Александр Горбовский «Игрища в зале, где никого нет»

Какой странный рассказ... Видеозапись-голограмма, да ещё и с осязаемостью предметов и человека. Да ещё и не просто запись, а какая-то модель событий, которая может пойти вразнос, если нарушить сценарий, даже с угрозой для жизни участника-зрителя. А может и войти в колею, и персонаж записи может ответить на вопрос вне сценария-записи. И можно участвовать вместе с персонажем в тех реальных действиях, которые последовали после записи. Главный герой странным образом ожидал этого, хотя не был уверен.

Полумистика-полуфантастика, казалось бы. Выкинуть и забыть. Но поступать так почему-то не хочется...

Неожиданно сильный рассказ, совершенно условный и, казалось бы, бесформенный, но при этом — четкий по структуре и посылу. То есть человек знает о чем пишет, знает, что нужно делать и знает — в общем и целом — что может в итоге выйти. И экспериментирует. Хорошая работа, к сожалению, не получившая продолжения.

87 раз в рассказе повторено слово «это». Да, уж, действительно немало, примерно на 3 страницы.

Но, в конце концов, не в этом дело. Беда в том, что рассказ совершенно непонятен и не содержит информации. Думать не над чем. Набор слов, только кажущийся осмысленным. А значит рассказ плох, и рекомендовать его никому не стоит.

В чём дело? Зачем такая вещь вообще существует? Непонятно.

Довольно оригинальная идея о возможности прогнозирования поступков человека на основе вживания в трехмерную запись о любимом человеке. Исходя из этого, весь рассказ построен на психологии и детальном описании переживаний человека, что похоже очень свойственно этому автору. К сожалению, тем кто не любит этого самокопания, как я, местами становится скучно и хочется действия, хочется перескочить далее... но смысл рассказа именно в психологии. Любовь победит всё.

Я читала рассказ А. Горбовского несколько раз — и ни одно слово не показалось мне лишним. Автор рефреном повторяет часть фразы, н-р: «Слишком многое было неизвестно. Слишком многое было против»,

«Так говорил он себе. Так повторял он» — что придает тексту своеобразную музыкальность, а еще — увеличивает напряженность сюжета.

...Вспоминая прошлое, давайте проясним будущее. Все, что еще только будет, уже существует в нас самих /цитата/.

...Именно цель проясняет то, что существует. Но чтобы пойти за целью из будущего, нужно быть уже вне того, что было раньше, оставаться на выходе, который ясно докажет, что явь стала действительной /цитата/.

Следует помнить!

...Название этого рассказа предполагает инвариантность других названий: «Ребус без разгадки», «Ребус метеоритной экстанты», «Экстанта Апофиса».

Почему? Да потому, что в нем был упомянут профессор Минц — что было псевдонимом, как известно, Кира Булычева.

И, наверное, все это не случайно. Бытует версия, что в рассказе реструктурированы некоторые немаловажные наставления Булычева своим ученикам, причем допускается, что у самого рассказа может быть не один автор. Стало быть, в нем могла быть заложена некая преемственность от фантастики, некие теоретические основы и методологические подсказки. Способные, по задумке авторов, пережить не одну сотню лет — для того, чтобы сделаться когда-нибудь просто хорошей литературной традицией. И такую версию, пожалуй, невозможно не учитывать.

Потому что если бы это было действительно так, то тогда, возможно, этот рассказ можно было бы считать эдаким то ли пазлом, а то ли визитной карточкой всей высокотехнологичной фантастики, в которой the aliens — были бы мы сами.

Так, например, искушенный читатель просто обречен в этом рассказе немножечко поплутать в небольшом лабиринте концовки. Кому-то эта концовка может даже показаться оправданной и предсказуемой: мол, в дебрях железных скал нашли не саму Оэру и Анджея, а только их фантомные, андроидные копии. И говорить тут не о чем. Но не обязательно. Оэра могла быть настоящей — а Анджей нет. Или Анджей мог быть настоящим, а Оэра нет. Или все закончилось хорошо, и они оба остались живы, а фантомные поля их лишь направляли, и в искомом квадранте развеялись.

Причем наиболее правдоподобным кажется третий инвариант пазла, поскольку он выводит рассказ не просто на век сверхтехнологий; но на такие технологии, что могут прийти на помощь людям лишь при условии наличия у них определенных добродетелей. Например — решимости; бесстрашия; способности не думать о себе ради жизни других; неординарного подхода к сложным ситуациям; а также умения отыскивать верные решения, и удачливости.

То есть, по целому ряду причин, на которые так или иначе указывает Горбовский.

№ 1: ... И победа над собой, любимым, и прочая. Поскольку изначально все дело вообще оборачивается в корне необычно, со множеством неожиданностей и сюжетных ходов. Уводящих к реалиям (например, влияние выбросов солнечной радиации на метеориты и кометы, и комет на метеориты, и метеоритов на кометы, из-за чего шаттл Оэры и потерпел крушение), в которых приключения стали понемногу вытеснять психологию.

Железные Скалы; состав метеоритов — железо и кристаллы; значит, шаттл отправляется за обломками метеоритов в скалы, где таких метеоритов особенно много. Вот почему для Анджея так важно узнать сектор. Узнав его, он мог бы и не задавать больше кристаллу с записью никаких вопросов. Достаточно было иметь металлосигнификатор. Разгадка в том, что эффект резонанса мог вызвать и не Анджей даже, а сам метеорит, который они с Оэрой могли бы там найти. Который каким-то образом стал бы воздействовать на кристалл с записью (т.н. квантовый резонанс кристаллов, таурионная экстанта кристаллов, с помощью которой, в некоторых случаях, можно отклонять соответствующие метеориты путем инерционно-телеметрического воздействия. Или — установления на Марсе сверхпроводников, необходимых для этой цели). Тогда бы, согласно сюжету, они бы вернулись невредимыми. Тогда бы Апофис перестал быть угрозой для нас, и никогда не притянул за собой другие метеориты.

№ 2: А слово ЭТО, которое все повторяется 97 раз, называется «рефрен». Горбовский передает, что думал Анджей. «Он до конца еще не решил, сделает ли он ЭТО. Так говорил он себе, так повторял он». В смысле, Анджей много раз у себя спрашивал: «Сделаю ли я это, сделаю ли я это...». И все-таки сделал, наконец. Решил, опробовал, проверил. Испытал, избрал стратегию, рискнул. Добился своего, понял, что сможет, и смог. Бывает же!

№ 3: На деле — это самая каноническая фраза самоосознания. Порой — такая фраза-рефрен, что может и одолеть человека, если человек слабый; а может и возвести к небывалым высотам авторского мастерства — если человек сильный. (Но если ни то, ни то, тогда ничего не сделает — :). Такая, что требует и чувства ответственности, и непогрешимости — в ответ на брошенный себе вызов.

Но особенная привлекательность рассказа состоит в том, что у Анджея «ЭТО» в критической ситуации распадается на множество фрагментов.

«ЭТО» начинает работать уже не против него, а НА него, он ЭТО заставляет стать его союзником, начинает контролировать ЭТО. Грамотно ЭТО называется «alter-ego» — все в той же психологии.

Анджей подразумевал нечто подобное всего 97 раз. А давайте подсчитаем, а сколько раз мы, тайком, из жалости к себе, повторяем себе такой вот рефрен? И не лучше ли поменять его на: «Я ЭТО сделаю»? Вот вам и суть психологии Горбовского. Кто очень захочет, тот сможет во всем, что имеет отношение к фантастике, научиться разбираться досконально.

А как же иначе?

Всё как бы замечательно, автор описывает общение с материализованной голограммой, и читатель понимает, что всё кончится хэппи эндом. Но откуда в тексте рассказа столько мусорных слов и небрежностей? Местоимение «это» повторяется по десять раз на страницу, так что читать становится просто невозможно. А ведь другие рассказы Александра Горбовского написаны хоть и без изысков, но пристойным языком. Или их причёсывали редактора, а это вылезло в печать неотредактированным? В таком случае, стыдно за автора.

Совершенно сюрная вещь с неожиданной концовкой.