Агота Кристоф «Толстая тетрадь»

Эта книга — первая часть трилогии, и ее, к сожалению, не стоит читать без продолжений, потому что «Толстая тетрадь» — это

Она сюжетно, в общем, самодостаточна, но ее смысл полностью меняется, когда закроешь последнюю страницу «Третьей лжи» — последнего тома. Я, прочитав «Тетрадь», была в ступоре — и из-за того, как она написана, и из-за близнецов. Не хотелось верить в то, что вот это так и есть, что это — всё. И, действительно, начисто выскобленный из «Тетради» человеческий элемент появляется уже во втором томе, а в третьем — объяснение всему. О человеке нельзя судить по его снам, а о сюжете этого длинного романа — по первому тому. Трилогия — серьезно написанная вещь и жанрово не имеет никакого отношения к фантастике или мистике, но она очень, очень депрессивная с трагическим и беспросветным финалом.

Книга в руки мне попалась после «Раскрашенной птицы» Косинского. Я не скажу, что это плагиат, но, думаю, что Кристоф это произведение читала и была им, как минимум, впечатлена. Идея у этих книг одинакова: война глазами ребёнка. И так же много гнусносней и извращений.

Если рассматривать, как самостоятельную книгу — это бред БДСМщика и маньяка, если читать в контексте «Доказательства» и «Третьей лжи» — то глубокое морально-философское произведение. Притом каждая часть буквально полностью изменяет смысл предидущей.

Поэтому оценка, что я ставлю — это оценка за трилогию, но отнюдь не за отдельную книгу. Так что, как самостоятельное произведение рекомендую лишь завсегдатаям сайта гей.ру, а три части вместе советую всем пытающимся понять, чего же в человеке всё-таки больше: низости и подлости или любви и самопожертвования.

Достаточно неоднозначная книга. Глубокая, сильная, задевающая. Запоминается надолго, оставляя много вопросов.

И несколько цитат:

Работать тяжело, но еще тяжелее ничего не делать и смотреть, как кто то работает, — особенно если это пожилой человек.

слово «любить» — это не надежное слово, ему не хватает точности и объективности. «Любить орехи» и «любить нашу Мать» не одно и то же. Первое выражение обозначает приятный вкус во рту, а второе — чувство.

— А ты заткнись. Женщины в войне ничего не понимают.

Женщина говорит:

— Не понимают? Кретин! На нас вся работа, все заботы: и детей прокормить, и раненых вылечить. Вы, как только война кончится, — все герои. Умер — герой. Выжил — герой. Калека — герой. Оттого вы, мужчины, ее и выдумали. Это ваша война. Вам она понадобилась, вы и воюйте, герои дерьмовые!

Я не думаю. Такой роскоши я себе позволить не могу. Страх живет во мне с детства.

— Каждый из нас совершает в своей жизни одну смертельную ошибку, а когда мы осознаем это, непоправимое уже случилось.

Какой бы грустной ни была книга, она не может быть такой же грустной, как жизнь.

Я теперь достаточно большой, чтобы знать правду. Задавать себе вопросы — это еще хуже, чем все знать.

Книга состоит из Жестокость, Бесчеловечная Жестокость, немного упадничества и декаданса и немного извращений. И еще немножко Шок-Контент. Псевдоинтеллектуальные игры. Все.