Виктория Платова «Мария в поисках кита»
Чем можно занять себя на маленьком средиземном острове в межсезонье, если тебе за сорок и ты — писатель? Конечно же созданием новой книги. А если тебе — двадцать пять и ты — литературный агент, человек чрезвычайно мобильный, деятельный и привыкший к совершенно другому ритму? Ничего, кроме скуки, размеренная островная жизнь вызвать не может. Так поначалу и думает Тина, но ровно до тех пор, пока не приходит осознание: этот остров совсем не так прост, как кажется на первый взгляд. И все, происходящее на нем, — странно и пугающе. Он нашпигован тайнами, разгадать которые, используя привычные представления о сути вещей, — невозможно. И все же — разгадка где-то рядом, за дверью писательского воображения, всего-то и нужно: найти ключ. И нужно спешить, иначе остров поглотит твой разум и сделает тебя своим вечным пленником...
2010 г.
2019 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 1 ]
prouste, 29 ноября 2020 г.
В какой-то книжке Платовой персонаж именует дамских авторов-детективщиц общим наименованием -«Собакины». Я всегда полагал Платову как раз лучшей из «Собакиных», заведомо превосходящих и деревянную Маринину и ситцевую Донцову и иных дуняш. Оставив в стороне ранние опусы, включая сериал про Золушку, необходимо отметить, что примерно с «Ужасных и невинных» Платова отошла от детективного жанра в область полумагических экшнов — повествование от лица завуалированного убийцы, ненависть между двумя тетками, теряющиеся и находящиеся книги, обильное цитирование кино- и музыкальных трендов и т.п. Как правило, с небольшим количеством действующих лиц, за границей, тягой к каталогам всяких предметов. Иногда получается неплохо — у Платовой язвительный юмор, который она может иногда приправить сантиментами. При этом Платова в экспериментах, все дальше уводящих ее от собственно детективов. Вышедший в прошлом году «Из жизни карамелек» — самый смешной роман года — плутовской по существу о поваре, в которого вселились северные духи, подбивали его на глупости и пошло-поехало. Видения сродни глюкам из «Мифогенной любви каст» и открытый финал, наводящий на мысли о продолжении. Сюжет «Марии» и вовсе затейлив — про лит.агента, уехавшую на замкнутый почти безлюдный остров с писательницей — дальше и собственно киты и мифическая Мария и обычные у Платовой галлюцинации, раздвоение агента. Затем идут всякие варианты навроде того, что агент всего-лишь выдумана автором, а в эпилоге, возможно, наоборот, агентом создана книга про автора и агента. Любая трактовка возможна и не исключена. Что импонирует, так это растущий перфекционизм Платовой : она, мягко говоря, не Пелевин, аудитория у нее массовая, и обойтись практически на описании смятений героини, пятью-шестью персонажами на замкнутом острове заведомо открытым и мудреным финалом — определенный вызов канонам фикшн есть. Увы, все портит многословие, рыхлость, вялость текста, бесконечные самоповторы, привычное метание в антураж Хичкока, Шаброля, Майлза Дэвиса и всех-всех-всех. Платова как-бы иронична по отношению к гламурной моде на кино-литературу-эзотерику, но необычайно утомительна в каталогизации этого гламура. Образ ВПЗР как бы самопародия, но уж такая кокетливая и лестная, что местами явный выпендреж. Задумано амбициозно, написано скверно.