Анатолий Приставкин «Ночевала тучка золотая…»

Перечитал.

Из той части бурного перестроечного потока, что пришёлся на мою читательскую долю, из всех этих Солженициных, Владимовых и прочих детей Арбата зацепили, понравились и помнятся до сих пор лишь две книги: «Белые одежды» Дудинцева и «Ночевала тучка золотая» Приставкина (ну ещё «Чонкин» — но это из другой оперы).А вместе с»...тучкой...» вспоминается другая хорошая книга — «В ожидании козы» Евгения Дубровина: тоже про двух братьев (но не близнецов), то же военное лихолетье, голод, холод, выживай как сумеешь; и схожие эмоции при прочтении, когда в начале смеёшься до слёз, а в конце — ...просто до слёз. Но Приставкин помощнее будет (не в обиду любимому мною Дубровину — он вообще в советской литературе числился сатириком).И вот перечитал. Эмоции были те же: в начале хохотал, посмеивался в середине, а в конце...К финалу я уже был готов. Но «...как тяжко думать и загадывать наперёд, особенно когда мы уже всё, всё знаем...»

Конечно, это надо читать юным. Детям надо знать, что война — это не только про подвиги, про героическую борьбу с врагами, и что гибнут не только солдаты. Любая война, любая вражда бьёт по невинным, по самым слабым. И по детям. И как страшно это бывает.

Не знаю точно, входит ли «...тучка...» в школьную программу, но она там нужна. Не уверен, нужен ли там Солженицын, а «...тучка...» нужна, необходима.

И ещё долго будет нужна.

Сказать, что эта книга — потрясение, значит не сказать почти ничего. Занести эту книгу в категорию «открытие» — равносильно простому молчанию о ней. Не говорить об этой книге ничего — наверное равнозначно предательству.

Конечно все мы знаем историю непростых отношений между государством Российским и Кавказом. Со времён чтения Пушкина и Лермонтова мы внедряем в сознание слова Кавказ, Арагви, сакля, Хасбулат, вершины, горцы, бурка, кунак. А потом прибавляем в этот ряд Ермолова, Хаджи-Мурата, Шамиля... Но почти ничего не знаем (разве что те, кто специально интересовался этим вопросом) о насильственном поголовном переселении (если это можно назвать простым дорожным словом «переселение») некоторых кавказских (и не кавказских) народов в места отдалённые и труднодоступные. Слышали звон, да не знаем где он.

В повести «Ночевала тучка золотая» Анатолий Приставкин показывает нам только некоторые фрагменты, только небольшие и наверное незначительные, частные эпизоды этой операции. Не раскрывая ни масштабов её, ни сроков, не приводя никаких цифр и адресов. Но достаточно нескольких простых слов и фраз, чтобы их смысл сокрушил читателя. «Хи, хи, хи...», — просят детские голоса из стоящего на боковых путях эшелона зарешеченных теплушек. «Мой зымла! Он на мой зымла приходыт! Мой дом! Мой сад! А я стрылат за то… Я убыват…», — кричит чеченец, направляя заряженное ружьё на 11-летнего русского мальчишку. «Всех, всех их надо к стенке! Не добили мы их тогда, вот теперь хлебаем», — говорит подвыпивший бывший солдат НКВД.

И до сих пор сидят в каменном мешке Жилин и Костылин. И продолжают искать надгробные камни с могил своих пращуров чеченские мужчины. И по-прежнему висит, нацепленный подмышками на острия забора, одиннадцатилетний пацан, а из живота у него выпирает пучок желтой кукурузы с развевающимися на ветру метелками...

Есть ли конец всей этой более чем столетней истории непростых и зачастую кровавых отношений между народами и людьми? Или и нам всем нужно, как Кольке и Алхузуру, разрезать свои запястья и поменяться кровью, чтобы стать наконец кровными братьями?..

Наряду с Рубеном Давидом Гонсалесом Гальего повествует о детдоме советских времен. Правда, Анатолий глаголит о временах войны, к тому же дислокация несколько иная – сначала Томилино, затем Кавказ.

Что могу сказать? Отличный язык, хорошо прописанные персонажи, входишь в роль, переживаешь. Но сам быт братьев-сирот описан несколько взрослее, чем то могло бы быть в реальной жизни. А может, и нет, может, такие дети именно так и видят жизнь, оттого и восприятие соответствующее.

Жестокая повесть. Очень жестокая. Неожиданный поворот событий к концу книги, я бы даже сказал — внезапный. Сама концовка тоже необычна и удручает. Тяжелый осадок остается.

Весьма интересный подход к написанию – чередование первого лица с третьим, причем, в первом случае имеет место быть вкрапление мемуарного характера. Вдвойне колоритнее это потому, что данная книга – автобиография. С себя писана.

Для полноты отзыва следовало бы аргументировать пошагово, посюжетно, чтобы рассказать, чем же в действительности цепляет эта книга. Но я не буду.

Отличная книга.

Печально, что автору довелось пережить подобное.

Книга о дружбе. О той детской дружбе, которую не всем взрослым дано понять. О дружбе, что стоит выше гордыни, межнациональной ненависти и политических интриг. И если б это чувство не утрачивалось с годами, то как много войн и трагедий можно было избежать.

Хотя сам способ подачи сюжета не совсем удачен. Ровно половину книги почти ничего значительного не профсходит. Портрет Алхузура прорисован бледно, а Сашка с Колькой, как главные герои почти не отличаются друг от друга.

Хотя, возможно, персонажи в этой книге не главное. Это портрет эпохи, эпохи, когда страна ненавидела собственных граждан, но портрет страшный.