Александр Лепёхин «Тропа до звёзд»

«Шаг через тернии»

Рецензия на «Тропу до звёзд» Александра Лепёхина

Эту книгу я приглядел ещё в прошлом году, а прочитать мог и вовсе четыре года назад, но решил сперва ознакомиться с предыдущим романом Александра, изданным в рамках межавторского цикла «Дозоры». Теперь, когда прочитаны оба романа, я вправе делать какие-то выводы, подмечать закономерности. Чем и займёмся.

Изобретать свой мир всегда непросто, зато в нём его автор-создатель волен делать что угодно. Установив предварительно чёткие рамки, само собой. В какую же вселенную приглашает нас автор? Перед нами не современный мир, как в его проектной «Тени сумеречных крыльев», а далёкий XXIII век. Произошло множество изменений, главное из которых — человечество пошло покорять звёзды.

Тема межзвёздной экспансии поднимается фантастами давно. На ум сразу же приходят Айзек Азимов с его «Галактической историей» и Фрэнк Герберт с «Дюной». В каком-то смысле два полюса Галактической империи, что в своё время достаточно филигранно учли создатели «Звёздных войн». Которые, в свою очередь, во многом повлияли на любителей космоопер и космической фантастики в целом на десятилетия вперёд. В «Тропе до звёзд» это сочетание тоже проглядывает, причём автор, фигурально выражаясь, выбил из-под меня стул, когда устами героев отметил сходство описываемых им лоцманов с навигаторами мира «Дюны».

Много лет назад я наткнулся на мнение, что телепортацию — полноценную, а не квантовую — человечество обязательно освоит, но ближе к XXIII веку. Сказал бы я, что это соотносится со временем действия «Тропы до звёзд», да вот незадача: телепортеры, как называли поначалу лоцманов, оказались чисто генетическим чудом. И углядываю я в этом не то что бы недостаток, но однозначно уязвимость созданного Александром Лепёхиным мира. Отчасти — прямо совсем отчасти, с множеством оговорок — конфликт романа строится как раз на том, что звёздные перевозки полностью монополизированы одарёнными Семьями.

Автор прямо допускает сравнение лоцманов (телепортеров) с навигаторами (живыми компьютерами), но к тому времени, как этот пассаж выходит из тени непосредственно в тексте, тот уже формирует определённую ассоциацию. Как ни крути, Семьи лоцманов мало чем отличаются от Гильдии, а введение космических полётов в зависимость от одарённых людей делает обе вселенные уязвимыми перед пресловутым человеческим фактором. Однако Александр не спешит отказывать своему миру в живых двигателях, добавляя ещё один конфликт в сюжет.

Дар телепортации накладывает на лоцманов не только несметное влияние, но и тяжкое бремя работать практически в одной стезе. С кучей родственников в качестве коллег и конкурентов. Есть даже Совет Семьи, который автор уподобляет обыкновенному парламенту, с фракциями, группами и зонами интересов. Но до политического амплуа, как я понимаю, лоцманам надо ещё дорасти, а до того им приходится быть извозчиками для всех кораблей. Что живо напомнило схожий конфликт из дилогии «Звёзды — холодные игрушки» (она же — «Джамп») Сергея Лукьяненко. Увы, здесь он остаётся подвешенным ружьём, и собирается ли Александр из него выстрелить в гипотетическом продолжении, я сказать не берусь.

Неспроста я упомянул выше грандиозную вселенную Айзека Азимова. Оттуда эхом доносится до «Тропы до звёзд» ещё один специфический конфликт: автономии и движения колоний за независимость. Долгое время это чуть ли не основополагающий конфликт, подпитываемый двумя другими, но опять же, увы, разбирается с ним автор слишком уж расслабленно.

Наличие конфликта — а тут даже трёх как минимум! — выгодно влияет на сюжет, заставляет с интересом за ним следить, однако чем дальше читаешь, тем больше осознаёшь, что развивается он как-то не так. Решение хотя бы одного значимого для сюжета конфликта отсутствует, а вместо этого под видом футуристической фантазии мы получаем всего-навсего классический сюжет об удалом принце и сногсшибательной (чаще буквально) разбойнице, годящейся в принцессы. Принц сей даром могучим наделён, а в конце получает, что называется, полцарства в придачу. Ничего плохого о таком сюжете сказать, в общем-то, нечего, однако сам подход вызывает лёгкое разочарование.

Язык романа едва ли исправляет ситуацию. На самом деле перед авторами, пишущими не о своей эпохе, встаёт задача, от которой им легче отмахнуться, нежели крепко над ней задуматься. О речи XXIII века мы получаем кое-какое представление, но как-то оно не впечатляет. Как я понял, люди в основном говорят между собой на некоем системном языке (языке Объединённых Систем, то бишь), который — и вот тут я начинаю сомневаться — основан на смешении всех сколько-нибудь распространённых языков. Отсюда — какое-то невероятное обилие иностранных выражений и особенно ругательств в привычной читателю речи. Чем-то подобным Александр грешил ещё в «Тени сумеречных крыльев», но здесь масштаб заимствований превышает все приличные пределы! Вместо цветистой речи, на что, возможно, ставил автор, спотыкаешься на каждой сноске.

Между тем Александр вводит ещё одну особенность системного языка (или сленга эпохи, как посмотреть), которая гораздо лучше работает и на антураж, и на восприятие. Многие типичные выражения и даже некоторые эвфемизмы адаптированы под звёздные путешествия и квантовую физику.

Как и в «Тени сумеречных крыльев», автор вновь вводит типичного еврея, который ведёт себя как стереотипный одессит, и то, как он выражается на системном языке с соответствующим акцентом, вызывает недоумение. Причём главный герой, судя по имени, того же происхождения, но на него Александр национальные стереотипы не обрушивает. Между тем Саймон Фишер нет-нет, а вызывал ассоциации с Цадиком Фишманом из вышеупомянутого дозорного романа, но история его Семьи и дара имеют совершенно иную природу и судьбу.

Прочим изменениям будущего автор уделяет внимание в меру, что как раз хорошо. Нет такого ощущения, что где-то посреди романа мы внезапно узнаём о какой-то ранее не заявленной технологии, да и та остаётся ни к селу ни к городу. Ладно, справедливости ради, один раз такая мысль посетила, но быстро угасла, поскольку эта дополнительная вещь не выбивается из общего ряда и играет важную роль в дальнейшем. Из экспозиции мы также узнаём, что космос начали осваивать после климатических катастроф века нашего, в том числе пандемий, что выдаёт в романе печать его года написания — 2020. А вот то, что к году издания (2023) его особо не стали актуализировать, как-то нарушает преемственность нашего мира и описанного будущего. Я вот внезапно обнаружил, что существование одной из ключевых планет романа (Глизе 832 c) в 2022 году опровергли. И если даже в той области откроют настоящую, букву она получит другую. Стоило ограничиться звучным названием, которым нарёк планету Александр — Ильмаринен. Впрочем, это скорее занимательное наблюдение.

Итого мы имеем довольно лёгкий роман, с поправкой на постоянные подглядывания в сноски, с не особо прорывным сюжетом и, на мой взгляд, не слишком блистательным, хотя и по-своему добрым финалом. Персонажи не вызывают острой неприязни, хотя многие заслуживают большего раскрытия, как мне кажется. В то же время сама по себе вселенная любопытна, почти утопична, есть несколько годных находок. Три конфликта, как ни крути, внятно обозначены и, при желании автора развивать вселенную не только рассказами, могут дать весьма достойные плоды в будущем.

Стиль приятный, повествование ровное, много мелких и точных деталей — видно, что автор опытный и вдумчивый. Увы, подкачал сюжет: все это было, десятки раз, в разных вариациях. И второй негативный фактор: очень неприятный главный герой. «Золотой мальчик», которому все удается и который приключенит чисто от скуки — не самый приятный собеседник для читателя.

Красивая обложка,а внутри кусок merde(фр)-одно из иностранных ругательств так любимых автором.Из-за этих матюков и сносок спотыкаешся при чтении порой по 10 раз на странице.Учитывая неважный стиль и посредственный сюжет,читается с трудом и я бросил страниц за 50 до конца,а всем советую не начинать.

Все бы ничего, если бы не огромное (для книги такого жанра) иностранных нецензурных выражений. Можно использовать как справочник по иностранному мату — все толкования, а их около 120(!), приведены в конце книги.