Александр Шаров «Жизнь побеждает»

Многие из нас, да и я далеко не исключение, любят читать книги о чумном времени. Наверное, не для того, чтобы пощекотать нервы, меня, например, привлекает в том времени не ужасы, а как с ними справлялись. Хотя да, пусть это были и не ужастики в современном понимании этого слова, но для средневековья Черная смерть несла с собой мучения, смерть и выкашивание населения вплоть до большей половины, и никуда не спрятаться, не скрыться, Черная смерть везде тебя найдет. Не говоря о том, что приходилось сжигать дома и имущество во избежание заразы. Это было почище любых ужасов. И самое страшное, что болезнь периодически возвращалась, кого-то обходя стороной, а кого-то, подходя и нежно беря за руку, как милого друга, вела до могилы, не задерживаясь для сантиментов.

Если мы в основном наслышаны о том, как она скосила пол-Европы в 14-м веке, это не значит, что ее более поздние пришествия были менее ужасны. Китай, Индия, другие страны Востока, Америка — где-то это было менее катастрофично, а где-то, как в Индии, частично по причине восточного фатализма и отношения к населению — миллионом меньше, миллином больше — не то, чтобы это не было проблемой, но ... как говорится, Восток — дело тонкое.

Но и в Россию моровое поветрие пришло, да так, что свело князя московского и его маленьких сыновей в могилу. И бразды правления перешли в руки будущего отца Дмитрия Донского. Что это — судьба? Плачевны в этом отношении и события в 17-м веке, и еще более в 18-м, хотя, казалось бы, и наука в России уже не была в таком уж зачаточном состоянии, пусть врачи и ничего особо противопоставить чуме не могли, кроме карантинных мер. Но даже этого было много — народ в своем «праведном» возмущении начинал бунтовать.

И уже в то время врачи, пытаясь, если не вылечить, то хотя бы облегчить страдания, и наблюдая протекание болезни, начали задумываться о прививочном механизме. Но косность чиновников, что триста лет назад, что сейчас, ставит в тупик. И проходит еще сто лет, прежде чем всерьез начинается борьба с этой смертельной заразой. А это уже конец 19-го века. И тут не получается проигнорировать два конца одной цепи. На одном конце врачи, которые не только самоотверженно трудились, пытаясь помочь заболевшим, а порой отчаявшимся людям, но еще и жертвовали своей жизнью, в самом прямом из смыслов. Особенно когда очередная гипотеза или открытие на пути к избавлению от чумы требовали ощутимых доказательств. И тогда врачи — настоящие врачи — использовали в качестве подопытного кролика самих себя. И нередко это заканчивалось смертью. Но и доказательствами тоже.

А вот что на другом конце. Про косных чиновников я уже упоминала, кстати, и с чиновниками от медицины дело обстояло не лучше. Но это еще пол-беды. В своем детстве-юности многие из нас любили истории об индейцах. И белые люди в своей борьбе с ними использовали и грязные методы — в прямом и переносном смысле. Я читала не про чуму, про оспу, как в качестве подлежащих обмену с индейцами товаров от белых людей им доставались одеяла, оставшиеся после умерших от оспы, и прочее. И все. Можно было не беспокоиться ни о каких военных действиях или хитростях. Они просто вымирали. И это даже могли быть невоинственные племена, не ирокезы, не апачи с команчами. А далее у наших продвинутых друзей наступала очередь уже настоящей биологической войны. Когда все эти открытия штаммов, вакцин, вибрионов шли не на предотвращение заразы, а на ее внедрение. И чего бы ради это ни делалось — хотя понятно, что благородная цель как понятие здесь отсутствует — это всегда делается ради выгоды. Как бы ни расставлялись акценты. Сомневаюсь ли я в том, что все так действовали, не только американцы? Нет, не сомневаюсь...