мире, только чуть дальше в будущее. Налицо плоды репрессивных законов, по большей части демографически-пролайферских, ну и немного общественно-пользовых. Что можно видеть и сейчас.

Да, для нас хороший герой антиутопии это тот, кто отважно борется за справедливость, за свои и чьи-то ещё права, не покоряется судьбе. Поэтому и героиню Хольмквист, и героев Исигуро так трудно понять и принять: что это ещё за смирение?

А вот что: мир Кэти Ш. – это не наш мир. Он очень похож, почти во всех реалиях, с известными поправками. И всё же он абсолютно другой, и подходить к нему с привычными мерками бессмысленно. И приглядевшись к этому, соседнему с нашим, миру, героев понять очень просто.

Ну посмотрите же внимательно. Ведь это мир победившего фашизма.

Возможно, нацистская Германия проиграла войну, но фашизм никуда не делся, он перешёл в иное состояние. (Тут сразу возникают соображения, кто именно начал эксперименты по клонированию людей для выемки органов – но в романе об этом ни слова). Теперь это фашизм биологически-метафизический, наделяющий человеческими правами по наличию — чего бы вы думали? — «души». Да подождите, есть ли эта субстанция у обычных людей, рождённых естественным путём, можно ли её обнаружить? Сомневаюсь. А жители соседнего мира не сомневаются. Они ещё делят людей на «правильных» и «отбросы», и клонировать для запчастей будут только бродяг, проституток и преступников. Успешные-красивые-образованные такого не позволят.

(Огромная удача романа в том, что автор остановился на упоминании души и не стал развивать религиозную тему, иначе книга превратилась бы в пережёвывание очередного «Позволительно ли клонам молиться Богу». Нет, для глубоких вопросов бытия размышления о Святом Духе излишни. А вопросы жизни, смерти и свободы понятны и верующим, и атеистам).

По-моему, в соседнем мире вообще никто не задаётся вопросом: доноры, они люди? Нигде это не обсуждается. Сейчас трудно вспомнить, присмотрюсь в следующий раз, но кажется, Кэти ни разу не употребляет слова «человек» по отношению к себе и своим друзьям. Доноры и помощники. Воспитанники. Мальчики-девочки. Изредка — клоны. Записки она явно пишет для таких же, как она, постоянно вставляя «не знаю, как было в тех местах, где росли вы...», всерьёз не рассчитывая, что это прочтёт кто-то из «настоящих» людей. Не интересует их творчество клонов, ни стихи, ни картины, ни поделки – реципиентам нужно совсем другое.

И никто не называет этих девочек и мальчиков без фамилии людьми. Даже для самых понимающих и заботливых они – «создания». Не рождённые от матери и отца, не знавшие родительской любви. Созданы они с определённой целью, а иначе вообще не появились бы на свет. В них вложены средства, усилия, труд и даже чей-то талант – и ещё бы они это всё не оправдали. Да они должны быть счастливы, что вообще получили _возможность существовать_ хоть какое-то время.

Для нас, в нашем мире уверенного гуманизма, где понятие Человека постоянно получает всё более расширенное толкование, происходящее в соседней реальности дико. Но реальность эта описана автором абсолютно логично и последовательно, не верить в неё невозможно. А поверив, понимаешь, что нет никаких нестыковок в устройстве страшного мира.

Почему клоны одиноки и замкнуты в своём кругу? Да ведь с ними не захотят общаться. Людей переполняют отвращение и страх перед _созданиями_ , лучше не замечать их, столь похожих, но других, не таких, не равных. Тех, из кого завтра могут вынуть часть, чтобы вставить тебе. (И все опекуны, и все спонсоры наверняка впадали в оцепенение, стоило подумать, что дети, у которых они ищут душу, однажды поделятся с ними своим телом... не в сексуальном смысле, а в куда более прямом).

Почему они не сопротивляются? Почему не выдумывают способов побега или причинения себе вреда? Да ладно вам, вспомните, что это за общество — неужели там не предусмотрят всех неожиданностей, методов пресечения и кар для строптивых? Мы видим только кусочек мира, смотрим глазами Кэти, которую судьба поместила в райский Хейлшем, вот и кажется, что всё так счастливо и блаженно. В книге достаточно упоминаний о других воспитанниках, из совсем других мест, от вида которых Кэти потеряла бы сон, — додумайте сами всё, что хозяева того мира могли «упустить», но, разумеется, учли.

Доноры это листки, скопированные из книги жизни, у них не было предисловия и не будет продолжения. Даже в нашем мире у детей, не получивших родительской любви, навсегда занижена самооценка. Для героев романа естественны любые манипуляции над ними: они сами не видят в себе личностей, заслуживающих лучшей доли. Их жребий брошен, всё решено, и остаётся только радоваться тем дням и годам, которые _создания_ получили по милости создателей.

Вот она, альтернативная психология, мышление других существ, вот она, фантастика как есть! Автор даёт нам такую редкую возможность — прожить вместе с героями эту недолгую, заданную свыше жизнь без выбора, без будущего, без отсрочек. Прочувствовать эту трагедию не-гуманизма, этого страшного круговорота, из которого не вырваться ни тем, ни другим – и из которого не смогли бы вырваться и мы, если уж начистоту.

И изменить что-то в том обществе уже вряд ли возможно. Если когда-нибудь найдут возможность исцелять, не прибегая к пересадке органов, людей просто перестанут клонировать. Не будет этих маленьких страдающих _созданий_, каждое из которых — целый мир, как любой из нас и любой из тех, кто живёт рядом с ними, но предпочитает о них не думать.

А пока есть то, что оставили после себя эти случайные творцы. В соседнем мире – Галерея. А у нас – записки Кэти. В которых каждое слово, каждое воспоминание говорят о том, что писал их такой же Человек, как мы, о таких же людях. Они растут, узнают новое, терпят неудачи и радуются успехам. У них такие же чувства и мысли. Такие же надежды и планы... совсем недолго, в детстве, пока правда не предстаёт перед ними. Но по тому, как они впитывают те человеческие радости, которые им позволены, можно сказать, что, будь такая возможность, они прожили бы жизнь как полноценные люди.

И наверное, окружающие это понимают. Не отдают себе отчёта, но понимают. Что забирают органы, лишают жизни таких же как они. Потому-то так мешает обществу Хейлшем и другие похожие заведения: делают клонов слишком похожими на людей. Нет, не надо, прекратить – это материал для пересадки, и незачем материалу давать какую-то надежду.

И надежды у них нет, свою судьбу они приняли. Для них выемки естественны, а короткая жизнь – дар свыше, точнее, не дар, а долг, который они обязаны вернуть. Единственное счастье, доступное донорам, единственное, в чём у них есть выбор – возможность быть вместе с тем, кого любишь, хотя бы недолго.

И я, кроме большой трагедии человечества, вижу в романе трагедию личную. Трагедию украденной любви. Кэти и Томми не получили отсрочку – но она могла быть у них! Те самые одиннадцать лет вместе, или даже больше, если считать годы в Хейлшеме. Не запоздалая близость, а вся молодость, пусть и посвящённая работе помощниками, а затем омрачённая выемками. Но их молодость присвоила Рут, манипуляторша и интриганка, ничего в итоге не выигравшая. Она не сильная личность и не героиня – она злодейка в этой истории, и злодеяние нельзя ни исправить, ни простить. Но Кэти и Томми прощают.

Успев привыкнуть, что можно не получить вообще ничего, они радуются самой малости, тем нескольки месяцам, которые напоследок проводят вместе. А мы, читая об этом, можем понять, как на самом деле повезло нам, у которых есть несоизмеримо больше, у которых есть всё: и предки, и потомки, и время, и выбор, и жизнь в другом, пусть несовершенном, но более гуманном мире. Который мы воспринимаем как должное — возможно, как и сами герои воспринимали Хейлшем, подарок судьбы.

«Не отпускай меня» — гениальная книга, которую можно перечитать не однажды. Тяжёлая. Но бесконечно обнадёживающая.

Блестящая книга. Страшная, нежная, добрая, странная, безжалостная книга о том, что смерти нет. Нет смерти, правда. Смерть — это такая обыденная, ежедневная, естественная штука, в особенности когда она медленная, мучительная и неотвратимая. Герои этой книги живут только для того, чтобы умереть, предварительно пройдя через несколько кругов ада, но потом ты понимаешь, что адом на самом деле подобная жизнь не является, ада нет вообще, есть просто жизнь, и это такая работа — лежать на больничной койке, переживая первую, вторую и третью выемку. И сознательно завершая на четвёртой. Именно завершая, это наиболее точный термин, точнее некуда, как скальпель хирурга, потому что, вы же сами прекрасно знаете, смерти нет, смерти нет, смерти нет.

Блестяще. Блестяще, правда. Исигуро рисует всё вокруг, он разукрашивает фон, расписывает окружающий мир, но ни словом не намекает на чувства мисс Кентон — но они прорисовываются, как силуэт, как тень, из ничего, из сторонних фраз и жестов, и когда в последних сценах занавес поднимается, мы уже знаем, что за ним, и это так грустно, так странно, так благородно и так пусто одновременно. Я не смотрел пока фильм с Хопкинсом — но посмотрю обязательно, потому что Хопкинс, кажется, единственный человек, способный сыграть Стивенса, этого великого дворецкого, отдавшего жизнь служению высоким идеалам, теряющим свою высоту в сравнении с тем, о чём в этом романе нет почти ни одного слова.

«Японский» роман Исигуро. Читать его после «Безутешных» хорошо, потому что ощущается талант человека, способного в равной мере быть японцем и британцем, сочетать философии, языки, смыслы и сюжеты столь разных литератур. С одной стороны, «Художник зыбкого мира» — роман в духе классических Оэ или Кавабаты (послевоенная Япония, конфликт старого и нового, пропасть поколений), но с другой есть в нём что-то европейское, что без трагики в лице и без сожаления о потере принимает это самое новое, готово любить Японию такой, какой она становится, а не такой, какой она была. Правда, читать мне было скучновато – всё-таки «японский стиль» — не по мне.

Отличный кафкианский кошмар, смешанный с доброй, сочувственной, немножко комедийной и отчасти философской японской лирикой. «Город Зеро», в который попадает герой, не отличается логикой или нормальностью и в определённой мере полон жестокости и зла, но одновременно с этим за щитом фальшивости и лжи открываются человеческие чувства, понятия, отношения и удивительная доброта, которой мне всегда как раз не хватало в Кафке. Знаменитый пианист, находящий в странном городе отголоски своего прошлого, казалось бы, должен что-то изменить – но он всё-таки уезжает, вырывается из замкнутого круга, и жизнь идёт дальше.

Национальность автора в данном случае имеет значение. Европейский читатель возмущается смирением персонажей, готовых отдать себя на заклание. Донорам не приходит в голову протестовать. Но самурайское воспитание веками предполагало культ самопожертвования, смирение, и писатель японец доносит до нас эту черту ментальности своего народа, за которую мы, в частности, и уважаем японцев. Сразу оговорюсь, что тема клонирования здесь наименее важна. У ученых речь не идет о выращивании полноценных людей для последующего забора донорских органов, планируют выращивать сам нужный орган. И существует масса не востребованных обществом людей, у которых можно было бы забирать органы, незачем устраивать этот дорогостоящий и неэтичный эксперимент с пробирочными детьми — жертвами. Для меня (субъективно) конец света наступил, когда людей стали воспринимать как биоматериал. Разумеется, если бы действительно появился инкубатор для будущих доноров, никто не развивал бы личность этих жертвенных животных, никто не давал бы им образование. Поэтому один из планов этой книги — притча обо всех нас. В произведении наглядно показаны наши иллюзии, которые рушатся со временем. Распространенная иллюзия, за которую хватается обыватель, — любовь между представителями разных полов. Якобы есть в ней что-то мистическое, и она несет любящим надежду. В романе выясняется, что этой надежды нет. Развенчивается и вторая наша иллюзия, что у гения привилегия, особое право жить, и если мы создадим нечто талантливое, мы превратимся в продукт высшего сорта, имеющий право оберегаться обществом. Практика демонстрирует тенденцию общества высасывать соки из одаренного человека и отправлять его в утиль. Еще автор наглядно показывает меняющееся с возрастом отношение к смерти. Дети, будущие доноры, не хотят о ней думать, им хочется верить, что смерть их минует. Взрослые доноры задумываются о надежде на спасение, о смысле своего существования. Почему я утверждаю, что эта книга обо всех нас? Да потому, что каждый день мы рискуем оказаться жертвами техногенной аварии, лишиться какого-нибудь органа, стать инвалидами и умереть. Но мы не думаем об этом. Мы живем так, словно просуществуем вечно. В отличие от нас, доноры прекрасно знают, что точно станут инвалидами и точно умрут. И только в этом между нами разница. Основа христианской этики — не приобретай собственное благополучие за чужой счет. Почему человек с больным органом не смиряется с собственной участью? Почему он, не задумываясь, принимает жертву донора? Если бы каждый смирился с собственным положением, трагедии доноров бы не существовало, она порождена эгоизмом тех богатых, кому уже мало покупать машины и любовниц, они уже хотят купить здоровье, посягая на чужую жизнь. Хотя остро поставленная проблема как всегда шокирует тут забывших о том, что эгоисты ежедневно медленно убивают людей, недоплачивая им зарплату, сбивая их на машинах, не оказывая полноценных медицинских услуг, просто мы, в отличие от доноров, об этом не задумываемся, и медленное убивание нас не бросается в глаза, тогда как транспортировка донора в операционную для трансплантации шокирует.

Однажды ты поймёшь, что всё хорошее, что было в твоей жизни — было. Что всё, что осталось — годы бессмысленной монотонной бытовухи, серая дождливая ноябрьская хмарь. Годы, а если повезёт, десятилетия существования. А потом смерть. Может, ты даже найдёшь, за что уцепиться. Хобби, увлечения, ответственно подходящий к своей работе помощник. Может, всё будет быстро и безболеззненно. Ты просто однажды тихо уснёшь и не проснёшься, загнёшься после первой выемки. Не будешь ночью просыпаться в холодном поту, не будешь плакать о прошлом, не будешь метаться в агонии, одурманенный сверхдозами обезболивающего. Но ты уже знаешь, что тебе всё равно. Ты просто стоишь, силясь вздохнуть и знаешь, что однажды отпустил кого-то. А теперь сам словно бы падаешь в попасть. Ты отпустил целый мир, и тебе уже всё равно. Проблемы с кредитом, авралы на работе, болезни — всё равно. Из тебя заживо вырезают куски — всё равно. Ты сам уже отпустил главное. Твоя агония абсолютна, к ней уже ничего не добавить.

Исигуро гениален. Ужас их мира, в котором людей выращивают на убой — отражение нашей повседневной жестокости. Смиренная покорность клонов, и не помышляющих бороться за жизнь — наше безразличие, с которым мы песком сквозь пальцы упускаем собственную жизнь. Мы ничем не лучше, мы такие же пауки, мы второпях проходим мимо того, чему стоило бы посветить жизнь. Тысячи стереотипов и условностей держат нас куда прочнее показанной в книге власти общества над клонами. Мы проходим мимо, мы закрываем глаза, мы никогда не говорим главного. Мы даже не отпускаем — упускаем, так никогда и не решившись. На фоне потрясающе реалистичного описания психологии подростков, на фоне пронзительно живых переживаний и чувств гротескное безумие донорства и выемок выглядит тем более устрашающим. Гляди — вот твоя упущенная жизнь. Вот что ты с ней сделал. Сам, своими руками. Твой собственный реквием по неслучившемуся.

Domo arigato Ishiguro-sama

Очень многие считают первейшей заслугой Исигуро то, что, будучи чистокровным японцем, он умудрился очень верно уловить настроение подлинно английской прозы. Как-то так сложилось, что роман полагается неким подвигом билингва, попыткой навести хрупкий мост взаимопонимания между двумя так непохожими культурами. Я, конечно, искренне восхищён этой книгой Кадзуо, но мне всё же кажется, что за выставленной напоказ лощёной британской антуражностью скрывается стопроцентно японский прозаик. И, разумеется, гениальный.

Взять хотя бы тематику романа. Практически любая пара культур обладает некими точками соприкосновения, и тем более примечательно, что Исигуро обратил внимание как раз на одну из таких общих и для Англии, и для Японии тем. Речь, конечно, о проблеме служения. С одной стороны, беззаветная преданность Стивенса своему делу, посвящение всей жизни единожды избранному призванию в контексте японской культуры выглядят более чем уместно и органично. Но ближе к концу романа Кадзуо мастерски вскрывает все те скрытые противоречия, которые в конечном счёте и приводят героя к поражению. Искренне веря в величие своего хозяина, Стивенс одновременно отваживается оценивать людей, деля их на вращающих колесо истории небожителей и простых смертных. С другой стороны, он так и не решается открыть глаза на ошибки хозяина. Качества типично внутренние — величие, благородство, наконец, пресловутое достоинство — Стивенс пытается искать вовне, в отражении чужих глаз. Для Стивенса болезненно важна причастность его лорда к сильным мира сего, мнение общественности, последствия однажды принятых хозяином решений. Один раз решив расценивать себя как вещь, невозмутимый и безэмоциональный автомат, герой всю жизнь мучается типично человеческими сомнениями, которые, казалось бы, раз и навсегда вычеркнул из своей жизни. Отдав всего себя служению, Стивенс утратил внутреннее зрение и душевную гибкость. Именно поэтому он просто-напросто не знает, имело ли прошедшее смысл, когда вся громада внешних условностей рухнула. Сравните это с каноничной для Японии ситуацией самурая на службе у недостойного сюзерена. На первый взгляд, воин и слуга не имеют ничего общего, но сама идея увязать воедино служение и достоинство сходна для обоих культур. Как быть, когда принятые обязательства служения вступают в противоречие с внутренним идеалом достоинства? Самураи в таких случаях прибегали к крайней мере — ритуальному самоубийству. Стивенс же, не сумев мгновенно распознать в своём поведении фальшь, неосознанно превращает в самоубийство всю свою жизнь.

История искалеченного системой героя действительно очень трагична. Мы мало знаем о прошлом Стивенса, но ясно, что, будучи сыном профессионального дворецкого, мальчик сызмальства попал в среду, губительную для всех проявлений душевной живости, эмоций и чувств. И любовь к родным, и любовь чувственную, и даже искреннюю неподдельную преданность Стивенс заменяет профессионализмом, который сам же так презирает в лице сенатора Льюиса. У героя нет увлечений, хобби, привязанностей, воззрений, надежд, мечтаний, словом, ничего, что делает человека человеком. Он даже с людьми общаться не умеет. Принятый им обет выходить из облика лишь в одиночестве привёл только к тому, что маска постепенно сроднилась с лицом и в конечном счёте заменила его. Внутренний монолог героя беспросветно мрачен, мы видим не живой, полный красок мир, но бесконечный реплей, вечный постфактум, зацикленный и искажённый сознанием героя. Кадзуо здесь слегка сдвигает набок уже собственную маску британского автора, позволяя себе штуки совершенно японские — болезненную фиксацию на, казалось бы, незначительных деталях, глубокий инсайт во внутренние переживания героя. В реальном мире Исигуро тщательно прорисовывает только отдельные детали вроде происшествия с его отцом или случая в лакейской, и то сквозь призму искажённого тысячей условностей восприятия Стивенса. Нам самим предоставляется прочувствовать всю глубину незамеченной героем трагедии. Бедный-бедный Стивенс, он так и не понял до конца, что же сотворил с обственной жизнью.

Резюмируя, «Остаток дня» — весьма незаурядный роман, который является скорее не образчиком типично британской аристократической прозы или характерной для японских авторов прозы психологической, но неким синтезом, амальгамой этих двух направлений. Низводя Кадзуо всего лишь до положения талантливого стилиста, мы незаслуженно обижаем одного из самых талантливых современных англоязычных авторов.

Невероятно точно подобранное название книги. Очень многозначительное название, символическое, отражающее всю суть книги.

Не отпускай меня... Это книга, которая действительно не отпускает, с каждой страницы все больше и больше затягивая тебя. Неторопливая, подробная, с описанием мельчайших подробностей, похожая на трясину, из которой не вырваться.

А ведь сколько раз хотелось захлопнуть ее, отложить. Потому что невозможно спокойно читать ее, порой хотелось просто выть от безысходности. А потом успокаивала себя: это же всего лишь книга, это фантастика, антиутопия, такого не может быть. И мысль: а вдруг нет? почему бы и нет?

Этот роман не для развлечения. И кто желает легкого чтива, лучше и не брать ее в руки. Лучше не открывать. Потому что открыв, закрыть книгу невозможно. До последней страницы, до последней точки. До завершения.

Трудно писать рецензию на книгу, не раскрывая ее содержания. А если раскрыть, то это будет просто нечестно по отношению к тем, кто пойдет после тебя, кто захочет познакомиться с ней. Этот роман нужно читать, ничего не зная о нем. С ним нужно остаться наедине, его нужно пропустить через себя, пережить его.

Так и хочется повторить слова героини книги:

Больше всего на свете хотела превратить случившееся в неслучившееся.

Пусть все описанное в книге останется неслучившимся. Хотя... Кто знает.

P.S. Книга не отпускает. На волне впечатлений скачала фильм, созданный по книге, посмотрела. Еще раз все пережила. Трудно что-то говорить о фильме, пока еще не вынырнула из книги.

Хотя в географическом плане японцы и англичане почти антиподы, у них много общего. В двух островных странах со скудной кормовой базой, заставляющей ритуализировать прием пищи, с похожими климатическими условиями, позволяющими зимой не замерзать без центрального отопления, не могло не сформироваться схожих правил и обычаев: мой дом — моя крепость, чувство собственного достоинства — в Японии — доведенное до харакири и иерархичность, файв о клок и чайная церемония, любовь к цветам и др. Не помню кто (?) сказал: «японцы — это народ английских дворецких». Думаю, поэтому у Исигуро получилась книга, более английская, чем английская (перефразируя автора).

Дворецкий Стивенс — не раб, он одет как джентльмен, ест ту же пищу, может читать те же книги и держать в кабинете цветы, если это не отвлечет от работы. Дворецкий — это лишняя пара рук для джентльмена и лишний мозг для решения ежедневных бытовых проблем. Удобно. В стремлении к профессиональному совершенству герой романа достигает японских высот: во время приемов его становится как бы несколько, он успевает ко всем, и при этом незаметен. Стивенс предан своему хозяину как ронин, из него не выбить лишней информации. Заступив в молодости на бессменное дежурство, он несет его до старости, не снимая маски беспристрастности ни днем ни ночью, и поэтому порой выглядит эмоционально оскопленным. Свойственные душе его мягкость и нежность так и не находят выхода. Роман на редкость удачно экранизирован.

»...мы подарили детство»

Очень мощная книга. Меня уж точно не оставила равнодушным. Пусть с одной стороны не доконца понятно всех тонкостей устройства того мира, но произведение от этого ни в коем случае не становится хуже. Очень правдиво переданы характеры главных героев, и даже все воспоминания главной героини не сумбурны, все логично цепляется друг за друга. Но и не логика на мой взгляд главное в этой книге, здесь все на эмоциях. Книга по эмоциональному эффекту у меня встала в один ряд с «Зеленой милей» и «Цветы для Элджернона» и точно так же прочитал за 1 присест, начинаешь и уже не можешь поставить на паузу. Добавить больше конструктива вместо восхищенных слов, наверное, не могу. Уж очень зацепила книга.

Мои похвалы автору и оценка 10 из 10. Очень душевная история.

[i] — У настоящей Леди должны быть признаки ума на лице, — укоризненно сказал Джентльмен. — А у вас пудра только.

- У настоящего Джентльмена сейчас на лице травма будет, — пообещала Леди и выплюнула беломорину. [/i]

(c) Признаки леди

То, чем так восхищаются в этой книге, решительно above me. Более того, тот факт, что восхищаются «воссозданием истинно английского духа», «безупречным изображением типичного английского дворецкого», «симпатичной и исполненной достоинства личностью героя», меня даже как-то пугает. Люди, вы читали тот же текст, что и я?!

Начнем с начала: в чем прелесть, гм, живой прислуги, в отличие от, скажем, посудомоечной машины? В том, что это живые люди, конечно, у которых есть свой мозг, чувства, эмоции, которые могут, к примеру, вынуть тебя из петли, в то время как стиралке пофиг, пока она качественно выполняет свой ограниченный набор функций, и не более того. Смысла низведения человека до уровня машины не только по характеру труда, но и на чисто психологическом уровне я совершенно не понимаю. Между тем герой именно что и производит четкое впечатление ходячей и говорящей стиральной машины, которая умеет ровно от сих до сих, но умеет это хорошо. Не стоит просить у нее чего-то большего — в этом случае она запрограммирована выдавать вежливое «увы, я не могу помочь вам в этом, сэр», и хоть ты убейся. По-моему, это не отражает никаких личных достоинств героя, а напротив, отражает его глубокую неполноценность, которая ловко скрывается под личиной професионализма. И все эти рассуждения про «dignity» на самом деле выглядят как пустой треп, потому что во всей истории не было ни одного момента, который был бы действительно challenging для героя и давал ему возможность проявить либо не проявить пресловутое «достоинство». Именно так — для всех остальных, нормальных людей некоторые моменты были бы challenging, а для героя — нет. Особенно два запомнилось — первое, само собой, когда уходила Miss Kenton и второе, когда молодой Mr Cardinal пытался разгворить нашего дворецкого и донести до него, что его хозяин катится в бездну со своими заигрываниями с нацистами. В герое ни секунду ничего не дрогнуло, он даже не задумался о происходящем. Имхо, учитывая обстоятельства, это не есть признак нормального человека.

Я долго не могла понять, что с текстом не так и почему он кажется таким ужасно скучным и спокойным одновременно, так сильно напоминает что-то из ранее читанного. Потом поняла, что напоминает — все эти романы, написанные от лица сумасшедших или людей с явными психическим нарушениями, «Шум и ярость», «Полет над гнездом кукушки» и больше всего, конечно, «Постороннего». Усматриваю забавную связь между смертью матери у Камю и смертью отца героя в «Остатке дня». В обоих случаях героям явственно пофиг, и они жаждут скорее вернуться к своим привычным занятиям, не понимая суеты, которую устраивают по этому поводу окружающие.

То же самое — по поводу заявленной «трагической истории любви». Которой в романе, впрочем, нет от слова совсем, а есть ну максимум одностороннее увлечение, которого герой в упор не замечал, пока спустя много лет ему не сказали прямым текстом. Мисс Кентон вообще в этой истории ужасно жалко. Любовь зла, полюбишь и Аспергера, конечно, но читать *холодный пересказ* событий вокруг их отношений с учетом того, что сам рассказчик не понимает их смысла и значения — довольно мучительно.

В целом — роман чудовищно скучный. Герой, которому выпало несколько свободных дней, отправился на склоне лет в путешествие по окрестностям. Он обозревает сельские красоты Англии и предается воспоминаниям, в которых изрядная часть отдана рассуждениям о «профессии», «достоинстве», тому, где надо стоять, прислуживая за столом, и практически ничего — каким-либо реальным событиям. О событиях в жизни героя упоминается обмолвками, будто их и вовсе не было. Теоретически, герой направляется к городку, в котором живет некая давняя знакомая, которая двадцать лет назад была в него влюблена, но потом отчаялась, вышла замуж и уехала. Опять же, теоретически встреча с этой знакомой должна стать кульминационным моментом романа, ведь все шло к именно этому моменту, этому признанию. Но, выдерживая занудный и идеально ровный тон, автор описывает встречу не immediately, а постфактум, опять же в воспоминаниях героя. Ничего не произошло, ничего не изменилось от этой встречи, запоздалое признание вызвало вежливое недоумение и оказалось типичным «хлопком одной ладонью».

И напоследок, насчет «английского духа». То, что писал японец, очень и очень заметно. «Английский дух» — это Дживс и Вустер, это Честертон, Конан Дойль, в конце концов. Не имеющий ничего общего с мелочной, навязчивой фиксацией на несущественных деталях быта или физиологии или с длинными занудными рассуждениями о неких отвлеченых понятиях. А вот японской литературе как раз свойственна эта странная черта, которую моя русская ментальность воспринимает просто как вывих сознания. Вроде бы описываются понятные вещи, но они предстают в каком-то странном свете, с немного переставленными акцентами, и из-за этого становятся совершенно чужими. Оэ очень типичен в этом, Абэ тоже, Кавабата в меньшей степени. Автор может сколько угодно жить в Англии, но по ощущениям странности и холода это очень японский роман.

Про язык и стиль ничего хорошего сказать не могу. Ну текст. В значительной степени лишенных каких-то языковых украшательств, не то что тропов, а даже описательных приемов. Глобально роман — ни уму, ни сердцу.

Очень сложно однозначно оценить эту книгу. Во-первых — удивительный лиризм, теплота, поэтика повествования. В этом Исигуро просто мастер. Девочка, которая взрослеет в странном интернате и вспоминает о всех днях, проведенных с друзьями — все это описано точно, мастерски, с любовью. Во-вторых — безупречная стилистика и неплохой перевод. Однако сам посыл романа меня насторожил. Не хочу раскрывать сюжет книги — но то, с каким равнодушием герои принимают свою судьбу — на мой взгляд, неправильно. Исигуро не стал растягивать интригу — и уже в первой трети книги мы узнаем, что ожидает этих детей, когда они подрастут. И мы ждем — когда же они начнут бороться с этой явно несправедливой судьбой. Однако герои об этом даже не задумываются! Вот здесь, на мой вкус есть некая фальшивая нота в этом, безусловно, талантливом произведении. Однако я готов простить все помарки и недостатки книги за чудесные образы, главный из которых — танцующая в одиночестве девочка-подросток — Исигуро вынес в финал, задав собственное видение человеческого счастья.

Это первая книга Исигуро, прочитанная мной, и знакомство с автором началось для меня с этой книги совершенно случайно – ее принесла из библиотеки моя жена и очень рекомендовала мне прочесть. А ее рекомендациям я, как правило, доверяю безоговорочно.

Первая мысль, пришедшая в голову в процессе чтения книги, судя по отзывам в Интернете, не оригинальна – как японец мог написать настолько характерно английский роман? Но, если хорошо вспомнить историю и культуру Японии, вспомнить самурайский кодекс чести, вспомнить традиционно серьезное отношение японцев к правилам этикета, жесткую социальную иерархию прошлого, отголоски которой еще живы – и становится ясным, что если кто-то, кроме англичанина, мог написать эту книгу, то это мог быт разве что японец. Ведь если вдуматься, сама идея достоинства и служения, которой пронизана книга – очень «восточная» по своей сути идея. Впрочем, на самом деле все еще проще – Кадзуо Исигуро вырос в Великобритании и получил там образование, так, что оснований считать его англичанином, по крайней мере, не меньше, чем японцем. Так что скорее стоит удивиться наполненности романа восточной философией.

Вообще, автор является замечательным знатоком английского быта и истории. В этом отношении «Остаток дня» — очень интересная книга, которая позволяет нам взглянуть на привычные декорации английского романа с совершенно неожиданной точки зрения – глазами стоящего в тени дворецкого. Из книги можно узнать очень много любопытных фактов относительно старинных английских домов, их устройства, традиций, способов ведения хозяйства. Как я уже говорил, под неожиданным углом предстает перед читателем и история Великобритании – не столько в событиях, сколько в лицах и отголосках слов.

Но «Остаток дня» — это книга не просто книга про дворецкого – эта книга о человеке. Это книга о человеке по-своему исключительном – в том смысле, что он исключительно типичен, почти безупречен в своей типичности. Настолько, что боится себе признаться, насколько он близок к идеалу.

Основное понятие, которым оперирует главный герой книги, пожилой дворецкий Стивенс – это понятие «достоинства», которому он на протяжении всего произведения пытается дать более-менее точное понятие. Что же он понимает под «достоинством»? Главным образом – умение человека соответствовать своему месту в мире и обществе. Умение не пытаться прыгнуть выше головы и казаться чем-то большим, чем являешься. Не пробовать занять другое место, которое тебе не предназначено – потому, что оно, возможно, предназначено кому-то другому. На первый взгляд такая философия может показаться слишком самоуничижительной. Вроде бы главный герой изначально признает, что у него есть четко определенное место и ни на что другое не претендует. Но, если разобраться – это вовсе не рабская философия. Потому, что как раз ничтожному человеку всегда хочется что-то кому-то доказать, и только по-настоящему сильный человек может посвятить жизнь своему долгу. Да, эта концепция «достоинства» одновременно консервативна и и утопична, но тем не менее, иногда очень жаль, что в современном обществе (я говорю о России, не знаю как в Англии и других странах) таких людей почти не осталось, как и не осталось для них места. Очень жаль, но в современном обществе, те, кто не лезет «по трупам» (иногда без кавычек) наверх, остается только скатываться вниз. А люди долга, подвижники – они всегда и всем нужны, но их труд редко остается оцененным.

Есть и еще один смысл, вкладываемый Стивенсом в слово «достоинство» — это умение держать себя в руках, не потерять лицо. Человек достойный сам создает свой образ и не имеет права ни при каких обстоятельствах утрачивать самоконтроль. Нет, он вовсе не бездушный человек, как может видеть читатель – напротив, Стивенс часто проявляет себя настоящим знатоком человеческой души и способен искренне понимать чувства других.

Все же наедине, вдалеке от хозяина и знакомых лиц, главный герой позволяет своим чувствам и сомнениям проявиться. Но вывод прост – жизнь прожита, выбор сделан, и о чем теперь жалеть? Ведь прожита-то она в любом случае не зря. И еще есть время просто пожить в этом мире, отдохнуть на закате, посмотреть то, что удалось создать в своей жизни и увидеть, что это было хорошо.

Достоинства произведения:

потрясающий психологизм;

познавательность;

атмосфера патриархальной Англии;

философское содержание;

очень интересная и симпатичная личность главного героя;

необычная композиция;

немного настоящего английского юмора.

Недостатки: не выявлено.

Итог: «Остаток дня» — настоящий шедевр. В этой книге нет ни приключений, ни фантастики, но необычного и неожиданного хватает. Ведь в реальном мире тоже много интересного и поучительного. Эта книга – о человеке, который был тем, кем он должен был быть. И никогда не был никем другим. Словом – это книга о человеке, в полной мере воплощающем в себе такое качество, как «достоинство».

Очень английский роман, не верится даже, что его написал японец. Это третий мной прочитанный роман Исигуро и, в принципе, его неторопливый стиль узнаваем, про что бы он не писал!

Данная книга очень похожа на предыдущий роман Исигуро «Художник зыбкого мира». Там послевоенная Япония и судьба художника, который всю свою жизнь посвятил работе на милитаристкую Японию. И вот сейчас он на покое и главная мысль, которая его беспокоит — это замужество его дочери.

Исигуро использует точно такой же прием и здесь... только там он мастерски выписал японскую жизнь с ее нравами и традициями, а здесь — английскую. Здесь — старый слуга, живший и работавший в доме человека, развязавшего 2-ю мировую войну и признанного затем врагом народа. И там и тут главные герои — это люди, отдавшие всю свою жизнь служению своему делу и не понимающие, что, в общем-то, их идеалы — ложные. В итоге 2 романа об одном, но в разных сочных декорациях.

Итог: Роман — классный, перевод — замечательный, если бы начал знакомство с этой книги, безусловно, поставил бы 10-ку. Но с позиции уже прочитанного... только восьмерка!

Художник зыбкого мира.

Первая моя книга, прочитанная у Кадзуо Исигуро. Впечатления весьма неоднозначные.

меланхоличное, прекрасное, ускользающее куда-то вдаль произведение, от которого так и веет грустью, ностальгией по минувшим дням... Книга подобна картине, исполненной в нежных, пастельных тонах рукой мастера. Или же чарующей лиричной музыке...

Как всегда, эмоции, чувства овладевают мной после прочтения хорошей книги, ничего не могу поделать) Но пойдём по порядку.

Во-первых, дословный перевод книги — «Художник бренного мира». Опечатка, либо ошибка переводчика. маленькая, но очень, очень значительная. На мой взгляд.

Сюжет. Здесь он несколько необычен, сквозь него пробираешься иногда с трудом, читается нелегко. многочисленные отступления, флешбеки, лиричные вставки, рассуждения... Интересно, завораживает, но на любителя. Это не для развлечения, а для умственной работы, для тех, кто хочет покапаться в своей душе.

... Художник Мацуо Оно тихо мирно доживает свои дни в превосходном огромном доме, вдали от шума и городской суеты. Он мечтает выдать замуж свою вторую дочку Норико. В принципе, действия происходит мало: в основном всяческие отступления в прошлое героев, размышления, думы... Мацуо удачно выдаёт замуж дочь, ждёт второго и третьего внуков, встречает старость в достатке и покое. Казалось бы, всё складывается как нельзя лучше.

Однако надо учесть, что время описываемых событий — послевоенные 1948 и 1949 года. Япония проиграла войну, восстанавливает своё былое могущество, в стране происходят коренные перемены: переход от традиций к новой американской культуре, новое поколение быстро переходит на западный путь развития. весьма интересно наблюдать за этим этапом развития Страны Восходящего солнца. Здесь вам и отношения старшего поколения с младшим (проблема отцов и детей), и суждения о живописи, и историческая достоверность, и житейсие мелочи, бытовые ссоры и прочее, прочее...

До войны Оно был превосходным художником, мы прослеживаем его нелёгкий путь становления, когда , сбежав из дома(отец не хотел понимать сына, не принимал его увлечений живописью), Мацуи мечется среди различных художественных школ и направлений, пробует, творит. Не всегда это нравится окружающим, особенно его учителям, мастерам традиционной школы. Но в конце концов, Мацуи находит свой собственный стиль, покидает дом Учителя Мориямы, который стал для него вторым отцом, покидает своих собратьев художников, отвергнутый и не нашедший поддержки, он отправляется в свой путь. ему предстоит ещё многому научится, прежде чем он сам станет замечательным творцом, наберёт себе учеников. Во время войны Мацуи, как и все остальные художники, повинуясь воле политиков, рисует на патриотический темы, вызывающий плакаты и провокационные картины. В то время они считают, что поступают правильно, однако спустя несколько лет после войны, когда меняется власть, убеждения и идеология, художники оказываются неправыми. их старания оказались не просто бессмысленными, но и антиполитическими.

Кто-то кончает жизнь самоубийством, кто-то мучается до конца своих дней тем, что был слеп и неправ... Мацуи Оно, на мой взгляд, поступает очень мужественно, признавая свои ошибки, публично заявляя о них. Даже эпизод со смотринами своей дочери, когда Оно за столом делает заявление, открывая всем свою душу. Он не жалеет о содеянном, он принимает всё как есть.

Почему же «Художник бренного мира» грустит, тоскует, сидя на лавочке возле высоченных офисов? Что же ему нужно ещё, кроме достойной и обеспеченной старости?

Дело в том, что на месте этого самого парка, этой самой лавочки , когда-то, очень давно, был «весёлый квартал»: многочисленные увеселительные заведения, бары, где царила добрая, непринуждённая атмосфера доверия, куда стекались художники, поэты, артисты, прочий люд, обсуждали новые идеи, спорили, веселились... Именно там Мацуи начинал рисовать, там встречал превых друзей и учителей, там проводил бесконечные часы, ища вдохновения. Там создавал свои самые потрясающие работы: делал невероятно чарующие, красивые картины, изображая куртизанок, обнажённых девушек, рисовал прекрасную природу... его работы были пронизаны атмосферой того праздника, что всегда царил в том месте. Весёлый квартал... был разрушен под бомбами коммунистов. Ничего болше нет, всё кануло в лету. Отстроили офисные здания, изменились люди, настроения, ученики Мацуи отвернулись от него, бросили в трудный час. И только старшее поколение художников, коих осталось очень мало, редко собирается вместе, чтобы вспомнить былые дни, свою молодость. Для них совершенно удивительно наблюдать перемены, произошедшие со страной, с людьми.

Дети художника, его внуки выросли совсем другими людьми, в другое время, случился перелом в жизни Японии.

И с эти ещё предстояло научиться жить...

Книга небольшая, читается запоем. такой яркий язык автроа, мастерски созданная атмосфера прекрасной грусти, меланхоличности... Я под впечатлением, сильная проза, настоящий талант. Если вы желаете чего-то философичного, умного, глубокого — то смело читайте. Но будьте готовы работать головой: многочисленные отступления заставляют всё время держать предыдущие события в уме. Это как будто картина, запечатлившая всю жизнь человека, непростую, необычную судьбу знаменитого художника, романтика-идеалиста...

Поистине увлекательное произведение, и не подумайте, что у меня субъективные симпатии к этому автору. Если взглянуть на саму историю повествования, она на первый взгляд, может показаться достаточно скучной, ну что интересного в воспоминаниях старого дворецкого, ведь каждый на склоне лет оглядывается назад, оценивает, делает выводы. Зачем спрашивается об этом писать книгу!? Вот на этот вопрос, и постараюсь ответить в дальнейшем своем изложении. Ни в коем случае, это не открытие новых истин, и никакое не прозрение в процессе чтения книги, нет и еще раз нет, дальше будут всего лишь мысли, по некоторым принципиально важным аспектам сюжета, и надеюсь, сам автор, ставил перед собой цель, чтобы читатель задумался об этих вопросах.

Действительно качественный роман. Наверное, за последние месяцы, это та самая книга, которая впечатлила меня больше всего. Читал с огромным удовольствием, и с внутренней печалью. Может это и фантастика, но какая драма. Не знаю, как объяснить свои чувства, может, если бы мы увиделись и, рассуждая, оценивали Исигуро, мне было бы легче высказать свои внутренние терзания. Постараюсь все-таки написать.

Ребята, я удивлен, не думал, что меня может так зацепить книга. Да, не вериться.

Если будет время, и желание обязательно почитайте.

- Несчастные создания. Что же мы с вами сделали? Мы — со всеми нашими проектами, планами...

Память человеческая устроена весьма непросто. Одни события она сохраняет в мельчайших подробностях, а другие очень быстро тонут в её туманных глубинах, чтобы навеки там затеряться или, напротив, когда память что-нибудь всколыхнет, однажды всплыть. И человек тогда недоумевает — как же это он мог такое позабыть? Многие, не надеясь на себя, ведут дневники, другие же способны все события хранить исключительно в своей голове. К последнему типу и относится главная героиня романа Кэти Ш. Память её удивительно цепко держит в себе всё, свидетелем чего Кэти когда-либо была. Все чувства, переживания, мысли, образы, слова, поступки — всё это бережно хранится, периодически извлекаемое из глубин мозга на свет божий, как какие-то семейные реликвии. Кэти в романе играет роль некого гида, проводящего для читателей увлекательную экскурсию по различным тайникам её воспоминаний. Впервые она предстает перед читателем уже вполне сформировавшейся зрелой личностью, человеком занятым непростым трудом — она работает помощницей при донорах, помогая им быстрее прийти в себя после выемок. Но на этом жизненном этапе она особо не задерживается и очень скоро начинает долгий рассказ о себе и о своей судьбе. Её первые воспоминания связаны с Хейлшемом — школой-интернатом, в котором она воспитывалась. С виду это обычный интернат, где детей учат и воспитывают, но, чем дальше углубляешься в воспоминания Кэти, тем яснее начинаешь понимать, что здесь что-то не так. Осознание неправильности приходит постепенно, чему способствует манера главной героини многое оставлять за скобками. Она не торопистся раскрывать перед читателем все карты и вкратце проводит его по своему собственному пути осознания истинного положения вещей. Легкие намеки и даже полунамеки понемногу складываются в общую непротиворечивую картину существования Хейлшема и его обитателей. Обретают смысл многие странные правила и непонятные ограничения, обычии интерната начинают видеться с нового угла. В принципе, конкретно о судьбе, к которой готовят воспитанников, говорится лишь в седьмой главе, до этого по тексту рассыпаны лишь многочисленные намеки, которые проницательный читатель вполне может гораздо раньше собрать воедино и разгадать предложенную автором загадку: «Вас растят для определенной цели и ваша судьба известна заранее». Открывшаяся в результате правда столь чудовищна, что, поначалу, в такое положение вещей просто отказываешься верить. Опекуны, играющие в Хейлшеме одновременно роль воспитателей и учителей, жестко и эффективно программируют неокрепшие мозги своих подопечных, стараясь примирить с ожидающей их всех нелегкой судьбой: «Если вы хотите прожить достойную жизнь, вы должны знать, кто вы такие и что вас ожидает — всех без исключения».

Автор сосредотачивает свои усилия на том, чтобы максимально подробно показать психологию главных героев романа, отдавая львиную долю текстового пространства на анализ разных их поступков и ситуаций, в которые они попадают, бесконечно описывая и анализируя бесчисленные судьбоносные и переломные моменты. В связи с этим темп у повествования оказывается весьма замедлен, даже слегка медитативен. Многие сюжетные мелочи многократно описываются, рассматриваясь настолько подробно, что создается впечатление проникновения мыслей героини в читательскую голову, когда при чтении чужие рассуждения начинаешь воспринимать как свои. Но, сосредоточившись на внутренних переживаниях, автор упускает из внимания общую логику действия, которая, к сожалению, довольно сильно хромает. Исигуро, задав себе какие-то определенные рамки, развивает характеры персонажей исключительно в них, ни разу не давая им возможность разбить их. Сюжет, вначале довольно легкий, в дальнейшем оборачивается мрачнейшей драмой, но ни один из героев не пытается уйти от предопределенной ему судьбы, демонстрируя при всех внешних типично европейских атрибутах явные признаки специфической восточной ментальности и фатализма. Этот постоянный привкус обреченности, в итоге, формирует предельно тяжелое и безрадостное повествование, не озаряемое даже лучиком надежды.

При знакомстве с текстом читатель видит мир, который черезвычайно похож на наш с вами, но имеет одно существенное отличие — в мире Кэти Ш. донорское клонирование поставлено на поток. Как становится ясно из весьма скудных объяснений, в пятидесятые годы произошел некий технический прорыв, позволивший освоить технологию клонирования людей. Немногим позднее повсеместно (по крайней мере на территории Великобритании, так как о других государствах упоминаний нет) стали возникать некие центры, где выращивали клонов, обреченных в дальнейшем быть разобранными на запчасти. Одним из таких центров, причем одним из лучших, и оказался Хейлшем, а Кэти и все остальные воспитанники, таким образом оказались теми самыми клонами, обреченными по достижении зрелости стать донорами. Четкое и планомерное воспитание давало поразительные результаты — будущие поставщики органов даже мысли не допускали, что что-то в их судьбе может сложиться иначе: «Когда пришло время донорства, я была к этому готова. Чувствовала, что так и должно быть. В конце концов, нам же положено ими становиться, правда?» Вот тут-то и кроется основной логический провал всего романа, не дающий в полной мере считать его авторской удачей. Почему все без исключения воспитанники покорно, как стадо баранов, идут на заклание? Почему никто не стремиться сбежать, организовать сопротивление или, на худой конец, покончить жизнь самоубийством, показав кукиш всем, кто точит зубы на его печень? В интернатах ведется довольно активная пропаганда здорового образа жизни, но разве это когда-нибудь останавливало обычных подростков от различных глупостей? Чего уж говорить о фактических смертниках. Ведь табак, алкоголь и наркотики ещё никто не отменял. В особо радикальных случаях можно себе и тяжелую болезнь заиметь, СПИД там какой или гепатит, пусть потом пользуются органами на здоровье! Но никто даже не задумывается о возможности хотя бы малого протеста — они не мечтают изменить свою судьбу, они мечтают лишь об отсрочке. Об отсрочке!!! Даже миф свой выдумали, о том, что пара, которая сможет доказать, что у них любовь, сможет получить отсрочку донорства.

Автор касается в романе массы различных проблем — медицинских, этических, психологических, — многих лишь мельком, чтобы обозначить. Его миру как бы не хватает объема, чтобы вместить в себя их все. Многое за пределами Хейлшема или Коттеджей выглядит картонными декорациями, а герои, не входящие в сообщество клонов, за редким исключением — серой массой. Очень многие весьма существенные, на мой взгляд, вопросы оказываются совершенно не раскрытыми. Так, например, абсолютным молчанием обходится вопрос оригиналов, в терминологии Кэти «возможных я», с которых снимались клоны-копии: «Мы скопированны с отбросов. С наркоманов, проституток, пьяниц, бродяг. Кое-кто, может быть, с заключенных — с тех, которые не психи. Вот от кого мы произошли» — но это всего лишь одна из теорий, не подкрепленная абсолютно ничем. Или почему все они должны работать исключительно помощниками доноров, прежде чем сами пойдут под нож? Да и что именно изымают из тел клонов, если никто из них не переживает четвертой выемки? Почему, судя по разговору в доме Мадам воспитанники Хейлшема и еще двух интернатов должны разительно отличаться от всех других, выращенных в «госпитомниках», а на деле разницы никакой совершенно нет? Разве не проще выращивать «полена» без всяких признаков высшей нервной деятельности, чем воспитывать полноценные человеческие личности, обучать их, знакомить их с искусством, развивать их таланты? Разве в нашей реальности кто-нибудь учит свиней играть на скрипке? И так далее, и тому подобное. Вопросов, по мере прочтения, становится всё больше. Видимо автор, чрезмерно увлекшись описанием рефлексии главных героев и их осознанного жертвования собой, что ни на что другое, как на отвлекающее от магистральной линии сюжета, решил не тратить свои силы. Но, несмотря ни на что, Исигуро удалось создать удивительно пронзительное повествование о беззаветном служении другим; книгу, от многих моментов которой щемит сердце; роман-перевертыш, где нелюдьми оказываются не клоны, а то общество, которое допустило, чтобы подобная ситуация вообще смогла возникнить и одни люди смогли жить за счет обречения на смерть других.

Итог: жесткая драма мастерски поданная в виде романа взросления. Причем автор намеренно выводит за скобки все жестокости и грязь, оставляя читательскому воображению возможность самому домыслить недостающие подробности. Поначалу, читая про очередную странную школу-интернат, я ловил себя на том, что пытаюсь постоянно сравнивать творение Исигуро с недавно прочитанным «Домом, в котором...», но вскоре я понял, что при формальном сходстве тем, они практически не имеют между собой ничего общего. Они говорят о совершенно разных вещах и «Не отпускай меня» ценен сам по себе. Пусть финал его остался открытым, пусть Кэти, как Вечный Воитель, ищет свой Хейлшем-Танелорн, пусть туман всё так же окутывает болото и лодку... пусть. Произведение получилось весьма специфичным, не рассчитанным на широкую аудиторию, но вполне заслуживающим знакомства с ним. Я «завершил».

Эта книга вызывает странное ощущение, которое я долго не могла определить, пока не наткнулась на обсуждение экранизации книги на одном из форумов. Там разочарованные зрители сравнивали «Не отпускай меня» с фильмом «Остров» (2005). Вот тогда-то ощущение и сформулировалось.

Герой антиутопии должен бороться за право быть свободным и погибнуть в этой борьбе, не победив, но обозначив несправедливость мира. Порядочный герой фантастического боевика должен сразиться с несправедливостью и победить, попутно уничтожив если не мир в целом, то хотя бы его самую одиозную часть, а затем гордо удалиться в никуда на фоне пожаров и взрывов. А герои Исигуро не борются против мира, не борются за свою личную свободу, — они просто принимают все как есть, не возражая против явной несправедливости.

Ожидания не оправданы, читатель разочарован, потому что ждет активного действия или сопротивления взрослого человека, в то время как ему представлена группа наивных детей, которая мечтает даже не об изменении своей участи, а об отсрочке, и, в большинстве случаев эти дети не пытаются свою мечту реализовать. Возможно, такое покорное приятие своей судьбы навеяно восточной философией и самурайским мировоззрением. Но заодно эта пассивность и детскость героев являются очень сильным эмоциональным крючком, вызывающим у читателя то ли желание закричать «Бегите, бегите!» то ли как следует отчитать детишек, попутно давая подзатыльники и пиная их в направлении подальше от больницы.

Но детскость героев, их потрясающая наивность и неприспособленность к жизни, незнание мира играют тут еще и другую, не менее важную роль. Не случайно большая часть повествования в романе – это рассказ о детстве. Здесь присутствует скрытая, но очень важная аллюзия на творчество Достоевского, на его мысль о том, что мир, который держится на страдании хотя бы одного ребенка – аморален. Благополучие мира антиутопии Исигуро держится именно на страданиях, физических и духовных, детей, у которых, по мнению большинства, и души-то нет. И общаться с ними «оригинальные» люди подчеркнуто не хотят, оставляя их вариться в своей среде, а то и предпочитая вообще не знать об их существовании.

Вторая, не менее важная, аллюзия романа – это отсыл к «Миссис Деллоуэй» Вирджинии Вульф. Эта аллюзия уже расположена не на уровне содержания, а на уровне структуры произведения. Кэти, Томми и Рут, как Кларисса, Питер и Салли постоянно мысленно возвращаются в место, связанное с детством, место, в котором уже давно живут другие люди, в которое нельзя вернуться, как нельзя вернуться во времени. Но Хейлшем, как и Бортон, продолжает существовать в сознании героев, и он так же реален, как и мир другой, взрослой жизни, так же насыщен деталями и скрытыми эмоциями. Кэти, как и Кларисса, наделена у Исигуро особой способностью ощущать мысли, настроения и переживания людей, она, как и Кларисса, находит в себе мужество жить, идя к неизбежному концу. Томми в какой-то мере отражает судьбу Септимуса, творца, который оказался нужен миру не как поэт, а как солдат, «пушечное мясо». Томми же для мира не художник, а ходячий набор органов для пересадки. Эта нереализованность, ощущение того, что герои напрасно растратили свою короткую жизнь, мучаясь в любовном треугольнике, также очень сильно цепляет на эмоциональном уровне.

Для меня, наверное, самой трагичной оказалась история Рут, единственного прирожденного борца в этой троице (кстати, этим она и напоминает Салли). Особенно трагически она звучит на фоне «мифологии» клонов, в которой для спасения нужно найти свою настоящую любовь и доказать ее подлинность. Она-то как раз боролась за свое счастье, но как оказалось, боролась не с миром, а с такими же несчастными клонами. И вот она пытается исправить, по мере возможности, то, что наделала, лишив своих друзей той самой настоящей любви, но умирает, так и не успев узнать, помогла ли им вернуть отбранное ее эгоизмом. Хотя, это выглядит смягчением приговора для нее лично — она так и не узнает, что все было напрасно, и настоящая любовь будет выкинута на помойку.

Повествование в романе ведется от лица Кэти, которая, как и Кларисса Деллоуэй, блуждает по своим воспоминаниям, то возвращаясь к мелким подробностям, которые важны лишь для нее самой, то забегая далеко вперед, останавливаясь на незначительных сценках детства. Эта манера может представлять определенную трудность для читателя, но если вы прорвались через Вульф и Пруста, она может даже доставить удовольствие. В целом, роман очень и очень достойный.

«Сперва ты работаешь на имя, затем имя работает на тебя» — старая как мир истина. У японцев отношение к этой истине серьезнее, чем у кого то бы ни было. Своим именем можно многое: как помогать людям, так и навлекать проклятие на самого себя.

В романе нам предлагается взглянуть на то, как положение некоего господина Мацуи Оно, старого художника, отразилось на его жизни.

Итак, послевоенная Япония, конец сороковых годов. Непростое, стоит заметить, время для страны, да и для всего мира. Города восстанавливаются из руин, жизнь худо-бедно возвращается в свое привычное русло, в воздухе витает дух этого странного и чуждого явления — «демократия», принесенного американцами вместе с бомбами. И среди всего этого живет, а точнее доживает свой век господин Оно. В этой неразберихе одна из оставшихся целей его жизни — выдать младшую дочь замуж. С этим связано немало проблем, но, на мой взгляд, несмотря на представленную аннотацию, не в этом движущая сила романа.

А в прошлом. В том времени, когда господин Оно становился как художник, как личность. Как из молодого художника, зарабатывающего сущие гроши в небольшой мастерской с почти конвейерным способом производства картин, через дом известного художника той эпохи Сэйдзи Мироямы, у которого господину Оно посчастливилось быть в учениках, к вершинам карьеры. К той вершине, где ему пришлось рисовать картины пропагандистского толка начиная с момента оккупации Японией Маньчжурии. А что поделать? Время было непростое: художники, писатели, поэты, композиторы становились источниками пропаганды политики государства. Иначе, могли и на фронт отправить, или осудить за упаднические настроения. Спустя годы кто-то будет стыдиться того, что сделал; кто-то увидев, что их стремления не увенчались успехом, что страна проиграла в войне, покончит жизнь самоубийством. Но господин Оно никогда не будет жалеть о совершенном им, несмотря на нападки молодежи, считавшей художников и иже с ними не меньшими преступниками, чем генералов и чиновников.

В этом месте роман можно назвать нравоучительным. Мол, сделанного не воротишь, и не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Но, по моему, все зависит от того, кто как пропустит его через себя. Как по мне — так просто история жизни.

А что же за «зыбкий мир»? Это те увеселительные кварталы, где произошло не меньше важных для господина Оно событий, чем в художественных мастерских. Здесь он находил сюжеты для своих первых полотен. Здесь делился с друзьями и своими учениками радостями и горестями. Здесь решались судьбы людей. О тех проведенном в этих кварталах времени господин Оно вспоминает пожалуй с большим трепетом.

Прошлое — то чем живет господин Оно. Он не замечает, или не хочет замечать изменений вокруг себя. Например, для него является сюрпризом тот факт, что дочери все чаще перечат отцу. Что внук время от времени помыкает им, как хочет. И он «совершенно не представляет мира за пределами своего города».

Заключение. Роман для внимательного прочтения. Все дело в стиле. Мне он показался довольно тяжеловатым, к тому же эта неровность изложения: нередко, в самый разгар какого-то события, автор резко отправляет читателя в прошлое героя. Да, чаще всего такой ход дает почувствовать глубину того самого, прерванного события, увидеть предпосылки происходящего. Но тем не менее приходится держать прерванный эпизод в голове, пока совершаешь путешествие по прошлому героя.

Роман, как я уже говорил, о жизни человека. Непростой, но весьма насыщенной. Чтение для тех, кому хочется задуматься о чем-то очень серьезном.

А эта книгах как раз об очень серьезных вещах.

Очень психологическая книга. Автор очень хорошо раскрывает психологию героев особенно, особенно в детском и подростковом возрасте.

Но с первых страниц у меня возникли вопросы: кто такие доноры? Что такое выемка? Возможно, я просто с этим не сталкивалась. Именно потому для меня интрига сохранялась довольно долго.

Потом я поняла все... Кто такие доноры и для чего они предназначены. И по спине пополз холодок...

Разве так можно? Разве можно людей выращивать на убой, как обычный скот? Пусть даже и клонов? Неужели это единственный и неповторимый способ победить болезни?

Но поражает даже не это. Поражает тупая покорность судьбе будущих доноров. Они ведь люди, несмотря не на что. Люди которые хотят жить. И они позволяют раз за разом класть себя на операционный стол. Разбирать на запчасти. И от этого становится жутко и тоскливо. Почему они, хотя те, кто получил хорошее воспитание и образование не взбунтуются, хотя элементарно — начнут курить, пить... Портить себя? Может потому что понимают, что это прямой путь в могилу? Понимают, что в этом случае их просто уничтожат, как ненужный мусор?

И еще меня задела фраза «донор завершил» так и хочется дописать «...работу»

В целом это спокойный неторопливый роман, требующий долго вчитывания, и не отпускающий после прочтения последних строк.

Есть художественные произведения (книги, картины, фильмы, музыка), алгоритм создания которых мне совершенно ясен. Сюжет, слог, герой, движение кисти, палитра, ритм, кадр, ракурс... Сделано может быть мастерски и не очень, но понятно как. Известна методология. А есть вещи, родившиеся абсолютно загадочным образом. Какими извилистыми тропинками авторы под руководством своих муз приходят к таким итогам — для меня тайна. Сервантес, Борхес, Врубель, Тарковский, Моцарт, далее по списку. Их произведения парадоксальны и ошеломительны, по крайней мере, для своего времени.

Исигуро из той же компании. Невероятный, совершенно неожиданный взгляд на проблему... Да на кучу проблем. Медицинских, этических, психологических. Не могу себе представить, как Кадзуо Исигуро нашёл именно такую точку зрения. Изнутри, так сказать. (Это ещё не спойлер, нет?) Хотя, когда знакомишься с уже написанным, кажется, что всё очень просто.

Очень гармоничная книга. Все элементы — сюжет, герои, детали, описания, диалоги — всё предельно точно, реалистично прописано. Все нити увязаны, все ружья выстрелили. Повествование неспешное, чрезвычайно аккуратное, в лучших традициях английской классической литературы. Роман очень убедительный, атмосферный, в него погружаешься с головой. Лично я при прочтении вошёл в полный резонанс с персонажами.

Не стоит рассматривать книгу, как НФ (хотя формально, да, она таковой является). На самом деле это социально-психологическая философия. Прошу простить меня опытных критиков, если неправильно сформулировал.

Начало романа умильное, прямо Гарри Поттер. Далее, как аспид, разворачивается исподволь мрачнейший сюжет. Очень жестокая, буквально убийственная тематика. И при этом необычайно светлая, грустная книга. Исигуро смог мастерски соединить несовместимое. Выдающееся произведение. Думаю, в отличие от популярных сегодня книг, «Не отпускай меня» будут читать наши потомки и через много-много лет.

Так во-от. Для тех, кто роман не читал. Если Диккенс и Достоевский не вызвали отторжения, прочтите обязательно. Только не бегом, не в метро и не на пляже. Выделите себе спокойное время на прочтение. Сердце обольётся сначала кровью, затем бальзамом. Потом опять кровью. Так несколько раз.

Лично я книгу прочёл года три назад. До сих пор помню практически весь роман (кроме имён — с ними, особенно иностранными, у меня швах). На самом деле, наверное, свои ощущения и переживания от прочтения книги. Вчера (ВЧЕРА!) закончил читать супермегабестселлер Роллинса — «Алтарь Эдема». Вроде бы, было интересно. Наверное, переживал за ГГ. Сейчас, глядя на обложку, пытался вспомнить, про что книжка — не смог! Содержимое книги полностью улетучилось из моёй бедной головы. Абсолютная пустота!

А Исигуро при правильном, неспешном прочтении останется с Вами навсегда.

Удачи!

Этот роман подобен живописному полотну, написанному словами и полутонами. Благодаря великолепному переводу у нас есть возможность окунуться в чарующие глубины души человека, посвятившего всю жизнь служению другим, но в то же забывшего о своём собственном внутреннем мире, о потребности в любви, о желаниях. Мы совершим не только путешествие по Англии, но и познаем весь характер и воспоминания этого человека — лакея Стивенса. Это стопроцентный английский роман, взгляд на английскую мораль со стороны урожденного японца, что придаёт ему некую восточную глубину и необычность. Понятия о достоинстве лакея как будто являются аллюзией на честь самурая. Стивенс так и жил — как самурай, только он дворецкий, поэтому все дела он выполнял с подобающей честью и тщательностью. Даже великий дворецкий, такой, как его отец, в конце жизни терпит крах. Да и лорд, которому служит Стивенс, в конце жизни терпит также фиаско. Роман о самом главном — для чего мы живём свою жизнь, какой у неё смысл? А дело в том, что смысл не в цели, к которой мы приходим, в итоге мы ведь всё равно остаёмся ни с чем. Дело в каждом нашем слове, нашем поступке. Стивенс жил почти как идеальный человек по Конфуцию, но однако не стоит забывать, что в жизни также стоит замечать любовь вокруг нас, и отвечать на неё взаимностью. Любовь стоит того, чтобы на её алтарь положить многое — и не прогадаете. Стивенс не заметил любовь, но всё равно нельзя сказать, что он прожил жизнь зря — он был верен себе в любую минуту.

первая часть книги очень ровная и спокойная и возникает ошущение, что это один из романов Харуки Мураками, нечто из тех, в которых он любит делиться сексуальными переживаниями молодых японцев из поколения 70-80х годов.

Но, читая дальше, начинаешь понимать, что ничего из того что было прочитано ранее у японских романистов нельзя поставить в один ряд с этим произведением. тут нет традиционной английской жизни, тут нет традиционной восточной романтичности. Тут есть только строгая функциональность мира, в котором детей ростят для одной цели — выемки, одна, две или может четыре, а потом они заканчивают. И это ормально, только вот у них тоже есть желание жить...

У каждого из нас есть свои недостатки. Большинство уже давно смирились с ними, зная свои слабые места. Но если одни снисходительно относятся к своим капризам, другие ведут перманентную войну со своими минусами, в которой редко кто выходит победителем. Перфекционизм присущ многим. Даже если мы бесконечно далеки от идеала, все равно в глубине души мы верим, что однажды его достигнем. Не знаю, реально ли это. Раньше я верила в то, что можно изменить себя, можно изменить свои недостатки, но сейчас, по прошествии определенного времени, я поняла, что, не смотря на постоянную борьбу, мои недостатки укоренились во мне, и засели накрепко. Возможно именно поэтому, люди, которые смогли достичь своего идеала, вызывают во мне чувство глубокого уважения. Они вдохновляют меня на новый бой, на стремление к тому самому идеалу, образ которого спрятан глубоко внутри… И пусть сами эти люди не совсем довольны собой, признают свои оплошности, пусть их жизнь серьезно пострадала в результате достижения этих целей… Но все же…

Стивенс для меня именно такой человек. Человек, достигший идеала. Не важно какой ценой (в смысле это, конечно, не маловажно, но я о другом сейчас). Важно, что он смог достичь этого. И осознав, ощутил то неповторимое чувство торжества, что чувствует человек покорив свой Эверест. Со стороны поступки и поведение Стивенса полны хладнокровия и невозмутимости, его можно назвать черствым (и порой это не без основательно), но когда читаешь, даже самые ужасные подтверждения его «холодности», понимаешь, что это просто – должностные обязанности. Хотя с другой стороны…

Дворецкий Стивенс – это всего лишь дворецкий. Что мы знаем об этой профессии? (да и можно ли это профессией-то назвать?) Что эти люди ответственны за прием гостей, что они заботятся о благоустройстве дома, руководят слугами… своеобразные домашние менеджеры. Понятие дворецкий для нас далеко, все же это не в русских традициях. Поэтому представления о том, какая это сложная работа, по большому счету самые общие. Когда мы открываем книгу Кадзуо Исигуро «Остаток дня» и начинаем читать монолог Стивенса, многое для нас становится ясным. Стивенс рассуждает, какими качествами должен обладать настоящий дворецкий, как дворецкий должен относиться к своему хозяину, что такое достоинство и преданность, такт и профессионализм. Мы видим, что представляли собой ритуалы повседневной жизни аристократов, мы видим, как Стивенс добивался совершенства на этой стезе. На поверхности – монолог обывателя с массой бытовых подробностей, и «кухонных» рассуждений. На поверхности – перфекционизм, доведенный до автоматизма, преданность, граничащая с фанатизмом, достоинство очень близкое к снобизму. А может быть Стивенс – то доказательство того, что идеал не достижим? И как бы мы не старались, но доводя до совершенство одну сторону нашей жизни, мы упускаем другое. Определяя для себя нормы и правила поведения, устанавливая высокую планку, со стороны такой человек будет чудаком. Маньяком-чистюлей, зубрилой, заучкой, «вся такая правильная, аж противно». Может быть поэтому Стивенс будет не понят большинством… Да. Наверное, так. Но главное, что он сам смог достичь своего идеала. Добился своей цели.

Я долго не могла понять, почему книга так называется. Наверное, думала я, все дело в том, что человек уже на склоне лет, подводит итоги, ставит оценки, переосмысливает прошлое. И только прочитав последние страницы, становится ясно, почему именно «Остаток дня». Каждому из нас дарована жизнь, и в ней были обиды и промахи. И самое главное – это не оглядываться назад, не искать скрытые смыслы, думать о том, «что было бы если бы», не мучиться угрызениями совести – а жить дальше. Смотреть только вперед. Прожить дарованный нам «остаток дня» радуясь жизни во всех ее проявлениях. Это такая простая истина, что кажется бессмысленным даже ее озвучивать. Такая глупость, правда? Это и так понятно всем и каждому. Но с другой стороны, разве все гениально не просто? И эта элементарная мысль не залог нашего спокойствия?

Закрытое пространство диктует свои правила. То, что постороннему человеку кажется незначительным, приобретает для тебя особый смысл. Мимолетный взгляд тщательно анализируется, словно прочувствывается каждая секунда, каждое микросоставляющая этой встречи. В память врезается каждая черточка лица, все оттенки эмоций, все, что хотели сказать тебе глаза. Стоп-кадр. Обратный отсчет. И касание к другому, как электрический разряд, откидывающий в разные стороны обоих. Это не объяснить в двух словах. Это диалог без слов, когда секунда равняется бесконечности, а случайный жест или прикосновение равняются объятьям. И это «общение», этот разговор без слов в таком замкнутом пространстве получает не меньшее, если не большее значение, чем общение реальное, чем слова сказанные вслух. Читая Исигуро, погружаешься во внутренний мир такого человека. Человека, который вырос в таком пространстве, который привык получать информацию из недосказанностей, полувзглядов и полунамеков. И чтобы понять, чтобы отыскать правду нужно принять и понять все вокруг, даже незначительные мелочи…

Стиль Исигуро – это действительно что-то необыкновенное. Медленное, размеренное повествование, тысячи подробностей малейших оттенков чувств – внутренний диалог, который завораживает и гипнотизирует. Словно входишь в некий транс, уходишь под воду, где ничего не мешает главному – слышать голос главной героини — голос клона, или как тактично говорят в книге «воспитанницы», «помощницы», «копии». Откуда берутся эти «копии»? Ответ автор откроет далеко не сразу. «Мы скопированы с отбросов. С наркоманов, проституток, пьяниц, бродяг. Кое кто, может быть, с заключенных – с тех, которые не психи. Вот от кого мы произошли». Клоны нужны для того чтобы лечить рак, заболевания двигательных нейронов, сердечные заболевания. И общество не задумывается над тем – кто эти копии. Есть у них душа или нет. Обществу проще думать, что нет. Потому что отказаться от органов здоровых доноров слишком большая цена.

Я не хочу больше рассказывать о содержании. Тем более, что в этих нескольких предложениях я уже многое сказала. Да и сюжет не самое главное, что цепляет в этой книге. Главное – это когда закрываешь, книгу, поднимаешь глаза и понимаешь, что ты изменился. Что теперь ты смотришь на мир глазами другого человека. Человека, который ценит каждую мелочь, каждое слово, каждый взгляд, каждое воспоминание. Потому что иногда – это единственное, что остается у тебя…

По мне так очень хороший сборник. Подзаголовок «Пять историй о музыке и сумерках», возможно, сообщает некоторую слащавость названию – но ничего подобного, никакой слащавости тут нет. Это живая, яркая проза от серьезного автора. Считаю, нет ни одного слабого рассказа, во всех выдержано настроение и по сути интерпретации одного круга тем – за это ценю сборник еще больше. Конечно же, музыка и музыканты являются основным лейтмотивом.

Невольно сравнивал эти рассказы с малой формой Харуки Мураками, который тоже часто поднимает тему музыки и в особенности джазовой. У Исигуро меньше поэтики, но больше английской основательности и чисто западного восприятия – что и не удивительно! Думаю, нет смысла разбирать каждый рассказ по отдельности. Достаточно сказать, что сильны они своей эмоциональной стороной, тут нет эффектных финалов и окончательных выводов. Основной круг тем – все тот же жестокий мир и творческая личность, засилье фальши, но и торжество настоящего таланта, непостоянные музы, разочарование, но и надежда на лучшие времена. Место действия – туманная Англия и романтичная Венеция. Герои Исигуро здесь – по сути маргиналы, тем не менее, четко осознающие свой путь и готовые бороться с трудностями.

Малая проза Исигуро ничуть не хуже его романов. Почитайте, особенно если вы неравнодушны к волшебству музыки.

Интересно! Весь роман — это неспешный рассказ старого дворецкого о прожитой жизни, с множеством размышлений о профессии дворецкого, о критериях ее совершенства, о преданности своему делу. Событий почти нет, хотя они и происходят где-то рядом, и политические и личные. И все это почему-то читается с удивительным интересом и оставляет глубокое и сильное впечатление. Пожалуй, такой прозы я не читал давно. Так и кажется, что едешь по английским проселкам, наслаждаясь удивительной природой, и что это твоя жизнь исполнена гордостью за полностью, без остатка исполненный долг служения. И возникают мысли — а как ты сам прожил жизнь? Все ли отдал, что мог, и, главное, кому или чему отдал?

Слишком много неспешный рассказ старого дворецкого заставляет оценить, рассмотреть по-новому, за любой затронутой в романе темой открывается необъятная глубина мыслей, чувств, мировоззрений. Здесь и природа лакейства и понятие джентльменства, профессионализм и величие, чувство долга и причастность к творению истории.

Здесь и история любви, странной, несостоявшейся, оставшейся незамеченной. И финальная идея книги: вечер — самая лучшая часть дня и прожить свой остаток дня надо хорошо!

Идея – жуткая. Давно, где-то в послевоенные годы, научились клонировать людей и – стали выращивать клонов как материал для трансплантации, чем победили многие болезни, вплоть до рака. Книга написана от имени одного из таких клонов…

Но это – не триллер, не трагедия и даже не социальная драма. Это – описание жизни, начиная от раннего детства, с точки зрения растущей и взрослеющей девочки. Описание подробное, со всеми движениями души, с мельчайшими оттенками развития дружбы, а позже и любви. И вот эти самые движения души и составляют саму книгу: тем, кто любит подобную направленность в литературе, книга, безусловно, понравится.

Мир клонов изображен с точки зрения людей, воспринимающих то, что с ними происходит, как должное, никаких попыток вырваться из рамок своего предназначения не показано. Абсолютно отсутствует описание внешнего по отношению к клонам мира, и даже неизбежные точки соприкосновения в книге практически не отражены. Не то, чтобы клоны ни с кем не общались – просто нам об этом не рассказано.

Вот это – полная покорность и безразличность к внешнему миру – заметно снижает достоверность описания – в придуманный автором мир не веришь.

Мешает восприятию также полное отсутствие описаний того, что происходит с клонами. Что же у них изымают, если после третьей выемки они остаются физически полноценными людьми – во всех отношениях, и даже почки у них на месте (обе!). Почему единственной профессией, доступной им, является помощник донора? Почему для этой помощи они разъезжают по всей стране? В чем, собственно, состоит эта помощь?

Воспитанники Хейлшема по идее должны принципиально отличаться от других клонов – образованные, культурные, творческие личности, но при контактах с другими клонами этого не видно…

Единственная идея, похожая на реальность – то, что попытки повысить уровень обучения детей, в общем, обречены на неудачу, остается как-то побоку – в общем, в этом мире никому и ничего не нужно. И что же это за мир? Британия глазами японца, с детства здесь живущего?

Похоже, что автор, неплохо разбирающийся в подростковой психологии, или не разбирается ни в чем больше или не хочет говорить ни о чем больше с читателями…

В каком-то описании Букеровской премии я встретил комментарий, что все книги, номинирующиеся на Буккера, действительно хорошие книги. Что ж, автор комментария, похоже, покривил душой…

не моя книга. Лабораторное-клиническое, равнодушное изложение событий временами раздражает и не вполне укладывался у меня в голове с неплохим вроде стилем и очевидной драмой происходящего, что в свою очередь как-то странно выглядит на фоне непрактичной абсурдности описанного автором мира.

Вообще странная какая-то книга. Вегетарианская. слишком напоминает анекдот про соседскую свинью (когда сосед у соседа спрашивает. — У тебя че свинья на трех ногах бегает? — А я ведь не дурак из-за холодца всю свинью резать!) Намного «гуманнее» и дешевле выращивать тупых лоботомированных и счастливых а не образованных овец, и тут же рубать их на запчасти а не «хранить», -непрактично, выработка низкая, высокие затраты. Почему-то нет овец «универсального» образца высокой выживаемости, или специальных моделей — с двумя головами например — принесли бы в 2 раза больше ретины

Обнаружив себя на месте одного из героев этой истории, нормальный русский человек вместо душекопания моментально забил бы себе вены холестеролом, почки солями, желчный пузырь камнями и привел бы печень и легкие в нетранспортабельное состояние, выпив и покурив, кровь -искупавшись в каких-нибудь радиоактивных отходах и получая при этом максимум удовольствия от жизни. Никто же не сторожит и не останавливает — иди куда хочешь, делай что хочешь. Зато я прекрасно представляю себе содрогающегося над книгой средне-статистического обезмикробленного Purellом европейца-вегетарианца, скорее всего , выкормленного формулой и впервые перешедшего на без-дайперную жизнь в 4-летнем возрасте, у которого в доме одно кастрированное животное после эвтаназии заменяется другим. Такой точно свинью на трёх ногах пустит бегать

Может автор хотел сказать что смысл жизни в жертвенной самоотдаче? но что-то я не наблюдала ни одной сцены самозабвенно-фанатичных харакири с вырыванием сердца.

Так — туман туманом, иногда идёт дым, и всё

Книга на мой взгляд забита невнятными и смутными эмоциями, которыми автор так и не смог разродиться. Если вам интересна тема клонов для забора донорских органов, могу предложить 2 антиутопии которые мне понравились намного больше чем «не отпускай меня», -«беглецы» шустермана (там вам будут и пессимистическое настроение, и чувство беспомощности) и «Дом скорпиона» ненси фармер.

Спокойно-ровное, плавное творение. Когда читала, полностью отключалась от того, что вокруг было, и следовала за воспоминаниями девочки-героини. Исигуро как-то очень не спеша раскрывал суть, по порядку, предупреждая даже, что вот сейчас будет изложен важный разговор, важное событие, пришествие.

Тема клонирования ради пересадки органов. Почти как выращивание коров для мяса, утоление их потребностей дабы потом утолить свои. Тема дружбы, любви, смирения. Творчество как способ выявления души.

Полноценные, такие же как мы? Или просто мясо?

Читать, если хочется отдохнуть от суетливости кричащих строчек. Когда хочется погрузиться в размеренное философствование.

Произведение сложное, неприятное и для прочтения тяжелое. Описываемая система ужасна и — что куда хуже — непобедима, во-первых, потому, что жертвы ее воспринимают все, с ними происходящее, как должное. Как удобно — с рождения, подспудно готовить их на убой, практически напрямую сообщая о будущей судьбе, но при это так гладко, почти небрежно. Это чувствуется даже в терминах (и это, наверное, стоит упомянуть как достижение переводчика) — «выемка» вместо «изъятия», «завершение» пациента вместо «смерти»... И даже те, кто искренне хочет «воспитанникам» добра, в лучшем случае стремится облегчить их короткую жизнь, но не избавить их от несправедливой судьбы, которая им предназначена кем-то другим. И что, наверное, действует сильнее всего: автор никого не судит, не «давит на жалость». Так что читателю дается право самому разобраться в том, что он думает и чувствует по поводу происходящего в том мире. Можно проклинать общество, обрекающее одну часть живущих на смерть ради другой, — вовсе не обязательно чем-то лучшей, — можно восхищаться стоицизмом клонов (хотя по-моему, это сродни восхищению перед слепцом, не рассуждающем о цветах заката, или дурачком, не сочиняющем стихи — они просто не знают, что может быть иначе).

Поразительная вещь! Не вспомню никогда уже, откуда я узнала об этой книге, но в последний год не единожды порывалась купить ее. А тут получила в подарок и прочла за сутки. Мне даже показалось, что во мне что-то переменилось. Теперь, после прочтения «Остатка дня», вполне возможно мое дальнешее знакомство с творчеством автора.

Эта книга — идеал всего, что я искала в литературе. Прекрасный язык, замечательные персонажи, которые, быть может, и ведут себя не всегда логично и не каждый раз так, как нам хотелось бы, но они, эти персонажи, заставляют задумываться над собой, они заставляют задумываться над их поступками, они склоняют чашу весов в свою сторону... и вот уже читатель жаждет услышать, что же дальше, чем все закончится... Это странно-сильная книга. Безумно глубокая. Читать ее — все равно что стоять у края пропасти с чашкой любимого чая в руке: ты знаешь, что рядом неизведанные глубины и ты в любой момент, только захоти, сможешь постичь их, но торопиться незачем, и ты не торопишься, попивая свой чай... Книга о чувствах человека, отдавшего всего себя служению другому человеку, и не оставившего ни себе, ни другим ничего... Это книга, где в каждой строчке сквозит глубочайшая печаль по прошлому, хорошему прошлому, времени, когда происходили великие вещи....

Больше слов нет, простите.

Последнюю пару дней активно читал книгу, попавшую мне случайно и требующую немедленного прочтения. Автор мне уже был знаком, ибо Кадзуо Исигуро я запомнил по шокировавшему меня в свое время прочитанному в Иностранке «Не отпускай меня», поэтому, взяв в руки «Художник зыбкого мира», я ожидал чего-то такого же оглушительного, но ожидания не опрравдались. Не являясь специалистом в его творчестве, рискну предположить, что ранний «японский» период творчества автора несколько отличается от его поздних вещей. Роман вышел в свет в 1986 году и был признан книгой года в Великобритании, за что и получил Уитбредовскую премию.

Уитбредовская премия (англ. Whitbread Book Award) — одна из наиболее авторитетных литературных премий Великобритании.

Учреждена в 1971 году и присуждается Ассоциацией книготорговцев Великобритании. Претендовать на премию, наряду с британскими писателями, могут также авторы из Ирландии. Первоначально именовалась по названию фирмы-спонсора Whitbread Group, работающей преимущественно в гостиничном и ресторанном бизнесе; в 2006 году обязанности главного спонсора взяла на себя входящая в Whitbread Group компания Costa Coffee, владеющая 600 мелкооптовыми магазинами по продаже кофе и 200 кофейнями на территории Великобритании, в связи с чем премия была переименована в премию Коста (англ. Costa Book Award).

Премия ставит своей задачей пропаганду чтения и поощрение произведений, способных распространить удовольствие от чтения в более широкой аудитории, и в связи с этим является более «демократичной», чем Букеровская. Премия присуждается ежегодно в пяти номинациях: «Роман», «Лучший первый роман», «Биография», «Детская литература», «Поэзия»; лауреаты получают по 5000 фунтов стерлингов. Из пяти лауреатов выбирается абсолютный победитель, который получает 25 тысяч фунтов стерлингов. Его произведение носит титул «Книга года».

Помимо Исигуро отмеченны Уитбредовской премией Книгой года много известных авторов, среди которых также я заметил знакомую для себя фамилию Филиппа Пулмана.

Сюжет книги можно описать в нескольких словах. Послевоенная Япония (1948 — 1950). Мацуи Оно — знаменитый художник, потерявший сына и жену на войне, живет в большом доме, также пострдавшим от войны, вместе со своей младшей дочерью, безуспешно пытаясь выдать ее замуж. У него также есть и старшая замужняя дочь, которая навещает его вместе с внуком.

Если вспоминать историю, то после поражения во Второй мировой войне милитаристская Япония, была разоружена Соединенными Штатами, внеся в государство, полное традиций и устоев, ветерок свободы, независмости, демократии. Молодые люди стали по другому расценивать историю, императорскую власть, роль Японии в войне и т.д. В то время находили и судили военных преступников, повинных в войне и огромных жертвах; по стране прокатилась волна самоубийств.

В это время нас и отправляет Исигуро и начинает повествование от имени старого художника. Роман очень написан интересным языком. Я хоть и не знаток японской жизни, но и автор и, конечно, переводчик сделали все, что лично я прямо проникся Японским бытом, жизнью, устоями и традициями. Работа в саду, манера общения, распитие сакэ, неспешные беседы, удивительная процедура женитьбы молодых людей, которой отведена большая часть повествования, — всё это придает книге истинно дух Востока, которым надо сказать я проникся.

Занимаясь переговорами об устройстве дочери, художник вспоминает всю свою жизнь от детства, когда он решил заниматься живописью, по нынешнее время. Здесь и эпоха его ученичества и становления, и конечно же, его роль в военной компании. Исигуро поднимает очень интересный вопрос: как должны осознавать себя люди искусства, вставшие на сторону тоталитарного государства и всем своим творчеством способствующие его развитию. Как должны себя ощущать люди позже, когда то, чему они отдали всю свою жизнь, считается преступным и никому не нужным. Таков главный герой, вставший на стороны военных и посвятивший войне свой талант. Теперь в годы, когда столько жертв войны, и все проклинают ее начинателей, он оказывается в очень затруднительном состоянии, и ему приходится очень сложно уладить свой внутренний мир, встают вопросы смысла жизни и дальнейших перспектив.

Данная ситуация на меня произвела впечатление, потому что сейчас мы живем в такой же стране, в которой новое поколение ко многому в прошлом относятся мягко говоря без уважения. Это касается всего и искусство здесь не исключение.

Книга произвела на меня благоприятное впечатление. Хоть в ней и нет особо сюжета, но описанная жизнь Японии на этапе становления очень любопытна!

Роман прочитал за пару дней, очень своеобразная книга. Вся интрига открывается чуть ли не сразу, потом просто читаешь и страшно от знания. Язык, на мой взгляд, не очень простой для чтения. Сюжет лично мне показался очень жестоким: показан санаторий, где живут дети под присмотром врачей и воспитателей. Постоянно фигугрирует слово «выемка», и вскоре понимаешь, что детей ростят для органов, что эти дети — донары, из которых будут вынуты опреденные органы. С этим знанием они живут, влюбляются, ссорятся, мирятся. В общем страшно. Читалось мне тяжело.

Это безусловно качественная литература и очень интересный автор. Оценка спокойно может быть выше, но уж очень главные герои напомнили мне овец, которых выращивают на убой. Во время чтения постоянно было желание впасть в депрессию, поэтому оценка такая.

Прочитав, хочется выдохнуть. Отчего-то книга оставляет двоякое чувство. Будто перед тобой развернули паутину: наложившиеся друг на друга поступки, смешавшиеся чувства и мысли, переплетенные времена.

Художник зыбкого мира...кто он? Разочаровавшийся человек? Нет. Счастливый творец, радующийся жизни? Тоже нет. Как-то сложно прийти к какому-то выводу. Зыбкий мир — мир иллюзий, надежд и желаний изменить все. Главный герой был жильцом этого мира, и ему не в чем было себя упрекнуть. Он шел путем чести, не отступался от того, что казалось ему правильным. Художник был верен «зыбкому миру» до конца. Только вот это ничего ему не дало. Художник не сумел воспитать детей, не смог сохранить семейного уюта. Зыбкий мир забрал все, а взамен ничего не дал, кроме ощущения того, что все делал по чести — искренне и правдиво.

Чувство обиды, наверное, самое сильное. Незаслуженной обиды. А еще покорности перед неизбежным. Так складывается, что сам по себе человек мало, что может. И вероятно самое большое достижение для человека — создание крепкой, счастливой семьи. Все остальное есть иллюзии, зыбкий мир, который мало, чего стоит.

До последней страницы не можешь определиться с какими-то своими выводами. Ждешь развязку, волнуешься, а в итоге получаешь по носу. Потому что автор подсовывает не ту концовку... Фальшиво как-то смотрится она, не идет в лад со всем произведением.

Лучшая книга японского автора, которую я когда либо читал. Акунин со своей коронацией просто ребенок.

Книга в общем понравилась.Но,если честно,мне, после ее прочтения стало немного не по себе,и в голове крутилась одна мысль:«Неужели именно это и ждет нас в будущем!«Вырашивание «живого мяса«!!!Если «ДА» то это отвратительно.У меня лично в голове не укладывается как одну человеческую жизнь,а вкниге именно это автор и показал нам,что клоны,такие же люди как и мы ,можно по каким-то видимым или не видимым причинам променять на другую,такую же!Кто дает нам право решать кому жить,а кому умирать!Безусловно Исигуро размышляет в этой книге в первую очередь о моральном аспекте кланирования,ведь в наше время научного прогресса,это насущно.Пытаясь передать нам свое отношение к этой проблеме,он так подробно описывает жизнь и мысли этих детей, рожденных чтобы умереть!Детей ,несущих жизнь ценой своей собственной смерти,искренни веря что это их единствееное предназначение.И поражает что это предназначение придумали мы-себялюбцы люди!

Знаете,если такое жестокое и эгоистичное будущее нас ждет,у меня мало желания в нем жить.......

На мой вкус книга отупляет полным отсутствием активных перепетий.. все как будто в вате происходит... лично мне такой подход не интересен. т.е. книга для нелюбителя активных изменений сюжетных линий.

Книга оставляет довольно сильное впечатление после прочтения. Тонкие намеки, ускользающие в дымке слов, вроде бы все просто, но одновременно и сложно, притягательно завораживающе. На первый взгляд реальная история скрывает в себе и мистический элемент...ближе к концу понимаешь — этот роман интересен прежде всего своей неуловимой атмосферой загадки, ответ на которую каждый дает себе сам.

Англичане всё-таки интересный народ: со своим юмором, со своими традициями, со своим мировоззрением. Вот, дворецкий Стивенс — настоящий профессионал своего дела. Холодный, чопорный, безжалостный к себе и подчинённым, подчас просто бесчувственный болван. Ну, почему?! Почему же я так сопереживаю этому, далеко не самому приятному джентельмену?! Он — честен, он — предан хозяину, он — обладатель Достоинства с большой буквы, он — почти эталон в своём деле, почти... Почти... потому что кажется мне, что Стивенс немного лукавит, немного недоговаривает и за этим человеком-отлаженным механизмом проступает его истинная натура, которая всё-таки вырывается наружу в финале книги... ведь знал он, чувствовал, что тогда, в комнате, леди Кентон рыдала... Стивенс не слеп, он предпочёл прожить с закрытыми глазами. Так было надо, для дела.

Возможно, что я не прав, и главный герой банально оплакивает свою бессмысленную жизнь. Хотя, не думаю. Уверен, что автор хотел сказать нечто большее. В любом случае, низкий ему поклон.

Довольно приличная вешь...

Исигуро как всегда демонстрирует атмосферный, легкий язык изложения.

Фабула уже описана в предыдущем отзыве, мало что можно добавить. Действительно, не все так просто как кажется. Дружба Эцуко и Сатико претендует и на второй уровень восприятия. Как мне показалось, события происходящие в послевоенной Японии и уже в Англии — суть одна и та же драма... Книга наполнена тонкими намеками, к концу романа я уже не вполне понимал, какая же из историй случилась раньше, а какая позже. Такое вот странное чувство... Все в дымке, все тонко и лирично.

Исигуро вновь, как и в романе «Художник зыбкого мира» много внимания уделяет проблеме отцов и детей, смены мировоззрений и раскаянии в военном прошлом. А еще книга о материнском долге и ложных надеждах...

Книга совсем не наполнена действием, по сути, небольшие зарисовки из вроде бы обычной жизни. Но оторваться совершенно невозможно. Такова сила таланта автора, Исигуро великолепно владеет композицией, всегда немного не договаривает, дает время подумать...

Замечательная книга !

Действительно, то что роман написал автор японского происхождения — поистине удивительно. Невозможно передать, насколько каждая страница проникнута исконно английским духом. Единогласное присуждение премии Букера — прекрасное доказательство высочайшего уровня данного произведения.

Должен сказать, узнал много нового о профессии дворецкого, а также и в целом о проблематике отношений хозяин-слуга. В центре повествования три фигуры: дворецкий Стивенс, экономка мисс Кентон и хозяин поместья лорд Дарлингтон. Мистер Стивенс без малого настоящий адепт кодекса служения. Он полностью отдан своему делу, ничего другого как будто и не существует для него. Стивенс без устали совершенствует свое мастерство, здесь много размышлений о материях, наподобие — что такое достоинство, каким должен быть «великий» дворецкий, что такое «настоящие» джентльмены и Великие Дома. В целом, такие вещи для него скорее дело прошлого, на дворе (1956 год) угасание традиций и наступление нового миропорядка. Как мы узнаем, хороший слуга должен «присутствовать но не видеть». И еще показательна вот такая часть монолога: « …таким, как мы с вами, никогда не постичь огромных проблем современного мира, а поэтому лучше всего безоглядно положиться на такого хозяина, которого мы считаем достойным и мудрым, и честно и беззаветно служить ему по мере сил.»

Моральной стороне лакейства уделено много места. Профессиональная вынужденная слепота сыграла со Стивенсом злую шутку — лорд Дарлингтон потерпел полный крах как политик и джентльмен. Ради чего тогда прожита жизнь ? Еще одной стороной лакейского мировоззрения становится душевная черствость, полностью атрофируется способность любить и сопереживать. Книга снабжена отличной критической статьей переводчика, с выводами которой я полностью согласен: «Продуманно чередуя эпизоды и сцены, строя диалоги и описывая реакции персонажей, какими их воспринимает Стивенс, автор подводит нас к главному: лакейство в принципе губит личность, растлевает ум, сушит сердце, искажает ценности человеческого общения. Оно делает Стивенса слепым не только в политике. Его рассказ – это, в сущности, хроника неувиденной и в силу этого не принятой любви»

Великолепнейший язык и блистательный перевод.

Проза самого высокого уровня.

Прочитал книгу не без удовольствия. И в первую очередь благодаря необычайно легкому языку автора, уж этим он владеет в совершенстве, насколько я понимаю. А может, дело в очень качественном переводе.

Что же мы имеем ? События развиваются в послевоенной Японии (1949, 1950), а также присутствуют пространные экскурсы в довоенные времена. В центре повествования старый художник и его переживания по поводу грехов, совершенных в прошлом, во времена милитаризма. Правда, что такого страшного он совершил, я так и не понял. Напротив, жизнь сэнсэя Оно и его учеников в столь драматичные времена представляется довольно легкой — во главе угла бесконечные посиделки в барах, спиртное рекой, всяческие богемные споры. Нарисовали они пару плакатов, призывающих на войну с Китаем — большое дело ! В целом, все эти прегрешения мнимые. Как высказался один из персонажей: «Не того масштаба мы фигуры чтобы столь горько сожалеть о содеянном, наша деятельность не имела никакого существенного значения. И по прошествии времени наши ошибки и заблуждения никого не интересуют кроме нас самих...» Так что, наилучшее решение — успокоиться и жить дальше.

И еще один монолог: «Впрочем, не стоит понапрасну винить себя. Ведь мы тогда действовали во имя того во что верили, и отдавали этому все свои силы. Вот только выяснилось под конец, что люди-то мы — самые обыкновенные, не слишком проницательные. Нам просто не повезло, что мы с тобой оказались всего лишь обыкновенными людьми во времена таких необыкновенных событий.»

А так, послевоенная жизнь сэнсэя Оно вполне неплоха. Он живет в большом доме, в средствах особого недостатка нет, так сказать, аристократ на заслуженном отдыхе. Нянчится с внуком, выдает замуж дочку (японский традиционный ритуал сватанья — оказывается, довольно сложная и длительная вещь).

Вывод: довольно легкое и приятное чтение, еще одна удачная вещь автора.

Какой невероятно легкий и сложный роман! До этого читала у Исигуро прославленный «Не отпускай меня», в котором все было ясно и сильно, и достаточно тонко, но такого ощущения пограничности, зыбкости и недосказанности, как в «Там, где в дымке холмы» не возникало.

Трудно сказать о чём «Там, где в дымке холмы»…Но все же попробую обрисовать сюжет. У японки Эцуко, которая уже многие годы живет в Англии, кончает жизнь самоубийством дочь. Ни мотивов, ни предыстории этого события Исигуро не описывает. Зато переходит к другой предыстории: повествует о жизни молодой Эцуко в Нагасаки, её дружбе с соседкой Сатико и её маленькой дочерью. В этой истории нет каких-то ярких событий, только тонкие нюансы взаимонепонимания и неизменное нагнетание ситуации. История вроде бы должна закончиться трагически, но… завершение её на самом деле произойдёт много позже, когда взрослая дочь Эцуко повесится в своей квартире. Очень важно, что повествование ведется от первого лица, и всегда надо помнить, что мы видим не события, а лишь их восприятие героиней.

Если попробовать кратко сформулировать мои мысли об этом романе, то я сказала бы, что он об эгоизме. Причем об эгоизме не как отрицательной черте, а об его неизбежности. А ещё о том, что на ошибках нельзя учиться, что они — непреодолимые развилки человеческого пути.

Исигуро считается неяпонским автором: он пишет на английском и, в общем, темы его произведений – европейские. Но «Там, где в дымке холмы» — роман во многом традиционно японский. Чрезвычайно сдержанные, малоэмоциональные герои, в которых однако чувствуется глубина; медленное, созерцательное повествование. Но, с другой стороны, понятно, что это роман не об Японии, не об японских нравах. В самом начале героиня говорит: «Англичанам дорога мысль о том, будто нашей нации присущ инстинкт самоубийства и потому вдаваться в объяснения незачем; в газетах сообщалось только, что она была японкой и повесилась у себя в комнате». В книге полно такой горькой иронии, и читать её одновременно легко и болезненно.

«Там, где в дымке холмы» — роман, напоминающий японские пейзажи, созерцания не мира, но души.

Не очень люблю японскую эстетику, но именно этот автор завораживает. Сочитание японской недосказанности и вполне европейского сюжета являет книгу от которой невозможно отказаться.Читая эту ее ты словно смотришь фильм Вонга Корвая.''Когда мы были сиротами ''оставляет послевкусие словно хорошее дорогое вино: нотка японского сада камней,нотка печали,привкус обреченности манга И много много очень хорошей литературы.

«Не отпускай меня!» Кому же адресована эта фраза? Наверное Хейлшему. Это место, которое этим страдальцам судьбы давало последнюю надежду. И Хейлшем постепенно «отпускал» героев и они оказывались все в более невыносимом мире. Но они держались благодаря надеждам, которые дарил им Хейлшем. Не отпускай меня! О Хейлшем, Хейлшем...

Прочитал я данную книгу. Весьма хорошего мнения. Автор очень хорошо сумел показать зыбкие миры и прошлого и настоящего. Но главное верить в эти зыбкие миры в момент, когда в них живешь. И не нужно жалеть о том, что совершил, так как многое в этом мире зыбко. В конце концов ошибку можно признать и не надо их прятать. Здесь сталкивается традиция с модерном, старая и новая Япония. Книга на стыке эпох, на стыке зыбких миров.

Замечательная, атмосферная книга.

В центре повествования — Хейлшем, дом для воспитанников. Является ли это место каким-то особенным ? Да. Но не сразу это становится понятно. У всех детей, казалось бы, обычная жизнь. Любимые игры, преданные и не очень друзья, внимательные воспитатели, первые проявления детской жестокости (как же без этого). Но не все так просто. Случайно оброненное слово, осторожные выводы с глазу на глаз и становится ясно — мы, хейлшемские — особенные, а где-то там, в больших городах очень далеко, живут «нормальные»... Только кто будет предаваться глубокому анализу во времена счастливого детства, куда более важными представляются совсем другие вещи — собирание коллекций милых безделушек, детское мифотворчество, наращивание авторитета среди товарищей.

Структура романа — три части, три периода жизни. Детство, «студенческие» годы, взрослая жизнь. Меняются различные модели поведения, взаимоотношения становятся все более сложными, зреют конфликты с продолжением на долгие годы. Как уже указывалось предыдущими рецензентами — чуть ли не с первых страниц книги становится ясно, что это за дети и что их ожидает в будущем. Но это и не является главной интригой романа. Жизнь, известная наперед — здесь это данность. Можно ли оставаться человеком в таких условиях, не потерять способность любить, сопереживать ? Оказывается, можно. А есть ли надежда, пускай исчезающе малая, иметь право на счастье ? Возможно...

Для меня основным фантастическим составляющим в произведении явилось замещение культурного мировоззрения героев. Они на первый взгляд обыкновенные европейцы, живут в славной традициями доброй Англии. Но по сути все они сдержанные буддисты и следуют по трагическому пути самурая. Жизни, которые могли бы быть прожиты, существуют на периферии сознания, неясные образы, к которым можно лишь прикоснуться кончиками пальцев — и не более... Главное — Путь.

Язык автора заслуживает похвалы. Повествование мягкое, обволакивающее... Стилевые обороты округлые, как камни омытые теплой морской водой.

Весьма качественная психологическая проза. Большое спасибо Фантлабу за рекомендацию.

Хейлшем — особое место. Оно изолировано от внешнего мира, его воспитанники пользуются уважением, а подчас и испытывают зависть, со стороны своих менее удачливых «коллег». Атмосфера доброжелательного внимания со стороны опекунов, поощрение творчества воспитанников, учебные классы и места для игр – все это создавало ауру привиллегированности вокруг Хейлшема.

Вот только даже хейлшемовским выпускникам не избежать печальной и предназначенной им участи

Действие новой книги Кадзуо Исигуро, британца японского происхождения и букеровского лауреата (за роман «Остаток дня» — к слову, не избежавший экранизации) — романа «Не отпускай меня» вбирает в себя жизни своих главных героев: их детство, взросление и «завершение».

Как и всякий роман взросления, книга начинается с детства главных героев. Глазами Кэти Ш. мы видим детские шалости, мечты и страхи юных обитателей Хейлшема. Своеобразные психологические этюды, в которых с удивительной достоверностью раскрывается анатомия детских переживаний и умонастроений, подводят выпускников Хейлшема к пониманию их истинного предназначения – они клонированы и специально и исключительно для того, чтобы стать донорами органов для медицинских учреждений.

Идея выращивания клонов для использования их в медицинских целях могла бы стать основой для залихватского фантастического боевика (навроде кинематографического «Острова» Майкла Бэя) или романа ужасов.

Вот только Кадзуо Исигуро, к счастью, интересуют совсем не клонические войны.

Психологическая достоверность человеческих характеров и жизненных ситуаций, с которыми сталкивается героиня книги, писателю намного интереснее. За жизненными перепетиями в филигранной прозе Исигуро скрываются размышления и о том, что делает человека человеком, и об ответственности создателей за свои творения, и кажущиеся и реальные определения человечности.

Книга дает редкую возможность искреннего сопереживания героям: Кэти, Томми и Рут — погружая в их непростые взаимоотношения и повествуя о жизни и, конечно, о любви — на их пути к «завершению».

«Не отпускай меня» — пронзительная и лиричная история, в высшей степени заслуживающая прочтения.

Книга произвела уникальное впечатление долгого, подробного сна, слегка несвязного сна, который помнишь в деталях.

Книга просто напитана психологией, она практически вся состоит из анализа разных поступков и ситуаций. Описываются и опять же анализируются бесчисленные судьбоносные и переломные моменты в отношениях персонажей, их переживания, проблемы, взросление и т.д. и т.п. За всем этим душевным копанием как-то совсем бледно и банально выглядит идея государства-молоха, убивающего людей одного сорта ради жизни людей другого сорта. Текст вкусным я бы тоже не назвал, стиль автора мне скорее не понравился, чем наоборот, временами возникало впечатление искуственного нагнетания атмосферы, надуманности. В плюсе книга имеет несколько действительно сильных, аж десятибальных моментов, лично меня пробрало до самой глубины души.

В целом же, оценку этой книге я скорее всего так и не поставлю, я просто не знаю сколько это баллов.

Книга напоминает конспект. Много недоговорок, и в то же время неожиданные повороты сюжета захватывают. А концовка, на мой взгляд, просто ошеломляет, оставляет печаль на сердце. Заставляет задуматься о смысле жизни и её предназначении. Автор по восточному печален и не ярок, но куёт сюжет как сталь — прочно и твёрдо, буквально последним сюжетом поворачивая и проясняя весь рисунок, одновременно меняя настроение читателя.

Неплохая книга. Не скажу, что сюжет так уж необычен, что события разворачиваются динамично и непредсказуемо. Нет-нет, этого Вы не найдете.

Исигуро мастер неспешного повествования. Замечательно описано детство героини и ее друзей в Хейлшеме. Перед нами «дети как дети» и только смутное предчувствие в начале книги, что все не так «просто» заставляет более пристально вчитываться в перепитии их жизни. И все это ради того, чтобы в конце концов убедится окончательно, что «нелюди» это общество, которое «выращивает» для своих нужд «расходный материал» нарочито закрывая глаза на то, что доноры-такие же люди как они. И вместо того, чтобы отстаивать право на свою жизнь, свободу, «расходники» принимают свое предназначение и выполняют свои обязанности с честью.

Вот бы все люди выполняли свое предназначение...

Сначала посмотрела фильм, а потом уж прочитала книгу. Поэтому была искренне удивлена в магазине, увидев, что автор — совсем не англичанин...

Настолько тонко передана атмосфера, традиции, вежливость этой страны и так тщательно показаны отношения «хозяин-дворецкий». Теперь я четко знаю, что это за профессия такая...и снимаю шляпу перед этими людьми (и перед автором)...

В частной закрытой школе детей-клонов выращивают «на органы»... Дети обо всем прекрасно знают, ждут своей очереди «на выемку», а попутно просто живут: дружат, влюбляются... Роман получился весьма предсказуемый (не прочитав и половины становится понятно, КОГО и ДЛЯ ЧЕГО готовят в этой школе) и, одновременно, щемящий, пронзительный, трогательный... Соединение европейского «римско-стоического» и восточного «японско-самурайского» духов. «Делай, что должно, и будь, что будет!»

Благие намеренья автора очевидны — написать серьезный европейский роман. Сеьезным роман действительно получился. Но — на редкость вялым и скучным.