Вам, конечно, рекламу делают адовую, Подольский, Слякоть, Подольский, Слякоть, не-читайте-никогда-Подольского-слякоть. Как тут удержаться.

На самом деле это второй чистый русский сплаттерпанк (после Романова), который я читаю, и поразительно, сколько вариаций может быть внутри одного узкоспециализированного жанра. Ничем вы не похожи, вообще не спутать. Как можно «Мясной танк» со «Слякотью» сравнивать вообще за гранью моего понимания. Если уж сравнивать, то ваше произведение чем-то мне напомнило Хайнеке «Забавные игры», группа отморозков врывается в жизнь семьи и расправляются как и с ними, так и с любыми надеждыми читателей на их спасение.

Мне понравилось. Мне особенно понравилось отсутствие любой надежды, справедливости, сакрального смысла, объяснения, морали и лесного черта. И – какого-либо кокетливого стеснения или иносказания при описании сцен насилия.

Социальный контекст, если он был, прошел мимо меня. Собственно остается в памяти этот рассказ как какая-то жуткая сверхреалистичная картина в стиле старого доброго ультранасилия.

История о том, как подростковая любовь стирает границы между реальностями. Ну и про то, как ужасает советский недострой (а он ужасает. Помню, подростком таскалась по заброшенному больничному комплексу в Москве, который сверху в виде эмблемы Биохазарда. Бр)

От Лавкрафта: призрачный город, глааки, туман, зловещие жителя через зловещую речушку, барельефы, монолиты и прочие дагоны.

От Кабира: Речной-Х, провинциальная дискотека, первые чувства (

, бытовуха, безнадёга, лёгкая детективная составляющая в постсоветском антураже «дети пропадают, и ладно, новых нарожают», и твари, которые любят лизать своих жертв

Спасибо!

Окей, есть хоррор, есть Клайв Баркер, и апогеем первого как жанра и второго как писателя стали «Книги Крови».

И на вопрос «кто король хоррора?» этот сборник — главный вещдок. Нет, не Кинг. Кинг — сентиментальный моралист, в худшем своём проявлении почти что проповедник. А Баркер — художник от мира тьмы и насилия. Он не критикует этот мир, не высмеивает, не поучает читателя, не предупреждает, да он читателя даже пугать не пытается, что вы. Он просто рисует на мясном холсте свои кровавые буквы.

Строго говоря, _строго говоря_, не все рассказы Книг Крови шедевральны или даже хороши, но я не критик, я преданный фанат. Мне в душу запали тело Жаклины Эсс, человеческие горы, сладости — сладким, сын целлулоида и кожа отцов, и никто их теперь оттуда святым ладаном не выкурит.

О том, что вещь культовая, спорить уже не приходится; меня всегда удивляет, насколько она культовая у тех, кого высмеивает: яппи в целом и банковских работников (особенно элитной банковской сферы типа IB). Шутки про murders & executions, Дорсию, и don’t stare at it, eat it! затасканы в каждом крупном городе. Эта книга сделала несколько годовых оборотов бренду очков “Oliver’s people”. Крайняя ли это самоосознанность или полное ее отсутствие — я ещё не определилась.

Самая значимая книга Эллиса, вскрывающаяся определенное milieu (Эллис сам из мальчиков-мажоров) как гнойную рану с таким искрометным, абсурдным, отчаянным юмором, что сходу была зачислена в современную классику. Заслуженно. Насилие это просто острый соус в данном случае. Очень острый соус. Все остальные книги у него получились на порядок беззубее, хотя если кто-то раздумывает почитать что-то ещё за его авторством, то советую «Лунар Парк».

Придерживаюсь мнения, что Патрик и правда убивал (в книге. В фильме скорее не убивал), но в созданной Эллисом антиутопии всем насрать. Остаётся надеется, что это все ещё антиутопия, а не как в случае с киберпанком, суровая реальность.

Одна из десяти книг, которую я перечитывала раз пять.

История о том, в какие дебри могут затащить рандомные квесты во славу Испании.

От Лавкрафта: тяжеловесный пролог в стиле пишу вам письмо, почему я умер и сошёл с ума, проклятый старый дом с потолками-полами наперекосяк, грёзы в ведьмовсков доме, очень древний народ, имена почти всех персонажей, упомянутых и действующих, ЧЧ aka Н.

От Миллера: увлекательное легкое повествование (периодически встречаются совершенно комедийные вставки с «НУ ТЫ ВИДЕЛ!?», «В Испании поищите!», «без субординации в терции»…), меткая характеризация персонажей (с ярко выраженным фэнтези-флером. В начале чисто группа приключенцев — паладин, клерик, прочие сайдкики), изящно поданная историческая составляющая (Миллер никогда не перестаёт образовывать. Вроде читаешь сборник Кабира, а вроде ленту Grand Orient).

В итоге: приключенческая история в мире неведомого и непознанного, проносящая сквозь века и континенты. В начале может сбить с толку тональность истории (меня сбила, признаюсь честно), но это, нужно признать, свежая интерпретация набившего оскомину “лавкрафтовского” стиля. Был бы, кстати, не такой легкий стиль, такой объем воспринимался бы утомительней.

Отличный сборник, рекомендую всем поклонникам сплаттерпанка. Особо отмечу рассказы «Pop Star in an Ugly Bar», «An Experiment in Human Nature», «Lover Doll», «Painfreak» и «Abed». Я человек виды видавший и тексты читавший, но образы из этих рассказов настолько разъедают мозг и душу, что приходилось ненадолго прекращать чтение и подавлять рвотные позывы, что для жанра один из наивысших комплиментов. Самый слабенький рассказ, кстати, принадлежит самому известному в сборнике писателю. Вместо сплаттерпанка получилась какая-то любовная мелодрама с примесью паланика.

Рассказ про молодую пару, решившую провести зиму в теневой версии Ялты (которая, к моему восторгу, действительно когда-то называлась Кау(-)Литой), и про то, как легко и необратимо Лавкрафт разрушает брак.

Присутствуют от Лавкрафта: морские темы, сквозящая ксенофобия в описании местных (одинаковая, неуловимо, но однозначно отвратительная толпа), загадочный культ, и собственная мини-мифология (обманчиво древнегреческая).

Присутствуют от Романова: насилие над женщинами в его самой классической форме (ББПЕ), сверхфизиологические описания (рты-анусы чего стоят), настолько живые диалоги, что в сеттинге Лавкрафта выглядят ч у ж е р о д н о. Я аж встрепенулась от начального диалога про «девочку» и вытаращилась на экран, отличный способ затравки.

Коктейль получился квинсестенцией « From Russia with lovecraft» (какое было бы название, ах!).