Владислав Пасечник «Модэ»

Не знаю уж, какие ассоциации вызывает у обычного начитанного человека имя Модэ, но лично у меня, как историка по образованию и археолога по специальности, профдеформация срабатывает сразу: история про свистящие стрелы и история про дань, которую с хунну потребовали другие кочевники, дунху.

Начав читать небольшую одноимённую повесть Владислава Пасечника, сразу же наткнулся на пересказ первого сюжета, поэтому общее впечатление о том, чего от «Модэ» ждать сложилось сразу.

А потом автор взял, и огрел меня пыльным мешком по башке, обманув ВСЕ мои ожидания! =)))

«Модэ» — не про знаменитого правителя хунну. И не про историю этого до сей поры во многом загадочного народа, хотя события и происходят во время противостояния племён юэчжи и хунну. «Модэ», как бы банально это не звучало, про человеческие судьбы, которые попадают в жернова истории. Без каких-либо моральных оценок и однозначных выводов. Перед нами проходит целая вереница героев, у каждого их которых — своя правда, но все они — лишь песчинки в барханах времени. В повести рассказывается о нескольких молодых юэчжи, которые после вторжения хунну решают сопротивляться до последнего, да только что такое несколько храбрецов в сравнении с десятью тысячами луков? Однако степь велика, молодые волчата имеют свойство превращаться в матёрых волков, а судьба их предводителя, могучего воина Михры, оказавшегося в плену у хунну, оказывается неразрывно связана с судьбой самого Модэ...

Получилось необычно, свежо, более того — непредсказуемо. Две сотни страниц книжки карманного формата — сплошные неожиданные повороты сюжета, причём не в том смысле, что «вау, вот это поворот!», а в том, что поступки героев диктуются совершенно иной логикой, отличной от логики соверенного человека. Но в эти поступки отчего-то — веришь...

Жанр повести лично я определить не возьмусь. Как по мне — всё зависит исключительно от точки зрения читающего. Хочешь — воспринимай как исторический роман, все «странности» которого можно списать на «мифологизированное» мышление героев. Хочешь — читай как чистое фэнтези, в котором судьбами людей движут непостижимые человеческим разумом силы. Возможно, всё объяснит тэг «магический реализм». А можно просто списать все странности на галлюцинации героев, благо употребление различных веществ хоть и не ставится во главу угла, но вполне себе упоминается. Пожалуй, ближе всего к «Модэ» стоит роман Ирины Богатырёвой «Кадын», разве что география и описываемая эпоха разнятся.

А ещё этот роман — про Степь. Именно так, с большой буквы. Есть множество произведений, посвящённых противостоянию осёдлости и кочевничества, Города и Степи, если угодно, но буквально по пальцам можно перечесть те, в которых вне пределов Степи будто бы и не существует ничего больше. В этом отношении повесть Пасечника тоже, на мой взгляд, вполне удалась. Для примера — небольшой фрагмент о выступающем в поход войске юэчжи:

«Но вот в одно утро заскрипели тележные колеса, жалуясь на бесприютную степную жизнь. Войско курилось горячей кислой испариной: серые клубы валили из конских пастей, из-под надвинутых угрюмо башлыков. Там и тут завизжали пастушьи дудки, где-то ухнули барабаны, и потянулась над равниной протяжная песня.

О чем пелось в ней? О пересохших колодцах и пустых, осклизлых берегах равнинных рек, о лугах, задушенных солью, и сухом, пыльном ветре. О родном пелось в той песне, о милом дикой степняцкой душе».

Рекомендовать повесть кому-либо не берусь — слишком уж она выпадает из жанровых рамок, но если хочется чего-то необычного о кочевниках и Великой Степи — вполне можно попробовать. Высший балл не ставлю по ряду причин. Во-первых, повести категорически не хватает объёма. Вот ещё сотенку бы страниц — и самое было бы то! Во-вторых, слишком уж, как справедливо отмечено в предыдущем отзыве, «зороастрийски подкованными» получились у автора юэчжи. Разумеется, этническая и тем более религиозная принадлежность населения означенного региона в тот период времени остаётся вопросом дискуссионным, но как-то слишком уж «в лоб» всё это подано у Пасечника. Ну а в-третьих, надо признать, что сюжетная линия «современности», а именно археологической экспедиции, работающей в тех же местах, где происходят события повести, никаким образом с основным повествованием не связалась. Возможно, я чего-то просто не понял, но как по мне, повесть не потеряла бы ничего, если из неё выкинуть эти несколько «современных» эпизодов.

P.S. Хотя нет, вру — без вот этого пассажа повесть всё-таки потеряла бы очень многое:

Подтверждаю — есть такая практика! =)))

Вопреки названию эта повесть не о гуннском шаньюе. Вернее, так... о самом Модэ здесь сообщается не многим больше, чем в исторических анекдотах, которые любил приводить Лев Гумилев.

Это рассказ о людях, по единственным и неповторимым жизням которых прошла конница хунну / исторический процесс / воля богов. Не случайно, большинство центральных персонажей – не хунну, а юэчжи, возможно, чуть более скифоподобные и зороастрийски «подкованные», чем следовало бы, но оттого не менее живые.

Для чужака в степи все травы одинаковы, но у каждой травинки свой путь к смерти. Все герои повести попали под копыта коня Модэ, но все погибли по-разному. А кто и не погиб – по крайней мере, не полностью.

Таков один рассказ. Есть и другой...

Сквозь оставленные жизнями ушедших прорехи во времени на мгновение проступают лица наших современников, столь же отчаянно, надрывно отыскивающих в себе и других хоть что-нибудь, достойное спасение от грядущего поглощения призраками «серой степи»...