/И ещё: больше всего мне не понравилась распространённая в слабом фэнтези гетеронормативность и преобладание мужских персонажей./ Вот на этом месте поспорю. Одной из задач, собственно, было именно показать, что привычное и нормативное может быть ничуть не меньшим источником зла, чем художества особо выдающихся социопатов. Соответствующий мир для своих раскладов — это именно как бывает «относительно хорошо» с возможностью сползания в «совсем плохо». Такое вот «хорошо», да. Причём в исполнении людей заметно лучше среднего соответствующих своей социальной норме, со своими талантами и достоинствами, а иногда и неглупых. И с отсутствием как христианского страха перед телом, так и многих милых культурных традиций, унаследованных от Римской империи. Поэтому списать издержки патриархальности в широком (очень широком) смысле на «вы просто не умеете это готовить» и «незаурядному человеку трудно вписаться в любой социум» не получается.

Ровно по умению замечать, чего стоит это «хорошо» (а не по способностям — видали там и покруче и с менее фиговым обременением) герой и получился Марти Сью, поскольку таких в этом мире действительно человека два с половиной. Если доверить повествование кому-то другому — он мимо всего этого нечувствительно пройдёт. Вести его от третьего лица, вводить избыток жесткача или этнографических подробностей — это открыть читателю лазейку к «но у нас-то всё по-другому». Это, может быть, очень паршиво прописанная фича, но это фича, а не баг, как и смена времён в повествовании, про которое могу пояснить отдельно. И, в общем, мир в котором это становится выдающимся достоинством — мир довольно скверный. Небезнадёжный (и я специально писала квазифеодальный антураж, а не постап, скажем, потому что для нас феодализм — это предыстория, которая имеет продолжение), но скверный тем не менее. И герой, даже безотносительно к личной истории, уже до начала повествования доходит достаточно сильно нецелым, какая тут, к чёрту мотивация. Он либо предпринимает что-то из чувства долга (которое ему отрастили ого-го какое), либо старается устроиться как-нибудь так, чтобы не сильно болело. Он в ситуации-то целиком присутствует либо в моменты, когда надо реагировать немедленно, либо в тех редких позициях, которые кажутся ему относительно безопасными, отсюда и смена времени в повествовании. Поэтому выбор перед ним стоит — закрыться окончательно или всё-таки вмешаться в происходящее, с гарантией испытать по этому поводу ещё много неприятного. И даже при этом он нередко продолжает действовать чисто на чувстве долга. Да, такое выглядит достаточно уныло. Но морально озадачивало меня не это и не проблемы с занимательностью истории, а невозможность повесить баннер «не пытайтесь повторить это самостоятельно». Очень немного существ, которые способны действовать так продолжительное время, и даже они за это потом серьёзно расплачиваются. Угу, к концу повествования он несколько меняется. Потому что очень страшно впустить в свою жизнь что-то новое, потеряв уже так много, но ещё страшнее стать двойником Оллина Кори.