Александр Бушков «Рельсы под луной»

На первый взгляд может показаться, что это действительно некие «потаённые рассказы о войне», которые раньше невозможно было включать и не в мемуары фронтовиков, и не в какие-то серьёзные монографии. Но вот теперь — время-то, вроде как, изменилось — и автор опубликовал (вроде бы как собираемые им долгими годами) действительно подлинные рассказы солдат и офицеров, прошедших дорогами (порой действительно с изрядной долей невозможных вроде бы случаев) Великой войны...

Почти во всех этих рассказах от первого лица фигурируют фразы рассказчиков типа: «вот хотите верьте — хотите нет, а такое вот приключилось, хотя больше никакой чертовщины и мистики мне, сугубому материалисту, в жизни встречать не доводилось...» Но вот только дьявол, как известно, таится в мелочах... и автор чуток прокололся в создании атмосферы реальности действа всего сборника в целом: если рассказы о случаях, происходящих на фронте с Германией, действительно кажутся реальными, то часть рассказов о случаях при разгроме Японии — «Зазноба», «Воровать — нехорошо», «Харя» — написаны (вроде как?) от лица одного и того же офицера-танкиста. Вот такая, увы, неувязочка получилась, разбивающая вдребезги целостность картины реальности описываемых событий.

Сборник рассказов-баек о делах давно минувших дней, в основном, времён ВОВ, чувствуется влияние В.О. Богомолова. На мой взгляд, ещё проще, чем в сборнике «Другая улица» (хотя куда уже проще?), большая часть — увидел, изумился и решил никому не говорить и не сказал, ибо нефиг, попадешь в дурку. Есть, конечно, и некое разнообразие в номенклатуре призраков, использующихся в сборнике, отличных друг от друга в соответствии с анекдотом: «давайте возьмем для примера n танков, нет n — мало, возьмем k танков» — впечатление, что автор освоил редактор word, и от этакой великой радости начал клепать блоками одинаковые тексты с заменой имён персонажей. Хотя все же имеется пара вещей, которые, несмотря на явно неглубокий уровень, почти получились — это единственный в книге образец почти хоррора — «я не догорел» и добросовестная попытка создать «готический рассказ» — «Венские вальсы».

Как итог: оптимальное и единственное применение этого сборника — проветривание мозга юных читателей с патриотическим угаром в голове.

Рассказчик из Александра Бушкова — отменный. Вроде бы, ничего нового в этом сборнике нет. Все эти истории о привидениях, оборотнях, ведьмах и колдунах, были написаны задолго до него и придумать что-то новое в этом плане очень сложно. Но Бушков идет своим путем. Он создает для своих рассказов беспроигрышную позицию, все происходит на фоне войны и участниками всех историй будут самые обычные солдаты.

К сожалению, сами рассказы оказались довольно блеклыми. Все это больше похоже на байки бабушек возле подъезда, которые о чем-то, где-то слышали, только в исполнении солдат. Даже и не знаю, какую бы из историй можно было выделить, все они написаны примерно в одном ключе.

Вроде бы, неплохая тема, написано интересно, но читается абсолютно никак. Сложно определить и целевую аудиторию для этой книги. Детям — рано, взрослым — не каждому интересны солдатские байки, рассказанные под водочку у костра. «Рельсы под луной» — одна из самых скучных книг 2014 года, хотя рассчитывал я совсем на другое.

Объявленный ранее как «Военная жуть» том «страшилок» времён Второй мировой относится уже к популярному — читательскому и писательскому — жанру.

Обозначены произведения как записи устных рассказов о том, что якобы на самом деле было. Такая форма позволяет включить сюда и собственно сочинённые автором «пужалки», а, возможно, — и впрямь — некие фронтовые (и околофронтовые) байки о необычном и запредельном. Хотя уже что, казалось бы, может быть запредельнее атмосферы ежедневного и еженощного массового убийства.

Такой вот фольклор, — преимущественно — о привидениях, призраках и прочих потусторонних явлениях. О колдовстве, необъяснимом и непонятном. Оборотнях и жутких тварях.

И всё на фоне войны, — привычной смертельно опасной работы.

Жаль, что автор ограничился обычными стилизациями «рассказов о невозможном». Так сказать, — констатациями необъяснимого. Именно такая форма и резко снижает впечатление. Можно бы автору кое-где и специально присочинить, а то и похудожественнее приврать. Как, например, в финальной короткой повести «Прекрасная Катарина». Но и здесь непостижимым образом оживающая по ночам статуя красавицы обречена на финальное уничтожение. Надо всё же с околовоенной жутью поделикатнее как-то...