Иногда бывает так. Автор пишет книгу, в ней есть самые разные герои, но они удались, вышли живыми. Заканчивает он черновик и спохватывается – но как же это? Вот эти вот Икс и Игрек – они ж фашисты, клеймо некуда ставить, а получились почти что нормальные люди, мало чем отличаются от положительного Зет, разве что черепами на фуражках. Поймет ли читатель мой гуманистический посыл? И добавляет он куда-нибудь ближе к концу сцену, где Икс и Игрек в четыре руки душат пойманного подпольщика. И получается из трагедии людей, оказавшихся в роли винтиков бесчеловечной машины, очередная история про войнушку наших с кровавыми палачами. Зато уж теперь читатель не ошибется.

Пример, разумеется, условный, и я, естественно, утрирую, но когда писатель старательно мне подсказывает – «смотри, вот эти, они точно нехорошие, я-то знаю», — любое очарование от чтения, когда об авторе забываешь вообще, тут же уносится прочь, и поди еще верни его. Тем печальней было видеть именно этот ход в двух профессионально выполненных вещах сборника, у Верова и Трускиновской. Особенно пикантно, что если вычленить из обеих повестей эти самые лобовые «заявления», то в одном случае я с автором согласен, в другом – нет, но настроение они портят практически одинаково. Жаль. Особенно Трускиновскую.

Повесть Лукина (не Евгения, заметим – хотя по обложке не скажешь) ощутимо выламывается из сборника. Она странная, и то, что мистическую составляющую к ней, такое чувство, прицепили паровозиком, а иначе был бы совсем неформат – странность не единственная. Зато автор предоставляет мне право задуматься над тем, положительны ли его герои, а если да – то насколько. Взаимный респект. Чуть бы еще подумать над удобочитаемостью, а то к двум внутренним голосам героя привыкнуть не удается при всем желании.

Работа Лебединской самая слабая из всех, и остается только гадать, что было бы, достанься ей хороший редактор, который помимо обычной правки хорошенько надавал бы автору по рукам за отдельные находки – наподобие одной из героинь с татарским(!) именем, которая разговаривает примерно как карикатурная стопятидесятилетняя бабка из пскопской глуши (и теми же словами-уродцами думает! так вот автор понимает ограниченное третье). Может, как-то помогло бы, хотя тема совсем заезженная. Ах да, и отсутствие редактуры – беда вообще-то тут общая, просто опытные авторы лажают значительно реже.

Четыре с половиной балла, при этом хотелось бы отдельно отметить с положительной стороны саму идею сборника. Ладно, пусть тогда пять из десяти.

В мире, где профессиональные наклонности каждого еще в детстве определяются всеведущими машинами, герой получил клеймо «неудачника». Что ж, мамы, то есть профессии, всякие важны, неудачник – одна из них, и не самая низкооплачиваемая. Однако в случае с Ульриком что-то пошло не так, он, напротив, обладает завидным и не так уж распространенным среди его коллег свойством выпутываться живым и невредимым из любых передряг. В которые, надеясь на собственном примере продемонстрировать погрешимость зловещих машин, и лезет с завидным упорством. Пока не оказывается наконец совсем уже в заднице здешнего мира – в городишке Блэткоч, где и так-то нелегко сделать шаг без риска для жизни, а Ульрика еще и угораздило записаться на турнир самоубийц.

Эта абсурдистская фантасмагория чем-то напоминает Виана или скорее даже Catch-22 – во взаимотношениях героя с начальством просматривается очень похожая коллизия. Есть и еще одно сходство – несмотря на развеселые, казалось бы, приключения, в книге очень много смертей, водоворот которых в конце концов, увы, захлестывает и главного героя.

Сюжет прописан довольно крепко, другое дело, что движется он не особенно торопливо. Следствием делаются многочисленные повторы, что было бы нормально для абсурда, однако беда в том, что автора нередко подводит безусловно наличествующее у него чувство юмора. Скажем, тот же Блэткоч – средоточие всевозможных интернетных хохмочек и мемов в мире, где никакого интернета нет и в помине. Что по-своему забавно, но какая-нибудь там шутка насчет троллей может оказаться понятной и не смешной уже с первого раза, а повторяется она постоянно. Ну да, через сотню страниц приучаешься терпеть, но до того не отпускает ощущение, что здесь именно что троллят и именно что тебя. Не уверен, что это входило в намерения автора, но и пример не единственный.

Есть другие недостатки, скажем, человека, мало-мальски знающего английский язык (а таких сейчас, казалось бы, достаточно) искусственный псевдоинглиш способен довести до исступления. Главный герой почему-то асексуален до полной фригидности – впрочем, если неравнодушная к нему подруга приглашает его буквальным образом «переспать», то тут действительно сделаешься неврастеником. Повествование рваное, прыгает взад-вперед и между действующими лицами, при этом единственный маркер подобных прыжков – многоточия в начале абзацев...

Короче говоря, не шедевр, но с определенным послевкусием, и имеющему наклонность к абсурду читателю мимо проходить явно не стоит. Пять баллов из десяти.

У того обстоятельства, что фэнтези свойственны многотомные опупеи, есть одно благовидное объяснение. В этом жанре придуманный автором мир является одним из полноценных, если не вообще важнейших, героев, но чтобы его раскрыть, требуется время и место. Как же в таком случае писать штучные, внесериальные фэнтези-рассказы? Авторов, таким вопросом задавшихся, я бы немедленно отправил перечитать первые несколько рассказов Сапковского о ведьмаке. Подумайте, авторы, прикиньте, что там к чему и как добиться похожего эффекта на вашем материале. Тем более что, применительно к обсуждаемому сборнику, эти рассказы вполне себе годный «дарк». Они, а не истории о том, как жрецы нехорошего культа чуть было не вызвали древнее чудовище Ш'андец Всъэму, но случайно проходивший мимо герой им помешал. Впрочем, я отвлекся.

На обложке сборника значатся четыре имени, и логично исходить из того, что уж эти-то мэтры в моих советах не нуждаются. При этом чувство такое, что как минимум Врочек ухитрился заглянуть в предыдущий абзац. Итог – лучший рассказ сборника, но при этом отсылка к саге Сапковского там слишком уж демонстративная. Корнев написал крепкого середнячка, переусердствовав, впрочем, с латынью и с шандецом. У Вереснева твист-то заготовлен, но действуют в рассказе восемь картонок, и не лечится это никак – только повестью. А за Олдей стыдно до поджимания пальцев в ботинках, поскольку их творение, несмотря на кое-какие профессиональные красивости, уступает даже некоторым из оставшихся, а ведь писали их, подозреваю, начинающие авторы в рамках семинара.

И вот для них у меня найдутся еще советы. Во-первых, повторюсь, не надо шандеца, эту жвачку уже много жевали, причем добрых полсотни лет назад. Не надо выдумывать уймы оригинальных словечек, особенно на смеси английского с нижегородским, Всеславурами мы сыты уже давно. Нарочито пихать эти словечки в каждое второе предложение тем более не надо. Если не смогли удержаться от сексуальных сцен, не нужно ни механического натурализма дешевой порнухи, ни пошлых эвфемизмов. Не стоит тонко (на самом деле — натужно) хохмить, втыкая через абзац по отсылке к нашим реалиям, получается не темное и не фэнтези. И еще есть смысл научиться расставлять запятые так, чтобы читателя не спотыкало на каждой строчке.

Есть ли в сборнике рассказы, авторам которых подобные советы не слишком требуются? По счастью, да. Судить однако, приходится все вместе. Три с половиной балла из десяти. Вкус содержимого бочки в данном случае целиком определяется ядреностью дегтя.

Сначала о хорошем. Замах у автора был вполне себе полновесный. Замысел под стать кому-то вроде Филипа Дика, а особого избытка филипдиков у нас отродясь не наблюдалось. Еще одно достоинство – Воронков вполне приемлемо представляет себе физику межпланетных перелетов на более или менее конвенционном топливе. Перегрузки разгона и торможения, а в промежутке – долгая бессобытийная невесомость. Скука.

Это, впрочем, достоинство Воронкова, но не книги. Умелый автор вряд ли станет без особой необходимости воспроизводить в тексте скучные эпизоды жизни героя. Поскольку в «Синдроме» подобной скуки, затянутости, повторов сколько угодно, закрадывается-таки смутное подозрение. (Понятно, что кое-какие повторы обусловлены фабулой, но явно не до такой степени.) О недостатке опыта, как писательского, так пожалуй что и жизненного, и вообще много что свидетельствует. Неразработанный и довольно неряшливый стиль письма, совершенно инфантильное количество «я-мне-меня» в пересчете на страницу. Не слишком богатая практическая фантазия – мир, отстоящий от нашего минимум на десятилетия, отличается от него лишь отдельными реалиями, и то в основном переименованными из нынешних. Значительный объем текста посвящен тому, как герой поступал в вуз, как поступил, как на каждом курсе учился, да про каникулы не забывал, да перевестись подумывал, да и выучился в конце концов. Боюсь, это не просто реверанс в сторону потенциальной аудитории, а именно что средоточие авторского опыта. Аналогичным образом текст пестрит современным жаргоном, всякими там «походу» — то есть опять же автор и его аудитория другого языка не знают, а об ограниченном сроке годности этого, соответственно, не подозревают.

Да, и еще. Ни название, ни картинка на обложке к содержанию особого отношения не имеют. Оно, впрочем, только к лучшему. Нумерация глав по убыванию не срабатывает и не может сработать. Собственно тема восстановления личности из обломков воспоминаний и заполнившего дыры случайного хлама раскрылась постольку-поскольку. Герой испытывает шок оттого, что в действительности все не так, как на самом деле, читатель же пожимает плечами — ну да, окей, нас тут целый роман убеждали, что у тебя крыша не на месте, приятно наконец увидеть, что все было не зря.

Итог не слишком веселый. Четыре балла из десяти, и то как минимум один из этих баллов исключительно за замах. При этом поглядывать в сторону автора в дальнейшем стоит – если он сумеет избавиться от болезней роста, сохранив идеи, результат обещает быть интересным.

Есть какая-то несправедливость в том, что НГ Веркин получил именно за «ЧЯПа» с его скучной, банальной моралью. Без морали была бы, наверное, хорошая повесть, с ней — в самом лучшем случае лишь неплохая. Для автора «Самолета» и «Кусателя ворон» (не говоря уже про «Друг апрель» и «Облачный полк», которые, при всем неоднозначном отношении к последнему — вообще из другой лиги) — шаг назад, увы. Собственно, и «Кусателя» напоминает уж слишком уж.

Заинтересовавшись предыдущими отзывами, прочитал страниц десять. На Литресе — т.е. продукт продается и покупается, мало того, является, если верить тому же Литресу, одновременно бестселлером и хитом продаж — очевидно, между этими сущностями есть трудноуловимая для непосвященных разница. Что сказать — пожалуй, придется изменить своему принципу и поставить оценку не полностью прочитанной книге. На твердую единицу автор вполне успел наработать. Впрочем, постараюсь быть справедливым — если бы к тексту хотя бы пальчиком прикоснулась рука редактора, может статься, единица превратилась бы в двоечку. Однако на нет и суда нет.