fantlab ru

Джанет Азимова, Айзек Азимов «Как писать книги с удовольствием: Книга для пользы и удобства»

Рейтинг
Средняя оценка:
8.00
Оценок:
3
Моя оценка:
-

подробнее

,

Как писать книги с удовольствием: Книга для пользы и удобства

How to Enjoy Writing: A Book of Aid and Comfort

Документальное произведение, год

Аннотация:

Советы и анекдоты о писательском ремесле.



Самиздат и фэнзины:

Как писать книги с удовольствием: Книга для пользы и удобства
2021 г.

Издания на иностранных языках:

How to Enjoy Writing: A Book of Aid and Comfort
1987 г.
(английский)




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  3  ] +

Ссылка на сообщение ,

С использованием заметки для Medium (https://bit.ly/3pudWb4).

Нижнюю часть интернета иногда не рекомендуется читать под тем предлогом, что он от этого тупеет; в последние несколько месяцев этот совет исключительной ценности поколеблен тем, что впоследствии, возможно, будет названо очередным фундаментальным открытием — открытием больших языковых моделей, с достаточной для потребительского комфорта точностью эмулирующих естественный интеллект типового избирателя стран Свободного Мира ®. По этой причине и по некоторым другим сетевые комментарии давно заслужили признания отдельным видом литературы или, по крайней мере, журналистики. Восходят интертекстуальные диалоги, да и сам термин “форум”, еще к древнеримской практике. И несколько странно, заглядывая в обильно отсылающий к падению Рима цикл Айзека Азимова о Галактической Империи и Академии, наблюдать, как Дьюсем Барр и Латан Деверс платят иридиевыми монетами за единственный официальный источник имперских новостей — бумажную газету из автокиоска. Для сравнения, в экранизации от Amazon виртуальная копия Гэри Селдона лихо общается со сменившим пол Гаалем Дорником после хладнокровного самоубийства руками Рейча — и все это без единой перфокарты или распечатки на матричном принтере. А минуло не двадцать и не пятьдесят тысячелетий, но менее века.

Естественно, ни письма в редакцию, ни комментарии, ни какая бы то ни было другая форма гипертекстового взаимодействия на Транторе в эпоху упадка Империи спервоначалу не были предусмотрены. Азимов мог бы подумать и дважды, и трижды — его наставник Кэмпбелл наладил первоклассную обратную связь с читателями «Astounding» (даже заокеанскими, что иногда приводило к вмешательствам в историю, которые бы сделали честь и Совету Времен из «Конца вечности» — https://fantlab.ru/work2739?sort=date#response454179), отвечая на вопросы и возражения по поводу своей беллетристики и научпопа настолько оперативно, насколько это вообще было возможно в 1930-40-е. Потребовалось больше полувека, чтобы уже после кончины Азимова, в новом тысячелетии, Дональд Кингсбери своим (неавторизованным, но блистательным) фанфиком «Психоисторический кризис» приблизил вселенную робоАкадемии к более вероятным траекториям научно-технического развития базовой реальности.

Но и сам Азимов с течением времени, наблюдая за шествием информационной эры по Земле и собирая свои произведения о роботах и Академии в единую метавселенную, несколько модернизировал свои взгляды на будущее литературы и журналистики. Его рекомендации, изложенные здесь, слегка подпорчены неуместными восхвалениями бездарного руководства Странка и Уайта «Элементы стиля», которое Айзек, сам никудышный стилист, боготворил, но с таким недостатком можно примириться. Если сухой, клаустрофильский, местами желчный азимовский стиль вас, подобно мне, оставляет равнодушным, то и к заповедям навроде

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
1. Используйте сильные слова, в основном существительные и глаголы, а не слабые.

2. Если засомневались, вычёркивайте (в особенности прилагательные и наречия).

3. Показывайте, а не рассказывайте.

4. Сначала посадите, а потом собирайте урожай.

вы наверняка не прислушаетесь. И правильно поступите. Азимова читают отнюдь не за красоту слога и литературные экзерсисы, а за идеи и энциклопедизм.

Важнее, что азимовский подход к проектированию контентостроительства информационного века безукоризненно оптимистичен, а это сейчас, в эпоху массовой пролиферации «культуры отмены», большая редкость. В некотором смысле это было очевидно еще из «Профессии» или «Разрешимого противоречия», где у Айзека нарочито идеально сплавлены (как и в нашем варианте реальности, где строится общество среднеразвитого киберпанка) утопия и антиутопия творчества, но все же приятно получить дополнительное подтверждение от человека, сделавшего себя мультимиллионером на писательском поприще еще до отмены золотого стандарта. Впрочем, история умалчивает, какую долю от гонораров Азимов тратил на проживание в номере нью-йоркского пятизвездочного отеля с великолепным видом на Центральный парк — просто потому, что ненавидел без нужды путешествовать дальше центра Нью-Йорка, а еще оттого, что ему так было удобнее работать.

«Вы, вероятно, слышали утверждение, что одна картинка стоит тысячи слов», писал Азимов в статье «Светлое будущее: как писать нонфикшен», которая представляет, пожалуй, наибольшую ценность из всего сборника.

«Не верьте! Возможно, в некоторых особых обстоятельствах оно и верно— это если вы неграмотны или пытаетесь описать физический вид сложного объекта. В иных случаях— чушь».

«Как только возникает необходимость в передаче эмоций, идей, прихотей — и вообще любых абстракций, — становится ясно, что для этого пригодны лишь слова», пояснял он. «Модуляции звука на бесчисленное множество ладов— единственный инструмент из числа изобретённых человеком, с помощью которого можно хотя бы надеяться передать колоссальные сложность и разнообразие людской мысли... коммуникации производят фантастическую, фундаментальную перемену в обществе. Однако эта перемена включает трансформацию способов передачи информации, а не природы последней. Сама информация остаётся такой же, какой была в доисторические времена: речь и застывшая симвология речи, именуемая у нас письменностью... Мы умеем обмениваться информацией при помощи языка знаков, семафоров, миганием лампочек, морзянкой, по телефону, через электронные устройства, лазерными лучами; иные технологии ещё не зародились, но в каждом случае ими передаются слова. Значит, таково фундаментальное правило. В начале было слово (как говорится по другому поводу в Евангелии от Иоанна), и в конце тоже будет слово. Слово бессмертно. Из этого следует, что как только с изобретением письменности пять тысячелетий назад появились писатели, то они по необходимости пребудут до тех пор, пока существует цивилизация. Писатель может творить в различных формах и разными инструментами, но он всё равно будет писать».

Азимов менее проницателен в прогнозах аппаратных воплощений когнитивной революции, внутри которой мы поселились, чем Уэллс («Всемирный мозг»), с которым он сверяет время по аналоговым часам. Но его это не слишком огорчает:

«После вывода о том, что у писателей будущее осталось, мы вправе искренне поинтересоваться другим вопросом. Какой предвидится писательская роль в будущем? Станут ли писатели менее важны, так что их общественная функция усохнет, или сохранят своё место?

Ни то, ни другое…Никто не предполагает, что стараниями научного писателя весь мир присоединится к интеллектуальной аудитории, и любой средний человек превратится в сведущую творческую персону. Достаточно и того, чтобы знание распространялось как можно шире, а миллионы тех, кто в противном случае остался бы неграмотен или, ещё хуже, увлечён бессмысленными призывами, ознакомились с ним хотя бы бегло, достаточно, чтобы просветились те, чьи решения с наибольшею вероятностью повлияют на ход событий, то есть высокопоставленные политики и экономисты... Герберт Уэллс сказал однажды, что история есть гонка между просвещением и катастрофой, и возможно, что вклад писателя во всеобщее просвещение окажется как раз достаточен, чтобы оно обогнало катастрофу. А если просвещение победит, пускай и за малейшим преимуществом, то ничего другого и не надо».

Оценка: 8


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх