Николай Брусилов «История бедной Марьи»

«История бедной Марии» — если верить Брусилову, подражание «Бедной Лизе» Карамзина — но подражание более чем странное. Сюжет повести таков. «Бедный поселянин» Милон влюбился в Марию, дочь богатого откупщика. При виде Марии, выходящей из церкви после венчания с нелюбимым, он убивает себя кинжалом. Сама же Мария (конечно же, любившая Милона и выданная замуж насильно) с отчаяния бросает мужа, отца, родину — и удаляется в свою «хижину», где «в цветущей молодости окончила она дни свои, произнося имя Милона, — имя, любезное ее сердцу»... О, какие страсти, какое ковар-р-рство, какая любо-о-овь! А автор тут же пишет: не люблю я сентиментальности...

Что-то здесь не так, право! Тем более, что на фоне тогдашних сентиментальных повестей такой сюжет был естественным. Вот вариации на тему той же «Бедной Лизы»: «София» П. Львова, «Бедная Маша» А. Измайлова, «Пламир и Раида» Д. Горчакова, «Обольщенная Генриетта» И. Свечинского, «Дух россиянки» А. Кропотова, «Евдоксия» М. Макарова... — даже простое перечисление может занять много места. Сюжет этих повестей одинаков: он и она любят друг друга, он или она изменяет (или погибает), он или она терзается (или идет топиться, закалываться и т. п.) и, естественно, умирает... Какой простор для «нежных слезок» читателя!

Брусилов откровенно смеется над ними, и его творения на эту тему (а к «Истории бедной Марии» можно прибавить «Старец, или превратность судьбы», «Линдор и Лиза, или Клятва», «Легковерие и Хитрость» — все эти повести написаны в очень короткий срок) являют как бы насмешку над «слезками». Ах, вы хотите поплакать, любезные читатели (а особливо читательницы)? Так вот вам душераздирающая история, в коей будут и заброшенная церковь, и кладбище, и хижина, и убийства, и самоубийства, и просто смерть от тоски. Плачьте на здоровье, дорогие читательницы, но знайте, что я сам, автор этой дребедени, ни на волос всему этому не верю и смеюсь над вами, мои дорогие...