Алексей Варламов «Михаил Булгаков»

Эту биографию я читал довольно долго. Не только из-за объёма, хотя книга эта из числа самых многостраничных в серии ЖЗЛ. Просто написана она с таким вниманием к деталям, что читать помногу, запоем не то чтобы невозможно — но нежелательно. Алексей Варламов специализируется на жизнеописаниях русских писателей первой половины двадцатого века и завоевал уже прекрасную репутацию в этой области, хотя для меня это и первое знакомство с его работами. Своё кредо автор высказывает прямо в тексте одной из глав: «Доверять мемуарам нельзя — это золотое правило. Доверять, строго говоря, нельзя ничему: ни письмам, ни дневникам, ни воспоминаниям, ни показаниям, ни стенограммам, ни телеграммам, ни протоколам — доверять можно только той информации, которая подтверждается из двух, а лучше из трёх или четырёх независимых источников.» И источников у Варламова масса; число ссылок на них составило почти полторы тысячи.

Три части книги названы именами трёх жён Булгакова — «Татьяна», «Любовь», «Елена». Поначалу это слегка насторожило — не попытается ли автор уделить основное внимание копанию в личной жизни знаменитого писателя? Но нет, этого не случилось, хотя, безусловно, отношения Михаила Афанасьевича с жёнами играли важнейшую роль в его жизни, равно как и воспоминания всех троих — в её изучении. Детство и юность Булгакова описаны довольно сжато, а вот с момента революции и начала гражданской войны события пошли гораздо плотнее. На главах, описывающих мытарства героя книги сначала в Киеве, потом в белой армии, в красном Владикавказе и первые год-два в Москве я слегка буксовал с чтением; в них, по-моему, автор слишком углубился, но это, пожалуй, едва ли не единственная претензия ко всей биографии.

В полном соответствии с написанной выше цитатой, Варламов буквально каждый шаг своего героя выверяет по максимально возможному числу источников, среди которых на совершенно равных правах стоят и книги самого Булгакова, ведь он, пожалуй, как никто активно использовал знакомых ему людей и собственные жизненные коллизии в качестве источника вдохновения. То и дело биограф показывает, в каком виде то-то событие или тот-то человек предстали на страницах пьесы, повести или романа, к примеру, начиная с семейных посиделок Турбиных у абажура, в которых отразились собственные юношеские воспоминания, до первой встречи Маргариты с Мастером, так похожей на его встречу с третьей женой, тоже бывшей в то время супругой влиятельного человека, не говоря уже о прямом изображении в тексте реальных людей под вымышленными именами. И при этом персонажи чаще всего получались интересными и симпатичными, вне зависимости от того, какие отношения связывали писателя с их прототипами. Много внимания уделено взаимоотношениям Булгакова с Советской властью; об этом писали и пишут много и активно, но редко настолько подробно, как Варламов. Не скрывая, в общем-то, своей антипатии к советскому режиму, автор детально разбирает каждую точку соприкосновения его с жизнью и творчеством писателя, находя по возможности логику в принятых решениях, и не замалчивая те моменты, когда власть самых разных рангов вольно или невольно Булгакова поддерживала.

Ближе к концу книги читателя поджидает некоторый парадокс, когда дело доходит до работы Булгакова над «Мастером и Маргаритой». Вряд ли стоит спорить, что именно это самая известная, самая читаемая и изучаемая его книга. Но вот Варламов уделяет роману не такое уж большое внимание; иным пьесам или повестям отведено не меньше места в книге, не говоря уже про «Белую гвардию» или «Театральный роман». И объясняет это совершенно логично: он пишет биографию, а не исследование творчества, а именно в биографии Булгакова его самый знаменитый роман почти что никакой роли не сыграл, дойдя до читателей больше чем четверть века спустя после смерти писателя. Но исследователей МиМ множество, а вот жизнеописаний его создателя на таком уровне, пожалуй, и не найдётся. Так что не стоит Алексея Николаевича за это упрекать.

Под конец отмечу только один ещё момент, лично для меня немного скользкий. Не раз и не два автор весьма едко высказывается в адрес Алексея Толстого, многократно противопоставляя его Булгакову в качестве приспособленца, скурвившегося сибарита, конъюнктурщика. Речь не о том, правда это или нет; просто у меня ждёт прочтения написанная Варламовым же биография и «красного графа», и очень не хотелось бы обнаружить, что вся она будет написана в таком стиле...