Когда финал известен заранее, действие ведет так же к очевидной неизбежности, но подробности, «затаскивание» читателя в тот самый — будь он проклят! — мистический реализЬм, — всё работает, как хорошо отлаженные хитрые часы, которые еще и в конце откроют деревянную пасть и покажут вам язык. Плюс, конечно, специфическая флегматичная английская атмосфера со своим взглядом на вещи и со своей сдержанной реакцией, больше похожей на «да мы и не такое видали» на самые невероятные события.

А еще это именно тот рассказ, где в диалоге Гейман практически впрямую обсуждает свою фирменную формулу, которую потом в том или ином виде будет протаскивать через множество других произведений: даже если это правда, кто поверит рассказчику-фантазеру, постоянно и так выдумывающему на каждом шагу?! Забавно, что здесь аж три подобных персонажа, и каждый из-за определенных жизненных ситуаций, места работы и поведения понимает, что никто в полиции просто не поверит ни одному из них, если они начнут рассказывать «Факты по делу...».

Интересно, местами насыщено познавательной информацией, с иммерсивным театром, поданным в нетривиальном ключе. И да, господа-сушиеды, смиритесь: вы уже состоите наполовину из глистов разной степени паразитности. И, возможно, они сами скоро вам об этом сообщат.

Ошибочно выбранная форма, поднагадившая содержанию. Надо было хотя бы «застенографировано за Дуони Морнингсайд», потому что изложение никак не тянет на письмо 11-тилетнего ребнка, больше кажестя каким-то неумелым подражанием. А вот за устную речь вполне бы сошло. Дети разговаривают совсем не так, как пишут. И пишут совсем не так, как разговаривают. И эти нелепые попытки в орфографические ошибки, когда тут же рядом в сложнейшем предложении все запятые вдруг расставлены совершенно по местам там, где надо. Автор немного перехитрил сам себя.

В остальном же — типичный рассказ (хорошо, не типичный по разложению в тексте, но мысль точно не новая) про разваливающуюся семью. И девочка, которая, наконец, увидела «край света», который навсегда будет ассоциироваться у нее с крахом их замечательной жизни. Возможно, здесь еще нет перелома и перехода во взрослое сознание, но явно идет смещение от детских фантазий в суровые реалистичные будни. Так сказать, запечатлено не затишье перед бурей, а уже самое ее начало.

Несколько банальней, чем автор может, и форма хромает некоторой фальшивостью. Но фирменная геймановская грустаная милота все-таки и тут умудряется местами пробивать себе дорогу.

На момент прочтения самый стройный и не пытающийся сам себя искусственно усложнять рассказ сборника «Дети Эдгара По». Здесь есть четкое начало, хорошо прописанная середина и качественный конец, где тебе объяснят все происходящее (но не как клиническому идиоту, а как взрослому читателю). И никаких заигрываний с реальностью/нереальностью событий: это фантастическая история и она ТОЧНО происходит, а не является плодом воображения или галлюцинаций главной героини. Фактически новаторский подход для данного сборника, где все мутно, с постоянной недосказанностью и подчас нужно верить автору наслово, что там вообще есть какой-то смысл.

А кроме того — рассказ еще чертовски обаятелен и нетривиален. Если бы на плашке автора красовалась фамилия Геймана, то мало кто удивился бы: настолько это в милоту и сказочность, как только он — и еще, оказывается, Джонатан Кэрролл — умеет. Великолепно показаны не только удивительные события между мистером Четвергом и героиней, но и качественно прописаны ее семейные отношения. При этом они подаются не непосредственно, а исключительно опосредованно, только через впечатления и эмоции о ней протагонистки, — но это работает. И работает даже лучше, если бы ее близкие участвовали в процессе. Однозначный плюсик в карму автора-рассказчика.

И, конечно же, фантазия на тему Бога, впадающего в склероз, — такого что-то не припомню. Был Бог, который решил все бросить, потому что надоело; Бог, намеревающийся все уничтожить и опять начать с нуля; Бог, застрявший в одном из человеческих тел, в которое сам же и залез. И т.д. Но в таком варианте — а, главное, в том, как это развернуто и подано — ничего похожего пока не встречалось. Естественно, в приломлении христианского Бога, а не вариаций на тему разных фэнтезийных богов. При этом без грязи, без оскорбления чувств верующих (кроме тех, кто в принципе оскорбляется на любое упоминание не в «официальном» контексте), с невероятно теплой атомсферой.

Один из лучших рассказов сборника.

Книга, которая умирает прямо у тебя на руках. В самом деле, полное ощущение, что берешься за что-то, что по мере чтения все больше и больше теряет признаки жизни, но хотя бы, слава Богу, сбрав последние силы, не подыхает в страшных муках окончательно, чтобы совсем уж огорчить, оставив только печальный хладный труп.

А ведь начиналось все довольно неплохо. Конан, хоть и стандартный, но может удивить неожиданными мелочами или же обаятельными сопутствующими героями. Ну и, конечно же, главной составляющей: ярко и детально описанным экшУном в любом виде — от магического до совершенно лишенного фантастических элементов рукопашно-меченосного. Кстати, комментатор в своем личном ИМХО как раз предпочитает второй вариант, и в этом плане товарищ Грин как раз местами радует, отдавая всякому волшебству и колдовству места по минимуму, сосредоточившись на реальных схватках и боях. И заход на старте, как раз когда Конан ввязывается в очередную заваруху сначала на стороне одной противоборствующей партии, а затем прямо в процессе сражения переходит на другую сторону, т.к. узнает, что там присутствует небезразличный ему человек, — это выглядит как что-то свежее и нетривиальное, настраивающее на то, что впереди будет еще много подобных приятно удивляющих сюрпризров.

Но увы: партизаны утолщаются со страшной силой с все большим погружением в чащу буквенного леса. Доселе разумные герои вдруг почему-то начинают вести себя совершенно неадекватно, меняя не только приоритеты — в Хайборийской эпохе это, конечно же, не новость, — но и черты характера, что порой просто вызвает даже не легкое, а тяжелое недоумение. Поведение второго по значимости антагониста романа переходит из минуса в плюс совершенно нелепым образом. Принцесса-заложница выглядит в поступках одновременно и разумной женщиной, и клинической идиоткой, и немотивированной шлюхой. Главнокомандующий положительным альянсом Декиус то становится разумом компании, то комплексует, как тряпка, то бегает в сомнениях от одного к другому, чтобы понять, как продвигаются дела, словно вообще не владеет ситуацией. Да и сам Конан, поначалу проявляющий чудеса разума и всю первую половину романа вполне мило-романтично общающийся с встреченной им бывшей любовью Райной, под самый финал вдруг вспоминает, что он-таки гиперсамец, и начинает сношать всё, что попадается под руку в процессе сюжета (спасибо, что не насилует). А сами дамы — от благородных до селянок — еще и стараются наперегонки подложить друг друга под храброго киммерийца, одобряя весь этой веселый, на уровне уже какого-то гротесконого комикса бордель. Включая, кстати, и Райну, благожелательно фактически спарившую Конана с будущей королевой местности, где происходят события.

При всем при этом автор в какой-то момент теряет структуру повествования, и она становится какой-то рваной и местами просто неадекватной (можно было бы сказать «непонятной», но сюжет такой простой, что не получится заблудиться, даже если тебе то и дело подставляют подножки). Усиливается холодность повествования, отстраненность Грина от текста чувствуется все сильней, и даже создается нехорошее ощущение, что где-то с середины он просто стал не писать, а дописывать, просто потому, что надо было «добить» произведение до победного.

Сказать, что пациент все-таки под конец не до конца умирает, позволяет неплохое финальное сражение между конфликтующими сторонами. И хоть оно и просиходит самым примитивным диспозиционным образом — стенка на стенку, да еще и в тумане, чтобы можно было уйти от слишком глобальных зарисовок, — все же Грин довольно неплохо описывает отдельные его эпизоды, и некий задор в роман все же возвращается, ковыляя на полупарализованных ногах. Если бы не это — дело было бы совсем швах.

А так — небольшой общий текстовый объем, симпатичная первая треть истории да кое-какие вспышки отдельных качественных абзацев все же позволяют сказать, что разово ознакомиться с книжкой, конечно, можно. Особенно хардкорным поклонникам конанианы. Но лучше заранее прилично занизить планку ожиданий и знать уровень того, что впереди: тогда и удовольствия — возможно! — получишь чуть больше.

Даже несколько паразитируя на чужих идеях, товарищ Гейман, зараза такая, умеет в грамотную лиричность и трагическую трогательность, переходящую в приятную милоту. Вспомнили бы люди в таком количестве про «Портрет Дориана Грея», если бы автор сам в рассказе не упомянул о нем? Думаю, что вряд ли. Конечно, нашлось бы определенное количество знатоков и любителей свести концы с концами, но по гамбургскому счету эти две истории соединяются исключительно на тоненького. Да и посылы совершенно разные.

Опять же, еще один важный момент, касающийся уже создания рассказа: стоит ли верить фантазеру, рассказывающему «правдивую» историю (кстати, в одном из своих рассказов сам Гейман утверждает, что нет, и сие совершенно логично)? Поэтому, когда автор утверждает, что история вела его и крутила, конструируя саму себя, и полностью отошла от первоначального концепта, верится в это с трудом: уж слишком грамотно последовательно он подошел к выписанному финалу, и слишком очевиден шаг, сделанный главной героиней, предпосылки к которому прослеживаются на протяжении всего повествования. Выбор между «любить того, кто умер» или «ненавидеть того, кто жив». Спорное решение, с которым читатель вполне может быть не согласен, но это не отнимает права у персонажей поступить так, а не иначе. Шаг чисто эмоциональный, а потому без привязки к логике или жизненному опыту.

Очень симпатиШная вещица.

Не первый раз товарищ Гейман обращается к творчеству Великого и Ужасного, но чего в подобных «обращениях» больше — дани уважения или иронии по отношению к фантазиям Лавкрафта, — сказать однозначно трудно. Конечно, автор никогда не признается в последнем открыто, но что-то такое точно проскальзывает, и уже далеко не на первом рассказе такого направления чувствуешь, как он хочет сместить акценты от пафосного глобализма и обреченности перед необоримым в сторону пусть даже мрачноватой, но сказочности, где несколько иные законы жанра и сторона протагониста не всегда оказывается бессмысленной пылинкой в «руках» космических масштабов.

Вот и в «Особом шогготском» Гейман приземляет всех этих Иннсмут-клонов (если обратите внимание, кстати, в этом рассказе с двумя «н» — скрытая пасхалка переводчиков? Стандартно Innsmouth переводится с одим «н», насколько помнится) в разных странах мира, людей-рыб-жаб, Дагонов и иже с ними. Пытается вывести некий бытовой, даже где-то полупратчеттовский образ жителей городка, показывая, что бОльшую часть дней в году они ведут вполне обыденный — с поправкой на легкую неадекватность — образ жизни, и что вполне способны на полноценный контакт без отрицательных результатов для обеих сторон.

И, конечно, Гейман был бы не Гейман, если бы этот Иннсмут было бы можно найти лишь случайно и так же легко потерять навсегда. И уже никогда не попасть в него дважды.

Чисто женская проза в лучшем ее проявлении. Поскольку и главные героини — женщины, и темы затронуты женские и с женской точки зрения, и социум вокруг считывается женским разумом — все вышло гармонично и с качественной доставкой к нужному органу в человеческой груди. Тот редкий случай, когда выпячивание гендерной принадлежности, как авторессы, так и действующих лиц, ведет не к краху, а к возможности погрузиться в мир, где натуральным мужчинам трудно себя представить изнутри.

Две подруги, проживающие «обрезанные» жизни, способные почувствовать себя полноценными только вместе, поскольку идеально дополняют друг друга. Тут можно при желании считать и нетрадиционную нереализованную привязанность, но дело в том — что можно и не считать. Выбор исключительно читателя, потому что более как очень скромными намеками эта тема не педалируется. Как всегда в подобных «странных» историях — будут недосказанности, недомысленности и недопроживания тех или иных моментов. У госпожи Линк получилось сделать так, что подобное безобразие, возмущающее у других авторов, здесь выходит гармонично. Добивается она подобного положительного эффекта простейшим способом — за счет совпадения имен главных героинь. И мы под час просто не знаем, о какой из них конкретно идет речь. Они постоянно сливаются и пересекаются, как мыслями, так и поступками. Их идеальное существование — единая жизнь на двоих, не имеющая той нужной совершенности, когда они расходятся по разным потокам. Отсюда и трогательный трагичный финал: когда умирает одна из них, вторая сразу становится полупустым сосудом, теперь ей постоянно будет чего-то не хватать в любом аспекте ее оставшейся жизни.

Симпатично, трогательно. С возможностью немного заглянуть в женские хотелки. Почти без повесточки.

Действительно, при всей общей милоте рассказа, некоторые действия главного героя остаются под большим вопросом. Он вовсе не торопится сразиться со злом ради любимой семьи рядом с верным Черным Котом. Да и подставлять кота до последнего ночи напролет вовсе не вызывает никаких моральных проблем. Более того, в тексте открыто говорится о том, что эти милые ночные «посиделки с дьяволом» для пушистого защитника рано или поздно — скорее, уже рано — кончатся летальным исходом, о чем свидетельствуют все бОльшие увечия, наносимые ему противником. Насколько же случайно все это проскальзывает в тексте, учитывая, что товарищ Гейман постоянно пишет о том, как тщательно всё вычитывает и выверяет слова в собственных произведениях. Думаетя, все-таки не случайно.

Между любовью к кошкам и своей семьей герой рассказа, конечно же, выбирает семью. И это делает историю хоть и милашной, но по-своему трагичной, ибо защитник-кот обречен, а его подопечные-люди вынуждены смотреть на это и не могут ничего с этим поделать. Зло принимает любые желаемые формы и хоть и победимо в моменте, но не оборимо по сути — рано или поздно настанет момент, когда несчастья, которые случались с семейством, пока их Черный Кот был в подвальном отпуске, посыплются, как из рога изобилия, и хорошего конца у истории нет.

Но, как и в сказках, где все останавливается на свадьбе или фальшивых «жили они долго и счастливо», так и тут Гейман оставляет героев на высокой ноте, когда все еще хоть и на краю, но пока героично, трогательно и... не начинают погибать люди.

Странный садо-мазохистский рассказ без начала и конца, где скованного во всех местах мужчину явно маньячного склада характера водят по разным комнтам и пытают различными способами (что характероно — так же мужчины), пытаясь измнеть его внутреннюю суть, что приводит только к тому, что как только он чувствует малейшие признаки свободы от пут, то тут же набрасывается на ближайшего сопровождающего с целью сделать ему как можно больней.

Насколько хоть что-то можно понять, герой-мужчина в жизни ДО специализировался на убийствах женщин, и под конец ему создают собственного клона, в котором он и должен увидеть ту самую женщину, которую все время пытается убить в других человеческих самках. Такое вот самопознание через боль и страдания. Рассмотреть злость на собственное «я», выплескиваемую на противоположный пол. Что-то близкое к классическому: презираешь женщину, потому что боишься женщину. Возможно, в себе. Здесь чуть глубже (если я правильно понял, а это было ой как нелегко): пытаешься уничтожить в себе женскую половину путем уничтожения окружающих тебя женщин. Ну, или что-то фрейдовское про желание собственной матери и кормление грудью до неадекватного возраста — кто знает этих сюрриалистов.

Короткая, но тяжеловесная вещица. Вроде бы опять про то, какое нехорошее в мужиках животное разрушительное начало. И что с этим надо бороться. Но по факту — как будто прочитал несколько страниц пыточного гей-порно.

Совершенно бытовая история (если так можно говорить про блистающий Голливуд) из жизни отдельно взятого писателя. Восхождение звезд, мгновенное их падение, возвеличивание и разрушение целых киноэпох — и маленький человечек среди бури киношной жизни, пытающийся не утонуть в фальшивых улыбках и комплиментах, где каждый хочет только пары вещей: не потеряться среди себе подобных и не сломать себе хребет на каком-нибудь пустяке, расплачиватья за который репутацией придется впоследствии всю жизнь.

Так же прекрасен образ уже созданного автором-героем романа, путешествующего по волнам голливудских дельцов разной величины и значимости, постепенно превращающегося в нечто полностью противоположное. И оставляющий для реализации всего лишь два выхода: тотальное изменение под штампы или же фактический плагиат на что-то старое, уже созданное и проверенное временем. Такой образ использовался уже не раз, но у Геймана получилось не быть одним из многих, повторяя его, а остаться самим собой: великолепным рассказчиком, способным увидеть много нового в уже хорошо известном старом.

Подкупающий рассказ ни о чем и обо всем на свете. Тот самый сказочный реализм, когда все вокруг приземленное, но при этом особая атомсфера закручивает все в трогательный и душевный воздушно-фэнтезийный образ, когда ты совсем бы не удивился, если бы одна из рыбок оказалась той самой затерявшейся в годах актрисой, а сон с привидением был бы на самом деле.

По-настоящему симпатинчая вещица.

P.S.: Забавный казус издания «Нил Гейман — Лучшие рассказы». Переводчик дает сноску в связи с именами Джейсон и Фредди на... Джейсона Стетхема и Фредди Меркури, когда даже из контекста ясно — т.к. речь идет про маньяков, — что имеются ввиду Джейсон Вурхес и Фредди Крюгер. Тем более что из года написания рассказа и времени происходящих событий очевидно, что тогда Стетхем был еще никем в Голливуде и просто не мог упоминаться в качестве знаменитого и узнаваемого.

На каждую удачу у товарища Геймана приходится два-три совершенно проходных микро-рассказа, и уже складывается такое ощущение, что он публикует их не столько ради того, чтобы выдать какую-то полноценную малепусную историю, а чтобы застолбить сырой буквенной идее, возникшей в его голове, место, чтобы другие авторы не воспользовались ею, если она и им придет в их буйные головы.

Вот и с «Дочерью снов» похожая ситуация. Она не настолько беспомощна, как, скажем, «Не спрашивай Джека» или «Николас был», но ей до луны пешком по сравнению с теми же «Когда животные ушли». В «Дочери...» даже есть некая повествовательная линия, ведущая к небольшому развитию сюжета. Но она столь мала и предсказуема, что только наличие неплохой мрачной атмосферы старых добрых кровавых сказок спасает общую ситуацию от тотального краха. Герои очерчены максимально схематично. К девушке, которой вроде бы как надо сопереживать, совершенно ничего не чувствуешь кроме разве что формального осуждения насилия, потому как она полностью безлика и лишена хоть какого-то «объема». Мужчины носят исключительно функцию неконтролируемых самцов, одержимых похотью, что тоже не прибавляет чего-то бОльшего, чтобы банальная ситуация привратилась в индивидуальную драму. И так — все полторы страницы рассказа.

Есть у товарища Геймана вещицы и послабей. Но считать это каким-то существенным плюсом по отношению к «Дочери...» — не лучшая похвала.

Микро-рассказ, построенный исключительно на «сработает — не сработает». Если читатель поймает нужную атмосферу, синхронизируется с происходящим; если какие-то волны подсознательных пугалок из детства совпадут с содержанием истории; если вы геймановский фанат, и все, что бы он ни написал — гениально, — все это вместе или в отдельности способно привести к положительному результату от чтения. Хотя и читать тут особо нечего, учитывая объем текста.

Остальным же придется довольствоваться полностью невнятной (точнее, просто не рассказанной толком) историей, беглыми тщетными попытками свести в сюжет отдельные предложения и судьбы, а так же «невероятным» секретом шкатулки с Джеком, который автор не осбирается открывать. И в связи с этим право каждого посчитать, что сия мощнейшая тайна — просто нежелание Геймана, придумавшего идею, развить ее во что-то полноценное. И так сойдет.

К сожалению, меня атмосфера в свои сети не поймала. И в детстве я не боялся страшных шкатулок с выпрыгивающими куклами. И будучи почитателем явного таланта, который глупо было бы не признавать, фанатом автора я тоже не являюсь. Поэтому для отдельно взятого меня — точно мимо.

Рассказ, к которому не подойти неподготовленным совсем с нуля. То есть подойти-то можно, но смысла будет маловато. Желательно все-таки знать, что за Инсмут, что за Дагон, всякие там люди-жабы-рыбы и иже с ними. От понимания этого история выглядит чуть более внятной, хотя стройности ей не хватает от слова «прилично». Гейман в угоду скромному «хронометражу» убирает всё начало, середину и подводит нас прямо к концу, где сходу предлагает несколько странных и не очень вменяемых персонажей, крутящихся вокруг одного отдельно взятого оборотня, тоже находящегося в серьезном неадеквате ввиду сложностей трансформации туда и обратно.

Здесь загадочность создается путем недомолвок и недосказанностей. Но это далеко не слишком удачный подобный эксперимент автора. Хорошо, когда кто-то в мистическом буквенном тумане ведет себя странно, но плохо, когда странности часто выглядят — не побоимся этого слова — глупостями. Есть дыры в сюжете, есть серьезные натянутости, есть неубедительные ходы — словом, в попытке зачерпнуть лавкрафтовской глобальности и атмосферы обреченности перед необоримым, товарищ Гейман забрел куда-то не туда.

«Просто еще один конец света» — это такая заготовка, которую почему-то не захотелось доводить до ума, поэтому ее впаривают читателю в «недоваренно-недожаренном» виде, как что-то полноценное и готовое.

Поскольку практически все сказки — народные или авторские, ставшие впоследствии народными, — при хоть каком-то критическом подходе вызывают массу вопросов, то и интерпретировать их — дело, напрашивающееся само собой. Вот и с «Белоснежкой и семью гномами» ситуация такая же. Не оказался в стороне от желания поизгаляться над детской (в оригинале — СОВСЕМ не детской) милой историей и товарищ Гейман. В лучших своих традициях: с сексом, инцестом, доминированием, некрофилией, расчлененкой, сжиганием заживо, выдиранием сердца из ребенка и прочими радостями сплаттерпанка. Но поскольку такого именитого и заслуженного никто к столь низкому жанру не причислит, то это, конечно же, никакой не сплаттерпанк.

Для любителей подобной «веселухи» и желающих взглянуть на старые истории под новым углом — однозначно удачное чтиво. Как всегда у Геймана — не обошлось без социальных и психологических подтекстов, но это уже такое баловство, которое никто и не обязан замечать, когда можно получить удовольствие от действительно страшноватой сказки для взрослых или, например, прочитать ее на ночь своему ребенку, чтобы посмотреть, как это повлияет на его психику не только в виде мокрой простыни, но и в дальнейшем развитии по жизни. Качественный уход в готическую мрачность плюс сочные подробности, свойственные литературе, появившейся уже после сексуальной революции.

И да: для полноценного удовольствия, конечно, неплохо было бы перед чтением ознакомиться не только с адаптированным вариантом, но и с суровым оригиналом сказки.

Когда речь идет о намечающемся СОБЫТИИ, столкновении с чем-то мистическим, не принадлежащем нашему миру, и при этом нам сразу заявляют, что у главного героя есть проблемы со здоровьем, непорядок с головой, где-то рядом подозрительно пахнет невысохшей краской или разложены в рядок галлюциногены и прочие вещества — сразу появляется стойкое нехорошее предчувствие о том, куда будет дуть ветер: под конец читателя оставят у разбитого корыта, заявив прямо или косвенно, что вся мистическая составляющая, фантастические элементы могли быть в действительности, а могли... и не быть. И этот прием уже настолько навяз в зубах ввиду его частого использования любителями реализЬма, что больше вызывает раздражение, нежели удовольствие от тонкой грани меж действительностью и вымыслом.

Вот и в «Голосе пляжа» — автор сходу дает нам героя, мучающегося от проблем с головой, а потом представляет его глазами столкновение с очередным уровня лавкрафта непознаваемым и необъятным. При этом проблемы в черепушке будут усиливаться с каждой страницей, и все события автоматически будут подвергнуты сомнению, как окружающих его людей (например, соседей, которые почему-то постоянно исчезают, а потом появляются), так и читателя. Идея о некоем живом пространстве, которое века назад подвинула наша новая реальность, а теперь пришло время взять своё обратно, довольно занимательна. Но этот прием «происходит/а, может, и не происходит» серьезно нивелирует удовольствие ее восприятия. Учитывая, что все это еще и написано довольно своеобразным стилем, к которому надо привыкать, сказать, что рассказ получился хорошим, язык не поворачивается. Даже не смотря на то, что у него явно есть определенные достоинства и большой потенциал.

Вообще, теперь ПОЧТИ ясно, что, скорее всего, все рассказы сборника «Дети Эдгара По» поведутся в подобном ключе, учитывая уже прочитанные до «Голоса...». И при всей их возможной оригинальности, если «было что-то потустороннее/ничего потустороннего не было» — это постоянная фишка , читать такое с каждой новой историей станет все скучней, заранее зная о их общей концепции. Будем надеястья на лучшее.

Рассказ про пожирание человека жизнью, про упущенные возможности, про то, что ты сам отдаешь самое ценное, и в результате — накопленнаая темная тяжесть, приводящая к разочарованию прожитыми годами. Как мы стремимся побыстрее избавиться от детства, чтобы стать взрослыми; как не дорожим первой любовью, потому что впереди нас еще ждут множество других женщин/мужчин; как стандартный стиль семейной жизни, навязанный социумом, приводит к такому же стандрартному разводу. «Мост тролля» — эдакая полная противоположность, противовес рассказу того же товарища Геймана «Галантность», где речь шла о самодосаточности нажитых лет, когда даже в старости тебе не хочется ничего менять.

Герой — не самый лучший человек, с недостатками, пороками и страхом перед будущим и прошлым. Такому герою, вроде бы, даже не стоит сопереживать. Именно поэтому Гейман и берет его на «главную роль», чтобы, как он это любит, подать человеческое несовершенство — как неотъемлемую часть любого индивида. Совершенных людей нет, прямо заявяет он, а если вас что-то не устраивает в моем герое — внимательно присмотритесь к отражению в зеркале: возможно, он еще и не так уж плох.

К сожалению, у автора в этот раз слегка не хватило мужества привести персонажа к более глубоким размышлениям о жизни, и все свелось к печальному концу, когда он погружается в разочарование и отрицание своего хоть какого-то светлого будущего. А ведь Гейман моГёт вполне наделить и куда более худшего человека шансами на искупление (взять, например, те же «Убийственные тайны», где он не побоялся выдать прощение маньяку-убийце). Финал несколько разочаровывает своей прямолинейностью, но это, пожалуй, единственное, за что можно упрекнуть сей вполне неплохой рассказ.

Рассказ о прощении, с самого, что называется, начала времен. Главный герой — маньяк-убийца, укокошивший двух женщин и ребенка. Возможно ли прощение такого человека? Хотя бы в системе всепрощающей (!) любви Бога к человеку или же хотя бы в связи с тем, что с физиологической точки зрения мы имеем дело каждые семь лет фактически с новой людинкой. Встреча с Ангелом в городе Ангелов — символ возможнсти попробовать поговорить об абсолюте. Ведь с нашей точки зрения не может быть прощения такому, как главный герой. А с божественной? Когда речь идет не о физическом наказании, а о спасении души? И может ли человек получить это прощение, даже ничего не сделав, чтобы его получить; даже не испытывая раскаяния по поводу содеянного?

На вид простое, но куда более сложное — особенно для Геймана — произведение. Местами мрачное, местами — грязное, местами — искусственно наивное для нужного эффекта. Если поступки Люцифера — сознательно взрощенные его создателем, то тогда все соблазненные пороком на Земле люди — суть продолжение действий Бога по отношению к падшему ангелу. И просто вписаны в сценарий совершенно условной или даже фальшивой свободы выбора. И раз существует специальный ангел, способный поменять таких нехороших дядей и тетей одним касанием, одним поцелуем всепрощающей любви с минуса на плюс, то и смысл самого понятия «наказание» становится пустым: ведь тогда придется наказывать уже хорошего индивида. Который ИЗНАЧАЛЬНО мог бы быть хорошим, но ему просто прописали другую роль в пьесе под названием «жизнь».

Рассказ о самом важном в человеческой жизни: накопленной за годы внутренней и внешней самодостаточности. Когда тебе нужны уже только мелочи, рюшечки для дополнительного украшения действительности, но ты полностью доволен тем, как прожил свою жизнь и что за эту жизнь накопил. И лишнего тебе ничего не надо. И сожалений никаких нет. И от понравившихся рюшечек ты тоже вполне можешь отказаться, как от чего-то не настолько значимого, как то, что у тебя уже есть.

Великолепная ламповая история, от которой просто-таки веет какой-то теплой положительнстью. Протагонист — милая старушка, которая точно не окажется каким-нибудь Плюшкиным или злым старым лепреконом, чахнущим над златом. Недаром автор четко фиксирует, что она прекрасно понимает, что прикупила не просто красивую чашку, а именно Грааль: это дает возможность показать, что даже такая невероятная вещь никак не способна глобально поменять ее устоявшуюся, полностью устраивающую ее жизнь. Именно поэтому она отказывается от омоложения и даже бессмертия, когда это все само плывет к ней в руки. В процессе чтения было, конечно, предположение, что речь пойдет о том, что миссис Уитекер будет дорого именно внимание и теплое отношение со стороны, но товарищ Гейман не пошел таким простым путем, за что ему отдельное спасибо.

«Антагонист» так же вышел шикарный. Такого галантного и добрейшей души человека любой бы пожелал в качестве своего соперника за обладание главной мировой христианской реликвией. И здесь так же Гейман не подвел: была вероятность, что сэр Галахад, доведенный миссис Уитекер до белого коления своими немотивированными отказами (даже кажущимися подчас идиотскими), порвет-таки со своим внутренним совершенством и раскромсает бабушку мечом на множество других мелких бабушек. Однако все вышло тоньше и пришло к такому же мягкоигрушечному сказочно-атмосферному концу, где все остались при своих. А, точнее, все и были при своих — своих лучших качествах и красивом и почтительном отношении к Жизни.

Один из лучших рассказов Геймана.

Речь, конечно же, не о животных, а о том, что сильные всегда будут «жрать» (использовать) слабых и безответных. А если слабые каким-то магическим образом исчезнут — будут назначены новые слабые, потому что надо же что-то есть, на ком-то экспериментировать (ведь сколько жизней будет спасено!), чувствовать над кем-то законное моральное превосходство. Вроде бы, товарищ Гейман пошел утрированным шокирующим путем для того, чтобы все было ясней ясного. Но вспомним старый культовый американский фильм, где в будущем из-за нехватки пищи на государственном уровне людей склоняли к самоубийствам, а затем варили из трупов переработанную пищевую субстанцию для населения. Или постоянно то и дело, из года в год вбрасываемую концепцию про перенаселение планеты, и что неплохо было бы «прикрутить» рождаемость или назначить «лишних» людей, которые только небо зря коптят. На этом фоне история с младенчиками не выглядит такой уж брутальной, если вдуматься.

Как мы знаем, историю пишут победители. И если однажды победителями станут сторонники поедания детишек разного уровня молчаливости ввиду возраста и скромного развития — уж они-то как следует обоснуют, почему это правильно и сто пудов гуманно. Особенно, если исчезнут (уйдут) животные. А я бы на их месте уже бы давно и далеко исчез от таких милых соседей.

P.S.: Вот это как раз то, что вполне можно назвать полноценным микро-рассказом. И при том — отличным.

Избейте меня нунчаками из недоваренных сосисок — при всей моей любви к товарищу Гейману ну не могу я принять такое ни как полноценный мини-рассказ, ни даже как зарисовку на тему. И то и другое — это такие же выдержанные формы, где есть своя скромная, но все же структура, ведущая куда-то. А тут — все ведет в никуда (и в никугде). Это просто вброшенная идея, которую автор даже не подумал хоть как-то развить. Возможно, останься все это надписью на открытке, дело не пахло бы так скверно. Но «рассказ» стал частью не одного сборника, как полноценное произведение, а оно — это НЕ ОНО.

Кто-то скажет, что тут всё отдается на откуп фантазии читателя. И уже не раз сказал. Но нельзя отдавать на откуп читателю всё. Было бы вообще мило, если бы под названием просто был рисунок злобного Санты с мешком подарков за спиной, у которого изо рта вылезал бы «баббл»: «Я все это делаю в качестве наказания». И не нужно было бы ста слов. Дальше, дорогие ценители творчества маэстро и комиксов в целом, додумывайте сами.

Зная, сколько прекрасных мини-рассказов существует на свете (например, у того же Джона Коннолли есть просто топовые примеры подобного творчества), с болью в желудочно-кишечном тракте отношу сие творение к не самым лучшим экспериментам Геймана. Иду, так сказать, против течения с гордо поднятым нахальством!

Казалось бы: чтобы до конца оценить смысл и посыл этого рассказа, нужно плотно ознакомиться с творчеством Лавкрафта и быть, как минимум, его большим поклонником. Однако с моей стороны будет пусть и немного наглым посоветовать пойти более легким для нервов путем и просто почитать дополнительные статьи Дональда Тайсона к межавторскому сборнику продолжателей мэтра «Боги Лавкрафта» — и вы будете в курсе, кто, где и зачем. По крайней мере, по большей части. Особенно активным можно осилить сборник и целиком, что даст вам еще больше информации, особенно учитывая, что там многое повеселей — к сожалению, далеко не всё — творчества родоначальника, гениального на уровне концепций и мифотворчества, но довольно занудного непосредственно в реализации произведений. (После этой фразы напрягся, ожидая града тухлых помидоров от фанатов, однако, поскольку их не последовало, будем считать, что я чертовски прав).

Забавный перевертыш, где Ктулху — такой в доску свой парень. Просто свой в доску он тем, с кем ему приходится общаться и сосуществовать. Всяким Азатотам, Ньярлатотепам и иже с ними Йог-Сототам. Непонятно вообще зачем он затеял это интервью с едой и теми, кто должен ему поклоняться априори, желая отдать свою жизнь просто за то, что Великий Ктулху вообще соизволил снизойти на эту тухленькую планету. Но будем считать это прихотью божества, чьи поступки не нам, жалким смертным, пытаться понять. Такой вот быстренький экскурс в историю становления, развития, появления в поле зрения Землян и планах на будущее. Явно светлое, но только не для интервьюера и его собратьев по несчастью оказаться в ореале обитания и питания милого и забавного старины Ктулху.

И, конечно, было бы просто глупо, если бы после этого никто не покормил шоггота — тем более, что эта штука уже вовсю начала пережевывать мою ногу!

Довольно странные отношения сложились с этим именитым, но непростым автором. Началось все с великолепной «Арии для Королевы Ночи», после которой захотелось познакомиться с творчеством максимально близко. Затем был трудночитаемый, но интересный на уровне концепций «Вишну в кошачьем цирке». Теперь вот «Botanica Veneris». И все больше начинаешь понимать, что трудночитаемость — это не случайность, а определенная фишка, когда сквозь текст надо продираться с боем. Возможно, автор подобным образом хотел заставить больше останавливаться глазами то тут, то там, чтобы заострить внимание на определенных вещах. Все эти бесконечные названия и имена, без которых вполне можно было бы обойтись, которых уже наелся в «Вишну...», — и здесь снова наступаешь на те же грабли. Трудно спорить с заслуженным мэтром, но и свое мнение в носок не спрячешь: на мой взгляд, товарищ Макдональд специально использует искусственное усложнение и утяжеление текста для придания ему бОльшей солидности.

Можно сказать: «Высокий человек с проплешиной, герцог Бауляргурдер, владелец земель близ Шмурдяево, родственник в десятом колене Иеремии Благолепно Зеленого из королевства Зумбарабахшива, шел по лесу Алалакусаи в сторону Барараево, где плетут корзины старые горцы племени тумбагляд, наступил в лужу, выкопанную два дня назад лесником Ананием из Липпукере, и утонул, ругая свою мать, Егуржовию Мататаевну, герцогиню Азазунскую, уснувшую и не проснувшуюся после буйной попойки со своим любовником егерем Ашурбанипалом Карачаево-Черкесским». А можно: «Человек шел по лесу, наступил в лужу и утонул». Тем более, что больше об этом человеке в повествовании мы не услышим ни слова. Так вот Йен Макдональд в своих произведениях всегда предпочтет первый вариант второму. И будет злоупотреблять подобными «украшательствами» от первого до последнего слова. В случае «Botanica Veneris» это можно понять уже даже из названия.

Эх, буду надеяться, как любитель сборников, что когда-нибудь снова наткнусь у него на что-то хотя бы приблизительно такое же шикарное, как «Ария для Королевы Ночи». А пока — так.

Зависимость человека, возведенная в абсолют. Человек совершенно обыкновенный, не склонный к насилию, ведущий обыденный образ жизни. Но у каждого есть маленькая страстишка, способная привести к большим последствиям, если найдется тот, кто правильно распорядится этой «тайной» людинской кнопочкой. Гейман специально взял нелепую фишку со скидками применительно к торговле убийствами и довел ее до «бесплатного сыра в мышеловке».

Что не отнимешь у автора — это его умение «навесить» сказочную атмосферу. Понятно, что в реальности по ходу сюжета мы бы все больше и больше удивлялись нелепости происходящих событий. Но в преломлении сказки, свободного переложения рыбака, старухи и рыбки в виде добрейшего мистера Кембла, атмосфера все больше погружается в плотный туман серьезной несерьезности, где задумываешься не над тем, что только откровенный дебил будет искать в газетах объявление наемных киллеров, а над тем, как далеко зайдет любовь к опту и снижению цены у главного героя. Особенно порадовало то, что финал не оставил протагониста живым и здоровым у разбитого корыта, а вся Земля накрылась медным тазом. Это сделало бы историю очень и очень поучительной. Но вот только никто не выжил, чтобы поучиться.

Приключения странных биологов, почему-то совершенно не желающих раскрывать своих полностью немагических и немистических существ (то есть, совершенно обычных животных, пусть и хищников) миру. В прошлый раз роман как раз был посвящен тому, как «предводитель каманчей» все-таки хотел присовокупить мистический элемент в их дейятельность — и тогда бы хоть как-то была понятна отдельная самодостаточность науки монстрологии, но дело кончилось пшиком. В этой истории речь пойдет об очередном разоблачении «супермонстра», не имеющего ничего общего с потусторонним. Более того, даже не имеющего физической оболочки вообще, но при этом полностью научно объяснимого. Интрига!

Действительно, после несколько местами унылого «Проклятья Вендиго» Янси взял новый старт и, увеличив объем текста, практически нигде не заставил читателя пожалеть о потраченном времени. Если, конечно, последнего интересуют не только экшУн-приключения, но и антураж с приметами времени в виде различных необычных географических мест, с реально существующими тогда деятелями, а так же мелкими деталями, связанными с годами, в которые происходят события книги, буквально «сочащимися из всех щелей» и делающими повествование сочным и склонным к достоверности и доверию.

Так же порадовало возвращение, пожалуй, самого неоднозначного и чертовски харизматичного персонажа, о котором мы скучали всю вторую книгу: мистера Кернса (по совместительству — вероятного Джека-Потрошителя), человека со своей темной философией и способного быть кем угодно: от невероятно обаятельного ловеласа до безжалостного кровавого убийцы, не ценящего жизнь даже самых близких ему людей. Перс настолько привлекательно-объемный, что даже жаль, что его так просто «сливают» под конец и больше встречи нам с ним не видать. Но зато на сцене появляется еще один мощнейший герой, Аваале, щедрая фанатичная религиозная душа, бывший ядрено-кровавый пират с богатым внутренним миром. Он вышел таким прекрасным, что порой затмевал основных действующих лиц, и было бы здорово еще раз увидеться с ним на страницах последнего романа.

Что до основной «сладкой» парочки — Уилл благополучно постепенно продолжает превращатся в того самого монстра, за которыми они охотятся, а Пеллинор остается типичным Пеллинором, что не делает его персону от этого хоть как-то хуже. Правда, непонятно, почему товарищ Янси совсем не пожелал взрастить Уилла: было бы куда правдоподобней, если бы между событиями книг проходило хотя бы пару лет, но почему-то автору важно, чтобы мальчик оставался именно мальчиком примерно в одном и том же возрасте — вероятно, чтобы еще больше шокировать некоторыми его поступками, совершенными даже не подростком, а ребенком. Стоит так же отметить тот единственный, на мой взгляд, значительный минус «... острова» — нытье Уилла по поводу того, что он всегда должен быть при докторе, выходит уже на какой-то новый глобальный уровень. Эта тема хоть и важная, но поднимается так часто, что порой мальчик выглядит настоящим истериком, а порой — даже гадким, что никак не хочется ощущать по отношению к этому ключевому персонажу.

Итог: лучший после перовго роман с явной работой над ошибками по отношению ко второму. Хотя вся эта концепция монстрологии, как отдельной науки, при этом изучающей совершенно приземленных, просто очень редких, животных, выглядит все еще несколько натянутой на мой барабан сомнений, в который я бухаю, когда автор изредка теряет мое внимание уж слишком пространными страданиями Уилла, отходящими от основной темы.

Возможно, сыграло роль негативное впечатление от предыдущего рассказа сборника «Юная Венера», но «Камень...», довольно простой и незамысловатый приключенческий забег наёмника со своим четырёхноздревым напарником-телепатом, показался свежей очищающей водной струей после долгого хождения по вязкому болоту с парочкой неудачных падений. Похождения Скорпиона и Мерлина, начатые еще в «В гробнице Владык Марса» продолжаются: опять друзьям приходится связываться с заказом, явно не сулящим им ничего хорошего. И опять основную положительную нагрузку на себя берут необычные отношения между двумя планетными системами восприятия жизни, быковатым землянином и венерианцем со специфическими гастрономическими предпочтениями.

В целом рассказ продолжает стилистику своего собрата, и это хорошо. Будет много приключений в воде и на суше, будут забавные перепалки героев, будут вопросы, на которые захочется получить ответы, дочитав всё до конца. И, как и в «...гробнице...» будет та же проблема с финалом: он получился таким же несколько скомканным, словно автор торопился все закруглить или же не совсем понимал, как это все более-менее вменяемо закончить. Это точно не портит общего впечатления от рассказа, но все же является небольшой ложкой дегтя, на которую не получаетя не обратить внимание.

Симпатично. Иронично. Легко читаемо.

Будучи в некотором роде даже фанатом товарища Лансдэйла, не мог пропустить сборник «Юная Венера» в немалой степени как раз из-за наличия в нем нигде больше не публиковавшегося у нас рассказа мэтра. Лансдэйл — настоящий визионёр от пера и чернильницы, мастер приключения и человек, способный поднять любой т.н. «низковатый» жанр на куда как более значимую высоту. В его казалось бы простых историях в действии можно найти массу интереснейших мыслей и концепций, чем во многих скучнейших описательных абзацах других именитых любителей фантанировать фэнтезийными фантазиями. Кроме того, он множество раз доказывал, что способен работать не только в узком жанре ужасов, фантастики и фэнтези, но ему подвластны литературные просторы вообще не связанных с фантастическими элементами горизонтов. Именно поэтому его произведения порой гораздо более объемны по внутреннему наполнению, чем может показаться из заявленных на них аннотаций.

Тем печальней было увидеть, что в данном случае, в этом сборнике, Лансдэйл решил отдохнуть по полной программе. (Это особенно странно, учитывая, что в похожем тематическом «Древнем Марсе» его рассказ просто прекрасен и точно украшает собой всё издание). Он не то, что сделал стилизацию под Берроуза — он просто-таки взял и почти пересказал его основной роман, перенеся героя с Марса на Венеру. Тут даже язык изложения такой — морально устаревший. Дело доходит до того, что, скажем, если бы этот самый рассказ прислал в издательство какой-нибудь начинающий автор, его бы точно обвинили в плагиате. А тут, видимо, подобное сошло за дань уважения или ремейк.

Возможно, кто-то, не испытав подобного разочарования, увидит в «Повелителе...» чуть бОльшее, но в моем ИМХО-мире для Лансдэйла — это поделка, сделанная на коленке между двумя перекурами. Печалька и боль.

Надо отдать должное автору и переводчику — стилистически все великолепно. Количество интересных наблюдений, сравнений, оброзов — всё выше всяческих похвал. В прниципе, даже только ради этого можно вполне прочитать рассказ, наслаждаясь языком и отдельными шикарными предложениями и абзацами, дарящими незабываемый опыт вашему восприятию дополнительной действительности, существующей/не существующей вокруг основной и вокруг нас.

Главный же минус «...Пана» — он построен на недомолвках и недосказанностях. Есть любители подобного стиля, но поскольку таких уже далеко не пробных шаров выходит все больше и больше, этот литературный прием начинает несколько раздражать. Конечно, придъявлять такие претензии к рассказу 35-тилетней давности — не то же самое, что делать это к современным опусам. К тому же, здесь все-таки чувствуется еще и моща самого писателя, почти привалирующая над концепцией «ничего объяснять не буду», поэтому и впечатление на удивление все-таки остается положительным.

Но как простому стандартному читателю мне все же хотелось бы получить хоть какой-то внятный ответ на то, что за «эксперимент/потусторонний призыв/вмешательство в ткань времени/что угодно» герои совершили в юности, чтобы хоть как-то утрамбовать в сознании всю остальную расплывчатую ткань повествования с финальным появлением бога Пана (если я вообще хоть что-то понял).

Хорошо оставлять все ответы на откуп читателю. Но порой это может показаться писательской беспомощностью.

Госпожа Бир собрала под одной «крышей» все то, за что многие так недолюбливают женскую конъюнктурную прозу новой волны. Здесь будут и стирание расовых и половых границ. Будет внедрение полигендреной системы. Не обойдется без лесбийских трогательных отношений (спасибо, что не мужики). Конечно же, будет обязательный монолог о женских созданиях, как о чем-то невероятно совершенном (и при этом авторесса, как и многие до и после нее, вообще не увидит проблемы в том, чтобы эти создания вели себя в рассказе максимально истерично и неадекватно). И много еще чего вкусненького, за что хвалят на Западе и раздают приличные награды.

И все это можно было бы пережить, если бы повесточный «антураж» хоть как-то затмевался дополнительным сюжетом о чем-то еще. И кое-какие проблески хорошего добротного приключения в рассказе действительно есть. В какой-то момент даже удается забыть, для чего, собственно это все писалось, и просто погрузиться в «мокрый» венерианский мир, его обитателей и приключения молодой девицы. Но под конец нас опять опускают с небес на землю и еще раз тыкают носом в антиприродные отношения и искусственное оплодотворение с генной инженерией.

Кроме того, когда начинаешь задумываться о зачатках якобы существующего здесь самого сюжета, вся история заключается в том, что девушка перлась много дней через джунгли, страдала, рисковала жизнью из-за собственного упрямства и идиотии только потому, что ей пока не удалось выбить денег на аэрофотосъемку, а ждать она не умеет, потому как полнейший неадекват и комплексофил. В финале же, после всех перенесенных ею многодневных мытарств, когда она находит-таки желаемое, ее подурга за свой счет... берет воздушное судно и прилетает в то же место за пару часов! Вот это действительно «тяжелый урок».

Рассказ начинается, как классический закос под «марсианского» Берроуза и ретро-опусы про борьбу с нацистами в космосе. Язык выбран соответствующий, поэтому первоначально уже не ждешь от «Памяти...» чего-то большего. Кроме того, начинает раздражать, что автор вносит сюда еще и расовую повестку сегрегации по цвету кожи, не слишком близкую нашему многонациональному населению (хотя, конечно, и у нас достаточно любителей различных расовых теорий, но все-таки есть надежда, что меньше).

Тем приятней было ошибиться. И ошибиться в корне. Автор возвращает нас к разговору о рабстве. Вроде бы, совершенно банальному и тысячу раз обговоренному. Но он находит такие удивительные аспекты, о которых действительно ранее не задумывался, хотя большинство лежат совсем на поверхности. Об узаконенном и скрытом рабстве. О рабстве, способном существовать при любом, даже самом либеральном строе. О внутреннем состоянии рабов, об искреннем желании части из них иметь синицу в руках, то есть, продолжать спокойно существовать до конца жизни в подобных условиях, потому что перемены ведут только к худшему. О бессмысленности бунта в определенных условиях социума. О бесполезности храбрости и стойкости в четко выверенной системе. О глобальной разнице между тем же бунтом и побегом. И это настолько живой и даже до некоторой степени переворачивающий сознание диалог с читателем, что невольно понимаешь, насколько этот рассказ выше всего того, что было до этого в сборнике «Юная Венера».

При всем при этом товарищ Бакелл не опускается до пафосного морализаторства и не забывает соблюсти форму приключенческой истории, что помогает не терять широкую аудиторию. Иван Ефремов, помниться, писал, что идальная форма учебников будущего — это изложение гуманитарных и технарских фактов в виде захватывающего приключения, художественной формы, сплавленной с более важным научным содержанием. Именно такую примерно мысль, если не ошибаюсь, он держал в голове, когда создавал свое знаменитое «Лезвие Бритвы». Бакелл, что называется, написал рассказ как раз в подобной струе, вкладывая исторические факты и достаточно глубокие мысли в захватывающую фантастическую форму.

К сожалению, печальный конец истории предопределен ее содержанием и сделанными выводами главного героя из своего и своих предков рабского существования. Но от этого рассказ ни на грамм не становится хуже. Скорее, наоборот: тебе не подсовывают слюнявый хэппи-энд, а разговаривают на равных, как с умным взрослым читателем. Спасибо автору за это.

Стандартное цивилизационное противостоние пришельцев и аборигенов, где в роли пришельцев — земляне. Единственная причина отсутствия оккупации — невероятно трудное путешествие от Земли к Венере, и туда из-за этого ссылают на работу людей с особо высоким Коэфицентом Изгнания. Вообще, на таких мелочах и строится положительное впечатление от довольно простой истории: списки провинностей, влияющие на выдворение с Земли; внутривидовые отношения; венерианцы с пятью полами, влияющими на запутанность и неудобства их отношений (Кассут писал рассказ еще тогда, когда американцы не «открыли» в себе от 46 до 78 гендеров, поэтому за такое не попал в отмененные); необычные взаимоотношения между главным героем и местной, чей пол хоть и не женский, но близок к нему по земным стандартам.

Вообще, один из плюсов «Заката...» то, что венерианские «индейцы» показаны вовсе не идеальными существами природы. У них наличествует клановая вражда, постоянные войны, неумение договариваться между собой. Поэтому в скрытом конфликте двух планетарных рас не получается быть ни на одной стороне до конца. Это позволяет витать «над» схваткой (которой внешне и не происходит, но она есть) и быть более объективным. Зайдет речь и о религии, которую нельзя «прочесть» наукой — более того, одно часто противоречит другому. Здесь правота венерианской веры будет доказана физически. Но, возможно, лишь только потому, что пока землянам просто не хватает знаний, чтобы перевести мистическое в разряд изученного и объясненного с рациональной точки зрения.

Без какой-то необходимой изюминки, чтобы запомниться надолго, но безусловно приятное чтение за счет интересных наблюдений и всяких придумковских мелочей.

Старающемуся анализировать себя и текст человеку, если он не бунтующий подросток и не тролль по жизни, всегда трудно критиковать столь заслуженные произведения или именитых авторов: невольно задумываешься над тем, что если вещь столь многими высоко оценена, не является ли твоя оценка подсознательным желанием ниспровергнуть лучшего или просто обычной завистью к успеху. Тем не менее если уж дал обещание идти по пути искренних ощущений от чтения — надо и тут оставаться до конца честным и не юлить. Насколько же это отображает действительность — каждый решит для себя сам после индивидуального прочтения.

Чудовищно скучный, построенный на абстракциях рассказ. Лишенный какого-либо сюжета, о чем признаются сами авторы. Образы отдельно взятой тонко чувствующей семьи — жены, мужа, детей, — живущих одновременно обыденной жизнью и в тысячах создаваемых ими фантазий, наполняющих их богатое воображение. Настолько богатое, что подчас они не могут различить вымысел и реальность — но это подается не как повод визита к психотерапевту, а как возможность полного погружения в определенное состояние, дающее дополнительные стимулы к творчеству.

По сути, в рассказе описываются одни и те же жизненные моменты с тех или иных углов зрения разных персонажей. Условно что-то такое. Муж смотрит на ночной потолок и видит невероятное. Жена смотрит на ночной потолок и видит внутренние страхи, свои и своих детей. Дочь смотрит на ночной потолок и пытается бороться с детскими и подростковыми «демонами» путем действий от обратного. Муж бегает за ночным потолком по квартире, воображая, что это темный человек из фантазий жены. Жена видит ночной потолок даже на улице, мысленно теряя близких и теряясь в неадекватной реальности. И так далее. И если вы думаете, что это куда-то ведет, кроме отражения «богатого» внутреннего мира — то только если к очередной литературной награде.

Уверен, что у подобного есть свой читатель, но как человек, прекрасно относящийся к Кафке или к тому же Гомбровичу, скажу со всей ответственностью среднестатистического пользователя книг, всегда выступающего на стороне автора, когда для этого существует малейшая возможность хоть за что-то зацепиться: этот читатель — точно не я.

Иногда чистой воды приключение может перевесить все остальные составляющие: глубокий подтекст, мудрые мысли и посылы, проработанность персонажей до уровня их десятого колена и количества слез, пролитых ими в детстве, чтобы показать глубокий внутренний травматический опыт. Для этого нужно всего-то ничего. Придумать и тщательно выписать антураж, в котором будут происходить события. Создать пусть и не слишком глубоких, но точно обаятельных, со своей изюминкой персонажей, способных попасть в большинство (во всех, конечно, не попадешь) читателей. Правильно выстроить динамику без провисов и с нарастанием от начала к концу. Придумать такую ситуацию и врагов, чтобы выбираться из нее и крошить последних было бы таким же приятным аттракционом, как кататься на американских горках.

Все это почти идеально удалось товарщу Никсу. Его Венера настолько привлекательна своей отвратительностью, своими грибковыми и плесенневыми существами, своими внтуричеловеческими и внешнеклоновыми отношениями, своими мутантами и сектантами, что оторваться от чтения очень и очень трудно. Естествено, тем, кто от подобной чисто приключенческой литературы не воротит нос на автомате. В рассказе действительно чувствуется хорошая авторская индивидуальность и размах событий, пусть даже частично происходящих где-то там, за основным действием главных героев. Это действительно полноценная книжная Вселенная, которая умудрилась уместиться в обычных размерах пухлого рассказа.

Концентрированное удовольствие для любителей жанра. И для тех, кто не станет выискивать пятна на солнце только ради того, чтобы не ставить высший балл пусть и понравившемуся, но не слишком-то глубокому произведению.

Первое, что стоит отметить, госпожа Элизабет Хэнд действительно умеет великолепно вести повествование. Череда довольно банальных и вполне бытовых событий читается без остановки, ни разу не захотелось отложить книжку в сторону, хотя фактически читалось до определенного момента просто неторопливое жизнеописание отдельно взятой девушки с легкими намеками на ее особенные возможности. Даже изнасилование здесь показано просто очередным почти будничным фактом, слегка всплеснувшим до этого цельную стабильную линию жизни, а потом почти тут же исчезнувшим из повествования, как страшный сон. И только спустя десяток-другой страниц мы понимаем, насколько оно повлияло на становление главной героини, сознательно ушедшей в отрицание, но подсознательно однозначно трасформировавшейся под весом загнанного глубоко внутрь себя груза.

Если бы не некоторые прямые описания, то можно было бы вообще посчитать, что все преобразования после секса мужчин происходили только в голове героини, а в конце окажется, что речь идет просто о типичной маньячке со своими тараканами (бабочками) в голове и кровавыми убийствами. Но авторесса все же решила пойти по пути мистики, а не полного реализма, что только украсило произведение и придало ему свой дополнительный шарм.

Еще один положительный момент — у повести было несколько возможностей «сделаться» более артхаусной и закруглиться, так толком и не раскрыв происходящее во всей красе. И тут тоже госпожа Элизабет Хэнд пошла читателю навстречу и не стала делать «Желтокрылую...» более загадочной, чем она есть на самом деле. Кому-то покажется, что финал истории все равно несколько запутанный, но на протяжении всей истории нам тут и там бросали намеки на подобный конец, поэтому при внимательном чтении удивляться не придется.

Неторопливая развернутая история с прекрасным языком и местами действительно удивляющими событиями. Любителям повседневных хорошо описанных будней энтомолога, в которые периодически врываются мистические составляющие, однозначно стоит ознакомиться.

Сначала казалось, что товарищ Брин просто решил потрафить фемскому сообществу и повесточке тех лет, но постепенно стало понятно, что для автора матриархат — просто нужный инструмент, чтобы показать общество, живущее вынужденным состоянием женского доминирования, ввиду более важных нужд для оного, которое могут предоставить только представительницы прекрасного пола. И даже в таком варианте это общество чахнет, задыхается, мутирует под воздействием среды и обстоятельств и «идет ко дну», всплывая на поверхность. Такой вот милый парадокс.

Хорошо выверенный и сбалансированный рассказ. Брин первые страницы расставляет мизансцену, описывая ситуацию, давая исторические и мифологические отсылки, показывая состояние людей, много лет живущих в куполах под огромной толщей воды. После чего начинается нетривиальное вынужденное путешествие главных героев, у которых хоть и есть свои идеи, но они не особо горят ломать систему, и только обстоятельства выводят их на совершенно другой уровень понимания окружающего мира и знаний. Чем закончится история, понятно с первых страниц, но вот как к этому закономерному финалу подходит Брин — читать одно удовольствие. Вместо классического навязшего в зубах избранного — толковый, но совершенно обычный парень, который мог бы всю оставшуюся жизнь так и прожить под водой, если бы не судьба. Вместо истеричной доминирующей подружки — совершенно адекватная девушка, способная правильно оценивать различные ситуации, и отдавать в нужные моменты бразды правления. Все очень обаятельно и интересно.

P.S.: Отдельно хочется отметить измерение количества времени в бабушках. Десять бабушек назад, двадцать бабушек назад. Милота.

В излишне ультимативном предистловии к «Детям Эдгара По» Страуб слезно жалуется на то, что когда-то его с товарищами вообще не держали за серьезных писателей, в принципе относясь с презрением к жанру ужасов. Теперь же, спустя годы, когда он, Кинг и прочие получили свою долю славы и признания, — теперь они сами испытывают легкое и явное пренебрижение к новому поколению, использующему приемы мяса, крови и прочей зрелищной расчлененки, словно не видя здесь никакой закономерности. Все это мы получаем для того, чтобы настроиться, что в сборнике не будет ничего подобного, а упор будет делаться на психологизм ситуаций и т.н. фабулистику, где история развивается на грани между реальностью и мистикой, и так до конца и непонятно, присутствует ли тут вообще эта мистика или же вовсе нет. Думается, что это не самый лучший подход для предисловия, сразу отсекающий у читателя в процессе чтения возможные варианты событий, но уж больно Страубу хочется показать себя и свой жанр достойными высокой литературы, а не бульварной поножовщиной.

И, честно говоря, убивать надо за такие предисловия, потому как они сразу превращают рассказы в нечто куда более предсказуемое, чем было бы без этого страубовского опуса. Все это в целом коснулось и «Пчел» бедняги Дэна Хаона, которого еще и первым бросили на амбразуру. Прекрасно написанный, качественно переведенный рассказ, с работающей атмосферой, создающей нужное напряжение по нарастающей, с интересными героями и хорошей внутренней драмой, практически сливается в унитаз, потому как вся схема сразу всплывает в голове, уже заботливо описанная в общих чертах составителем сборника. И под конец все это выливается не в со-переживание и со-чувствие, а в «ну, я так и думал, собССнА».

Спасибо товарищу Страубу за качественно испорченное чтение. Надеюсь, следующий рассказ, прочитанный уже в отрыве от «мудрых» напутствий мэтра и более отдаленный от него во времени, не так уже будет «облапан» страубовскими комплексами в голове читающего.

Уже третий рассказ всего лишь за половину сборника «Юная Венера», посвященный русским (советским) героям. Здесь, кстати, советским — в прямом смысле слова. Поначалу даже немного пугаешься, думая, что натолкнулся на явную клюкву, услышав про социализм, Петроград, упорных ленинцев и т.д., но неожиданно на этом все подозрительное и заканчивается, и начинается интереснейшая игра в кошки-мышки между разными фракциями, разворачивающаяся на фоне обыкновенного путешествия в поисках крутых фотографий для одного научного журнала. Разножанровость тонким слоем проскальзывает то тут, то там, давая ощущение ожидания чего-то действительно стоящего. Напрашивается вывод, что этим стоящим будут венерианцы, неожиданно возникшие из ниоткуда. Но и тут авторесса — толковая женщина — делает зигзаг и уводит историю совершенно в другое русло, когда вообще встает вопрос: не является ли вся эта история с аборигенами мистификацией ради того, чтобы привлечь инвестиции и туризм на «мокрую» планетку. И это плавное блуждание в сюжете делает его действительно запоминающимся и, хоть и не дающим ответы на все вопросы, но при этом не вызывающим отторжение недоразрешенностью конфликтов, а, наоборот, пораждающим вереницу вариантов в голове читающего.

Достойная, необычная вещица со вторым и даже третьим дном. И, кстати, опять на удивление русские (советские) здесь, хоть и проживают в венерианском Петрограде и вообще юные ленинцы, но изображены очень и очень достойно: хитроватые, конечно, но без злобы или какой-то идеологической шизы.

Рассказ про ведомого мужчину, чья жизнь с самого детства строилась в подчинении женскому полу: сначала властной бабушке, управляющей всем семейством, а затем — своей главной большой любви, экстремалке с волевым характером, ставящей свои адреналиновые цели выше всего остального, включая личные отношения. Довольно интересно, особенно учитывая, что автор не заигрывает с читателем, сразу обозначая статус персонажа, а не выдавая сладкие концепции про «женщины — высшие существа», «сложнейшие существа», «куда более духовно богатые создания» и т.д. и т.п. — все то, что так любят читать и слушать девушки от пишущих или выступающих с экранов мужиков, которые потом втайне поколачивают своих жен и меж друзей называют всех девиц — шлюхами. Товарищ Лей более откровенен: да, есть мужчины-герои и мужчины-ведомые. И мы как раз читаем про последнего, готового быть при женщине обслуживающим ее хотелки аппаратом и не видящим в подобном никакой проблемы. Кстати, именно поэтому настолько хорош печальный конец «Воздушной...»: первый порыв сопровождающего Авариэль мужчины-героя Михаила — наплевать на все запреты и броситься вслед за ней, спасать ее, даже зная, что она уже мертва; мужчина-ведомый Томио принимает всё, как есть, потому что так желала его женщина, а ее смерть — часть риска, который она осознавала, принимала и даже хотела.

Читать про такого героя целый роман или даже большую повесть было бы слишком. А вот как герой рассказа — он вполне уместен и можно попробовать примерить его шкуру и прочувствовать подобного человека. Вышло толково и действительно драматично.

Добротно выписанный приключенческий рассказ, который под конец вполне даже можно было бы считать околонаучной фантастикой. Для небольшого объема — герой получился замечательным, те штрихи к портрету, которые то и дело вбрасывает автор, «округляют» его по ходу истории все больше, давая возможность настроиться на него и радоваться и расстраиваться за его судьбу вместе с ним. Так же хороша и Холдеманская Венера: она достаточно своеобразна, колоритна и своенравна. Этот рассказ могли написать одновременно и Лансдейл (он великолепен в подобных приключениях и точно написал бы нечто в таком роде), и, скажем, Гаррисон (в «В аду» есть явный оммаж «Неукротимой планете», о которой невозможно не вспомнить, если ее читал). И это явный комплимент произведению, ибо создать действительно увлекательное приключение, чтобы оно еще и не смотрелось совершенно пустым, скачками ради скачек, — тоже не так просто.

Отдельно хочется отметить концовку, переворачивающую ситуацию с ног на голову. Но опять же — встает классический вопрос фантастики: является ли записанная полностью информация о нас нами? Ведь даже идеальная копия картины не приравнивается к оригиналу. И будут ли воскресшие существа теми же существами, или просто будут думать, что они — те же существа? Автор не идет так далеко, принимая венерианское «бессмертие», как факт, но, подумав, читатель, в отличие от него, не может не задаться дополнительными вопросами.

Креативная вампирская кровавая сказка всего лишь с парочкой недостатков: слабоватым финалом и не слишком внятной физикой вампиризма. Что до второго, вампиры здесь, вроде бы, сильней и с улучшенной скоростью, но при этом отдельные люди ведут с ними «ручные» схватки совершенно на равных, а главная героиня — вообще какой-то необъяснимый берсерк на минималках. Автор пытается объяснить это хорошей формой и постоянными тренировками, но это довольно странноватый аргумент против кровососов. И убиваются эти сверхсущества до того легко, что вообще непонятно, как они до сих пор выживали в людской среде. А финал — хотелось бы какой-то завершающей изюминки, а не просто «стояла, мыла машину, и платье ее развевалось на ветру» — все-таки Лаймон умеет удивлять именно неожиданным завершающим твистом, он это вполне может, что не раз уже доказал.

В остальном — сложно придраться. Хороший добротный боевик про постапок, с жестью, сексом, насилием и условным добром с кулаками, побеждающим более суровое с человеческой точки зрения зло. Не сказать, что предатель в чужих рядах, перевоспитавшийся с помощью высокого чувства любви, вызывает какой-то сильный эмоциональный отклик, но на этот случай у нас есть героиня, которой действительно сопереживаешь и радуешься, что для нее все обернулось хоть и не слишком хорошо — пройти ей придется через море хрени, — но женщина она сильная, выживет, залижет психотравмы и снова ринется жизнеутверждаться в суровые дебри безрадостного будущего.

Сухое, формальное произведение, при чтении коего больше всего чувствуется, что оно писалось по заказу именно для сборника. Тут нет ни души, ни сердца, ни хоть какой-то действительно любви к романтическому приключению. Герой словно через силу улыбается, действует, его поступки с эмоциональной точки зрения никак не кореллируют с происходящим. Секс с инопланетянкой используется, как толчок к принятию судьбоносного решения, но внутреннего развития для того, чтобы вообще порвать все связи с Землей, не считывается ни одним глазом, ни двумя с прищуром.

Пожалуй, единственное, за что можно похвалить авторессу — за фантазии на тему местной флоры и фауны и их первоначальное взаимодействие с героем. В остальном же — фальшивые берроузовские нотки, отсутствие ощущения сопречастности и полное недоумение от поступка, сделанного протагонистом в конце. Венерианский мир разумных существ тоже, мягко говоря, не поразил, поэтому в копилочку воспоминаний о «Планете...» положить можно слишком мало, чтобы назвать ЭТО хорошим рассказом. Не полнейший шлак, конечно, но больше похоже на черновик, требующий большой доработки.

Рассказ для тех идеалистов, кто видит в детях только светлое и чистое, напрочь забывая период, когда сами были детьми, еще с невдолбленными социальными запретами, нормами морали того общества, в котором проживают, и отсутствием страха, накопленного личным опытом. Возможно, «Хорошее...» и не воспринимался бы так жестко, если бы речь не шла о юных созданиях: всякая дичь со взрослыми людьми идет как-то легче. А тут, когда действие все ближе подбирается к очевидным проблемам, прямо ком к горлу подступает от подсознательного отрицания и даже нежелания знать то, что уже и так инстинктивно знаешь, но не хочешь в это верить. Вот только Лаймон — такой Лаймон, что если что задумал — не остановится и не пощадит читательских слюнявых внутренних неженок.

В данном конкретном случае, не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, детсткая жестокость, а потом искренний страх перед содеянным — ничего удивительного. Да и саму жертву, мальчика/девочку тут так описывают, что хочешь-не хочешь — ничего кроме физической неприязни к такому персонажу не испытываешь. Этим, в общем-то, и достигается финальный эффект, когда даже такого/такую становится жалко, а подростки, внешне выглядящие поприличней, оказываютя совсем не лучшими людьми. С другой, перечитывать «...местечко» вряд ли когда захочется: это все равно, что хотеть дважды сесть на кактус — только для изысканных мазохистов.

Вагина суженой — огонь!

Моё сознание — порочно.

Но что теперь мы знаем точно:

Она мертва. Но где же вонь?!

Бальзам на душу. И под кожу.

Глаза из яркого стекла.

И смегма по ноге стекла.

Не поняла. Не понял тоже.

Прими, родная, этот фетиш.

Мою почившую супругу!

И мы пройдем сквозь дрожь и вьюгу!

Войду в нее — и не заметишь.

Ты что, не хочешь?! Морщишь лобик?

Ты плачешь. Будто на погосте.

Но я люблю. Пусть даже кости!

Давно спалил её я гробик.

Родная, будь же современной,

Потрогай труп жены за грудь!

О многом не прошу — чуть-чуть!

Её не сдать уж в пункт обменный.

Над вами тяжело дышу.

Раз ты не хочешь жить втроём...

Вот хрень! Гори оно огнём:

Тогда рассказ я напишу!

Ричард Л.

Может ли получиться хорошей пародия на другую пародию? Вернее, сатиру? Что является первоисточником вдохновения «Гривза и Вечерней звезды» становится понятно из контекста в первые две минуты чтения. Но если кто слишком туг на литературное ухо, автор не стесняется всего лишь слегка изменить имена основных главных героев, чтобы уже совсем каждый, кто бывало животиконадрывными вечерами кайфовал с рассказами про Дживза и Вустера, перестал окончательно сомневаться.

Вышло, как минимум, интересно: те же беспомощные, тупые, зажатые в тисках традиций, уверенные в том, что каждый из них — пуп Земли, аристократы, на сей раз вышедшие за пределы родной планеты. И, конечно, расторопный слуга, который и в любой беде выручит, и себя любимого не обидит. Эдакий салтыков-щедринский мужичонка для двух генералов, только англо-викториаского разлива и себе на уме. Много забавных параллелей, отсылок и толковой стилизации. А так же неплохая любовная линия с откладыванием личинок в тело возлюбленного под сиреногипнозные убаюкивания для более сладкого разложения мяса.

Несколько прямолинейная история. Но не критично. И если когда-нибудь до этого наслаждался творчеством Вудхауза — «Гривз...» покажется в два раза смешней, чем как просто рассказ без второго дна для вудхаузонезнакомцев.

Небольшая творческая заметка про создание одной из самых «трудных» для Лаймона повестей «Злодеи». История завлекает, прежде всего, тем, что можно изнутри посмотреть, через сколько производственных «адов» нужно пройти автору и при этом не только не потерять себя, но и не усомниться в собственной профпригодности. Повесть пережила множество реинкарнаций, превращаясь буквально порой уже совершенно в нечто непохожее на первичный вариант, была несколько раз отвергнута и много лет пылилась в столе Лаймона, прежде чем оказаться в отшлифованном варианте в одном из его сборников рассказов. Как отмечает сам автор, для него опубликование «Злодеев» было равносильно возвращению нескольких потраченных лет жизни, когда он еще был максимально неуверенным в себе автором, а вокруг все было словно против него, сколько бы он ни исправлял и ни переделывал повесть. Для кого-то — развлекательное чтиво на пару часов, а для кого-то — целый жизненный этап, способный повлиять на многие принятые позднее решения.

Интересно и познавательно. Именно с психологической точки зрения влияния казалось бы небольших событий.

Да, название однозначно заставляет обмануться, но не в лучших чувствах, а ноборот — всегда приятно ощутить читательскую неожиданность, пусть даже на уровне концепции. Более того, пока один из героев общается с мертвячкой и вообще ведет себя словно в середине уже кое-как обжитого зомби-апокалипсиса, все еще теплится сомнение о содержании произведения, но уже через страницу все встает на свои места и можно смело наслаждаться двумя маньяками и одним опытным рецидивистом классом пониже в их высокодуховном общении и бытовых неурядицах.

Перед нами хороший образчик именно черного юмора. Душитель, считающий себя прежде всего выдающимся писателем. Второй душитель, вознамерившийся создать загробную балетную труппу для своего почившего кумира. Сожитель первого душителя, вполне спокойно, лишь с легким раздражением воспринимающий еженедельно появляющиеся на его лужайке трупы молодых женщин (и то, только потому, что они мешают ему наслаждаться утренним кофе). Такая «нормальная» жизнь отдельно взятого американского домика, вокруг которого бурлит вполне себе обычная стандартная жизнь остальных людей.

Иронично, провокационно, чуть более просто, чем может Лаймон, но точно легко и приятно читаемо.

Совсем коротенькая почти зарисовка на тему, чертовски обаятельная и запоминающаяся. Два человека уверены в том, что смогут обмануть друг друга, но только один оказывается прав, поскольку точно знает, где и как второй его пытается нагреть. Противостояние связано непосредственно с продолжением жизнедеятельности, поэтому ставки высоки как никогде, и малейшая ошибка в тактике может привести к провалу.

Никаких рассусоливаний, действие бросается мгновенно с места в карьер, не будет ни живописных описаний природы, ни внутреннего мира парочки из палатки, ни суровой предыстории нападющего. Только чистый незамутненный движ, из-за чего просто не успеваешь подумать о том, как все закончится и финальный твист срабатывает на пять баллов. А ведь обманка настолько проста, что буквально торчит перед носом. Это как с письмом Эдгара По, которое не могли найти, потому что оно лежало на самом видном месте.

Почти идеальный пример микро-рассказа, когда каждый абзац буквально отшлифован до идеального отсечения всего буквенно-ненужного, и оставлено только то, что точно работает на результат.

Всегда есть большая опасность, когда садишься читать что-то англоязычное про русских (советских): вероятность нарваться на клюкву слишком велика, и поэтому точно знаешь, что это может сильно ухудшить восприятие всего остального помимо того самого развесистого антуража. Сборник «Юная Венера» только, можно сказать, начинается, а это уже второй рассказ про нас, родимых, словно американцы уже мысленно плюнули и в будущем «подарили» нам Венеру под наше личное освоение. Но конкретно в «Планете страха» все, что называется, сошлось и получилось. Можно даже сказать, что личные страхи делали больше, чем сам автор, чтобы «заклюквить» повествование. Казалось, что это типичное изображение русского капитана-долбодятла, не желающего слушать вообще и не желающего слушать женщину в частности. Но потом вспоминается, что такой классический прием авторы используют вне зависимости от национальности, и уже ничто не коробит нормальное «освоение» истории.

А она получилась даже очень недурственной. Первую половину двигалась, как типичное «Нечто», вторую грозилась перерасти в фантастический боевик со столкновениями целых стран на отдельно взятой планете, а закончилась научной фантастикой с биологической проблематикой. И это якобы шатание из стороны в сторону не вызывало в процессе чтения ни малейшего ощущения «качки» — все шло вполне гармонично и плавно перетекало из одного в другое. «Злой» капитан оказался более вменяемым, чем казалось, война осталась за порогом возможного, а русская Катя нагнула систему и решила не только научную загадку, но и отвела беду от множества неповинных душ.

P.S.: Рассказ писался в то славное время, когда западники еще не скрывали, что считают украинцев за тех же русских, поэтому отдельные места в «Планете...» сейчас читаются особенно забавно. Например, такое: «Свиньи есть. Чтобы поедать кухонные отбросы и чтобы была свининка на стол. Шахтеры тут украинцы. А все украинцы любят свинину. Но, если данные правильные, собак у них нет». Сейчас, конечно, товарищ Макоули за такие высказывания однозначно бы уже был записан на «Миротворец».

Рассказ получился туговатым, идущим не столь гладко, как его товарищи по сборнику. То ли история вышла чуть более надуманной, чем хотелось бы, и с излишним количеством «роялей в кустах», то ли это такой стиль рассказчика (на перевод не грешу, ибо серия сборников The Best Of из того, что уже прочитано, переведена очень добротно). Казалось бы, все должно идти по нарастающей, «... Владыка» — это ведь полностью приключенческая сага про поиски сокровищ. Но почему-то все движется какими-то волнами: всплеск-угасание, снова всплеск — снова угасание. Трудно поймать ритм, трудно сосредоточится и «подцепить» на личную эмоцию героев, и поэтому не особо переживаешь их тяжелым «трудовым» будням. А ведь сопереживания, быть на одной волне с рождающимися образами чертовски хотелось бы.

Есть претензии и к экшУну. Он тут какой-то излишне неподробный. Эти набежали, те выстрелили, эти упали, те победили. Не хватает детализации, ведь в данном рассказе это одна из важнейших составляющих, за которую бы стоило побороться и больше напрячь мозговую мышцу. Тем более, что изредка у товарища Тидхара что-то такое мельком проскакивает, и видно, что он может. Но, похоже, просто не очень хочет.

Но стоит, конечно, сказать, что «...Владыка» — отнюдь не провальное произведение. Есть хорошие описания мироустройства, интересные существа, интригующие повороты событий. Если бы все это было бы еще и не столь тяжеловесным, если бы не нужно было пробираться через откровенно развлекательный текст с заметным усилием... Но любителям приключенческого жанра для разового ознакомления рассказ порекомендовать все же вполне можно.

Ироничная кроваво-фетешистская история про очередного маньяка, не способного совладать со своими желаниями. Но, как это часто бывает, всегда найдется мудрая женщина, которая коня на скаку остановит, в горящую избу войдет и приспособит мужские садистские наклонности под свои повседневные нужды. В который раз Лаймон живописует юшку, как самый возбуждающий экстракт за свете (что не может не наводить на определенные мысли) да еще и приплетает сюда инцестную составляющую в виде будоражащего эпизода с матерью и «незаживающей раной», наличествующей у всех женщин. Радует, что в данном случае все сводится чуть ли не к романтической комедии , а не кровавой бане — подобными концовками автор здорово разбавляет сборник и не дает приучать себя к очевидным завершениям его историй.

Бодрый сочный рассказ с аллюзиями на вагины и менструации. И про то, что мир настолько разнообразен, что на каждое извращение всегда где-то существует нужная вторая половинка, готовая его принять, — надо только лучше искать.

История про то, что зависимость — есть зависимость, рабство — есть рабство, отпрыски богатеев ведут себя, как отпрыски богатеев, а месть свойственна не только человекусу обыкновениусу, но и любому представителю нашей необъятной Вселенной. И всё это — в шикарном антураже несуществующей «классической» Венеры с ее несущестующими аборигенами. И всё — с неплохо проработанной экосистемой, более-менее логическими обоснованиями биологических процессов. Всё — исключительно в приятном стиле хорошего крепкого приключения с догматичной концовкой, которую однозначно одобрили бы любители фантастики начала-середины 20-го века. Ди и мы, конечно, тоже одобряем.

Действие происходит в городе-колонии, построенной теми самыми «советскими людьми», но, что отдельно радует, в рассказе кроме обязательных водки и памятника Ленину — и то просто как штрих к портрету, без нажима — больше особой клюквы не наблюдается. Российскому читателю не придется передергиваться от шапок-ушанок, веселых трехэтажных по Успенскому «ты, Билат, стрелял» и прочим шастающим по городу бурым медведям, за что автору уже отдельное спасибо. Если не брать в расчет место действия, то перед нами — просто плавание за ценным призом, столкновение с бандитами и заслуженный итог, оставляющий главного героя при своем, но с целой головой. Что-то такое мы все читали в детстве у Сабатини, Стивенсона, Буссенара и были от этого в полном восторге. А учитывая, что «Жабоголовые» прекрасно написан и замечательно переведен — не получить качественного читательского удовольствия просто не получится.