Роберт Броквэй «The Unnoticeables»

Пссст, парень! Я слышал, ты ищешь «соевый соус»? Не, новой поставки не было, но я знаю мужика, у которого найдётся дурь не хуже. Слушай внимательно, тебе нужен Роберт... да не Марли. Брокуэй. Роберт Брокуэй. Запомнил? Спроси у него про незаметников. Про Пустых. Или даже, если осмелишься, про ангелов. И он, как заведено у посвящённых, раскроет тебе пару-тройку страшных тайн вселенной.

Вселенная — это проблема. Она ужасно избыточна, полна всякой ерунды и работает вкривь и вкось. И живущий в ней человек — тоже проблема. Крайне неэффективное, переусложнённое создание, прозябающее в тенётах рефлексии и заблуждений, и, подумать только, постоянно тратящее на своё драгоценное бесполезное самосознание энергию. Энергию, которой можно найти сотни куда лучших применений.

У всякой проблемы есть решение.

Вам не доводилось встречать людей, которых решили полностью и окончательно — эти в процессе исчезают навсегда. Но иногда у вычислений бывает остаток... Вот _этих_, возможно, вы встречали. Тех, кто говорит невпопад. Тех, чья сияющая голливудская улыбка ничего не значит. Тех, в чьих глазах пустота и космический мрак. Предельно эффективных суперхищников, у которых ничего нет за душой... Ведь и души у них тоже нет.

Какой другой автор на таких предпосылках мог бы написать поистине удушливую, гнетущую книгу. Что-нибудь типа уоттсовского «Огнепада». Не таков Брокуэй. Он открывает нам панораму космического кошмара — и повествует о ней лихо, задорно, с огоньком и матерком, сочным стилем, приводящим на ум «Заводной апельсин» или «Сказки тёмного леса». Или даже Кристофера, чтоб его, Мура. Любая потусторонняя дичь воспринимается несколько легче, когда её повествует красноречивый, как бес, саркастичный рассказчик (на самом деле даже не один), и когда она постоянно сопровождается практически тарантиновскими диалогами.

«Господи, это что, «Самурай»? — Не, это мотоцикл. А ты про тех мужиков с мечами. — Более того, это же SS. — Мой мотик что, нацист?»

А потусторонней дичи и просто жести автор припас немало. Смоляные чудища с глазами-шестернями, растворяющие своих жертв. Незаметники, черты лица которых невозможно запомнить, даже глядя на них в упор. Бессмертные социопаты. Фрактальные ангелы. Тонны сюрреалистического ультранасилия, отрыв башки (совершенно буквально и неоднократно) и разрыв щачла (вы ещё спрашиваете?), нелюди-культисты, безумные жертвоприношения, ядрёный боди-хоррор — и много всего другого. Добавьте к этому сюжетные линии разных персонажей в разных временных периодах — Лос-Анджелес в 2013, панк-сцена Нью-Йорка и Лондона в конце семидесятых и середине восьмидесятых, несколько добавочных... Вся эта эклектика довольно быстро сложится во внятную картину, и вам захочется вздохнуть «Всё хорошо, но очень уж просто и недвусмысленно» — однако тут фокус немного поплывёт, и картина сложится иначе, одновременно закономерным и внезапным образом. И это только в финале первой книги! Каждый раз, когда вам будет казаться, что теперь-то вы окончательно разобрались и вас ничем уже не пронять, Брокуэй, злорадно похохатывая, бросит очередную кручёную подачу. Даже уяснив, что в каждой книге линия в прошлом и в современности частично отзеркаливают друг друга, вы всё равно будете напряжённо ждать финала, прекрасно зная, что козыри автор всегда приберегает напоследок.

И ещё раз подчеркну достоинства стиля, потому что это попросту роскошно написано. Каждый рассказчик выписан как живой, каждому сопереживаешь, даже если категорически несогласен с его или её жизненной философией. Да что там! Это один из тех редких случаев, где я не жду с нетерпением, когда экшн уже закончится и перейдёт во что-то более внятное, а восторженно повизгиваю и прошу добавки. Читать интересно про всё и про всех, ничего лишнего, всё на своём месте. Глубокий кайф, глубокое удовлетворение и море драйва.

Как уже стало ясно мудрым по вступительному абзацу и дальнейшему описанию, всё это великолепие изрядно напоминает Дэвида нашего Вонга, сиречь маэстро Джейсона Парджина. Но самая прелесть в том, что это не просто подражание, а вполне самобытная вещь, просто сыгранная в схожем ключе. Скажем, если «В финале Джон умрёт» — это инди-трэшак с кучей импровизаций (и в исполнении «Трёхрукой Салли», разумеется), то «The Vicious Circuit» — симфонический панк-рок (если такое вообще бывает). Это не лучше и не хуже. Просто иначе. Я даже не очень удивлюсь, если выясню, что найдутся люди, которым зайдёт какое-то одно из этих произведений, но не оба сразу. Тем не менее, если вы фанат вонгианства и читаете по-английски — не проходите мимо. Почти наверняка не пожалеете.

13 из 10.