Владимир Набоков «Лаура и её оригинал»

Знаете, в Ботичелли есть какое-то совершенно неодолимое очарование — как очаровывает все красивое, что бы там ни было внутри. В общем, я не могла не купить книжку с фрагментом «Весны» на обложке, даже заранее вполне представляя, какой она окажется.

«Лаура и ее оригинал» Владимира Набокова — это, строго говоря, не «фрагменты романа» (как оно называется официально. «фрагменты романа» — так в школьных хрестоматиях пишут про отдельные главы вполне законченных произведенний), а скорее «наброски начала романа». В начале есть наброски линии некой Лауры-Флауры, молодой девицы странного происхождения и неопределенных занятий, вышедшей замуж на пожилого известного, но, увы, слишком старогот и толстого невролога. Отрывки чуть дальше посвящены ее мужу, имя немедленно запамятовала, но даже на полноценные фрагменты они не тянут. Так — внутренние зарисовки, которые автор делает для самого себя скорее. Как к большой картине создается серия из тысячи карандашных набросков. Если считать оконченную «Лауру» Набокова «Весной» Ботичелли, то текст, который мы видим, в первой части представляет собой карандашный набросок одной из фигур, а вторая половина состоит из набросок купидончика, рукоятки меча стоящего слева мальчика и цветов под ногами. Да, у Ботичелли красив и каждый цветок тоже, как и у Набокова — каждая фраза, удачный термин, игра слов, аллитерация и тд. Но один цветочек Ботичелли — еще не картина, и наброски Набокова в изданном варианте — еще не роман и даже не около этого.

Можно судить, например, по Кафке. Вот «Замок» — это действительно неоконченный роман, который имеет смысл читать, из которого можно понять сюжет, проникнуться атмосферой и тд. А «Лаура» — она повисает в воздухе, она вся насквозь карандашная, причем большую часть листа занимают еще белые пятна. Более, как в эмской депеше, не имею ничего сообщить вам по поводу самого текста.

«Лаура» и ее перевод» Геннадия Барабтарло впечатлил еще меньше. Во-1, переводчик «с высоты своей высокой культурности и рафинированной интеллигентности» пишет в переводе «разсвет», «безпутная жена» и «разстройство желудка», объясняя это своей ненавистью к советской языковой реформе и желанию вернуться к старой орфографии. По мне — либо уж возвращаться так возвращаться (а знаний-то хватит?), либо не выпендриваться и писать по нормам, потому что это исключительно выпендреж и более ничего, а впечатление портит сильно. Во-2, там есть некоторые довольно ценные пояснения насчет структуры романа, расстановки карточек и тд, параллели отдельных мест с другими произведениями Набокова и тд. Но в целом на сколь-нибудь приличный лит.анализ это все равно не тянет, про Набокова можно написать гораздо глубже и интереснее, если уж задаться такой целью.

«Предисловие» Дмитрия Набокова дает очень четкий ответ на вопрос о причинах классической пролетарской ненавистью к интеллигенции :-))) Проще говоря, оно жутко бесячее. Мало того, что сыночек паразитирует на своем отце, нарушает его последнюю волю, чтобы срубить бабла. Так он это еще и делает это с таким выражением лица, что тошно становится. Не берусь ткнуть пальцем, но какое-то жуткое впечатление фальши, наигранности и высокомерия от этакого великовозрастного мажора — очень неприятно, короче говоря

В предисловии к роману сын писателя, на чьей совести выход этого творения в свет, расхваливает его как шедевр из шедевров, вершину творчества Набокова, вобравшую в себя все его лучшие черты. Наглая бессовестная самореклама, как она есть.

Книга представляет собой историю жизни беспутной женщины Лауры и её мужа. Лаура самим автором сравнивается с Лолитой и выставляется в весьма неблаговидном свете, будто автор под конец жизни воспылал отвращением к созданному им образу. Это интересный мотив, особенно для любителей копаться в его творчестве. Очень ярых любителей. Всем остальным читать сие на свой страх и риск.

Сюжет о Лауре и её мужчинах и так довольно скучный, так ещё и написан он невероятно ломано и мутно. Как бы не старался набоковский сын сделать повествование связным, книга явно недописана. Явно отсутствуют большие куски текста, отчего невнятное подобие сюжета то скачет галопом, то застревает на бессмысленных описаниях. Набоковский стиль прорывается в некоторых местах, но по большей части текст суховат – так что поклонники его языка вряд ли получат удовольствие от этого произведения.

Любители крепко сбитых сюжетов, внятного повествования, прописанных персонажей, постмодернизма и глубоких смыслов могут смело проходить мимо. Книга способна заинтересовать разве что литературоведов, да и как черновик, а не самостоятельных роман. Невнятный черновик, который наследник писателя по понятным причинам назвал романом и решил издать.

«Лаура и её оригинал» — последний и вместе с тем незавершённый роман Набокова, где автору удалось реализовать ранее не задействованные стороны своего потенциала.

Звучит странно, ведь речь идёт о Набокове — человеке, чьё писательское мастерство не оспаривают даже люди, не проникающиеся его творчеством. Что же такое есть в «Лауре и её оригинале», чего не встречалось в предыдущих работах?

Объективно, ничего. В той или иной степени, данный роман наследует и развивает стандартные достоинства Набоковской прозы: тут и непревзойдённый стиль, и меткая художественная образность, и изящный неназойливый эротизм, и вместе с тем располагающая убедительность, проявленная как во внимании к деталям, так и в раскрытии подсознательной стороны героев. Но кое-какие намёки из прежних произведений в этой работе, наконец, сплетаются в ещё один прочный столб некого абстрактного музея сильных сторон творчества писателя.

Речь здесь о мистицизме, но не таком, как некогда обрисовывался в рассказе «Ужас», а ещё более глубоком, эзотерическом, причём выраженном в идеях далеко не тривиальных, а неких заоблачных, выходящих далеко за рамки того, что размещено в 9/10 оккультной литературы. В «Лауре и её оригинале» Набоков размышляет о смерти — но это не плачь умирающего, не построение грёз о загробной жизни, не последовательная фиксация болезненных симптомов. Перечисленное было бы слишком просто. Нет: роман повествует о сознательном умирании, осуществляемом постепенно при помощи ментальной деятельности испытуемого. О некой гипотетической возможности одной только верно направленной мыслью воздействовать на своё тело, скажем, чтобы удалить пальцы на ноге — и эта самая возможность используется для полного растворения себя под непроглядным покровом черноты обратной стороны век. Вопросы «Для чего?» здесь неуместны, равно как и оценки общей фабулы, персонажей и иных качеств произведения, ведь оно не дописано.

В этой связи, единственное, что можно отметить в «Лауре и её оригинале» — это уход Набокова в мир трансцендентного, некая очередная писательская эволюция, проявленная на коротком фрагменте романа с прежним талантом. Не стоит даже упоминать, как далеки от подобных размышлений и общей эстетики другие авторы. Безусловно, намечалось грандиозное произведение, и стоит порадоваться, что данный отрывок дошёл до читателей, не смотря на распоряжение классика его уничтожить.