Леонид Малюгин, Ирина Гитович «Чехов»

Две книги этого эпоса об одном человеке очень отличаются друг от друга. Видно что вторую часть писал другой автор, и что автор женщина. Но обо всем по порядку.

Для личных творческих нужд я за месяц прочитал три биографии Антона Павловича Чехова три или четыре монографии о его поэтике, в том числе революционную работу Александра Чудакова «Поэтика Чехова» 1971 года, которая драматически и кардинально повлияла на все дальнейшее изучение творчества классика. Посмотрел бесчисленное количество роликов на Ютубе, посвященных Чехову. И сделал удивительное открытие))

Нет никакого единого представления об этом человеке. Он загадка почище Пушкина и Шекспира. Рассматривается ли его творчество или биография, у каждого исследователя или комментатора свой Чехов.

Чехов — скучный обыватель, развратник, ницшеанец, политический боец, скромный и тихий интеллигент, богатый помещик, совесть нации, глубочайший философ-гносеолог, религиозный фанатик, пророк, реалист, гражданин, ученый-медик, клоун, писатель-неудачник, величайший мастер прозы всех времен и народов.

Есть даже наиболее импонирующий мне Чехов-бодхисатва, намного дальше Кастанеды ушедший по пути воина индейцев яки.

Выбирай на вкус. Чехов — протей, который является отражением души каждого человека.

У Леонида Малюгина — это пробивной беллетрист, рубаха-парень, вечно борющийся с тысячью житейских невзгод и все превозмогающий. Это действительно повесть-хроника, сосредоточенная на главном герое. Из нее мало что можно узнать о Российской империи последней трети 19 века, о ее политике, нравах, культуре, быте. Все завязано на событиях жизни Чехова и люди, его окружавшие, высвечиваются лишь настолько, насколько это необходимо для связного стремительного рассказа. Видно, что работала рука опытного драматурга, склонного к монологичному драматизму.

Книга вторая. По решению комиссии по наследию Леонида Малюгина «молодой чеховед» Ирина Гитович должна была закончить оборванную на самом интересном месте хронику (Лика Мизинова не добивается взаимности от Чехова и ее соблазняет Потапенко) и рассказать о последних десяти годах жизни Антона Павловича. Но она написала совершенно другую книгу.

Это лирический эпос невероятной глубины и размаха. Жизнь Чехова изображена не только на фоне социальной, культурной, идейной, бытовой реальности России рубежа веков, но и на фоне развития всей западной цивилизации. Судьба Чехова, его личность рассмотренная и описанная в невероятных подробностях вписаны в максимально широкий контекст. От политических и общественных катаклизмов планетарного масштаба до литературных баталий титанов искусства и революционных научных открытий Кюри, Резерфорда, Эйнштейна.

И великий Чехов, один из грандиознейших людей, что рождала русская земля за всю свою тысячелетнюю историю, титан духа, которому не были чужды никакие человеческие слабости не теряется ни при каком масштабе. Он столп, глыба, один из тех, на чьих деяниях воздвигнется грядущий храм торжествующего и свободного человечества.

И, конечно, это Чехов в любви! Тонко и красиво описаны его взаимоотношения с удивительными и красивыми женщинами. Жена-артистка полностью реабилитирована, супружеская жизнь показана во всей ее прекрасной сложности, любители дешевой «клубнички» посрамлены. Очень пригодилась биографии Чехова заботливая женская рука чуткой исследовательницы.

Читаешь, и дух захватывает! Хочется делать что-то большое и важное, хочется быть лучше. Невольно тянешься к прекрасному.

Так, под одной обложкой оказались две очень разные книги об одном человеке, гении. Обе очень хороши, практически безупречны. И крайне жаль, что авторов и их труд постигла такая печальная судьба. Совершенно в чеховском духе.

Леонид Малюгин так и не увидел выхода в свет главного дела своей жизни — книги о Чехове. Ирина Евгеньевна Гитович так больше ничего и не написала, сопоставимого с этой замечательной повестью. Судя по ее страничке на сайте ИМЛИ РАН, она занималась чистой наукой, публиковалась мало и умерла этой весной в солидном возрасте восьмидесяти трех лет.

Их замечательный труд никогда не переиздавался. На щит поднимаются другие работы о Чехове — там, где как следует перекапывается грязное бельишко давно умерших людей, что-нибудь поскандальнее, парадоксальное, мещанское, сыто-либеральное.

По традиции, заложенной самим Антоном Павловичем, не буду делать никаких выводов, а просто поставлю адекватную оценку отличному роману.