Алексей Сальников «Кот, лошадь, трамвай, медведь»

Скажу сразу: перед нами не роман, не повесть, не сборник рассказов, не пьеса, даже не киносценарий. Перед нами сборник стихотворений. Всего их тут пятьдесят одно, возможно, это неким инверсионным образом связано с тем, что в этой книжке как бы подводятся итоги пятнадцати годам творчества Алексея Сальникова. А еще книжка эта странно сверстана. Так, например, перед титульным листом стоит первое стихотворение, вот так открываешь книжку и – тут же! – получаешь поэзией в лицо. Также обнаруживается некоторое количество пустых страниц, но пронумерованных, причем дважды – в правом верхнем углу и внизу страницы по центру. Зачем так – непонятно абсолютно. В наличии также некоторое количество картинок, за которые надо благодарить Юлию Маноцкову. Или не благодарить, если они вам не понравились. Коты, лошади, трамваи и медведи, конечно же, встретятся в предложенных вниманию публики стихотворениях. А еще по мнению автора, «В хорошем стихотворении / Обязательно должен быть снег, / Ребенок и трамвай…». Снег тоже будет, и будет его много-много, сразу видно, что наш автор родом не с Юга России. Детей, кстати, поменьше встретится. Вообще, персонажей в стихотворениях Алексея Сальникова предостаточно, кажется, некоторые бродят из текста в текст. Приготовьтесь сразу, юмора в поэтическом творчестве нашего автора – по сравнению с его прозой – немного, хотя местами шуточки просто убивают наповал: «Поэзия, говорят, такой невеселый цирк, / Или как если бы Тарковский снимал ситком, / Допустим, Чендлер вспоминает родителей, и, кувырк, / В эпизод вставляют «Зеркало» целиком». Но поэзия без юмора вполне может обойтись. Зато в этой книжке можно найти приличное количество умудренной тоски и рассуждений о памяти и о самой природе стихосложения. Последовательность текстов выстроена практически идеально: составитель Яна Кучина проделала образцовую работу, когда готовила к печати этот сборник. А еще «Кот, лошадь, трамвай, медведь» вышли весьма солидным тиражом (1500 экземпляров), что для современной поэзии, скажем прямо, большое достижение. Но в данном случае вполне объяснимое. Получив в 2018-ом году две престижные литературные премии – «НОС» и «Национальный бестселлер» – за роман «Петровы в гриппе и вокруг него», Алексей Сальников проснулся, что называется, знаменитым. Издатели быстренько выпустили в виде отдельной книги и первый его роман («Отдел»), а потом столь же быстренько напечатали и третий («Опосредованно»). И тут вдруг оказалось, что Алексей Сальников еще и поэт.

Обстоятельства выхода этой книжки породили парадоксальную ситуацию: массовый читатель узнал об Алексее Сальникове как о поэте уже после того, как познакомился с его прозой (и полюбил, о чем свидетельствуют и приличные тиражи, и масса положительных отзывов в Сети). Хотя на самом деле наш автор начинал именно что со стихов, для него поэтическое явно первичней прозаического, о чем свидетельствует хотя бы сюжет третьего его романа «Опосредованно». Поэтому если вам понравились романы Алексея Сальникова, то знакомство с «Котом, лошадью, трамваем, медведем» прямо-таки обязательно, хотя есть риск, что эта книжка повергнет вас в недоумение. Но даже если случится последнее, то станет ясно многое. Например, откуда растут ноги у неожиданных сравнений в прозе Алексея Сальникова, которые западают в память, кажется, навсегда. Например такое: «– До свидания! – крикнули дети в спины Игоря и сына, Игорь обернулся и тоже попрощался, а сын помахал рукой, будто отплывая на последнем пароходе в сторону Турции в то время, когда садик уже занимают красные». Это – на всякий случай – из романа «Отдел». Или некоторые образы и сюжетные повороты. Если у автора такие стихи, то неудивительно, что в его прозе можно быть убитым сосулькой, свалившейся с крыши, а потом воскреснуть («Отдел»), или случайно оказаться в одном катафалке с Аидом («Петровы в гриппе и вокруг него»), а еще выясняется, что стихи действуют на читателей, как самый натуральный наркотик («Опосредованно»). Просто всмотритесь в тексты собранные в «Коте, лошади, трамвае, медведе», там все это есть. В конце концов, в одном из стихотворений лирический герой однажды обнаруживает «…такое место среди снегопада, / Где вместо снега обильно валятся буквы, / Все, что ты по одной написал когда-то…».

Но вот давайте представим совсем иного читателя этого поэтического сборника. Даже «Петровы в гриппе и вокруг него» прошли мимо него. Он ничего не знал и не знает про Алексея Сальникова. И такому читателю, наверное, стоит учитывать, что перед ним, во-первых, яркий образчик современной поэзии, которая так часто пренебрегает рифмами и внятным сюжетом и порой злоупотребляет обсценной лексикой, а также, что, во-вторых, на первый взгляд, тут все-таки нет по-настоящему выдающихся стихов; никто не знает, что отрыгнут века, какие тексты окажутся на столах наших потомков через пару веков, но почему-то не верится, что это будут именно эти стихи. Но последнее, наверное, не так уж и важно. Главное, что сейчас они могут произвести весьма сильное впечатление. Не все, конечно. Но есть тут и удачные.

Алексей Сальников лепит свои стихи из подручного материала. В них мы видим то, что видит и чувствует автор, хотя последнее можно (и даже нужно), конечно, поставить под вопрос. Вот снег идет за окном трамвая, какие-то мужики толпятся у ларька, а по телику крутят «Смешариков». Пожалуй, именно этим – узнаваемостью и повседневностью – он когда-то и купил читателей «Петровых в гриппе и вокруг него». Все эти чудеса, странности, совпадения и температурный бред были столь тщательно вписаны в такую узнаваемую нашу действительности, что просто не могло не возникнуть самоотождествление с персонажами, которое, собственно, и порождает эпматию и все остальное. Точно так же по идеи должны работать и его стихи. Читать прозу Алексея Сальникова – это все равно, что смотреть документальные полнометражки про нашу повседневность, которые снял Дэвид Линч. Читать поэзию Алексея Сальникова – это все равно, что смотреть документальные короткометражки на аналогичную тему, к которым приложил руку… А уж кто, решите сами, когда – и если – прочитаете «Кота, лошадь, трамвай, медведя».