Эмиль Брагинский «Почти смешная история»

Я леплю из пластилина кукол, клоунов, собак

Что жизнь была напрасна,

Что жизнь была прекрасна,

Что все мы бкдем счастливы.

Когда-нибудь, Бог даст...

В детстве терпеть не могла это кино. Вот, казалось бы, все было, чтобы получился хороший фильм. Сценарий лучшего советского комедиографа Эмиля Брагинского. Если вам меньше сорока, то «Невероятные приключения итальянцев в России» вряд ли в топ-10 комедий вашего личного рейтинга, но «Иронии судьбы» не знать вы не можете. Режиссер Петр Фоменко, о котором с почтением говорят театралы, чьим постановкам рукоплескали лучшие мировые сцены, наставник когорты звезд.

Актеры, Михаил Глузский — звезда первого эшелона, Ольга Антонова не была так узнаваема, но ее, на минуточку, Кира Муратова и Алексей Балабанов снимали. А музыка, какая дивные песенки «Я леплю из пластилина» и «Под музыку Вивальди» написал для этого фильма Сергей Никитин. И вот, «Почти смешная история» в киноформате получилась одним большим пшиком.

А книга, знаете, очень даже ничего. Конец советских семидесятых, брежневский застой во всей его красе. Художница с сестрой приезжают в провинциальный Древнегорск. Предполагается, что старшая, Таисия, будет писать русскую старину, в то время, как младшая, Иллария, позаботится о быте. Что она влюбится в немолодого командировочного инженера по технике безопасности не предполагалось, так ведь с любовью всегда так — когда ее совсем не ждешь.

И на самом деле, градус романтики там чуть ниже нуля. Вот две неухоженные и некрасивые тетки сходят с поезда (в фильме они приплыли на Метеоре). Вот старшая нагружает на младшую тяжеленный чемодан из тех, куда взрослый мужик, даже не расчлененный, целиком поместится. Сама не несет, ей руки беречь надо. Вот мимо идет пассажир в ту же, что они, сторону, предлагает помочь, перехватывает этот неподъемный кофр и ручка от него отрывается.

Дальнейшие коллизии разворачиваются вокруг заселения в гостиницу, починки чемодана, серии случайных и неслучайных встреч героев, внезапного осознания Илларией влюбленности в Мешкова, ее бури и натиска (довольно неуклюжих), расставаний, встреч и всей этой фигни, уместной в романтической комедии. Довольно беззубой в плане интриги, потому что герои совершеннолетние одинокие москвичи без вредных привычек, в порочащих связях не замечены. НО!

Внезапно книга запустила механизмы памяти, об утрате целых пластов которой я и не подозревала. То есть, вот вспоминаю свою жизнь в совке, очереди эти бесконечные, тотальный дефицит, двоемыслие — и как-то: ну да, тупо, но можно было жить. Этаким романтическим флером все подернуто: да, в магазинах паковали товар в свернутые бумажные кулечки, а полиэтиленовые пакетики стирали и употребляли до полного расщепления — так ведь как хорошо было для экологии. И другие подобные мысли.

Но читаю у Брагинского, как герои приходят в починку кожгалантереи, а им говорят, что не могут помочь, потому что ручек не завезли и в этом квартале уже не завезут. И тогда они ищут блат, находят надежного человека, который подсказывает, что в часовой мастерской это сделают («Скажи, от Валеры»). Или усаживается Таисия со своим мольбертом, а бдительный пенсионер спрашивает: «У вас разрешение есть, или направление, или ходатайство с резолюцией?» Или вот такой диалог:«– Крым в этом году ужасно подорожал,, койка – рубль пятьдесят!– А было?– Рубль». И думаешь: ага, инфляция уже поперла, только советские люди еще не знали, что это.

Или такой: – «Возьмите сметану, сметана сегодня неразбавленная. Ни молока не завезли, ни кефира, нечем разбавлять!» . Они говорят это совершенно обыденно, а ты вспоминаешь все. Сметану, консистенции сливок, которую в магазине или общепите не разбавят в том единственном случае, когда нечем. Спекулянтов, у которых купишь втридорога приличную обувь, если не хочешь ходить в ботах «прощай молодость». И бесконечную череду унижений, через который приходилось проходить в той, оставленной позади, но уже готовой вернуться жизни.

В общем, не получилось у меня отвлечься и развлечься теплой ламповой историей про любовь небогатых, не знаменитых, не престижных и довольно нелепых людей.