Нацуо Кирино «Гротеск»

Не знаю, как сейчас, но в моём детстве школьников часто убеждали, что если будешь хорошо учиться, то всё у тебя в жизни будет хорошо. А если будешь плохо, то «станешь дворником». И некоторые делали на это ставку. Они учились ради оценок. Не ради знаний, а ради оценок, так как именно они выступали показателем текущего успеха. Да и под любого учителя можно подстроиться, изучив его характер. Приведу простой пример. Одна учительница географии любила в начале уроке устраивать пятиминутку разбора текущих событий в мире. Само по себе это, тем более в старших классах, полезно. Нас учили думать головой, просматривая новости. Так вот, я как раз любил (да и сейчас люблю) всякие аналитические передачи и выпуски новостей. Так что участвовать в обсуждении или даже задать тему разговора для меня труда не составляло. Поэтому по самому предмету меня почти и не спрашивали. И такой подход можно найти к каждому учителю. Кроме того, известная фраза «сначала ты работаешь на зачётку, а потом зачётка работает на тебя» справедлива и для школы, там даже самой зачётки не надо. И вот появляются отличники, которые работают на табель. И даже устраивают истерики, если получают оценку ниже ожидаемой. Зацикленность на таком результате порождает интересный феномен: учёба ради учёбы. После школы университет. Потом второе высшее, третье... Но ведь на работе оценок не ставят, там надо делать или что-то однообразное без особой возможности выделиться, или что-то долгоиграющее, где по-быстрому не получишь медальку. Кроме того, на работе ты начинаешь зависеть от результатов выполнения цепочки другими людьми, которые могут ошибиться по объективным или субъективным причинам. И тогда приходится переделывать заново всем. Отделиться, как в школе, от отстающих не получится.

Я это всё к тому, что три героини из четырёх выбрали именно учёбу как цель жизни и способ доказать свою значимость другим. У одной это получалось, у второй не очень, третья отрицает участие, но сама их жизнь подтверждает этот выбор. Поэтому не удивительно, что столкнувшись с реальной, «взрослой» жизнью с иными ценностями, каждый из них покатился под гору. Четвёртая героиня выбрала свой путь плоти, отрицая путь духа. Выбрала сама и сама же пожинала плоды этого выбора. Но те три выбрали путь духа, так почему же сломались? Внушённые с детства ложные ценности не сработали, не смогли им помочь выжить в «диком поле». И через болезненное осознание данного факта появилось отрицание выбранного пути духа. Продолжая жить как раньше и одновременно отрицая эту жизнь, они встали на путь саморазрушения. И произведение-то написано, чтобы показать этот путь. Для этого искусственно, с моей точки зрения, введены дневники проституток и одно письменное признание, выполненные скорее как независимые повести. На счёт дневников я бы ещё поверил, будь они выполнены в разговорном варианте, в виде аудио или видеозаписи. Но письменно так дневники вряд ли кто-то станет писать. С их помощью автор пытается показать, как по-разному воспринимают одних и тех же людей, одни и те же события разные герои. Но гораздо проще это сделать, написав книгу от третьего лица. А так произведение получилось затянутым, сами же герои настолько жалкие и скучные, что никаким триллером, способным «вызвать у... читателя чувства тревожного ожидания, волнения или страха», здесь и не пахнет. Детективом этот роман тоже назвать нельзя. Социальная драма, рассказывающая о проблемах японского общества, как жанр здесь более уместна. И вроде бы после полного прочтения книги суть её становится понятна и даже вызывает какие-то положительные оценки, но как же тяжко было всё это читать. Игра не стоила свеч. Что же касается финала, то он притянут за уши и даже несколько смешон. Тот, кто забился в нору, обратно в степь не вылезет. Как тут не вспомнить классику: «Вылезу-ка я из норы да гоголем по всей реке проплыву!» Но едва он подумал об этом, как опять испугался.»

Если коротко, коммерческий одноразовый продукт. Ни триллер ни мясо, и даже не психологический роман. Для детектива недостаёт интриги. Для социальной драмы — слишком легковесно и примитивно. Для мелодрамы — маловато любви. Хотя переживаниям и чувствам место находится — по поводу собственной внешности и непрестижности социального положения, по поводу школьных интриг и пролёта с группой поддержки. Определим «Гротеск» как производственный роман про тружениц сексуального фронта. Девочковый.

Признания китайского гастарбайтера почитать было любопытно, но не более того. Все реалии будто списаны с советской жизни полувековой давности — колхоз, столыпин, партийные бонзы, валютные проститутки. Во всём чувствуется какая-то тенденциозность и искусственность. Эта книга — ванильная «Интердевочка» по-японски. Или, скорее, «Красотка» — только более близкая к действительности — без бойфренда-миллионщика, с обслуживанием бомжей на помойках.

Читая «Гротеск», чувствуешь себя Станиславским... Не верю!