Михаил Шолохов «Слово о Родине»

Мне всегда казалась странной попытка отнять у Шолохова авторство «Тихого Дона». И часто я слышал в оправдание такой позиции (надо сказать от людей весьма поверхностных, но иногда и, к моему удивлению, и от людей вроде умных): а что он ещё написал, кроме «Тихого Дона»? Погодите-ка, а как же «Поднятая целина», «Донские рассказы» (которые написаны раньше эпопеи – это в пику людям, говорящим: а как же такой молодой и НЕОПЫТНЫЙ автор написал такие романы?), «Они сражались за Родину»? И ладно бы, если эти истории оказались хуже «Тихого Дона». Так нет – они не хуже. Мало того, что-то на мой вкус даже и лучше (например «Судьбу человека» я считаю вершиной послевоенной прозы) – то есть, виден ещё и рост…

Это я к чему: Шолохов, на мой вкус, автор, обладающий невероятной художественной силой. Вот и тут, в этом очерке, написанном спустя три года после войны, очерке довольно широком по охватываемому взглядом полю – да, есть и политический момент (который понравился бы и нынешним ведущим политических телешоу: о вражьем империализме Америки), но он лишь немного в начале и немного в конце, а в сердцевине его плескается суровая жизнь в полном соку своей действительности. И вот вспоминаются автором и предвоенные годы, сомнения насчёт колхозов (и без всякого ура-пафоса, а даже наоборот – и в плюсах его чувствуется у одного из героев вполне понятная боль); и послевоенные годы – бессонные, хлопотные. Мелькают живые картины – и заброшенных блиндажей и снежного перемёта, и бедных крестьянских домов. И люди – с их настоящей выпуклостью, будто вживую их видишь, и речь их слышишь – настоящую речь, а не мертвую штамповку иных писак. И от всего тянет жизнью. Да, определённый пафос в начале и в конце отторгают, но так его мало на немалый текст, что он растворяется в живом и сочном – в том гордости сквозь усталость и боль в натруженных мышцах, и надежде и легкой горечи пережитых тяжестей и бед – в настоящей русской литературе, поднятой безграничной мощью художественного слова автора.