Евдокия Нагродская «Бронзовая дверь»

Оскар Уайльд со своим Дорианом Грэем, Томас Манн со своим Тадзио, и даже Марина Козлова со своим ARBORETUMом нервно курят в сторонке…

Запрещенный цензурой еще в Серебряном веке роман Евдокии Нагродской «Бронзовая дверь» (своеобразный сиквел ее не менее скандального романа «Гнев Диониса») опубликован-таки без купюр в третьем тысячелетии. Как приложение к монографии о творчестве писательницы. Наверное, иначе его и нельзя было издать. Хотя забавно: в итоге он занял половину книги, и как раз монография выглядит в данном случае длинным предисловием к роману.

Царская цензура была по-своему права. Она безжалостно купировала в романе те места, что касались революции и противоестественных чувств. «Бунтари без причины» всегда опасны для общества.

Понятно, чем вдохновлялась Нагродская. Кузмин и Юркун жили в ее квартире больше года. И очень хотелось чисто по-женски плюнуть в этот странный мужской союз. В итоге переплюнула. Получился, как говорила Раневская, «плевок в вечность».

…Начинается все, как это обычно и бывает в дамских романах той эпохи, чинно-благородно. Русское дворянство отдыхает в Венеции. Солнце, нега. Плеск весел гондольеров. Неспешные разговоры ни о чем. Игра взглядами, случайные прикосновения, неосторожные фразы. Потихоньку зарождается интрига, появляется нерв. Как у Блока: «Есть игра: осторожно войти, Чтоб вниманье людей усыпить; И глазами добычу найти; И за ней незаметно следить...».

К финалу романа страсти кипят нешуточные – шекспировские.

Нет, на самом деле, роман Нагродской, конечно же, не круче Оскара Уайльда и Томаса Манна. Но по накалу эмоций, несомненно, выше. Есть в нем русский размах: гулять — так гулять, стреляться — так стреляться. Как в салонных мелодрамах – с истериками и заламыванием отчаянных рук.

Интригу раскрывать не буду. Хотя в краткой аннотации выше кто-то неизвестный раскрыл ее весьма бесхитростно. Но в романе все сложнее и не так однозначно. И очень много мудрых рассуждений, актуальных и сегодня...

В финале юный Антон, своей божественной красотой и наивным благородством спровоцировавший двух серьезных мужиков (революционера и купца) на противоестественные чувства к нему, восклицает:

Авторы монографии, понятное дело, с феминистской прямотой пригвоздили Антона-Тони к позорному столбу. За юношеский максимализм, эгоизм и безрассудство. За презрение к женщинам. За злой цинизм, заполнивший пустоту после насильственно убитого чувства. За то, в конце концов, что нельзя быть красивым таким — и этим доводить других до греха.… Но я ему почему-то посочувствовал…

Некстати по этому поводу вспомнилась фраза из чеховского «Черного монаха»: ХОЧЕШЬ БЫТЬ ЗДОРОВЫМ – ИДИ В СТАДО (за точность не ручаюсь, цитирую по памяти).

Кстати, есть в романе и элемент фантастики, связанный как раз с этой самой «бронзовой дверью». Он — в детских мечтаниях Антона, который воспринимает свою «заколдованную» комнату с бронзовой дверью как некий чудесный портал, проходя через который можно менять пол. Входишь — превращаешься в прелестную девушку, и можно раскрывать объятия любимому, выходишь — и ты снова мужественный рыцарь в латах...

Есть еще среди персонажей загадочная маркиза Рампальо — венецианская колдунья и пророчица, покровительствующая двум влюбленным мужчинам...

…А вообще, люблю читать старые романы. Раньше люди жили более искренне и открыто. Влюблялись, мучились в ожидании одного-единственного поцелуя. Рефлексировали по этому поводу...

Сегодня все проще. Бери – не хочу. Никаких чувств. Никаких рефлексий. Никакого бунта. Все решено за нас…