Борис Акунин «Трезориум»

»...Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная

любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни

скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими

невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том

великом спокойствии “равнодушной” природы; они говорят также о вечном

примирении и о жизни бесконечной…»

Тургенев И.С. «Отцы и дети»

Мне попались отзывы, которые ставят эту книгу как лучшую из цикла. Я же оценил ее скромнее: для меня «Семейный альбом» — прежде всего семейная, личная, в чем то даже интимная история. «Трезориум», в свою очередь, переносит нас на войну, отрывает родных друг от друга, поэтому в грохоте взрывов и калейдоскопе солдат-сержантов-офицеров этот тихий, родной голос, каким для меня стал голос Антона, — пропадает.

Сложно представить себе: вот идет война, кто-то, движимый голосом совести не может оставаться в стороне и идет на фронт, кто-то бежит из осажденной крепости к своим, кто-то, наоборот, закрывается внутри гетто в свою крепость. Жизнь бесконечно разнообразна в своих проявлениях. Настолько разнообразна, кстати, что не совсем понятно, для чего здесь, например, история Тани? Чтобы мы почувствовали мимолетное явление Любви? Чтобы понять как эфемерно-хрупка наша жизнь, наше счастье? Ну, пусть будет так, хотя, я все же надеялся, что Автор хоть когда-нибудь пронесет сию чашу мимо Клобуковых.

Вообще, истории о закрытых учебных заведениях или детских коллективах (Гарри Поттер, Vita Nostra, сюжеты о наставниках Стругацких, командорах Крапивина, история пушкинского лицея) очень волнующие для меня. Мне всегда хотелось верить, что можно создать такое особое место, где все будет устроено правильным образом, где все будут своими, где не придется мириться и играть в дипломатию, где все будет по-честному, где будет достигнуто «родство душ», где нет издевательств, насилия, бахвальства, где с тобой занимаются люди, влюбленные в свое дело, а не «выпускники педагогических вузов». Именно из этих соображений с детства со мной Крапивин. Святой человек!

Что касается меня, то я отношусь к педагогической теории «Трезориума» скептически. Я не верю в идею талантливости каждого человека. К сожалению, добро и зло разлиты в мире в какой-то пропорции и избавиться от них невозможно. Сколько раз разум пытался «проверить алгеброй гармонию», создать какую-то «научно-обоснованную» теорию человеческой личности и как каждый раз этого оказывается недостаточным и даже до смешного нелепым. Кстати, это касается не только педагогики, но и других «наук о человеке»: психологии, истории, политологии, криминологии. Очень жаль, но мне кажется, что есть дети, изначально устроенные для дисгармонии и задача педагогики – уметь отделить зерна от плевел, а задача общества – создать условия для развития тех, кто к этому развитию способен. Как говорит народная мудрость: «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами», истории Клобуковых и Бляхиных тому подтверждение.

Интересно, кстати, Акунин сам назвал этот проект «первым серьезным романом». Так вот, насколько он объективен в оценке «серьезности» этой литературы? И как он измеряет эту «серьезность»? Да, я согласен, что книги серии «Семейный альбом» серьезнее «Жанров», цикла о Фандорине или романов из истории российского государства, но, все же, это книги для легкого, необременительного чтения, без каких то стилистических, жанровых экспериментов, без экспериментов с формой. Как сам автор относится к своему творчеству, каким он видит свое место в литературе? Тем более это интересно, учитывая его гражданскую позицию.

Ну а финал романа… Эх, «русские мальчики», откуда же вы беретесь? Если бы права была теория эволюции, то вы должны были уже исчезнуть, но нет…Как некий укор всем нам появляетесь вы. Пусть не в жизни (не могу сказать, что вы встречались мне в реальной жизни, не уверен в этом), но хоть на страницах книг. Неспокойно как то от этого.

А так, конечно, страшно от того, в какой мир мы приводим детей, что мы можем им дать, почему мы творим то, что творим и не можем организовать жизнь как то иначе.

Моя оценка 9, немного завышаю её, но все же.

»...крики раненого. А это самое лучшее, что есть на войне. Когда оказывают помощь человеку, который страдает. Всё остальное много хуже. И страшней. Даже не смерть и раны, хотя это, конечно, кошмар, а… — Антон Маркович зашевелил пальцами, будто пытался ухватить правильные слова. — …Растаптывание личности. Превращение человека в кусок мяса. Животный ужас, который ничему не учит, а только убивает всё, с таким трудом накопленное воспитанием, чтением книг, любовью… И еще грязь. Всегда, повсюду, во всех смыслах!»

Педагогический эпос

Четыре темы, что беспокоят героев цикла «Семейный альбом» и их автора:

* Как быть достойным человеком?

* Что такое Любовь?

* Как нам обустроить прекрасную Россию будущего?

* Как вырастить человека?

В «трактатной» части «Трезориума» речь как раз о Педагогике. В руки Рэма Клобукова попадает дневник гениального до маниакальности педагога, решившего воплотить в жизнь свою теорию о том, что любой ребёнок — сокровище и его просто нужно правильно классифицировать. Ради возможности открыть свой детский сад-трезориум, немец притворяется евреем и добровольно следует в варшавское Гетто.

Сюжетная часть, захватывающая последние месяцы войны, тоже посвящена детям — детям главных героев, Рэму Клобукову и Ефиму/Серафиму Бляхину (мерзавцы Бляхины, к счастью, мелькают всего на десятке страниц).

Иллюстрация прозрачная: у достойных людей вырастают хорошие дети, у карьеристов и приспособленцев — такие же, как родители. Все проецируют себя в будущее.

Наиболее интересна в романе атмосфера войны без прикрас.

Был в восторге от считывания встроенных в роман пасхалок-ссылок на другие произведения Акунина: упоминание Маргарет Эстер, главной злодейки «Азазеля», так органично встроено в один ряд с упоминаниями реальных педагогов, что, будь я чуть невнимательнее, пропустил бы отсылку.

«Трезориум» отрекомендован коллегами с фантлаба, как самый сильный роман цикла. Такое мнение неудивительно — подняты и прекрасно раскрыты целых три темы, где драматизм и сопереживание выкручиваются на максимум сами собой. Война; Холокост; дети-сироты во время войны. Взяв любую из этих тем, можно было создать проникновенный шедевр, но Акунин не поскупился, и задействовал все три.

Помимо линии Рэма и истории Педагога, есть линия о злоключениях Татьяны Ленской. Мать — русская еврейка, отец — немец. Бедный ребёнок прошёл все круги расистского ада. Презрение со стороны сверстников, стыд за родителей, депортацию в бесчеловечных условиях в гетто, гибель сначала отца, а потом матери, голод и неустроенность, звериная жажда жизни и озлобление, быт в осаждённом Бреслау. И в тоже время — надежда на любовь.

А фотокарточка Татьяны — в дневнике, что читает Рэм. И они уже снятся друг другу, и судьба их сводит всё ближе и ближе.

Нелепый финал, обманывающий все ожидания, и оттого банальный, просто убивает. Во-первых, понимаешь, что Акунин давно не любит своего читателя; во-вторых, вся композиция цикла какая-то неряшливая. Нет какой-то симметрии, композиционной уравновешенности и это постоянно царапает меня, как читателя.

Роман, тем не менее, очень хороший. А мог бы быть гениальным.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

О «чуде Бреслау» читайте в вики. Советская историография Второй Мировой крайне мало уделяет внимания данному событию.

Факты — в 1945-м Вроцлав-Бреслау был на осадном положении три месяца и капитулировал только 6 мая за пару дней до Дня Победы. Причём город был незахвачен на 90%. С одной стороны можно решить, что это стойкость жителей, фольксштурма и вермахта. Я же думаю, что советские генералы просто не хотели гробить солдат за дни до победы. При осаде погибло семь тысяч русских и примерно столько же немецких комбатантов. Правда, гражданских погибло под сотню тысяч.

Педагогическая поэма

«Народ, состоящий из не нашедших себя людей, превращается в полчище крыс. Мы обитаем в аду, и этот ад — дело наших собственных рук, результат того, что людей никто не научил быть людьми.»

Действие четвертой книги «Семейного альбома» разворачивается в феврале-марте 1945 года, место действия Бреслау ныне польский Вроцлав, вошедший в историю Второй Мировой как «немецкий Брест». Бои за город шли с февраля по май, были необычайно ожесточенными и продолжались даже после объявления капитуляции. Рэм, сын сквозного героя шестикнижия Антона Клобукова, попадает сюда сразу после десятилетки и ускоренных командных пехотных курсов, лейтенантом с шансами уцелеть стремящимися к нулю.

В книге болезненно точно схвачено это особое ощущение предчувствия неминуемой гибели: пехота пушечное мясо, а командиру поднимать бойцов в атаку, и значит, вставать под пули — в соединении с надеждой и вопреки всему верой, с мальчишеской жаждой жить, любить, с естественной для нормального человека потребностью сохранить себя в чистоте. Параллельно разворачивается история Тани Ленской, девушки, папа которой поляк, а мама еврейка из России, ее нисхождение по кругам ада: ожидание беды, время стыда, время страха, черный омут, оттолкнувшись от дна которого продолжила жить при эстернате.

Если вы знакомы с первой книгой фандоринского цикла «Азазель», то имеете представление о педагогической системе леди Маргарет Эстер. основанной на выявлении у всякого человека его особого таланта и развитии уникальных способностей — системы, апологетом которой последовательно выступает Акунин. В руки Рэма попадают записи на русском языке, которые начинаются как «письма далекому другу» и адресованы Антону Семеновечу Макаренко, чьим однокашником автор был когда-то. Адресат выбран не случайно, потому что эта часть Трактата посвящена педагогике.

Способ, каким добыты деньги на педагогический эксперимент, оставлю без комментариев, ограничусь тем, что с точки зрения меньшего из зол он вполне морален. Не буду комментировать и отношения автора (дневников или все-таки романа?) к Янушу Корчаку, выведенному здесь под именем Сказочника. Суть «Трезориума» («сокровищницы») в том, чтобы по еврейским документам проникнуть в гетто с достаточным для организации приюта количеством средств. Каковой, устроенный по типу эстернатов, и открыть посреди этого ужаса.

Отвергая концепцию «Гармонично развитой личности» Песталоцци, на воспитании которой базировалась, в частности, советская педагогика, автор предполагает работу с пятилетними детьми, разбитую на семестры. Первый — наблюдаем, тестируем, выявляем способности, которые подразделяют на 5 категорий: Г (Голова), С (Сердце), Т (Тело), К (Креативность) и Н (Неопределившийся). Второй — переход от наблюдения к активной работе и типизация группы Н. Третий — разделение по группам, четыре дня в неделю, через день, ребенок занимается у профильного педагога, вторник. четверг и субботу — у наставников других групп, чтобы исключить ошибки тестирования и вовремя разглядеть склонность к иному типу деятельности, буде таковая проявится, и для общего развития.

Четвертый семестр делит каждую из групп на две подгруппы: Г«олова на теоретиков и практиков, С«ердце на позитивистов и негативистов, Т«ело на атлетов и мастеров, К«реатив на эстетиков и инвенторов (чья творческая активность тяготеет к нехудожественной стороне, изобретатели). Пятый снова делит каждую из подгрупп на две. В категории Г«олова на теоретиков и практиков естественников и гуманитариев; С«ердце на генераторов и эмиттеров; Т«ело подразделяет атлетов на спортсменов и актеров, а мастеров на макро и микро. К«реативисты — на практиков-теоретиков инвенторов, а кунстлеров (художников) -на акционистов и эстетиков. Шестой завершает типизацию и переходит к развитию конкретных знаний, умений и навыков, которые помогут наиболее полно развить заложенное в человеке природой, воспитав из ребенка гения.

В цикле «Семейный альбом» обрамляющая история служит именно, что рамой для трактатной части. И разумеется. ничем хорошим затея педагога-авантюриста в условиях войны не могла бы закончиться. Но вот что удивительно, когда я думаю о возможности воплощения ее, даже в нынешние темные времена отката, то все больше склоняюсь к мысли, что общий уровень прогресса, лишающий работы многих специалистов, которых проще и дешевле заменить машинами, может стать фактором, который заставит огромное количество специалистов направить взгляд в сторону педагогики. Потребность в иной воспитательной и образовательной системах давно есть и это актуально для всех стран, но до сих пор не было базы специалистов и внятного теоретического обоснования.

Но тут гадать бессмысленно. Поживем-увидим.

Итак, придя в Счастливой России к идее Полдня (чтобы построить светлое будущее, надо создать общую теорию образования), Акунин решил превзойти Стругацких. То есть, сформулировать эту самую “общую теорию”.

Однако, автору хочется написать роман, который будут читать, а не монографию, которую никто не прочтёт. А потому, в стиле цикла Семейного Альбома, Акунин, формулируя свою теорию пером одного из ГГ, тянет параллельно сюжеты для ещё пары ГГ, явно намереваясь свести их как-то.

Сначала, по поводу публицистической линии. Общая теория образования Акунина “Поиск сокровищ” построена на предельной дошкольной дифференциации детей, по склонностям и чертам характера, аж на 32 различных класса. Вышла система, крайне уязвимая для человеческого фактора, и чрезмерно сложная, чтобы быть гениальной. Хочу лишь заметить, что в современной Германии некоторое подобие дошкольного “поиска” производится, однако современная, инфантильная германская молодёжь особым “сокровищем” как-то не выглядит. Герой Акунина строит успешный пайлот Трезориума из 7 еврейских детей из гетто. Должен заметить, что евреи слабовато поддаются, как дифференцированию, так и интегрированию. Так что, сомнительно… :)

Прозаическая часть на любителя. Автор, как в своё время Лермонтов, не знает, что делать со своими героями, так что ничего хорошего их к финалу не ждёт. Сцены колоритные и захватывающие, но трагическая драма – есть трагическая драма, не совсем мой жанр. Так что, впечатление умеренное.

На мой взгляд, лучшая вещь из трилогии. Идет вторая мировая война. Сюжетная линия в чем-то классическая, герои через страшные, подчас невыносимые испытания идут навстречу друг-другу... ну а что из этого получилось, становится ясно в конце повествования. Война — абсолютно противоестественное состояние для разумного человека, но как вырваться из него, воронка засасывает, мясорубка крутится, молох не только пожирает плоть, но и высасывает души. И все же у людей находятся силы биться за то, что они считают правым делом.

Вставная история о школе воспитания новых людей показалась ироничной, как бы это не звучало ужасно, учитывая условия, в которых эта школа создавалась и какое-то время умудрилась просуществовать. Параллель со школой Эстер в книге открыто проводится. Мне показалось, что автор в эти идеи не очень верит.

В итоге получился отличный небольшой роман.

Очень атмосферный роман. Неоднозначный. Заставляет крепко думать. Очень хорошо передана атмосфера войны — грязь, боль, отчаянье.

Монстр по имени «Война» подминает под себя личность, ему нет дела до чаяний и мечтаний людей, ему нужна пища.

Неплохой должен получиться фильм, только снимать его нужно не в Голливуде и не в России.