Анатолий Мариенгоф «Циники»

Пожалуй, это лучшая художественная книга, прочитанная мной в этом году. И уж точно – самая необычная книга, прочитанная мной в этом году. Первые события этой книги происходят в 1918 году, последние – в 1924.

Мир, в котором до этого жили герои повести, судя по всему, весьма состоятельные люди, рушится у них на глазах. Повсюду – хаос, кровь и зарождение нового, злого, непонятного, иррационального мира. И в этой иррациональности – живут и любят друг друга герои – Владимир и Ольга. Причем Владимир – горячо и безоглядно, готовый отдать все и даже больше того, что у него есть. Ольга любит по-новому, отрицая и попирая старые, дореволюционные, моральные ценности. Она стремится в своей жизни испробовать все.

Книга написана в 1928 году и напрочь лишена современной литературной скоропалительности. Парадокс – текст при этом кажется стремительным, неудержимым. Слова в своем беге чуть ли не налетают друг на друга, и, при этом, фразы отшлифованы, словно бриллианты. Буквально любую хочется взять и изучать чуть ли не под микроскопом – как же здорово это сделано!

Книжка небольшая. Я прочел буквально за пару вечеров. Хочу еще таких же классных книг. Посоветуйте, пожалуйста.

Википедия определяет цинизм как откровенное, вызывающе-пренебрежительное отношение к нормам общественной морали, культурным ценностям и представлениям о благопристойности. То есть это некая жизненная позиция, проистекающая из взглядов и убеждений человека. В русской литературе выразителями ее были Базаров и Волохов. В романе Мариенгофа я никаких циников не увидела.

Главный герой всего лишь плывет по течению. Он не отрицает нормы общественной морали и не защищает их, безропотно принимая все выходки жены, брата, прочих людей из своего окружения. Он не циник, он конформист, приспособленец. Ольга ближе к цинизму, вот в ней есть пренебрежение к общественной морали. Но проистекает оно не столько из отношения к морально-этическим ценностям, как таковым, сколько из отношения к мужчинам, ее окружающим. Их трое, и каждым можно помыкать, каждый утрется. Она и помыкает. Протест против общественной морали здесь совершенно не при чем. Она протестует против отсутствия собственного достоинства у мужчин, в окружении которых оказалась. А потом не может с этим жить. Потому что тошно и вся тоска ей одной. Тут получается вынужденный цинизм — цинизм действия, не принимаемый душой. Сергей и Докучаев на циников тоже не тянут. Они такие же приспособленцы, как Владимир (главный герой). Так что с названием романа Автор несколько промахнулся, как мне кажется. Даже те герои, в которых можно усмотреть цинизм, являются циниками поневоле.

А вот историю любви рассказать сумел. Это грустная, противненькая, с грязнотцой история слабого, потерявшегося человека, но, безусловно, она о любви. О любви, не требующей идеализации предмета, способной принимать и прощать ошибки и оскорбления, бесконечно терпеливой, и, как мне показалось, не замеченной той, к которой была обращена. Случись Владимиру встретить Ольгу не в эпоху революции, когда всё летит в тар-тарары, они могли бы составить вполне нормальную пару, и Ольга не металась бы между мужем и любовниками, она просто не узнала бы, насколько безволен мужчина, доставшийся ей в мужья. Ведь для мирного времени у него масса достоинств, вот только во время немирное все эти достоинства оказываются никому не нужны.

На фоне этой ненужности у героя развивается вульгарный цинизм, уклон в пошлость. Из суммы знаний по истории он выискивает подробности дурацкие, типа того, что Иван Грозный туалетной бумагой не пользовался, а лошади скифов умели облегчаться на скаку, за что и ценились кочевниками. В первый момент это заставляет брезгливо морщиться, потом как-то понимаешь, что это самозащита.

Владимир оказался в столь унизительных условиях, причем сам позволил себя в эти условия поставить, что физически грязные детали жизни человеческой как-то облегчали ему ношу моральной нечистоплотности, вот он их и выискивал везде, где мог. Неприятный, жалкий момент, но, в принципе, понятный. По мере чтения романа меня не оставляло ощущение, что потребность заместить утраченное достоинство грязью физической исходит не только от героя, но и от Автора — он так старательно прописывает физиологически неприглядные моменты.

Русская интеллигенция оказалась беспомощной перед житейскими проблемами эпохи перемен, ее снесло на обочину, и выживали люди, прислоняясь, куда могли — к большевику Сергею, к непману Докучаеву, кто рядом был, за того и хватались, лишь бы выжить. Получатся, что собственного стержня-то и не было. Образование было — куча знаний, почерпнутых из пыльных библиотек, — а собственных принципов не было, таких, чтоб держаться за них до конца, как солдат за устав держится, а сподвижник за идею свою. Мотались, как щепки на ветру.

И сами ведь понимали это, что и раздавливало человека окончательно. Владимир так говорит о своей жизни:

Вся жизнь оказалась вдруг за чужим забором, своей не получилось. Циники здесь и рядом не стояли, здесь что-то совсем другое, с многими приставками «бес».

Стилистически же роман необыкновенно хорош. Его можно растащить на цитаты — злые, едкие, запоминающиеся. Картины коммунального быта также прописаны очень хорошо, чего стоит одно переселение Владимира к Ольге, при котором домком не разрешил ему забрать из своей комнаты кровать и письменный стол. Структурное решение с мелкими главками позволило на малом объеме показать, что творится в стране, за пределами маленького мирка Владимира и Ольги.

Кстати, даже здесь Ольга проявила признаки жизни, когда передала взятые у Докучаева деньги в фонд помощи голодающим детям. Может, она и не любила никого, кроме вишни в шоколаде, но она пыталась как-то действовать на свой манер. Из всех героев романа она единственная пыталась жить по-своему, как умела.

Читать роман было скорее неприятно, классики — они такие, ужасно дискомфортные, как больной зуб. Но роман, безусловно, хорош — вещь, созданная настоящим Мастером.