Эрик Джагер «Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка»

С использованием заметки для Medium (https://bit.ly/3PtbI3i).

Второй год карантиновирусной эры приносил мало приятных неожиданностей, тем приятнее было обнаружить, что Ридли Скотт еще не совсем потрачен как режиссер; вот только ко вселенной Чужих его, пожалуйста, больше на выстрел из штурмового лазерника не подпускайте, пускай исторические драмы снимает, они ему лучше удаются.

Русский перевод названия книги и фильма не совсем точен, да и исторической действительности не соответствует: между ле Гри и де Карружем состоялась не просто дуэль, а “божий суд” поединком, практика которого была более характерна для Высокого Средневековья, а к описываемому периоду (конец XIV века) уже отмирала даже в Северной Европе (Норвегия, Швеция, Исландия), не говоря про Западную и Центральную.

Желязны, как известно, первоначально хотел проработать Амберский цикл в методике, близкой к «Александрийскому квартету» Лоуренса Даррелла, отведя каждую книгу на описание событий глазами определенного принца или принцессы Амбера, но потом отказался от этого замысла, поняв, что не потянет, да и издатели отсоветовали экспериментировать. Так вот, «Последняя дуэль» и у Джагера, и у Ридли Скотта есть, пожалуй, наилучшее приближение (с тою разницей, что фэнтезийных элементов здесь почти никаких, а преобладает суровый постмодернистский реализм средневековой реконструкции, не такой отвратительный, как в истории арканарской резни по Герману, но тоже достаточно неаппетитный) к блюду, рецепт которого обдумывался сэром Роджером. Позиции трех участников судебного процесса — ле Гри, де Карружа и Маргариты — не то чтобы противоречат одна другой, но, во всяком случае, не допускают легкого построения согласованного нарратива. В целом получается нечто промежуточное между «Расёмоном», «Царством небесным» и малоизвестной в наше время «Супружеской жизнью» Андре Кайата.

Неправильно было бы и полагать, что «Последняя дуэль» не отражается в нашем времени, словно картина на стене зеркального лабиринта. Мне после знакомства с работами Джагера и Скотта все время вспоминалась Элизабет Холмс с проходящего параллельно процесса по делу об афере Theranos. Она бы на роль Маргариты де Карруж тоже вписалась как влитая.

Или Маргарита — на ее роль?