Юрий Мамлеев «Трое»

В контексте этого рассказа хочу рассказать три истории о смерти. И все они — о котах.

История про болото и берёзу.

Давным-давно жила у нас кошка, звали её Мурка. Хитрая и смелая была. Настоящий курильский бобтейл: полосатая, крепкая, угловатая, жилистая, длинные заячьи лапы и короткий хвостик-обрубок. А кроме того — очень верная и добрая, но большую часть любви она отдавала лишь одному человеку: моей маме. Так уж получилось, что Мурка признавала хозяйкой только маму, а ко всем остальным относилась в лучшем случае с терпеливой лаской.

Мурку мы к дому не приучали, и зимой она жила (а летом только ночевала) в подсобном помещении. Кормилась она чаще всего на улице: птицы, крысы, мыши. Мурка выросла настолько суровой котярой, что все соседские коты боялись заходить к нам во двор по своим кошачьим делишкам. А если она видела такого смельчака, он тут же получал молниеносную и кровавую взбучку от Мурки. В марте она, конечно, делала исключения, и тогда в нашем дворе вились толпы ухажёров...

Шло время. Мурка старела. Как любая нестерилизованная кошка, она не прекращала весенние гулянки вплоть до очень пожилого возраста. Будучи уже бабушкой по человеческим меркам, эта полосатая дама охмуряла молоденьких глупышей и в очередной раз от них залетала. Котилась она с каждым разом всё трудней, и в итоге не смогла. Котята не вышли, и умерли внутри кошки. Там и загнили, а вместе с ними загнила и Мурка.

Родители пытались её лечить, давали лекарства, успокаивали. Мама до сих пор вспоминает, как в последний день жизни Мурка, уже почти не приходя в сознание, вдруг очнулась и начала лизать мамины руки. А потом кошка умерла.

Думаете, на этом всё? Нет. Мурка умерла, и я, тогда ещё довольно юный (мне было лет 13 или 14, наверно) надеялся, что папа отнесёт кошку и похоронит её, так сказать, по-человечески. Не помню, чего я ждал от похорон кошки — видимо, хотя бы коробку для тела и обозначенную могилку. Однако нет — кошку засунули в мешок и отнесли на болото в лесу. Как поломанную вещь. Откуда я это знаю? Оттуда, что когда я не нашёл могилку на заднем дворе, я спросил, где кошка. Хотел с ней проститься. Услышал, что она теперь где-то в лесу.

Я обул сапоги и пошёл в этот лес — ещё с детства я там лазил, сражался с болотными лопухами, и потому хорошо понимал территорию. Нашёл этот мешок с мёртвой кошкой — в грязи, под деревцем, в окружении лопухов. Похороны в болоте мне сразу показались несправедливыми — потому я туда и пошёл.

Давясь слезами, я взял мешок и понёс его на задний двор (там у нас дикое место, но хотя бы почти нет болота, просторно, светло и виден наш дом). Сказал маме. Мы обернули кошку в старую куртку и закопали её под молодой берёзой, на сухом возвышении, а я ещё воткнул туда палочку. Потом пришёл на могилку один и сидел рядом, вспоминал хорошие моменты, связанные с Муркой.

Спустя время я даже немного раскопал землю и проверил, на месте ли куртка — боялся, что дикие звери (а у нас по заднему двору иногда гуляют голодные медведи и бродячие собаки) могут унюхать и утащить кошку. Куртка была на месте, Мурка тоже. Так она там и лежит.

История про апрельский субботник.

Во время весенних субботников иногда попадаются подснежники. Полицейские часто находят трупы людей, погибших зимой и занесённых снегом до самой весны, а я два года назад нашёл трупик рыжего кота. Высохший, облезлый труп животного, которое скрючило снегом в какую-то неестественную позу. Я тогда почти ничего не почувствовал — но помню, как на секунду сжалось сердце, словно чья-то большая лапа проникла в мою грудь и мягко надавила.

На фотографии к этой заметке вы видите мёртвого кота. Думаю, вы тут не неженки, и вряд ли упадёте в обморок из-за моей фотографии. Я нашёл этого кота во время субботника во дворе нашей организации. Он лежал в куче мокрой гниющей листвы, но сам был на удивление чист и светел.

Помню, как шарахнулись от трупика наши дамы — они явно не хотели связываться с мертвечиной. Я же был в перчатках — взял кота за сухую лапку и положил в большой мусорный мешок: к грязным листам, сигаретным окуркам и пустым бутылкам.

К сожалению, я не могу рассказать про кота много. Я не знал его лично, и встретились мы только после его смерти. Каким он был? Как его звали? Почему он умер? Почему он умер на улице, в центре города, сырой сахалинской зимой? Почему у него не нашлось хозяина, который бы положил его в коробку и закопал под деревом, оплакал бы и воткнул в землю палочку?

На эти вопросы нет ответа, и никогда уже не будет.

Кота отвезли в мусорном мешке на помойку, и там он и сгинул окончательно. Но осталась хотя бы его фотография — и кот будет жить в памяти моего компьютера, пока жив я.

История про коробку.

Это случится в будущем, лет через десять или пятнадцать. У меня есть кот, рыжий Петрович, и я его очень люблю. Ему уже восемь лет. Он кастрирован, одомашнен, на улице бывал пару раз — и какое-то время даже жил в деревне родителей, бегал по заднему двору, ловил мотыльков и комаров. А ведь до всего этого в тот день были ещё и такси, и аэропорт, и час на самолёте, и новое место жительства — и кот всё это стоически вынес. Эмоции прямо-таки переполняли зверька!

Помню, как впервые вынес его во двор. Он вышел из переноски и присел от страха: над ним синело высокое летнее небо, шелестела трава, витали загадочные запахи... Сначала кот боялся, а потом его было уже не загнать домой. Носился по двору, переднему и заднему, как капитальная сволочь, кусал шлейку и возмущался попыткам ограничить кошачью свободу.

Шлейку сняли, и дали зверьку свободу — даже разрешили писать в песок для цемента. Словом, устроил я коту каникулы в Простоквашино, и он остался доволен. Потом мы вернулись в город — и тут он тоже как у Христа за пазухой.

Но однажды мой кот умрёт. И умрёт не только он — но сегодня мы говорим о котах. Он умрёт, и мне придётся похоронить его в коробке под деревом, в сухом, солнечном месте. Моя квартира опустеет, больше не будет шерсти на полу и кошачьих какашек на балконе. Игрушки осиротеют. Тарелочка будет всегда чиста.

Кот перестанет спать со мной, пинаться во сне, кусать меня в три часа ночи за пятку. Затихнут его полуночные вопли «подсади меня на полку, кожаный». И он не будет больше приходить ко мне, заглядывать в глаза, мурлыкать и лизать меня в бороду...

Мой кот умрёт — и это случится неизбежно.

Не знаю, зачем я вообще начал этот разговор. В отличие от остальных постов, тут нет какой-то морали, намёка или призыва. Я просто представил, как однажды мой рыжий комочек шерсти умрёт, и одна из коробок, в которых он так любит сидеть, станет его последней. Эту коробку, необычно лёгкую и одновременно такую тяжёлую, я отнесу туда, где шумят берёзы, вырою ямку и закопаю своего мёртвого кота.

А дальше — кто знает? Может быть, мы (как в рассказе «Трое» Юрия Мамлеева) встретимся однажды — «там», где не будет уже ни земного времени, ни чисел, ни человеческого ума. И кем мы станем — существами ли, бесконечным разумом или посланниками неведомого, — невозможно будет выразить на нашем языке.

Спасибо за ваше внимание. Любите и цените своих животных, пока они живы.

«Между тем в соседней комнате происходило нечто из совсем другой сферы: кот умирал, кот Валентина Юрьевича — Кружок», — так начинается вторая, самая сильная часть рассказа «Трое», который давным-давно написал Юрий Мамлеев.

Но давайте по порядку: если есть вторая часть, то есть и первая, верно? Да. Читатель становится очевидцем событий из жизни Коли Родимова (алкоголика без прошлого), и его родственника, Курганова Валентина Юрьевича — преподавателя эстетики. Две разных сюжетных линии развиваются последовательно. Сначала идёт линия Коли, которая сложноподчинена линии Валентина Юрьевича и умирающего кота.

Родимов Коля с большого бодуна просыпается между рельс, когда над ним с адским шумом проносится товарный поезд. «Да, конечно, я умер и попал в ад... Господи, Боже, за что? За что?», — так думает похмельный Коля, пока товарняк окончательно не покидает Колю и не оставляет его наедине с вечным-бесконечным синим небом: «Отходил часа два, валяясь в траве, то засыпая, то нюхая цветы, то вглядываясь в просторы».

Далее Коля будто бы приходит в себя, идёт куда-то, разговаривает со своей бодрой тенью, напоминает суровой буфетчице, что он тоже человек (а значит, достоин доброй кружки душистого пива) и, наконец, через все тернии наш алкоголик добирается до квартиры родственника (Валентина Юрьевича). Тут и начинается главная часть.

У Валентина Юрьевича умирает кот, которого Валентин Юрьевич очень любит. У одинокого преподавателя эстетики больше нет никого на этом свете (Колю мы в расчёт не берём; хоть он и родственник, но всё-таки дальний, да к тому же ещё и алкоголик). Валентин Юрьевич сидит подле умирающего кота и беседует с ним, и эта беседа выворачивает читательскую душу наизнанку. Не хочу приводить доказательств и цитат, просто прочтите текст внимательно, проживите его, и тогда вы всё поймёте.

Я не знаю, как ещё объяснить вам чувства, которые возникают при чтении «Трое» Мамлеева. Сколько раз я уже читал эту историю, и всегда нахожу что-то новое, замечаю какую-то мелкую деталь: удачно выбранное слово, интересный фразовый оборот... Язык здесь очень простой и фактически похож на что-то среднее между библейскими притчами и книгами Достоевского, однако за этой простотой чувствуется глубина. Иначе и быть не может, ведь автор, писатель-философ Юрий Мамлеев, был образованным и чувствующим человеком.

Возможно, я совсем не понимаю того смысла, что Мамлеев закладывал в свой текст. Но это и не важно. Каждый поймёт «Трое» по-своему. Каждый увидит тут что-то особенное. Что вижу я? Я вижу историю трёх потерянных душ (хотя, конечно, их на самом деле больше), которые считают себя отдельными единицами бытия, и в этом заключена их трагическая ошибка. Прямо-таки по Густаву Майринку с его «Големом».

Потерянные души бродят по миру, сталкиваются и расходятся в стороны, ругаются и мирятся, но не знают, что они пребывают в великой иллюзии подлунного мира, в иллюзии, где каждое живое существо — это будто бы что-то отдельное, что-то само по себе, хотя бытует мнение (и нам о нём известно), что всё живое — лишь обеденный сон Будды, крепко спящего под раскидистым деревом Бодхи.

А когда Будда проснётся, тогда и наступит другая реальность. Верней, тогда начнётся настоящая реальность, а сон исчезнет навсегда. Возможно, грядущее будет чуть более справедливым, красивым и честным, чем долгий сон Будды. И, возможно, все мы наконец-то объединимся в нечто цельное и настоящее, и поймём, как сильно мы ошибались сотни и тысячи лет.

Кот Валентина Юрьевича, Кружок, умирал. Валентин Юрьевич разговаривал с умирающим котом, и нежно, женственно гладил чёрную шубку уходящего. А дальний родственник Коля Родимов сидел в соседней комнате и слышал весь разговор. А что было потом? Вы узнаете, если посвятите полчаса своей жизни и прочитаете всё сами.

В заключение скажу так: «Трое» даёт надежду таким Ни-Во-Что-Не-Верящим (но, скорей всего, желающим бы поверить) существам вроде меня. И потому я его люблю: ни одно из читанных мной произведений Мамлеева не достигает той же лиричности и светлой грусти, ни одно не даёт такую же надежду (пусть даже и скромную, неуверенную).

Прочтите «Трое» Мамлеева, если и Вы — потерянный в бескрайних просторах России простой человечек, а тем более прочтите, если у вас дома живёт милый пушистый котик, который поёт вам песни, согревая и жалея.