Грэм Харман «Weird-реализм: Лавкрафт и философия»
Невозможно спорить с тем, что к началу третьего тысячелетия писатель «бульварных ужасов» Г. Ф. Лавкрафт стал культовой фигурой. Из его мифов была воссоздана вселенная вселенных любого мифотворчества в современной культуре. Сложно спорить с тем, что Лавкрафт является великим американским писателем. Наряду с По, Торо, Меллвилом, Твеном, Уитменом и др., его произведения с 2005 года входят в «Библиотеку Америки». Но разве все это не влияние духа времени?
Сопоставим ли Лавкрафт по своему стилю с такими писателями, как Пруст и Джойс? Американский философ Грэм Харман отвечает: «Как минимум». И если господствующей фигурой предыдущей философии (во многом благодаря Хайдеггеру) был «поэт поэтов» — Гёльдерлин, — то фигурой новой, реалистической философии должен стать Лавкрафт.
Прочтение Харманом Лавкрафта интересно сразу в нескольких смыслах. Во-первых, речь идет о демонстрации своего рода стилистической прибавочной ценности, которая делает невозможной сведение рассказов Лавкрафта к их буквалистскому прочтению и за которой стоит неповторимая техника писателя.
Во-вторых, эта техника связывается с лавкрафтовским умением выписывать в своих произведениях зазоры, соответствующие четырем базовым напряжениям собственной, объектно-ориентированной философии Хармана. Наиболее характерны здесь — аллюзивность (намек или серия намеков на тёмные, скрытые и не сводимые ни какому описанию реальные объекты вроде статуэтки Ктулху или даже Азатота, «чудовищного ядерного хаоса») и кубизм (язык намеренно перегружается избыточностью планов, срезов и аспектов описываемого объекта, например антарктического города в «Хребтах безумия»).
И в-третьих, вопреки формализму любого рода, нельзя забывать, что Лавкрафт — это прежде всего писатель ужасов и порождаемые им каскады аллюзий и нагромождения вычурных описаний ведут нас к маняще-пугающим сторонам реальности.
2020 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 3 ]
racoonracoon, 6 сентября 2022 г.
Офигенная книга — и, кстати, вторая книга Хармана (после «Имматериализма»), которую можно смело рекомендовать непрофессионалам. Философский материал более ранних текстов Хармана (в частности, «Четвероякого объекта») проецируется на конкретный, причем занимательный литературный материал. В очередной раз автор демонстрирует, что философия может быть очень даже веселой наукой.
Мою высокую оценку книги Хармана не умаляет даже тот факт, что я не разделяю высокую оценку Харманом Лавкрафта, которого он считает одним из величайших писателей XX в. На меня Лавкрафт – а я читал его параллельно с Харманом – сильного впечатления не произвел. И это несмотря на всю проницательность хармановского анализа, демонстрирующего, как Л. указывает (1) на недоступность реального объекта для описания и вообще непосредственного доступа (по модели Канта) или (2) на раскол между чувственным (т.е. доступным для созерцания) объектом и его многочисленными мимолетными качествами путем умножения последних (по модели Гуссерля или кубизма). Сдается мне, Достоевский, Фолкнер, Платонов, Бруно Шульц, Борхес, Уильям Берроуз и множество других авторов гораздо больше преуспели в этом искусстве аллюзий. Жаль, не они стали героями этой книги.
Но в выборе Лавкрафта есть определенный резон. Мне приходит в голову следующая параллель. В другой своей книге (кажется, в «Искусстве и объектах») Харман, анализируя механизм метафоры (перенос качеств одного объекта на другой), в качестве примера берет стихотворение какого-то безвестного графомана, найденное рандомно в интернете. И банальная метафора из этого стихотворения прекрасно подходит для его целей – не хуже «винноцветного моря» Гомера. А может, даже лучше – как раз в силу простоты, сопоставимой с простотой наглядного пособия по перспективе/анатомии, которое в этом плане даст сто очков вперед «Битве при Сан-Романо»/плафону Сикстинской капеллы. Потому что в случае высокой поэзии ситуация может оказаться гораздо более сложной и нюансированной (скажем, в каких-то случаях поэтическая речь внешне вообще неметафорична и оперирует прямыми, «как-бы-буквальными» высказываниями, что, конечно, не делает ее реально буквалистской).
Короче, сдается мне, что Лавкрафт выступает здесь в качестве этакого наглядного пособия, позволяющего выявить закономерности – возможно, не столь очевидные в других, более изощренных случаях.
[ 1 ]
korantir, 22 января 2022 г.
Найти книгу на русском уже не представляется возможным, но английский вариант вполне читабелен, книга не страдает заумностью изложения. Чем книга действительно страдает — это повторами отдельных сентенций по несколько раз. Неоднозначная какая-то монография вышла у господина Хармана. С одной стороны довольно интересно познакомиться с некоторой формализацией стилистических особенностей Лавкрафта с точки зрения философии. Мы все это чувствовали, но не все могли проговорить вслух, чем же Лавкрафт особенный. С другой стороны количество приведенных примеров, на мой взгляд, излишне. Введение и заключение во многом повторяются. В принципе, прочитать можно только первую часть и несколько примеров, а остальную книгу скорее пролистать. А если совсем лень — на горьком есть достаточно подробный обзор этой книги.