Ян Потоцкий «Рукопись, найденная в Сарагосе»

Роман настолько же спокойный и расслабляющий, как цирк, приехавший в город и почему-то остановившийся у тебя на квартире: акробаты свисают с люстр, слоны продавливают диваны, фокусник загадочно улыбается на вопрос «куда пропали мои серебряные ложечки?», а его красавицы ассистентки в неглиже закрылись в ванной и хихикают.

Начинается все довольно мирно: французский офицер находит рукопись кабальеро, повествующую о 66 первых днях его пребывания в Испании (вроде начало 18-го века). Этот юноша наделен величайшей проницательностью и способностью к логическому мышлению: его слуги таинственно пропадают; его соблазняют две девушки, представившиеся его кузинами; периодически они просят его избавиться от нательного креста; часто после развеселых ночей наш герой просыпается под виселицей; священники, бесноватые и разбойники наперебой уверяют его, что в округе водятся демоны; козы ведут себя подозрительно. Все это совершенно не напрягает Альфонса и не наводит его ни на какие мысли.

Дальше бравый кабальеро присоединяется к путешествующему цыганскому табору, и тут пан Потоцкий раскрывает всю свою троллью сущность. Путешественники рассказывают друг другу истории, в которых герои рассказывают друг другу истории, в которых, да, герои рассказывают друг другу истории. О чем? В основном о пылких возлюбленных, ревнивых мужьях, внебрачных детях, переодеваниях, придворных интригах, и, конечно, о демонах и духах. Все это перемежается лекциями рссеянного математика Веласкеса о геометрии, статистике, эволюционной теории, а также выходами Вечного Жида, который отвечает за метафизику и историю. Самый же крутой раcсказчик — цыганский барон, и как только он доходит до самого интересного места в своем рассказе, цитирую:

ему дали знать, что дела табора требуют его присутствия; он удалился, и в тот день мы его больше уже не видели. конец цитаты.

и так около тридцати раз.

Когда история с сестричками-соблазнительницами как-то позабылась, а объем читательской памяти закончился, внезапно наступил конец книги. Выяснилось вдруг, что наш пылкий юноша был совершенно прав, игнорируя проявления нечистой силы; потом из-за кустов появилось стадо клавесинов, дальше помню крики «сын мой!», «отец!», «золото! золото!», грохот обвала, развеселые звуки свадебного пиршества, потом темнота; но, возможно, все происходило в другом порядке.

В общем, если и вы хотите открыть шкатулку с рукописью (шкатулка эта должна была иметь размер среднего шкафа-купе), учтите, что каким бы завлекательным не казалось путешествие, вернувшись, вы можете обнаружить, что на месте дома — вход в пещеру с сокровищами, ваши дети основали династию королей Туниса, а вам самим предстоит возглавить личный флот в плавании на Кубу. Вы предупреждены.

Давным-давно, когда Москва еще не горела, а человек уже поднялся в воздух и открыл для себя электричество — готика еще не вышла из моды. Барышни заслушивались про вампиров и прОклятых духов, вздыхали о любви и ждали рокового сумеречного поцелуя. Именно тогда сложилась эта история, именно тогда были начертаны первые страницы «Рукописи, найденной в Сарагосе».

Попытаюсь набросать две или три вещи, которые я почерпнул из этого романа.

Для затравки — что написано в библиографии «Локуса»: «Stories, and stories within stories, of brigands, ghosts, smugglers, cabbalists, sadists, satanists and phantoms, told by a band of wanderers traversing Europe in 1739». Всё это действительно так, краткое описание соответствует действительности и верно отражает сущность романа. Перед нами именно рассказы, в которых не обходится без чертовщины, бесчисленные истории в историях, арабески о грешных и невинных людях, переплетённые в клубок и преподнесённые с разных точек зрения, предлинчевский сериал о том, что совы (или девы) не то, чем кажутся, и те же самые события могут выглядеть совершенно иначе, если взглянуть на них с другой точки зрения. Кто-то увидит соблазнительных дев, а кто-то — глумливых призраков, с петлёй на полуразложившейся шее. Это, на мой взгляд, самая сильная находка «Рукописи».

На самом романе словно бы лежит отблеск какого-то инфернального сияния. Быть может именно это, а вовсе не запутанные семейные отношения привели к тому, что Ян Потоцкий освятил серебряную пулю и выстрелил себе в голову. Эксцентричность этого поступка и невинный по нынешним временам эпатаж бросают свет (или тень) и отличают от прочих этот роман.

Роман, столь неспешный и оригинальный, столь длинный и изощрённый, насколько долгим и извилистым может быть блуждание по зеркальному лабиринту в компании незнакомцев, один из которых Вечный Жид, а следов остальных история для нас не сохранила. Роман, настолько многослойный и насыщенный временем, насколько непрактичными и бесполезными могут оказаться преподнесенные познания — зашифрованные кабалистические символы, отвлечённые, отстранённые от нас, сегодняшних, теология и философия, перемешанные с многочисленными историями времен шпаги и мушкетов, времен роковых встреч и поединков, времён распятия Христа и романтики первых человекоподобных автоматов (слово «роботы» еще не было придумано, но мечта о человекообразных слугах уже приобретала очертания).

Впечатления от романа, как уже упоминалось, можно сравнить с блужданием по нескончаемому лабиринту в компании незнакомцев. Взгляд скользит по зеркальным стенам, выхватывает то одну деталь, то другую. Где-то промелькнёт кусочек обнажённой плоти, где-то отразится отблеск дальнего огня, ловится чей-то ищущий взгляд, почудится тайное присутствие то ли людей, то ли демонических сущностей, помножатся бесчисленные отражения в дальних закоулках — и вся картина представится вдруг более сложной и невообразимой, чем она есть на самом деле.

Текст неоднородный, написанный то нарочито безыскусно, то излишне витиевато — какие-то моменты книги сразу захватывают воображение, рисуются сочными яркими мазками, какие-то не привлекают внимания, кажутся пустой тратой времени, не дающие ничего ни уму, ни сердцу, быть может, отвыкшему от таких витиеватых конструкций и длинных сложноподчинённых предложений, нечастых в наше быстротекущее время... Но, закрыв последнюю страницу романа, ожидаешь, не проснешься ли сейчас под той виселицей, в компании тех же незнакомцев?

Наиболее яркие и важные качества романа проявляются уже на первых десятках страниц. Если вас не зацепило этим водоворотом, читать далее, наверное, уже и не стоит. Читать «Рукопись» целиком, за один-два дня или вечера, занятие, наверное, слишком утомительное и бесполезное — вы рискуете запутаться, заблудиться в хитросплетениях и полунамёках всех историй, которые рассказывают герои, внутри которых могут начаться другие истории, прерываемые третьими... Это такой роман-матрёшка, напоминающий «Тысячу и одну ночь», с той лишь разницей, что ночей здесь намного меньше, а вместо джиннов — повешенные, которые тоже не те, чем кажутся...

Если начнёшь записывать для памяти краткое описание прочитанного, получается какая-то ерунда — герой едет из точки А в точку Б, просыпается под виселицей, затем встречает других людей, которые оказались в точно такой же ситуации, все они рассказывают друг другу свою историю, внутри которой может обнаружиться другая, третья — и все это переплетение будет длиться на протяжении всей книги. Читать всё сразу за один присест утомительно. Продолжаешь на следующий день, и не сразу вспоминаешь, о чём шла речь накануне, и в каком времени ты сейчас находишься — то наполеоновская эпоха, то Антоний и Клеопатра, то какой-то автомат, перевозящий путников на другой берег, то какие-то инфернальные сущности, то мавры, то инквизиция...

Неоднократно встречал мнения читателей, что роман Потоцкого — самая жуткая тягомотина, которую им довелось читать в своей жизни. Естественно, такие высказывания не могли не привлечь внимания, и задали нужный настрой для чтения... Мне понравилось, чего и вам желаю! Не всё то золото, что гламур, и не всё то мусор, что пылится в дальнем углу библиотеки.

Показалось чрезмерно архаичным и нарочито запутанным. Не случайно первое советское издание вышло в серии «Литературные памятники» в издательстве «Наука» и явно было рассчитано только на специалистов. Первые 200 стр. едва осилил, хотелось бросить. В дальнейшем калейдоскоп историй становится всё же более занимательным. Общее отношение — действительно как к памятнику далекого прошлого литературы и европейской культуры вообще. Однако удивляют, например, чрезвычайно смелые рассуждения автора по поводу религий, веротерпимости и воистину пророческие замечания касательно грядущей мировой роли ислама (=исламского фанатизма), у которого вдруг оказалась «золотая жила». Потраченного времени не жаль — но именно как на изучение памятника.

Умом-то вроде понимаю, что роман не так прост, как кажется, но толку от этого совсем мало. Понятно, что форма произведения специфичная для восприятия: или зайдёт, или нет. Мне не зашло.

Сюжетная матрёшка поначалу заинтересовала, но ближе к середине начинала утомлять. Некоторые истории сами по себе выглядят любопытно, но в купе с остальными выглядят нагромождением, лишённым смысла. Интуитивно я понимал, что этот цыганско-мавританско-каббалитический цирк с их бесконечными историями, которые смешались в кучу, должен прийти к логическому завершению. И оказался прав. Только возникает вопрос: а зачем автор это всё рассказывает? Ну вот реально: толпа людей два месяца только тем и занимается, что рассказывает всяческие истории жизни. Не спорю, они ох как расширяют кругозор по части испанских нравов XVII-XVIII веков (а Испания мила моему сердцу). Но вот сюжет истории ну никак не двигают. Хотелось больше событий, чем жизнеописаний.

Впрочем, это лишь моё непросвещённое (то есть не литературоведческое) мнение. Роман написан обстоятельно, в традициях романтической литературы. В историях есть интрига и много познавательного. Но этого оказалось недостаточно для моего читательского вкуса. Что ж, ставлю себе плюсик за то, что осилил «Рукопись...», а роману — нейтральную оценку.

Первый подход к новой форме

Гигантское произведение романтической литературы, полное всех клише этого жанра: красавицы, дуэли, привидения, приключения, сокровища, подземные пещеры, цыгане, разбойники и переодевания. Пушкин читал эту книгу деятеля польского Просвещения, и нашёл её занимательной.

Однако единый сюжет едва-едва прощупывается, композиционное единство обеспечивается такими приёмами, которые сейчас называются рояль в кустах: герою стало скучно, он случайно открыл первую попавшуюся книгу, а там — история на 20 страниц. Все встреченные главным героем люди рассказывают истории, персонажи которых тоже рассказывают истории, и запутано это до такой степени, что хочется чертить диаграммы, что один из персонажей и делает. Есть места, где истории дробятся нарочито, по несколько страниц от нескольких рассказчиков, которые постоянно чередуются, и получается полный винегрет.

На мой взгляд, это одна из первых попыток уйти от линейного сюжета, привлекать разный материал, соединять разные временные пласты. Собственно, это то, что во времена Потоцкого начал делать Гоголь, а через сто лет во Франции — Пруст. Попытка Потоцкого явно неудачна. Для современного читателя это очень архаично. Можно рекомендовать только специалистам.

Книга для любителей романов длинных и особенно романов авантюрных.

Для любителей хронологически выстроенных цепочек событий не подойдет.

Роман не дописан.

Напоминает «Декамерон» и «Тысячу и одну ночь»

Как по мне, для современного читателя — несколько утомительно.

Книга мне не понравилась, хотя я отдаю себе отчет что виной тому субъективное восприятие.

Хвалить книгу можно за хороший перевод и язык повествования, но в последнее время я что-то устала восхищаться книгами именно за то, что у автора хороший словарный запас. Мне этого как бы мало.

А вот к недостаткам я отнесу сюжет в лучших традициях мексиканских сериалов и мозаичную структуру романа. Одно дело, когда произведение состоит из отдельных новелл. Другое — когда эти новеллы как матрешка — персонаж рассказывает свою историю о том, как у церкви к нему подошел другой персонаж и начал рассказывать свою историю о том, как он встретил в паломничестве третьего персонажа, который рассказал ему свою историю. Чтобы, значит, жизнь малиной не казалась, все это — в перерывах между рассказами о собственной жизни от цыганского вожака и Вечного Жида, которые единственные хоть немного заняты ( 66 дней, между прочим, путешествуют!) и их речь постоянно (раз 20 за текст) прерывается из-за возникших дел.

Я так и не поняла, то ли автор хотел пошутить, то ли уж очень ему полюбился «Дон Кихот» Сервантеса, или не давали покоя лавры Джованни Бокаччо с «Декамероном» и Маргариты Наваррской с «Гептамероном», но в голове у меня осталась мешанина из историй о неверных женах, поединках чести, проделках нечистой силы, графа Монте-Кристо Гомемелиса и пр.

Утомительно. Как-будто два-три сериала параллельно смотришь.

Конечно, это классика приключенческого романа. Классика в хорошем смысле — не как Эдгар Берроуз, а, скорее как Герберт Уэллс — вполне читаемо в наше время.

Вот только, наверное, вопрос возраста. В 19 веке Купер и Дюма отнюдь не считались подростковой литературой. Ее, собственно, вообще не было. Так и Потоцкого — стоило бы читать лет в 16 (хотя присутствует легкая эротика, но это ведь уже и не для детей).

Действительно, сразу вспоминается «Тысяча и одна ночь» (кстати, там эротики несравнимо больше!). Рассказчик рассказывает, как ему рассказали, что ему рассказали, что ему рассказали... по-моему, доходит до 5 «матрешек». Но не могу сказать, что это сильно напрягало, скорее забавляло.

И, кстати, довольно удивительна веротерпимость автора для того времени. То есть, периодические ритуальные заклинания о преимуществе христианства, звучат, но как бы не всерьез.

Я доволен, что восполнил пробел в образовании. Наверное, посмотрю старый фильм. Кстати, Голливуд, задыхающийся от дефицита сценариев, вполне мог бы снять приличный ремейк...

Если коротко — эта книга стала одной из моих самых любимых. Сначала была просмотрена великолепная экранизация Войцеха Хаса, потом — аудиокнига, и два раза перечитан электронный текст. Теперь я просто обязан раскошелиться на хорошее бумажное издание. :)

В книге есть все, что можно желать от авантюрного романа: приключения и любовь, мистика и дальние страны, каббалисты и разбойники, цыгане и евреи. И конечно — две прекрасные мавританские принцессы. Признаюсь, когда я закрыл последнюю страницу романа, было немного жаль, что Альфонс не принял их предложение

- какое было бы многообещающее начало для новых приключений!