Рецензия Флинт на «Фальшивый Фауст»22/12/2016

Поднимем по чарке, мастер Маргерис!

Из всех вечных вопросов человеческого бытия особо выделяются три: С кем пить? Где пить? Что пить? На последний вопрос, некоторое время назад, ответ мною найден. Пить нужно только хреновуху:

«Возьми да отмой дочиста три- четыре средних корня хрена, именуемого ещё и перечным корнем. Копай его по осени, перед первым снегом или даже из- под оного. Счисти кожуру с тех корней, да рассеки их вдлинь, а после уж руби поперёк, дабы вышло две- три дюжины желтовато- белых пахучих брусочков. Загодя приготовь водку из спирта и ключевой водицы. Надлежит ведать, что в освященных источниках нередко вода железиста, а то и вовсе сероводородиста, так что ищи родничок дикий, малоприметный. Надобно владеть и средствами очищения любой водки, даже и поганой фабричной, от дурных примесок, лучше же воспользоваться таковым: в спирт влей воды столько, чтобы крепость желаемый продукт обрел в 45 градусов. Углями дуба или берёзы наполни на одну треть скляницу, да туда же влей и сготовленную водку. Три дня пусть стоит под крышкою скляница в тёмном месте, а на четвёртый сливай жидкость в бутыль. Вместе с примесями питиё потеряет и два- три градуса крепости. Брусочки хрена ссыпай в скляницу и заливай полутора- двумя литрами облагороженной водки, да ставь всё в то же тёмное место. Спустя неделю добавь туда ложку- другую прошлогоднего гречишного мёду, а ещё через недельку сливай настой, утративший теперь ещё два- три градуса, через тряпицу, в осьмериковый штоф.

Сим питиём надлежит заправляться не чаще двух- трёх раз в год, тогда возвеселяет оно дух и разум проясняет, а молодым жёнам надобно знать, что даже сильно захмелевший с правильно приготовленной хреновухи муж, никогда не станет харапужиться»

Рецепт этот прекрасно бы смотрелся в «Фальшивом Фаусте или Переправленной, пополненной поваренной книге – П. П. П.», и вам, Маргер Оттович — её автору, я предложил бы сдобрить нашу беседу, коль скоро таковая была бы возможна, сготовленным по упомянутому рецепту божественнейшим напитком.

Сидеть бы нам где- нибудь на балкончике или открытой мансарде, созерцать башни и крыши Старой Риги, толковать о том, да о сем под добрую чарочку, вкушать угощения, сообразные, разумеется, питию и слушать сообразную поглощаемому тафель- музыку. Думаю, могла бы подойти хоральная прелюдия фа- минор Баха (как мечтаю я слушать её вживую, в каком- нибудь рижском костёльчике, хотя бы в том, мимо которого я ежедневно когда- то ходил в школу!) Впрочем, маэстро, в вопросах музыки я готов довериться вашему вкусу.

- Итак, мастер Заринь! За вольный город Ригу! Чудесный и сказочный город, в котором и сейчас в туманную ночь, уже перед рассветом, услышишь скрип и скрежет тевтонских доспехов, площади которого помнят ещё чеканку шведских, польских и русских солдатских сапог. За город, в который я, как и вы, по уши влюблен! Толкнём в глотку!

Вяще всего из яств и кушаний подойдут для закуски салат из отменных соленых рыжиков, волнушек, черных и белых груздей с луком и сметаной, а также шанежки – маленькие картофельные ватрушки из ржаного неходелого теста, правильно затварить которое можно только на чуть подогретой речной воде.

Поразительно сколько может быть музыки и поэзии в кулинарном деле! Поразительно как виртуозно можно сделать поваренную книгу одновременно и повествованием о похождениях великих обжор и чревоугодников, снадобщиков- зельников, шатал- таперов и босяков, а также вариацией на тему искушений человеческих со своим Фаустом, Мефистофелем и Маргаритой и всё вместе — это будет серьёзным, мощным романом о любви, молодости, дружбе, зависти, предательстве, расплате, конформизме и героизме. Книга Ваша — фонтан литературно- музыкальных аллюзий, не всегда доступных мне, не филологу, не музыканту, но что- то толкнуло меня перечитать её этой осенью в третий раз, как что- то толкает перечитывать раз в четыре- пять лет «Мастера и Маргариту». Поразителен и путь ваш в литературу! Кто ещё, кроме Э. Т. А. Гофмана, взялся за перо на пике композиторской карьеры, да ещё и в почтенном таком возрасте?

- Прозит, Маргер Оттович! Жмите веселей! Ваша поваренная книга – подлинный феномен пера и да, она превзошла все написанные до и после неё поваренные книги. За Вашу книгу и за писателя Маргериса Зариньша! Выпьем, торчком колосок!

Для закуски угостимся и таким знатным кушаньем, столь гармонирующим с поглощаемым нами питиём, как строганина из стерляди:

« Только что выловленную стерлядку изваляй в снегу и бросай на лёд. Буде она проморозится как следует (а надлежит выждать не менее суток), срежь ей плавники, да надрежь по кругу у головы и у хвоста шкуру, и спусти её, вдоль хребта разрезая на неширокие полоски. Острым и тонким ножом строгай промороженную рыбину так, чтобы выходила стружка не широкая, но и не узкая, и укладывай её на ледяной кирпич, украшенный вмерзшими хвойной веточкой и клюквой. Стерляжью строганину макай в смесь соли и перца, а никакой другой приправы она не признает»

Забирайте и этот рецептик! Стерлядь можно заменить гауйским лососёнком. Как видите, подобно вашим Кристоферу Марлову и Янису Трампедаху и я не равнодушен к старинным рецептам и некоторым правилам сервировки стола. Ваш великолепный Кристофер – фигура вообще очень мне понятная и близкая, и если я когда- то и отождествлял себя с литературными героями, то с ним, да ещё, может, с уорреновским Джеком Бёрденом. Однако и ваш Трампедах, он же Амбрерод, как бы он ни был отвратителен, не сидит ли в каждом из нас? Немногие сегодня с достоинством принимают собственный возраст и не стараются исхитриться выглядеть на двадцать, десять, хотя бы пять лет моложе. Его история – это ещё и о том, что не только мелкий бюргер, лавочник, но даже высокообразованный человек, интеллектуал, может с радостью напялить фуражку с черепом и скрещенными костьми и начать выкидывать руку на манер древнеримского приветствия, славя великого Уриана- Аурехана. Желание быть избранным, превосходить других, хотя бы и по крови, цвету кожи, оказывается сильнее высшего образования и ученых степеней: толпы этнографов, филологов, историков, географов и архитекторов в составе Аненербе — тому подтверждение, а были ведь ещё и поэты, и драматурги, одевшие эсэсовские мундиры. Трампедах – персонаж мерзкий даже на фоне этой публики, он из той же категории, что и врачи- садисты, ставившие в концлагерях свои чудовищные эксперименты на живых людях. «Великий миф ХХ века», породивший Дахау и Бухенвальд, становится мифом века ХХI. Вам трудно поверить в это, Маргер Оттович, но это так.

- Третий раз выпьем молча, не чокаясь. Закусим корочкой черного хлеба. Тени замученных здесь неподалеку, в Саласпилсе, людей молчаливо смотрят на нас.

Чудовищное же существо – человек. Чудовищное, но ведь и прекрасное. Мы с вами верим, что искусство и наука могут, должны и даже обязаны противостоять иррациональным мифам, «оккультным наукам», оболванивающим толпы недоучек, готовых заживо жечь, травить газами, рубить мачете людей иной крови, расы или просто верящих в иные сказки.

Ваш роман великолепен, когда- то, прочитав его студентом- историком, я впервые задумался о связях художественной литературы с исторической наукой. «Фальшивый Фауст» привнёс в мои представления о Латвии 1930- 40- х гг. что- то, что невозможно выудить из научных работ.

В посюстороннем мире вас, Маргер Оттович, нет уже с 1993 г., но книги, вами написанные, как сундуки с драгоценностями будут лежать под наслоениями мифов ХХ и ХХI веков, и ждать, когда их отыщут потомки. Они с недоумением будут читать в учебниках по истории о том, как мой и ваш народ пытались сделать врагами...Вынужденный перешагнуть пространственно- временные границы, чтобы встретиться с вами, я теперь возвращаюсь обратно. Прощайте, мастер Заринь, прощай, Рига! С кем пить и где, я теперь для себя узнал тоже. И, пожалуй, всё таки, не прощайте, лучше сказать: Uz redzēšanos.