Юлиан Семёнов «Нежность»
- Жанры/поджанры: Реализм
- Общие характеристики: Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Азия (Восточная Азия ) | Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Спецслужбы
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Любой
1927 год. Максим Исаев уже несколько лет находится в Шанхае с заданием по разложению белоэмигрантского движения изнутри. От связника он узнает о разрешении вернуться в Москву, где надеется найти свою жену — Сашеньку Гаврилину, с которой он не виделся уже пять лет…
Первая публикация: газета «Неделя», 1973, № 17.
Рассказ выполняет в цикле «Политические хроники» связующую функцию. В целях согласования с хронологией и содержанием написанных позднее произведений цикла концовка рассказа при его подготовке для публикации в собрании сочинений была изменена.
Экранизации:
— «Исаев» (2009, Россия, реж: Сергей Урсуляк)
Входит в:
— цикл «Политические хроники»
— сборник «Тайная война Максима Максимовича Исаева», 1974 г.
— сборник «Альтернатива», 1978 г.
Самиздат и фэнзины:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
Baskk, 11 марта 2024 г.
С одной стороны рассказ необходим, что бы объяснить как Исаев превратился в Штирлица
Исаев сидел на подоконнике, смотрел, как в город приходят сумерки, и ждал, когда же ему захочется спать, но чем ближе был день отъезда, тем страшнее ему было возвращаться в номер, потому что пять лет, проведённые в Шанхае, Кантоне и Токио, сейчас мстили ему внутренним холодом, постоянным чувством озноба и страхом: так у него было в детстве, когда они с отцом собирались в Гренобль и он ждал этой поездки весь год, как праздника, и все время думал: «А вдруг сорвётся?» Он постоянно ждал, когда же ему захочется лечь на кровать, вытянуться с хрустом, закинуть руки за голову, увидеть Сашенькино лицо — близко-близко, и уснуть после, и проснуться завтра, когда до отъезда останется всего пять дней.
— Боже, как же я люблю тебя, Максим, я, наверное, только сейчас поняла, как я тебя люблю…
— Почему только сейчас?
— Ждут — воображаемого, любят — своё.
— Не наоборот?
— Может, и наоборот. Нам сейчас говорить не надо, любимый. Мы с тобой вздор какой-то говорим друг другу, будто в мурашки играем. Дай я тебе галстук развяжу. Нагнись.
«А раньше-то она галстук развязывать не умела», — ожгло Исаева, и он взял её ледяные пальцы в свои руки и сжал их.
В дверь здесь стучали мягко и осторожно, но — внезапно, потому что коридор был застлан толстым ковром, который скрадывал шаги, и этот мягкий стук в дверь показался грохотом, и Максим Максимович, переложив пистолет в карман пиджака, сказал:
— Да, пожалуйста, войдите.
Вальтер был в белом чесучовом костюме, заляпанном фиолетовыми винными пятнами.
— Вот, — сказал он, протягивая конверт, — здесь все для тебя. — Его грохочущий баварский был сегодня каким-то особенно резким.
В конверте лежал немецкий паспорт на имя Макса Отто Штирлица и билет первого класса в Сидней.
Вальтер закрыл глаза и начал говорить — он легко запоминал шифровки после того, как записывал их дважды на листочке бумаги:
— «Товарищ Владимиров. Я понимаю всю меру ваших трудностей, но ситуация сейчас такова, что мы не вправе откладывать на завтра то, что можем сделать сегодня. Документация, которую мы передаём на «Штирлица», абсолютно надёжна и даёт вам возможность по прошествии двух-трех лет внедриться в ряды национальных социалистов Гитлера, опубликовавшего только что свою программу действия в «Майн кампф». В Гонконге, в отеле «Лондон» вас найдут в номере 96, забронированном на имя Штирлица, наши люди, которые передадут фотографии, семейные альбомы и письма к вам Штирлица-старшего. Работа по легендировке займёт десять дней. Менжинский».
Он вернулся домой в июне сорок шестого, через девятнадцать лет, семь месяцев и пять дней после этой встречи с Вальтером в Шанхае, на двенадцатом этаже отеля «Куин Мэри».
Резиновый Лев, 25 июля 2011 г.
Бессонница, пьяный врач, сон, переходящий в реальность и наоборот. Красивый, лиричный рассказ. Вряд ли оригинальный, если сравнивать с мейнстримом, но и вряд ли кто писал шпионские рассказы в такой манере.