Константин Обручев. «Красные цепи»
Избыточность — мой самый тяжкий грех. Аркадий, друг мой, не говори красиво. Ужас же. И не в смысле жанра.
»...срываюсь с места и лихорадочно начинаю одеваться. Письмо так и остается открытым, и на экране по-прежнему светится имя: МАРИНА. Я мельком вижу его, когда захлопываю входную дверь.
Мой Wrangler стоит у парадной. На лобовом стекле несколько крупных желтых листьев — штрафные квитанции осени...»
Да-да, конечно, именно так и воспринимает этот полный меланхоличного очарования мир бывший супершпион, только что получивший известие о том, что девушка, в которую он влюблен, убита. Штрафные квитанции осени. Образ отличный, но в этот момент неуместный до оскомины. Будь таким авторский текст, это было бы выше всяких похвал, но текст медитативен, велеречив и образен вне зависимости от того, от третьего он лица или от первого. Даже вслух герои говорят тем же штилем, каким писал свой дневник средневековый рыцарь. Отсюда и объем в полторы тыщи страниц.
Итог. Полторы тыщи страниц сплошной атмосферы Петербурга, переданной безукоризненно, но транслируемой то и дело в ущерб логике. И сюжет, который плотно лег бы во вдвое... нет, втрое меньший объем.
Олег Радзинский. «Агафонкин и время»
Время по Агафонкину — вязкая субстанция, в которой раз и навсегда застыли в постоянно существующем моменте и теперь вяло колышутся мухами в смоле люди, точнее «частные случаи человечества». Картина безнадежная, как наша жизнь. Ощущение наведено виртуозно: независимо от того, что делают герои — строят Ордусь (или как она должна будет называться в том варианте), переигрывают постсоветскую историю, борются с предвестниками апокалипсиса или заводят в прошлом уютные поместья — все это не имеет ни значения, ни смысла.
Милосердия, кстати, в том мире тоже нет. Даже если сам господь бог всю жизнь готовит тебе ужины.
А вот линия с посланцами абсолютного зла карикатурна и необязательна: полемика с Булгаковым, наверное, да, но этим функция похоже исчерпывается. Во всяком случае, кончается эта линия ничем. Впрочем, там и жизни героев кончаются ничем, так что все гармонично.
Безупречный язык. Виртуозно замкнутые сюжетные линии. И спокойная, даже отчасти ехидная безнадежность.