Екатерина Насута «Дом железного лосося»

«Чёрт побери, я заплутала!» (с)

Знаю, что цитата неточная, но так она больше подходит. Ибо я тоже заплутал. Да, homo sum, humani nihil a me alienum puto. Вынужден разочаровать уважаемого Almeg'a — в финно-угорской мифологии я разбираюсь чуть более чем никак. Впрочем, даже если бы и разбирался, это особо не помогло. Ибо рассказ, как мнится мне — невеликому знатоку мифов финно-угров, не забывайте об этом! — распадается на две, практически не связанных между собой, части. Первая — мифологическая — возникновение мира и его последующее неизбежное разрушение. Вторая — собственно, история первой жены Пийто, «за исключительную мелочность прозванного Воробьем». Как эти истории взаимодействуют вместе, я, честно говоря, затрудняюсь определить. Да, понятно, что во владениях Воробьях маячит Конец света — то ли «для всех и сразу», то ли для его неудачной первой жены, которой вот-вот предстоит стать кем-то вроде местного Харона. Да, понятно, что лосось тоже не просто так поплавать вышел. Но... где связь? При чем здесь неотвязный мотив поедания (икры)? И почему новую жену Пийто зовут хозяйкой в доме Лоухидов, неужели владения Воробья — вся Похъела?

Слишком много вопросов, слишком мало — ответов. Поэтому на хороший рассказ это похоже так же как на ихтиологический трэш-эпос. Стоит читать с величайшей осторожностью, желательно под Donis, Zalvarinis или песни Вирги, держа под рукой томик Петрухина.

Очень на любителя. Я уставал когда читал. Перегрузка полная. Я вообще не очень люблю рассказы, где после пары страниц я продолжаю ничего не понимать и кормиться из авторской бадьи отборным сюрриализмом и прочими -измами. Со скрипом, с лязгом лишь бы пытка быстрее закончилась. Хотя вставки о сотворении мира и прочей мифологии порой прожевывал хорошо. Автор молодец, но горло дерет после прочтения. Хорошо не подавился...

Весьма необычный и тяжелый для восприятия рассказ. Главной фишкой является основа — финно-угорская мифология, причем построено все таким образом, что создается впечатление об авторском пересказе эпоса. Вот так и сидишь, качаешься в такт прочитанному...

На любителя мифологии.

Не знаю. Заключается ли смысл литературы, чтобы утопить читателя в образах и перегрузить его голову?

Рецепт.

Берём мифологию.

Добавляем простую историю, желательно историю ревности и убийства.

Перемешиваем получившееся крупными кусками.

И сложный фолк-рассказ для эстетов готов.

Конечно, оформление этого пудинга требует немалой квалификации.

А ведь они неживые — герои. Они столь же мёртвые, как и лосось, наполненный железом и горячей водой. И кровь их холодна, как у рыбы. И страсти их ненастоящие, они только прикидываются человеческими.

Так же холодна кровь текста, который не завораживает, к сожалению. От него начинает болеть голова.

Можно же написать просто и про людей. А не про рыбу.

Сильное, цельное произведение. Мне напомнило гибрид латиноамериканских “животных” мифов с североевропейскими сагами, у которых корни тоже уходят в тотемизм. Причем выписано все очень грамотно, с упором не на религиозный, а на социальный элемент. Повествование затягивает, автор прекрасно управляется и с языком, и с сюжетом. Мастерство автора на форуме уже отмечали не раз, поэтому я задерживаться на этом не буду. Мне хотелось бы сказать о другом.

“Лосось” и “Принцесса” ассоциируются у меня с оружием. Блестящим, изысканным, холодным и беспощадным. Это не пластмассовые револьверы и сабельки из фольги из “Реквиема по невинности” и не охотничье ружье из “Истории одной мести”. Здесь практически произведение искусства, причем не устаревшее, а вполне себе в рабочем состоянии. И я чувствую себя ребенком, которому взрослый открыл двери в запертую оружейную комнату. Привел, дал потрогать все эти безумно притягательные настоящие штуки, дал в руки… и ушел, ничего не сказав.

Читатель, конечно, не ребенок. Ребенок – его душа, которую пишущий уводит в свой мир. Уводит и оставляет в открытой оружейной с желанием пострелять и порубить сабелькой. Не объяснив при этом, что можно очень сильно поранить себя и других.

Самые лучшие произведения получаются, когда автор пишет не на публику, а пытаясь разобраться в себе. Вмешиваться в этот процесс – дело неблагодарное, да и неблагородное. Но разве не предполагается, что читатель пойдет за автором тем же путем, задавая себе те же вопросы?

Мне видится, что автору “Лосося” и “Принцессы” интересно раздвигать границы, как ребенку, исследовать закоулки своей души, открывая двери в запретные комнаты. Это здорово, и это очень по-человечески. В реале тоже так, человек ведь растет, пока он умеет двигать границы и мечтать о бОльшем.

Но в реальной жизни мы все умеем останавливаться, увидев реакцию на свои действия. Стараемся подвинуться, чтобы не толкнуть и не наступить кому-нибудь на ногу, сдерживаем эмоции и слова, чтобы не обидеть. Даже врач, действуя заведомо во благо больному, старается зря не причинять боль, свести ее к минимуму. Важно, что все эти запреты не прописаны в законах, здесь действуют не столько ограничения, сколько сознательные самоограничения. Наверное, это умение не только видеть других, но и сопереживать им, и поднимает нас над животными.

На мой взгляд, “Лосось” и “Принцесса” не дотягивают до Литературы не потому, что они плохие, а потому, что они остановились в шаге от того, что делает нас людьми. Автор уже научился открывать двери, но еще не научился ими пользоваться.

Бывают и другие двери, не запирающие опасное внутри нас, а охраняющие наше личное пространство, типа входных. Взломать такую дверь — не лучший способ встретиться с читателем, можно наткнуться на весьма холодный прием, как минимум оставить после себя недобрую память . Стоит ли? Литература – это ведь искусство сопереживания, совместного переживания. А если постучать и спокойно войти, читатель может оказаться вполне приятным собеседником. Но об этом уже говорили, обсуждая “Принцессу”.

Автору удачи в познании себя.

Сейчас я выскажу довольно парадоксальную мысль, а потом попытаюсь ее обосновать. Мысль такая: «Лосось» – один из самых живых текстов на этом конкурсе. Знаете почему? Потому что автор «Лосося» честен перед самим собой. Он написал такой рассказ, какой хотел. Я знаю, что автор умеет писать про нормальных обычных людей – и очень даже эмоционально захватывающе. Но когда он хочет написать рассказ не ради того, чтобы кого-то эмоционально зацепить, а написать рассказ для себя, чтобы накормить тараканов в своей голове – он пишет именно такой рассказ. Без компромиссов, без реверансов в сторону читателей. Ему не надо вставлять в рассказ две-три фразы, чтобы читатели почувствовали какие-то эмоции к героям, если этого не требуется для той задачи, которую решает автор. А какую же задачу он решает? – спросите вы. А я понятия не имею. Кроме автора, об этом разве что пан Туман может догадаться и написать об этом в своем отзыве, как он когда-то написал на «Время ушло». Если в скандинавской и древнегреческой мифологиях я еще худо-бедно разбираюсь – то здесь я полный профан. Вы можете спросить: а зачем вообще обнародовать такие тексты, и не есть ли сие – неуважение по отношению к читателям, мол, кормят тут всякие своих тараканов за наш счет? Неуважение к читателям – это когда автор пишет о том, что ему до лампочки, и при этом пытается заигрывать с читателями. Писать для других так, как будто пишешь только для себя – это самое большое уважение к читателям, какое только может выразить автор. И это всегда очень хорошо чувствуется (разумеется, если автор умен и талантлив). Вот эта бескомпромиссность и оживляет текст. Он захватывает читателя, потому что текст – честный. Я почти ничего не понял, но до последнего слова не мог оторваться от рассказа. Я испытывал к истории, которая лично меня никаким боком касаться не может, живой интерес. И получил от чтения огромное удовольствие. Не только в интеллектуальном и эстетическом планах, но и от самой рассказанной истории.

Честность – вот главное отличие «Лосося» от того же бездушного «Пешечного мяса». Ведь честность автора – это и есть душа рассказа.

Очень хороший и цельный рассказ с интересным сюжетом. Чем-то отдаленно он напомнил очень любимый мной рассказ Бачигалуппи «Девочка-флейта» и ставший уже легендарным роман Святослава Логинова «Многорукий бог Далайна». Есть что-то очень схожее в атмосфере этого рассказа с названными выше произведениями, что-то, что заставляет читать не отрываясь. Очень понравилось переплетение истории с легендой о сотворении мира. Кстати за нее автору могу поставить отдельный большущий плюс. Было весьма интересно.

Медитативный текст.

Вначале читатель пытается что-то понять. Потом извилина запутывается за извилину. Читатель, медленно раскачиваясь перед монитором, впадает в измененное состояние сознания (ИСС). Самые крепкие держатся до предпоследней страницы, и тут их добивают тем, что смысл таки появляется. Если бы не «подушка» (такой странный мир, и тут кого-то душат банальной подушкой), и самым бы крепким не устоять. Подушкой возвращаем человека в привычное состояния. После прочистки мозгов, читатель чувствует себя освеженным, почему понятны восторги.

Если в этом сила слабых — ввести человека в транс текстом, то да.

Было так... Закипел Чайник и появилось Кофе, но пришел Человек и все выпил... Опять Чайнику кипеть надо...

Ну, вообщем, сила слабых это одно, а подлость, что сильных, что слабых, это немного другое... А ещё и пафос, и кипящий Чайник и вечность ожидания, когда же, когда же Кофе наконец-то нальется, чтобы появился наконец смысл куда-то пойти... А пока в ожидании, будет Человек пить горькую — она не против — и вычерчивать в бухгалтерских книгах страшные имена: Дебит и Кредит, и считать чужие зеленые чешуйки с неизвестными именами и множеством нулей...

Закипел Чайник! ...и было так... Пришел Человек за Кофе, а в чашке Чай. Удивился Человек и снова поставил Чайник на огонь. А Чай так и стоял в ожидании, когда его выпьют, и нечаянно стал Китаем, а так как Чая было много, то и Китай такой громадный и многонаселенный... И невыпить его уже и зелеными чешуйками не завалить... Пьёт Человек горькую и вспоминает о Кофе с радостным предвкушением, а о Чае с удивлением и кровожадными шутками... Кипит Чайник... Made in China...

И было так...

Густо замешанная на карело-финской мифологии история. Оригинальная выдумка автора — трактовка сампо не как мельницы, а как лосося. Скупыми намеками дан фэнтезийный мир, где люди вынашиваются мальками — то есть своего рода ихтиандры. Написано ровно, язык без особых изысков, с несколькими досадными ошибками (надеть вместо одеть, юбки платья). Если все пропахло рыбой, то этот запах уже не заметен никому. Логика рассказа местами хромает. Например, с чего бы это сначала богатый Пиийту взял в жены такую странную женщину, а потом, убедившись в ее бесплодности (это, как я понимаю, в их мире становится видно сразу), так долго тянул с второй женой? Как Кертту построила (по чертежам!) себе искусственное «чрево», не сообщается — полагаю, лучше бы тут ввести элемент не технологии, а магии. Мотивы в финале также остаются неясными — месть? мания иметь детей? какая-то избранность? Соответственно, не совсем понятно, в чем «сила слабых»: в уме? в подлости? в избранности? Слишком много вопросов, чтобы счесть замысел полностью удавшимся...

Тема: сила слабых проявляется в самые неожиданные моменты.

По делу:

Рассказ о «странном мире», где живут непохожие на нас по устройству, но очень похожие чувствами люди. Чем закончится, предполагаешь сразу, но как именно это произойдёт, и не будет ли какого-то неожиданного поворота – не знаешь. Да и мифы, и реальность этого мира завораживают, поэтому хочется читать дальше, не отрываясь.

Вкусовщина:

Похоже на «Девочку-оленя» — путано, мрачновато, с дольками насилия и суровой справедливости.

Мне вообще нравятся такие рассказки, где автор возвращается к истокам, не отвлекается на мелочи-финтифлюшечки, а работает бескомпромиссно, на разрыв.

Мифология дает ДЖЛ мощную иллюзию глубины, объема, да и сама по себе заслуживает упоминания. Это такая северная — кто сказал эстонская? — псевдомифология: с одной стороны, там присутствуют финно-угорские аллюзии, с другой – среди финно-угорских божеств куда больше птиц, нежели рыб, хотя водные-озерные миры и присутствуют. Получился весьма забористый коктейль. Чуть не хватает небрежности, сумасшедшинки, уж очень старательно, вручную, смешан, но это окупается наличием прочного базиса для собственно сюжета.

Вообще, рекомендую взять на заметку используемый в рассказе на полную катушку любопытный литературный прием: автор ничего не выдумывает, он выхватывает из жизни вполне обыденное явление (то же, кстати, можно сказать и о мифологии) и преломляет его до полной неузнаваемости. Такими в данном случае оказываются роды (вместо этого женщины мира мечут железную икру, как Металосось), суррогатное материнство (или зачатие с последующим переносом), ход рыбы на нерест и т.п. Так ему удается соорудить из повседневного материала прямо-таки инфернальные штуки, которые он впоследствии приземляет в опять-таки знакомый мир. В результате, вместо где-то банальной бытовой драмы из жизни рыбацкой общины, читатель с удивлением наблюдает то, сами увидите, что.

Пока лучшее из прочитанного, хотя дотошный критик не преминет углядеть всяких этих фрейдистских комплексов.

Хорошая стилизация. Запоминающийся рассказ. Описание мира достаточное, что бы ясно представить себе декорации, но в тоже время не затмевает сюжет. Простая история с началом, развитием и кульминацией. Немного не продуманные мотивации, но зато в рассказе есть интрига и неожиданный поворот в финале.

Да--а, это сильно. Это напомнило мне рассказ «Время ушло» с позапрошлого конкурса, только ещё хлеще. там истоки прослеживались, здесь лично мне они практически неизвестны, за исключением Лоухидов — ито не факт, имелась ли в виду та самая Лоухи, которая сражалась с Вянямененом.

Честно говоря, такие вещи на конкурс отправлять странно. Это слишком крутая работа, чтобы её должным образом оценили.

Я, даже толком не разобравшись, сразу возношу этот рассказ на вершину всего читанного в 1м туре.

Что напомнило: несмотря на финно-угорские следы почему-то вспомнились мифы индейцев Мезоамерики, такие же непонятные и многозначительные

Первый плюс: стилистика. Автор не срисовывал ритмику Калевалы, что обычно делают, создавая стилизации. Однако Калевала звучит.

Второй плюс: образы, настолько яркие и объемные, что, честное слово, хотелось Пийто повоспитывать немного, а «первому» и «второму» подзатыльников надавать.

Третий плюс: мир вверх ногами. Калевала звучит, но это не Калевала. И дело не в привычных названиях, данных непривычным предметам и явлениям. Дело в перевернутости вообще: вместо борьбы за выживание, свойственной всем только что вышедшим из пещер — странная мораль, схожая с социальной моралью гибнущей цивилизации. Вместо доверия богам и высшим силам — надежда только на себя.

Четвертый плюс: смешение жанров. С одной стороны мифологическая стилизация. Но сквозь нее проглядывают элементы альтернативной истории (уж очень повествование похоже на летопись) и даже киберпанка (искусственное чрево). И самое главное, это смешение незаметно, если не задумываться. Просто элементы других жанров органично вписаны в созданный мир.

Пятый плюс: существование читателя в двух литературных плоскостях-реальностях — бытовой и мифологической.

И единственный, замеченный мной минус — некачественная вычитка.