В книге 12 граней — как у общепитовского стакана. Я расскажу сначала об одной: за стакан водки можно пропить ударник для пушки, за дюжину бутылок — сотню снарядов, за глоток пива — с потрохами выдается месторасположение артиллерийского склада, и даже ночь, это “темное время суток”, наступает тогда, когда командиру крейсера страшно хочется выпить с богатым спосором…

«ÐÐ° кораблях Российского флота ночь наступает тогда, когда спущен флаг, а флаг спускается тогда, когда постановлено командованием и обычаем» (с.108).

С другой стороны, книжка очень сатирическая и политически заостренная:

Обкурившиеся коноплей матросы устанавливают социальную справедливость на всем пути следования легендарного крейсера «ÐÐ²Ñ€Ð¾Ñ€Ð°» — от Петербурга до Москвы. Легко и приятно навести шмон на продуктовом рынке захолустного городка, контролируемым двумя десятками бритоголовых братков во главе с паханом на задрипанном «Ð¤Ð¾Ñ€Ð´Ðµ», лелея в руках маузер, а за спиной имея несгибаемую поддержку в виде шестидюймовых артиллерийских орудий. «Ð˜ было это все похоже на советский фильм о революции, который после обрыва ленты и долгой, бессмысленной и яркой пустоты на экране под свист и топот зала, вновь запустили и озвучили, и зрители превратились в участников ожидаемого и требуемого действия» (с.301).

Легко и непринужденно рассуждать о повышении зарплаты представителям народного образования и учителям, голышом общаясь с милыми представительницами оной профессии, временно переквалифицировавшихся в жрицы любви.

Зайдя со стороны третьей, мы видим фантастический роман: тут тебе и путешествие по реке времени задом наперед, от энкаведистских заслонов на шлюзах судоходных каналов до пристреленного птеродактиля, скормленного судовым коком на обед членам команды, и олигарх Березовский манипулирующий массовым сознанием в особо крупных размерах…

С пятой точки зрения — эстонский беллетрист написал на русском языке едкую и ядовитую книжку, порочащую армию и флот, причем для пущей конспирации издало ее (книжку) украинское издательство, отпечатав тираж в белорусской типографии. Крепко достала Михаила Веллера армейская муштра на сборах, если даже в программу нового политического движения он вставляет следующие размышления:

«Ð—а шагистику и равнение подушек в казарме по ниточкам командир роты идет в тюрьму как за растрату государственных средств, отпускаемых на обороноспособность, а не на идеальное застилание коек и балет на плацу» (с.331).

Впрочем, внимательный читатель найдет в романе еще не один десяток шуток над Красной Армией и Военно-Морским Флотом.

Со стороны шестой, в книге много и откровенных дифирамб милитаризму, спецслужбам и в особенности — флоту, здравицы в честь которого произносятся на каждой странице. Неисправимой романтикой веет от этого р-р-революционного боевика.

С десятой стороны, это — очередной трактат на тему о том, “как нам дальше жить”, лишь для большей доходчивости преподанный в форме веселого и очень смешного романа. Вся судебно-правовая реформа легко сводится к долгожданному тезису о свободной продаже оружия, «Ð¿Ð¾ÑÐºÐ¾Ð»ÑŒÐºÑƒ народ несет священную обязанность в любой момент и по своему усмотрению устанавливать тот общественный строй и свободно избирать то правительство, которые необходимы для блага отечества» (с.418). Ведь если незабвенный зулус Чака (1787-1828) молниеносно наказывал преступника, то чем мы-то глупее?

В начале своей писательской карьеры Михаил Веллер говорил, что хотел бы «Ð²Ñ‹Ð¿ÑƒÑÑ‚ить такую книгу, чтоб все рассказы в ней были разные». Теперь же он написал целый роман, в котором каждый читатель вычитывает то, что ему самому заблагорассудится.

Поэтому-то я и не стал раскрывать все грани этого хитового произведения культового писателя.

«Ðš концу ХХ века в России перестали удивляться чему бы то ни было, события последних лет выбрали лимит удивления у электората» (с.223).

Пересказывать этот роман — все равно что лишать читателя удовольствия самому пройтись лабиринтом загадок и отгадок, навороченных молодым американским фантастом в призрачном и меняющемся выдуманном мире выдуманного будущего. Начнем с того, что после некой катастрофы распалась связь между явлениями и у людей появился шанс создавать новые реальности — чем и поспешили воспользоваться наиболее наглые и активные э-э, типы, иначе и не назовешь всю эту верхушку Творцов, создающих в подведомственных им полуразрушенных городках свои извращеннейшие миры с дикими правилами и установлениями. Прошли времена экономического или силового принуждения — сюзерены правят вассалами путем непосредственного внушения подданным своих снов, своих маний, своих бредовых концепций и глупейших правил общежития. Герой книги, сам не слабый Творец Снов, бежит из одного ада в другой, перемещая вслед за собой немногочисленных друзей, спасая их таким образом от сильнейшей гипнотической зависимости.

Смешнее всего то обстоятельство, что самой противной и самой дикой вселенной, из нарисованных Джонатаном Летемом, является мир, наиболее похожий на нашу с вами окружающую реальность — где политики оболванивают горожан путем бесконечных телепрограмм.

С научной, технической точки зрения концепции Колодана представляют собой примерно уровень знаний обывателя конца 19 века (или наши представления об уровне тех знаний в области натурфилософии). Может это обстоятельство как раз поможет его произведениям легче восприниматься вне круга фэндома.

Идейки просты, но повторяемость их в тех или иных вариациях заставляет заподозрить неладное. В одно рассказе низкими ритмичными звуками можно уничтожить кристаллическое ядро земли; в другом вызвать антиматерию из параллельного пространства – и опять таки непреднамеренно уничтожить Землю. В «Ð¡Ð¾Ð±Ð¸Ñ€Ð°Ñ‚еле камней» звуковые волны используются для вызова реликтового глубоководного чудовища из морских пучин, а в «ÐŸÐ¾ÑÐ»ÐµÐ´Ð½ÐµÐ¹ песни Земли» жабы (тоже своего рода чудовища) спасают Землю от разрушения звуковыми волнами же.

В одном рассказе художник-анималист, рисующий акварельки для журнала «ÐŸÐ¾Ð¿ÑƒÐ»ÑÑ€Ð½Ð°Ñ наука», с большим напрягом, но спасает-таки землю от апокалипсиса, тогда как в рассказе «Ð¢ÑÐ¶ÐµÑÑ‚ÑŒ рыб» его внук(?) фотограф не успевает спасти землю от разрушения. В «ÐžÑ‚рицательных крабах» главный герой рассматривает микросокопический макет железнодорожного вагончика «ÐÐµÐ²ÐµÑ€Ð¾ÑÑ‚Ð½Ð¾Ð³Ð¾ цирка Барсума», который уплыл из рассказа «Ð—Ð°Ñ‚Ð¼ÐµÐ½Ð¸Ðµ».

Скомканные финалы – это не признак ученичества, это свойство жизни вообще, равно как и сама жизнь – она не предполагает великолепных концовок ни в чьей жизни. Отсюда общая мрачноватость атмосферы рассказов; но происхождение этой печали — от мудрости, набранной человечеством к концу своего существования, от тоски и осознания тупика в развитии, и от ясно видимого обрыва, к которому подошла на полном ходу цивилизация.

«ÐÐ¾Ð²Ð°Ñ   эсхатология»

Начало книги — чисто воннегутовский «Ð—Ð°Ð²Ñ‚Ñ€Ð°Ðº для чемпионов» (стеб над эсэсэсэром). Затравка сюжета тоже в духе черного юмора: главные действующие лица романа — человеки-обрубки без рук и ног, даже суровее, чем курсанты на костылях из зарайского краснознаменного летного училища имени Маресьева — творят государственные перевороты, вскрывают черные пятна истории, ну там и эротические сцены имеются… Анализ социума посильнее пелевинского; есть элементы самополемики — «ÐŸÐ¸ÑÑŒÐ¼Ð¾» на страницах 78-84 есть ни что иное как экстраполяция веллеровских же идей из рассказа «Ð Ð°Ð·Ð±Ð¸Ð²Ð°Ñ‚ÐµÐ»ÑŒ сердец».

Потом все это обрубается и начинается вторая часть романа — справочник биохимика, скрупулезный путеводитель по животному миру и миру человека. Блестящий язык, хлесткие фразы: «ÑÑ‚о лошади телефонный номер набрать трудно», «ÑƒÐ¼ÐµÑ€ÑˆÐ¸Ð¹ с голоду песец в науке не описан». Читается запоем, как, наверное, любое другое веллеровское произведение, но к чему всё это? Знаете, если не порнографическая сцена из Первой части (с.145-157), то часть Вторую можно смело рекомендовать читать младшим и средним школьникам как приложение к учебным курсам биологии, психологии и антропологии. Веллер ударился в просветительство, лавры Вольтера, Монтескье, Дидро, Даламбера, Морелли, Руссо и Гельвеция не дают ему спокойно написать большой роман без менторского тона и отступлений.(Но просветительство получилось еще одним образцом эсхатологического мышления ядерного века.) Впрочем, это я загнул. По сути, вся вторая часть книги и есть одно сплошное отступление от того, что ортодоксальные читатели привыкли просто называть литературой. Ведь первая половина романа так и осталась в подвешенном, незавершенном положении. Без финиша. К любопытным выводам подталкивает читателей Веллер: вся жизнь наша есть не что иное как подготовка к гибели Вселенной. У человечества одна цель — эдак через 10 миллиардов лет дать хороший толчок умирающей Вселенной.

Александр Полещук начал свою журналистскую деятельность в 1958 году, сразу после школы, в районной газете «Ð¢Ñ€ÑƒÐ´Ð¾Ð²Ð¾Ðµ знамя» Петуховского района Курганской области. Подробно описывает как устроился на работу, какой был круг обязанностей, как протекал рабочий день. Параллельно поступил на журфак Свердловского университета, и через три года начал работать уже в свердловских изданиях. Потом продолжил учебу в Москве, в аспирантуре, из аспирантуры попадает в помощники одного из секретарей ЦК ВЛКСМ.

Работая в газете «ÐÐ° смену!», участвовал в создании праздничного спец.номера по поводу пуска крупнейшей в мире фабрики по обогащению асбеста треста «Ð£Ñ€Ð°Ð»Ð°ÑÐ±ÐµÑÑ‚» к 50-летию Октябрьской революции. Газеты должна была показать бурлеск трудового энтузиазма и слаженную работу подрядчиков при строительстве этого промышленного гиганта. Праздник готовился несколько недель, приближалась торжественная дата, однако стройка несколько затянулась, спецвыпуск не состоялся, завод запущен лишь через два года. (стр.106) Через два года — вместо планировавшихся двух месяцев. Полное фиаско плановой экономики.

Учась в московской аспирантуре, Полещук участвует в социологическом обследовании «Ð Ð°Ð¹Ð¾Ð½Ð½Ð°Ñ газета и пути ее развития». Цель исследования – выяснить как воспринимают районную газету ее читатели, и что им на самом деле хочется читать в районной газете. Заказчик исследования (государственный комитет по делам издательств) перечислил университету 50 000 рублей, аспиранты получают зарплату – но лишь для того чтобы тут же отдать ее своему руководителю, чтоб тот занимался печатанием документов и оплачивал машинное время для обработки данных. (стр. 144). (такая вот изворотливость и коррупция в самом простейшем примере).

Полевые исследования проходили в Шацке Рязанской области, в 1970 году, опрошены сотни читателей. Результаты были настолько обескураживающими, что брошюра по итогам исследования вышла в свет лишь в 1977 году:

Между СМИ и реципиентами были обнаружены «ÑÐ·Ñ‹ÐºÐ¾Ð²Ñ‹Ðµ ножницы»: люди не могли объяснить смысл того газетного текста, что предъявляли им в ходе опроса, не знали значений слов из политического словаря. Знавших весь включенный в эксперимент словарь было менее 2% читателей, владевших менее чем его половиной – 9%. 39% не знали, что означает слово «Ð´Ð¸ÐºÑ‚Ð°Ñ‚ÑƒÑ€Ð°», 42 – «ÑÑƒÐ²ÐµÑ€ÐµÐ½Ð¸Ñ‚ет», 46 – «Ð¸Ð¼Ð¿ÐµÑ€Ð¸Ð°Ð»Ð¸Ð·Ð¼», 48 – «Ð³ÑƒÐ¼Ð°Ð½Ð¸Ð·Ð¼», 50-60% — «Ð´ÐµÐ¼Ð¾ÐºÑ€Ð°Ñ‚», «Ð¾Ð¿Ð¿Ð¾Ð·Ð¸Ñ†Ð¸Ñ», милитаризация», 60-90% — «Ð»ÐµÐ²Ñ‹Ðµ силы», реакционер», «Ð»Ð¸Ð±ÐµÑ€Ð°Ð»». (стр. 147).

По работе в Свердловской области Полещук общался с секретарем обкома ВЛКСМ Владимиром Житенёвым, Житенёв быстро дорос до секретаря ЦК комсомола, переехал в Москву, и ему потребовался референт. Осенью 1970 года Полещук получает предложение поработать референтом секретаря ЦК ВЛКСМ, учебу в аспирантуре прекращает. Далее следует работа по организации съездов, слётов, собраний, подготовка книг и т.п.

«ÐŸÑ€Ð¸Ð²Ð¸Ð»ÐµÐ³Ð¸Ð¸ ответственного работника ЦК ВЛКСМ можно считать компенсацией того зависимого, отчасти даже бесправного положения, в каком он пребывал по сравнению с обычным гражданином СССР. На нас не распространялось действие кодекса законов о труде и защита профсоюзов» (стр. 174).

Такого изощрённого объяснения нахлебничества давненько я не читал.

В 1983 году Полещука назначают главным редактором журнала «Ð’Ð¾ÐºÑ€ÑƒÐ³ света». Хотя периоду работы в журнале отведено в книге колоссальное место (страницы 257-500), львиная доля этих страниц отдана под пересказ статей лучших журналистов, корреспондентов и приглашенных авторов журнала, рассказы о постоянных авторах и выдающихся путешественниках. (Любителям фантастики будет интересен рассказ о Льве Минце – прототипе Льва Христофоровича Минца, героя рассказов Кира Булычева «Ð“ÑƒÑÐ»ÑÑ€ÑÐºÐ¾Ð³Ð¾ цикла», стр. 385-394)

Интересного по сути очень и очень мало, буквально крохи. Например небольшая история о том как был сохранен стол главного редактора В.Сапарина. Или сюжет о причинах небольшого тиража «Ð˜ÑÐºÐ°Ñ‚ÐµÐ»Ñ».

Финансовая сторона освещена эпизодически, почему-то только за один год.

«Ð’ 80-е годы «Ð’С» выходил тиражом около 2 миллионов 800 тысяч экземпляров, столь же стабильно высокой была прибыль. Приведу для примера экономические показатели издания за 1986 год (без «Ð˜ÑÐºÐ°Ñ‚ÐµÐ»Ñ»):

Разовый тираж – 2 801,0 тыс .экз.

Штаты – 24 ед.

Месячный фонд зарплаты – 5 092 руб.

Гонорар на номер – 4 325 руб.

Доходы – 26 837 000 руб.

Расходы – 11 376 000 руб

Результат (прибыль) – 15 471 100 руб.

Себестоимость 1 экз – 34 коп.

Номинал – 80 коп.»

(стр. 305)

По подписке и в киосках журнал продавался по 80 копеек, себестоимость его 34 коп.

ЦК ВЛКСМ получал миллионы рублей, но не делал капитальных вложений в издание. Полещук пишет что получили лишь фотоаппараты Nikon, магнитофоны Грюндиг, и пишущие машинки Ятрань. В типографии стояла устаревшая французская печатная машина 1960-х годов, которую с большим трудом чинили местные умельцы, и качество печати неуклонно снижалось, особенно это было заметно на цветных фотографиях. (стр. 306)

Период 1990-х тираж журнала неуклонно падал, цены на всё росли, экономические взаимоотношения постоянно менялись, после описания всех перипетий, чудом является что журнал вообще выжил и просуществовал все эти годы.

После смены собственника издания и ухода из «Ð’Ð¾ÐºÑ€ÑƒÐ³ света», Полещук 15 лет работал главным редактором журнала «Ð’Ð¾ÑÑ‚Ð¾Ñ‡Ð½Ð°Ñ коллекция» (издание Российской государственной библиотеки).

Среди рассказов о судьбе разных коллекций и собраний, Полещук повествует о такой истории:

В 1930-40-е годы в библиотеке МГУ работал Н.В.Скородумов, страстный знаток и собиратель книжных раритетов, библиофил. В его личной библиотеке было свыше 40 000 единиц хранения (книги, журналы, открытки и т.д.). Одной из собирательских тем у него была эротика и порнография. После смерти коллекционера оценочная комиссия библиотеки им. Ленина вывезла книги Скородумова из квартиры его вдовы, провела осмотр и оценку книг. Часть книг была куплена за 17 тысяч рублей. Однако эротическая часть коллекции (9426 единицы) «Ð½Ðµ представляет ни научной, ни исторической ценности для читателей Библиотеки и является сугубо вредным пережитком буржуазной идеологии». «Ð‘иблиотека им. Ленина не сочла также возможным вернуть литературу столь вредного характера гр. Буровой, поскольку хранение ее на дому частным гражданином представляет определенную опасность. Находящаяся в настоящее время эротическая и бульварно-порнографическая литература из библиотеки Скородумова не может быть возвращена частному лицу, так как эта литература может храниться только в спецфонде». (стр. 567-568)

Интересен взгляд Полещука о месте России в мире:

«Ð‘Ñ‹Ñ‚ÑŒ может, ставшая в последнее время популярной идея российской (евразийской) цивилизации и распаляет национальная гордость, но серьёзных аргументов в ее пользу не могут привести. Да, Россию можно назвать евроазиатской страной, потому что она расположена на двух континентах и населяют ее народы европейские и азиатские, что отразилось в ее истории и культуре. Но все же у нас европейское образование и наука, европейское законодательство и политическая система; мы говорим на одном из славянских (то есть европейских) языков и пользуемся созданной на Балканах по образцу греческого алфавита азбукой.. … не будь окна в Европу, нам пришлось бы долго создавать собственную промышленность, армию и флот; наша наука и культура – плоть от плоти науки и культуры европейской; мы легко перенимаем европейские обычаи и моды. .. … При всём нашем своеобразии, при всей пресловутой «Ð°Ð·Ð¸Ð°Ñ‚Ñ‡Ð¸Ð½Ðµ» изобретать особую российскую цивилизацию – значит заранее признавать себя маргиналами, бредущими по мировой обочине» (стр. 492-493).

Далёкое мрачное будущее времен THX-1138, по-замятински называющие себя персонажи и по-оруэлловски уничтожившие всю историю.

Равенство 7-2521 проводит пять лет в Доме Детей, как и жители «ÐŸÑ€ÐµÐºÑ€Ð°ÑÐ½Ð¾Ð³Ð¾ нового мира» Хаксли, потом десять лет в Школе, где весьма успешно схватывает учение и стремится с любопытством проникнуть в устройство всех вещей: Как устроены свечи для освещения? Как мы выглядим? Что под поверхностью Земли? Круглый или квадратный наш плоский мир?

За эти и другие вопросы часто бывает бит учителями.

Интересен язык будущего. В нём нет местоимений единственного числа, и таким нехитрым образом отражается коллективизм мира, единство и целостность общины, монолитность в мыслях, суждениях, действиях и поступках. Мыслить одному никак невозможно, работать одному невозможно, только бригадой, они и спят небольшими группками по сто двадцать человек в бараке, и еду принимают совместно, за длиннющим столом, и плановое весеннее совокупление происходит только совместно, и уже будучи глубокими дряхлыми стариками, в сорок лет отправляются в Дом Стариков строем.

В пятнадцать лет всем ученикам Совет по Труду выдаёт пожизненные мандаты на работу: кто будет плотник, кто повар, кто переписчик манускриптов, кто Начальник, а наш Равенство 7-2521 мечтал (не без оснований) попасть в службу Учёных. Но стал Подметальщиком, как и его дебиловатый соученик Союз 5-3992 – потому что физически сильнее рядового гражданина, а умные и так не особо нужны в плановом обществе, где всё распланировано на века вперед и проинтегрировано до конца существования мира.

Но жажду знаний утолять можно и работая Подметальщиком: по ночам он спускается в заброшенное Подземелье, где с неведомых доисторических времён остались чудо-машины прежнего человечества.

Через два года изысканий Равенство 7-2521 открыл электричество, и с этим осветительным прибором врывается на Всемирный Совет Ученых.

Но сразу же его осаживают:

«ÐŸÑÑ‚ьдесят лет ушло на одобрение Свечей всеми Советами, на то, чтобы определить их необходимое количество, на то, чтобы изменить планы в связи с заменой свечами факелов».

Как же так, мы же облегчим труд людей?

А вот этого делать никак невозможно, потому что в коллективном обществе люди «ÑÑƒÑ‰ÐµÑÑ‚Ð²ÑƒÑŽÑ‚ только для того, чтобы работать для других» (с.72)

Равенство 7-2521 бросается бежать в Дикий Лес, кормится какими-то случайными зверушками и птицами, ночует под открытым небом, пересекает горный перевал, и попадает в давным-давно заброшенный дом, дом из прошлого: удивительные цветные стены поражают его, подружку его Свободу 5-3000 поражают Зеркала, и вместе они остаются жить в этом бастионе прошлого человечества.

И тут-то Равенство 7-2521 прорывает барьер коллективизма, осознает ценность единоличного, единственного «Ð¯», и распирает от понимания ценности своей личностии и любой личности вообще, его осеняет озарение, его несёт, и несёт несколько последних страниц, с экскурсами в историю рабства, феодализма, расизма и социализма – все эти институты обобществления личности отвергаются ради EGO. В апофеозном прославлении разумного эгоцентризма и заключается «Ð“имн» Айн Рэнд.

Подробный мемуар про жизнь до революции, и до 1935 года. Много странных деталей, выпадающих из привычной истории — государственное изъятие золотых укаршений из могил, насильственная работа под угрозой расстрела в начале тридцатых, чекисткий рэкет в конце 1920х, тотальный голод тридцатых, и прочее, и прочее. С удивлением узнал, что впервые в тюрьме в ЧК Снегов оказался .. в восемь лет. Сразу после революции, между прочим.

Весь сюжет этого небольшого романа заключен в словах песенки А.Васильева из группы «Ð¡Ð¿Ð»Ð¸Ð½»:

.

.

«ÐœÐ¾Ð¹ президент не пьет и не курит

Лучше бы пил и курил

Возможно, от этого стало бы легче

женщинам Южных Курил»

.

.

.

Третий (альтернативный третий? четвертый?) президент России из романа, Денис Анатольевич, неделями бухает по черному. В моменты протрезвления ему становится жутко за навороченные по пьяни дела, и он пытается отыграть назад то, что отыграть можно без потери репутации, либо следующими действиями как-то дезавуировать предыдущие решения. Такая качель полностью объясняет шаткую и диаметрально противоположную политику, которая вроде бы проводится одним человеком но по психотипу записанных заявлений в СМИ и по политическому вектору оставленных на теле конституции и уголовного кодекса законотворческих следов не может проводиться одним и тем же человеком.

Пикантность ситуации в том, что в пьяном виде Денис Анатольевич — придерживается общечеловеческих ценностей, а в похмелье — авторитарный самодур, блююйщий при слове «Ð»Ð¸Ð±ÐµÑ€Ð°Ð»ÑŒÐ½Ñ‹Ð¹». Впрочем, в похмелье он тоже не особо умён и разумен: взять хотя бы его попытку ввести теократическую систему правления с целью свалить ответсвенность с власти светской — на власть клириков. Пространство решений всё равно зажато в рамках простейшего общественного сознания: ввести цензуру на ТВ — раздать оружие населению — расстрелять всех афраниусов — сослать коммунистов в Северную Корею, и президент денис Анатольевич просто мечется от одного СМИшного мема к другому, ублажая то одну часть электората то другую.

Концепция патернализма (мне сверху видно всё, и поэтому я за всех в ответе) перестает работать для систем размером больше семьи, а уж в масштабах страны стала просто губительной. Тем более губительна эта модель авторитарного управления, чем менее образован управляющий и чем менее он желает слушать специалистов. Беда некомпетенции отливается в волюнтаристских указаниях вроде снижения цены до уровня убыточности с последующим исчезновением товаров с рынка и последующим регрессом в жизни.

Как шутили в поззднем СССР, «ÑÐ¾Ñ†Ð¸Ð°Ð»Ð¸Ð·Ð¼ надо строить, а капитализм достаточно только разрешить». В связи с чётко обозначенным откатом к социализму в РФ, наблюдаем что и первого не строят, и второе запрещают. Пользуясь гастрономической аналогией, одними такими вот десертами сыт не будешь.

Повесть зачинателя российского киберпанка, отлично вписывающаяся в хронологию старого цикла «ÐšÐ¾ÑÐ¼Ð¸ÐºÐ°»: после войны России против Турции и Китая в 2012 — 2015 гг. Землю потрясли глобальные изменения, повлекшие за собой появление коммунистической Германии и выселение наиболее передовых землян на красный Марс, ставший оплотом социализма. Общественное устройство построено по проекту первого коммуниста, грека Платона. В центре — продвинутые коммунары-солариты, 24 часа в сутки занятые творческим трудом и развлечениями; второй круг — рабочие поселки, в которых пролы горбатятся на благо ученых, и третья зона — зона свободы от законов — приютила воров, хакеров, свободных старателей и гениальных ученых. Игра в греков зашла у коммунаров слишком далеко: ладно, если б они только спортом занимались по примеру эллинов, так еще и свой гиперкомпьютер назвали в честь Афины, и половую ориентацию в большинстве своем поменяли…

Повесть насыщена грандиозными картинами мира высоких технологий — тут тебе и нанохирурги, обитающие в теле человека, и клонирование человека с заданными свойствами, и битвы биоэлектронных компьютеров за передел сфер влияния. Место действия не ограничивается одной планетой — перед читателями мелькают плесневелые катакомбы зажравшегося столичного Красного Марса, отравленные серные душегубки колоний строгого режима на Ио, полные опасностей кластеры пояса астероидов, расплавленные металлические реки Меркурия, кишечнополостные коралловые города биоцивилизации симбионтов аммиачного подводного мира Европы…

Индекс многословия у писателя-фантаста Александра Тюрина чуть ниже, чем, допустим, у Льва Вершинина — число знаков текста на одну единицу романного времени зашкаливает за несколько абзацев. С одной стороны, писатель должен свободно пользоватьсяписьменной речью. С другой стороны, склонность к многословию, легко переходящая в самоупоение, когда писатель отключается от читателя, приводит к непрерывному монологу: начинается театр одного актера, где авторская речь едва отличима от реплик персонажей.

Тем не менее в российской фантастике эта работа — одна из немногих, всесторонне показывающая развитие будущих социумов под воздействием технологии.

«Ð˜ÑÑ‚ория — это не то, что было, история — это то, как об этом рассказано. Событие создается не фактом, а только — сообщениями о нем». (стр. 130)

Роман, впервые изданный в шестом номере «Ð—Ð½Ð°Ð¼ÐµÐ½Ð¸» за 1999 год, переизданный мизерным тиражом в Питере, и теперь, опять же, вышедший в мягкой обложке, в очередной раз просто-таки обречен на забвение. Кажется, несколько лет назад «Ð–Ð°Ð²Ð¾Ñ€Ð¾Ð½Ð¾Ðº» даже попадал в «Ð´Ð»Ð¸Ð½Ð½Ñ‹Ð¹ список» номинантов на «Ð‘ÑƒÐºÐµÑ€», но ни отзывов на роман, ни даже каких-либо поверхностных ремарок по его поводу я не припомню. Журнал «Ð—Ð½Ð°Ð¼Ñ» из-за малотиражности найти тогда не удалось, была ли выпущена книга – тоже не совсем ясно, поэтому довольствуемся тем, что есть: более-менее массовым и доступным изданием.

Тема романа – развал СССР – еще горяча, но обсуждать ее в нормальном демократическом обществе – просто дурной тон. Восстановление Империи божественным промыслом – на руку коммунистам и ура-патриотам, да только первые не смогут смириться со способом по онтологическим, а вторые – по методологическим разногласиям. Видимо, поэтому ни в одном из трех лаегерй роман не приняли, не поняли, или просто-напросто проигнорировали; сейчас так легко игнорировать… ну вы сами понимаете, столько всего выходит, за всем не уследишь…

Сюжет прост, и даже автор, не мудрствуя лукаво, пересказывает его на первых трех страничках: молоденькая девушка Жанна, ведомая Высшим предназначеньем, пробуждает в людях на постсоветском пространстве желание возродить великую империю. Никому нет дела, что из всего этого получится: райский сад и семья народов, или тоталитарный рэп (империя по определению – гадость та еще). И, как только начинается собственно движение в сторону исполнения высшего предназначения, героиня вместе с автором натыкаются на такие препятствия, что выкрутиться из них весьма проблематично. Оказывается, что для экономик молодых стран быстрая интеграция смерти подобна; и что политики всех мастей против и все ресурсы бросят против единства; и что Евросоюз уже отказывается открывать кредитную линию; и бюрократии всех стран – тот еще тормоз перестройки. Рукотворный Голем поборол Бога, и автору ничего не остается, как пристрелить героиню. Элемент фантастического в романе заключается и в том, что в России и в Украине Столяровым нарисовано некое нереальное для нас гражданское общество; материя сия неуловима, но любой желающий может убедиться в отсутствии у нас гражданского общества, сравнив количество митингующих против развязывания какой-нибудь войны, строительства вредного производства в черте города, или ввоза любимых ядерных отходов. Нормальным путем общества не сформировалось, вот Столярову и пришлось вводить божественное вмешательство и высшее предназначение бедной девушки Жанны.

Великолепный рассказчик, каким мы знаем Веллера, не перестает им быть и рассуждая о судьбах вселенной. Философия — любовь к мудрости, а не борьба за знания, иначе бы ее называли филомахией. Еще со времен Декарта Мудрецы понапридумывали себе жаргонные словечки, чтобы усложнить и без того сложные вещи. Рассуждения долны быть понятны. Веллер не перестает быть занимательным и веселым, даже рассказывая мрачные, в принципе, вещи. Но становится невообразимо, нестерпимо скучно: скучно от того самого ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ, которое (по мысли Веллера) уготовано человечеству. Руки опускаются при воспоминании о бесчисленных попытках устроить более-менее рациональную жизнь на Земле. Если бы люди были разумны, история давно кончилась. История человечества — обвинительный приговор перед Страшным Судом.

Во второй книге дилогии, изданной спустя пару лет, действие происходит через две недели после окончания части первой, «Ð¥Ð¾Ð»Ð¾Ð´Ð½Ñ‹Ðµ берега».

Роман получился на редкость смешным и веселеньким — по разудалости и бесшабашности он напоминает трилогию «ÐžÑÑ‚ров Русь» того же Лукьяненко и Буркина, разве что диспуты об оправдании бога за существующее зло (теодицея) предполагают наличие второго плана в приключенческом романе. Одна из ключевых сюжетообразующих идей дилогии (почти полное отсутствие железа в мире) не выдерживает критики при ближайшем рассмотрении: в промышленных нуждах вполне можно обходиться свинцом, алюминием, медью, оловом и ихними сплавами. Бронзовые втулки в двигателях, кстати, долговечны и в смазке почти не нуждаются. Машины станут дороже, но прогресс радикально не остановится. Разве что строительного железобетона не было бы, потому что только у железа и бетона коэффициент расширения и сжатия при перепаде температур одинаков. Ну и не нужны небоскребы, делов-то.

Приключения на долю героев выпадают всё какие-то комичные, и выходят они из передряг легче, чем месяц из тумана в известной считалочке.

Узник тюрьмы строгого режима сражает наповал маленького стражника, кинув тому в лоб зеленое яблоко; обманывает постовых, суя им под нос ведро с помоями и выдавая их за супчик… Или такой финт — город окружен по периметру, аэродром перекрыт, река просматривается. Как бежать? Известно как: подземный ход есть, прям из театра — и через государственную границу, всего-то километров тридцать под землей по карстовым пещерам! У героев книги не суперфантастическое везение, у них просто-таки полоса гиперудачных обманов и ультравезений на фоне прогрессирующего фарта. Если дюжине человек требуется перебежать охраняемое летное поле аэродрома и захватить для побега планер османских ВВС, то надо всего лишь сказать стражнику: «Ð¼Ñ‹ идем к начальству, и начальство знает о нас». Все расступятся! Янычары так и поступают правда?

Боги тоже шутку чтят: первый Искупитель, пасынок Божий, две тысячи лет назад прикольнулся в особо крупных размерах — взял с собой на Холод (отправил в недоступное параллельное пространство) всё железо, о каком только знал, плюс все известные ему крупные месторождения. Да такому несуну позавидуют легендарные Лисовский, концерн АНТ и Боливар: оставил, добрая душа, без средств производства всех своих потомков. А если представить, что Искупитель прихватил вообще ВСЕ железо, то извлечение из планеты Земля трети (!) ее массы неминуемо повлечет за собой веселые изменения околосолнечной орбиты и периода вращения вокруг собственной оси, не говоря уж о таких мелочах, как исчезновение магнитного поля. А нет магнитного поля — нет и защиты от солнечного излучения. Впрочем, это уже наши собственные спекуляции.

И мне показалось, что этот большой смешной роман (не везде смешной, но уж то, что книга на редкость несерьезная — это точно) имеет весьма странную концовку, которую надо просто представить мысленным взором. Особенно финал, когда полубог, наследный принц Маркус, открыв на небе старую заначку своего предшественника, заваливает две противоборствующие армии кучей старого железа, и солдаты стоят по колено в ржавом металле, как золотари в дерьме.

После прочтения «Ð˜Ð½Ð¾Ð³Ð¾ неба» у меня сложилось определенное, не самое лестное впечатление об этом романе; после прочтения значительно дописанной (увеличенной ровно вдвое!) версии этого произведения, мнение мое только еще больше окрепло. И вот в чем оно заключается: каждое последующее произведение Лазарчука, написанное после «ÐžÐ¿Ð¾Ð·Ð´Ð°Ð²ÑˆÐ¸Ñ… к лету», будет сверяться именно с этим романом. Вот и «Ð’ÑÐµ способные держать оружие…» всего лишь выросли из небольшого, но очень ударного по эмоциональному и моральному воздействию фрагмента легенды о том, как солдаты древнего Вавилона вынуждены сдерживать осаду врагов, и “отбили их, потому что знали каждый свою задачу и свое место на стене…” (с.388 по двухтомнику издательства “Азбука”). Из одного абзаца накручено пять сотен страниц сильного динамичного боевика, и все с одной и той же целью: подвести главных героев к ситуации, когда они вынуждены будут просто-таки спать и есть с оружием наготове, чтобы защитить свою землю перед грозящей опасностью.

Торчат, кстати, из нового романа Лазарчука уши Миссионеров Л. и Е.Лукиных — на этот раз доброхоты из будущего решили эвакуировать майя из Америки, ну а спасенные не преминули в знак благодарности перерезать полчеловечества. Наверное, мы скоро дождемся от Лазарчука, с его прекрасным, мастерским умением нагнетать атмосферу ужасного и кровоточащего, новых произведений с более четкими “хоррор’ными” атрибутами (типа Там вдали за рекой), благо спрос на ужасы выдуманные будет все устойчивей с увеличением стабильности в мире не выдуманном.

Если б мне сказали, что сценарий к «Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ страшному кину» писал К.Мур – я б поверил. Та же бодяга: тихий скромный городочек, умиротворенный собственной жизнью, и тут на тебе! – в город ворвался неконтролируемый фактор, никем не ожидаемый.

У него почему-то вертелись слова Карла Маркса: “Религия – опиум для народа”. Из этого, значит, следует, что “опиум – религия наркомана”. (с.210).

Конечно, в анонсе перегнули смехотворящую составляющую романа К.Мура, но после первой сотни страниц действительно читается взахлеб – так плотно наворачивается событийная ткань повествования на хлипкую конструкцию простенького сюжета, известного еще по «ÐÐ»ÐµÐ½ÑŒÐºÐ¾Ð¼Ñƒ цветочку»: красавица трепется с чудовищем и спасает город от а)преступников; б)коррумпированных полицейских; в)от жуткого людоеда (то есть от самого себя, страшного).

Эдакая сказочка о деве и чудовище на калифорнийский манер: полгорода таблетками обдолбалось, сидят на антидепрессантах, сорокалетний констебль марихуану без передыху курит со студенческой скамьи еще, во дворе у себя садик каннабиса развел, окружной шериф содержит промышленную лабораторию по производству наркоты с оборотом лямов тридцать в год, а аптекарь вместо таблеток наладил торговлю плацебо (т.е. муляжами лекарств, упакованными, и, что самое ценное, стоящими как настоящие лекарства).

Говард улыбнулся, как улыбался бы гробовых дел мастер при виде опрокинутого автобуса с пассажирами. (с.345).

Ящеры-драконы спасают землю, но они же и жрут всех напропалую. Очередной кирпичик в стенку драконоведения.

В сумме весь этот черный юмор с небольшой долей наукообразного объяснения читается в один присест.

«Ð”октор Будущее» — шальной роман Филипа Дика о хроновывертах. Мало кому из фантастов под силу выписать непротиворечивый сюжет на самую бредовую тему: нарушение причинно-следственных связей в ходе умышленного вмешательство в прошлое с особо тяжкими последствиями для аборигенов. «Ð”октор Будущее» — это не банальная петля «ÑÐ»ÐµÑ‚аю в прошлое — грохну дедушку», это целый каскад тонких взаимосвязей и мелких событий, соединенных в единый тугой узел неподатливой временной ткани. Две (или даже — три?) политические силы противоборствуют друг другу на полях сражений в середине шестнадцатого века, стремясь переиграть завоевание Америки и спасти индейцев. Отечественному читателю тема знакома по великолепным «ÐœÐ¸ÑÑÐ¸Ð¾Ð½ÐµÑ€Ð°Ð¼» Л. и Е.Лукиных, «Ð˜ÑÐºÑƒÐ¿Ð»ÐµÐ½Ð¸ÑŽ Христофора Колумба» О.С.Карда и, отчасти, по роману А.Лазарчука «Ð’ÑÐµ, способные держать оружие». Будучи написанным значительно раньше вышеприведенных произведений, причем написанным с типичным для пятидесятых годов XX века футуристическим азартом и верой во всемогущество НТР (однако с явно нехарактерной для той политической ситуации в Штатах реверансами в сторону социалистов), роман «Ð”Ð¾ÐºÑ‚Ð¾Ñ€ Будущее» не смотрится как истертая до дыр прессформа: некоторые находки Филипа Дика, на мой взгляд, до сих пор мало кто вторично использовал. Например, хронодрага (или «Ñ‚ÐµÐ¼Ð¿Ð¾Ñ€Ð°Ð»ÑŒÐ½Ñ‹Ð¹ земснаряд») для хищнического вылавливания предметов из прошлого, или крысиный мозг в качестве дешевого счетного устройства на космическом корабле… Но все усилия противоборствующих сторон по деформации Прошлого — тщетны. На место уничтоженных персонажей XVI века приходят новые, однако уже через сто лет все различия нивелируются и сходят на нет: «Ð¢Ð°ÐºÐ¾Ðµ впечатление, будто у истории есть жесткий, неподатливый стержень», — восклицает в сердцах один из персонажей.

Вывод, к которому приходят бойцы невидимого темпорального фронта, оригинальностью не блещет, но несет сильный позитивный заряд: нечего менять плохое Прошлое, надо лечить Настоящее и строить лучшее Будущее.

В 2019 году президент Российской федерации убил своего куратора из ФСБ. Ведь понятно, да? У каждого президента есть куратор. А потом взял – да и объявил анархию как государственный строй. И вот через пятнадцать лет после этих событий и разворачивается неспешная история поисков постаревшего президента. Ищет его какой-то отморозок на стареньком «Ð¤Ð¾Ð»ÑŒÐºÑÐ²Ð°Ð³ÐµÐ½Ðµ», какая-то привязавшаяся к нему проститутка, какой-то сутенер, увязавшийся за той самой сбежавшей с работы проституткой, женщина-полицейский, поймавшая сбежавшую проститутку.. Гоп-компания такая, прямо скажем, никакая.

В современной русофантастичке собственно приключения ещё туда сюда можно воспринимать за события, что-то пытаться в них найти.. Но вот исходный посыл как был дурацким – так и поныне остаётся надуманным. Вы только вдумайтесь в эту ситуация: сидит, значит, Президент на тубаретке(!) в Кремле, и объявляет, что с завтрашнего дня — анархия в стране.

И понеслось.. Персонажи вспоминают: <i> «Ð чего это она такая злая? — Да вот, был у неё и муж, и дети, а потом объявили анархию, и всех убили, и она стала злая. — А ты чего в барсики подался? — Да вот, был у меня и папка хороший, из франции приехал, на мамке женился, а потом объявили анархию, и его националисты в подворотне зарезали в отместку за 1812 год..» </i>

Никто раньше, до этого квартета, и не думал искать бывшего президента, а это вдруг как узнают, чего ребятам надо – так сразу же восторгаются задумкой найти виновника анархии желают удачи в пути. В пути происходит некоторое количество чукалова и мочилова, что весьма характерно для романа с названьем добрым «ÐœÐ°Ð¼Ð°». Не происходит и половых актов, хотя через страницу на телеса юной проститутки покушаются то хулиганы, то охранники сутенерской крыши, то просто какие-то гопники. Но «Ð³Ñ€Ð°Ð±ÐµÐ¶Ð° интимных услуг», тем не менее, не происходит.

А.Гравиций пытается показать череду разных микрообразований, сложившихся на территории России после объявления анархии. А так как ни знаний, ни художественного таланта у автора нету, то получается полная околесица. Мы конечно же видим небольшое бандитское государство, государство-полис законников с полицией и президентиком, сквот байкеров, монастырь каких-то монахов (которые никуда не выходят за периметр и питаются видимо воистину только святым духом). Но зачем эта череда типа разных миров, если автор не разбирается в политических и социальных системах, если все они у него – на одно лицо? Джипы-внедорожники всё ещё ездят на невесть откуда берущемся бензине, автоматы Калашникова всё ещё стреляют патронами, в некоторых городах имеется электричество и даже где-то всё ещё в ходу старые деньги (sic!), хотя в тавернах предпочитают оплату наркотиками.

В городе, где установлена власть законников – чистота и порядок. В городе, где бандиты держат власть – убийства и грабежи.

И какой-то нелепый араб – личный слуга бывшего президента. И признания бывшего президента, что анархию он объявил по просьбе гостей из-за океана (с.73). И конформистские афоризмы о том, что человек найдет свободу при любом режиме. И героям снятся одни и те же сны – и только фэнтезятины в конце книги не хватало. И вообще — всё это сильно напоминает повестушку Алана Летема «ÐÐ¼Ð½ÐµÐ·Ð¸Ñ творца», которая и сам-то по себе была жалким подражанием Ф.Дику. Так что дочитывать жалкие отражения – нет уж.

Первый раздел книги под названием «Ð¡Ñ‚Ñ€ÑƒÐ³Ð°Ñ†ÐºÐ¸Ðµ: взгляд со стороны»â€“ это исследование повестей Стругацких, «ÐŸÐµÐ¿Ð»Ð° Бикини» и «ÐžÑ‚ÐµÐ»Ñ «Ð£ погибшего альпиниста». Сравнивая три изданных варианта «ÐŸÐµÐ¿Ð»Ð°..», Павел отдает предпочтение двум первым (журнальным) публикациям в силу их более документальности и романтичности.

«ÐžÑ‚ель «Ð£ погибшего альпиниста» разбирается по пяти изданиям – как дотошный редактор, Павел обкатывает вслух смысл и значения слов, эпитетов, прилагательных, выбирает из всех пяти вариантов издания повести наиболее точный и верный вариант. Эта двухсотстраничная работа наверное была бы интересна начинающим писателям для понимания как надо писать лучше и доходчивее, тут очень наглядно показано что синонимичные слова имеют оттенки смыслов и способны порой менять настрой от прочитанной фразы или иначе раскрыть ситуацию.

Особняком стоит статья «Ð”ело о пришельцах» (стр. 76-110). Тщательно препарируя «ÐžÑ‚ель..» – с цитатами, с рассуждениями, с объяснениями мотивировок персонажей, Павел приход к неожиданным выводам, например что описываемый в книге отель содержится на средства инопланетян.

Второй раздел книги, «Ð˜ÑÑ‚ория советской фантастики», составлен из статей, опубликованных Павлом Поляковым в своём ЖЖ-блоге. Подобная фиксация на твердом энергонезависимом носителе не в новинку, известен например «ÐŸÑƒÑ‚ÑŒ ёжика» Леонида Каганова, «Ð”иалоги» Владимира Березина – когда наиболее интересные и ценные материалы, появившиеся в сети, дабы не сгинуть бесследно, фиксируются книжным изданием.

Про советскую фантастику 1960-70-х гг отмечает что резко увеличился возраст молодых писателей-фантастов: в 1960-е книжками дебютировало поколение рожденное в 1930е- первой половине 1940-х годов, то в 1970-е первые книжные издания заимели представители .. того же поколения 1930-х. Связано это обстоятельство с ухудшением политики в области книгоиздания, с разгоном редакции Жемайтиса в «ÐœÐ¾Ð»Ð¾Ð´Ð¾Ð¹ гвардии», с общим экономическим положением в стране. В печать могли пробиться только очень настойчивые люди, со связями, знакомствами, опытом существования в административно-командном плановом хозяйстве, то есть люди с большим жизненным опытом.

Рассказывая об изданиях фантастики в семидесятых годах, Павел отмечает и переводные книги, не ограничивается одними лишь отечественными авторами.

Интересно послесловие Андрея Коломийца – на двадцати страницах он рассказывает историю омского фэндома, о КЛФ «ÐÐ»ÑŒÐºÐ¾Ñ€», о свердловском конвенте «ÐÑÐ»Ð¸Ñ‚Ð°», о ежегодном конкурсе «Ð’ÐµÐ»Ð¸ÐºÐ¾Ðµ Кольцо», о встречах с писателями (со встречи с Сергеем Павловым: «Ð¿Ñ€Ð¾ÑÐ²Ð¸Ð»Ð¾ÑÑŒ удивление по поводу неожиданной осведомлённости фэнов» в литературной жизни). Интересная деталь: выявление лучшего произведения года проходило в форме анкетирования читателей фантастики со всего СССР. Отпечатанные листочки со списком номинантов рассылались по всей стране по списку существовавших клубов любителей фантастики и по фэнам-одиночкам, но обратно приходило едва ли 10 процентов (с.381).

В романе «Ð”Ñ€ÑƒÐ³ Бенито» Алан Лайтман пристально, словно под микроскопом, рассматривает продольный срез жизни Беннета Ланга, одного физика-теоретика, выросшего в послевоенной Америке. Взгляд писателя скользит по стеблю жизни профессора от зрелых лет – к студенческой юности, от детских увлечений техникой – к увлечению первой женщиной, и т.д. Наиболее интересные листья жизни Лайтман пересказывает читателям, остальное – не входит в поле зрения писателя, да так и пропадает за пределами видимости. Писатель – профессиональный физик, и он знает о чем пишет.

Наверное, это даже полуавтобиографический роман о своем поколении, о своей научной субкультуре – рассказ о том, как мальчик, увлекавшийся в детстве всякими физическими опытами, мастерил радиоприборы, самодельные ракеты и т.п., а потом поступил в колледж и «Ð·Ð°Ð±Ð¾Ð»ÐµÐ»» теоретической физикой.

Может, станет немного понятным из романа, почему американские подростки, пережив нервозную апокалипсическую депрессию с перманентным ожиданием атомной войны времен Карибского кризиса, чуть повзрослев, кинулись в студенческих кампусах оттягиваться на марихуане. Впрочем, наш герой одержим только одной идеей: познать окружающий мир. Рассчитать движение разнокалиберных звезд в скоплении – вот высший кайф для молодого ученого. Физики работают как одержимые, у них тоже понедельник начинается в субботу: «Ð›ÑŽÐ±Ð¾Ð¹ профессиональный физик моложе сорока лет наукой дышит и наукой питается. После сорока теорфизик может себе позволить немножко двигаться по инерции и завести хобби или проводить время с семьей». Вся жизнь Бенито – это череда тихих математических расчетов и молчаливых открытий, смысл которых способны оценить несколько сотен человек на всей планете, и которым наверняка не найдется практического применения в ближайшие сто лет. Все радости Бенито — это радости познания, все огорчения — от ошибок в расчетах. Все у него выверено по логическим схемам, все идет как по расписанию, но только не в личной жизни. «Ð¡Ð»Ð¾Ð²Ð° неоднозначны, только математические формулы точны». Беннету трудно найти общий язык с людьми. Друзья остались далеко в детстве, а сейчас его верные товарищи – стопка листов бумаги и компьютер. Но любовь плохо поддается матанализу, а чувства – формализации, поэтому в поздно начавшейся личной жизни все идет у него наперекосяк и шиворот-навыворот. Отчаявшаяся жена пытается покончить с собой, лишь бы муж хоть чуточку уделял ей внимание, а не занимался целыми днями чистой наукой. «Ð“оворят, что музыканты самый циничный народ» пел ЧИЖ. Физики тоже.

Некая сверхдержава (в которой, впрочем, без труда угадывается Россия) посылает к берегам Америки флот из суперновых кораблей и авианосцев – с целью превентивного уничтожения ненавистной вражины – страны потенциального противника. Флот выдвинулся поистине глобальный: осадка авианосца 60 метров, скорость бомбардировщика 27 звуковых, экипаж одного корабля 20 тысяч человек, ядерного оружия пятьсот вагонов..

Описания техники заведомо гипертрофированы и настраивают на несерьёзный лад, однако за этой карнавальностью Бояшов пытается показать что-то серьёзное.

Сожжен в песках Иерусалима

В водах Евфрата закален

В честь императора и Рима

Шестой шагает легион

В «Ð‘узулуцких играх» идеализированные римские легионеры гоняют самогонщиков и хулиганов, в то время как мающаяся от безделья милиция вооружается мухобойками. Караси, “ошалевшие от смены среды обитания”, пялятся на пришельцев из прошлого, не в силах понять: как же занесло случайной апрельской грозой отряд центуриона Птолемия Приста из века первого — в век двадцатый?

Честные и мужественные легаты попадают к нам, в забытый областным начальством мелкий райцентр, наводят идеальный порядок в жизни городка, искореняют преступность, и полностью удовлетворяют одиноких дамочек, а пьяницы и казнокрады, тупицы и партработники волею случая перемещаются в далекое прошлое… Но причинно-следственные связи при путешествии во времени никто не отменял, и, может быть, мы сейчас такими лентяями и потому и растем, что в предках наших оказались самые “отстойные” представители времен застоя?

Роман написан для малообразованных интеллигентных людей со склонностью к полиглотству, ведь герои произведения изъясняются на хохляцкой мове, воровской фене и божественной латыни, лишь изредка вставляя для связки слов русские нематерные выражения.

Прежде всего потенциальному читателю из числа любителей фантастики надо знать, что эта книжка – второй сборник, составленный музыкальной журналисткой:

«Ð”иско 2000» является продолжением бестселлер «Ð”искобисквиты», который, в свою очередь, представляет собой сборник художественных рассказов с наркотической тематикой» (из предисловия составителя).

Это чтобы не обломаться, если кто ищет чистую нф или кого коробит от слова «ÐºÐ¾Ð½Ð¾Ð¿Ð»Ñ».

Тема сборника – апокалипсические настроения в ожидании Y2K.

Эсхатологические слепки реальности конца ХХ века сделаны удачно, но наблюдать из рассказа в рассказ за пережевыванием разными (и совершенно разноплановыми!) авторами одной и той же катастрофической тематики Finis mundi, мне, например, не очень интересно. В этом сборнике замечательно смотрелся бы роман Брюса Стерлинга «Ð”ÑƒÑ… времени», но вышел он чуть позже, да и по размеру вряд ли бы поместился в этой антологии.

Изо всех произведений стоит выделить рассказ Пола Ди Филиппо «Ð“Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ð¸Ð»Ð° мне мама, не ходи» и «Ð§Ð°ÑÑ‹ Сальвадора Дали» Роберта Антона Уилсона. В рассказе Ди Филиппо греческий бог Бахус весьма оригинальным способом спасает жизнь молодому самоубийце, в результате чего из грустной новеллы получается юмористическая зарисовка нравов, а в рассказе Уилсона в результате ожидаемой катастрофы исчезают все верующие в оную катастрофу христиане.

Считается, что сборник удался, если хоть одно произведение в нем будет классным. Здесь же их целых два.

Чувствуется, растет мастерство автора: удачно закрученные перипетии сюжета, когда враги оказываются спасителями, а мнимые покровители — порядочными сволочами. Закрутовка книги такова: человек из влиятельного российского Ведомства по расследованию паранормальных явлений (торчат уши Молдера, Скалли и прочих людей в черном) по собственной инициативе попадает в средневековую конюшню на другой планете, где на положении батрака вынужден поить кобыл, выгребать из-под них навоз и недоедать поганую кашу, по органолептическим свойствам ненамного от этого навоза отличающуюся. Самое поразительное, что человек ХХ века, привыкший к плодам цивилизации, привыкший ходить на высокооплачиваемую работу в модном костюме и всенепременно надушившись дорогим одеколоном, с высокомерным чувством собственной значимости, подкрепленным табельным пистолетом под мышкой, даже и не думает возмущаться! Ему это нравится: да, нет? Текст здесь явно провисает — примерно между сотой и двухсотой страницами — на этом промежутке ничего существенного не происходит, и можно спокойно их пролистать без ущерба для понимания. Потом, конечно, будут и чудесные находки, и умопомрачительные достижения в спасении погрязшего в средневековом дерьме человечества…

Ляпов тоже хватает: например, когда на нашей Земле опергруппа едет по грунтовке через кукурузное поле, то шофер боится объезжать девочку, рассевшуюся на дороге — мол, кукуруза не пропустит машину, слишком плотно растет. Маловато Михаил Юрьевич видывал кукурузных полей!

Рассказ в шуточной форме развивает мысль Карела Чапека о том, что истинный коллекционер ради своего хобби может пойти на любое прегрешение — кражу, разбой, или даже убийство. Что будет, если в замкнутом пространстве столкнутся два таких одержимых субъекта?

Поразительно, но это пересказ рассказа Росс Роклин «The Men and the Mirror» (1938 год издания).

Когда технология непостижима умом и неописуема словами, она воспринимается как магия.

Сильно далёкое будущее. Люди научились закупоривать свои планеты от внешних угроз и проблем, чтобы спокойно заниматься спокойными делами. Продвинутые ученые дошли-таки до реализации идей Николая Фёдорова об оживлении всех ранее умерших.

В городе Радужный есть Биохимический институт по проблемам старения, который целиком занят производством препарата, возвращающего молодость. Идея проста: чистый фосфор, со степенью чистоты в пятнадцать девяток после запятой (99,99999...), способен обращать старение клеток... в омоложение. Доказательства этого открытия просчитаны на компьютере, ну и собственно какое дело что это выдумка, есть открытие, его и пытаются внедрить. Но не в этой химии засада, засада в организации. Так как во главе учреждения, по советской традиции, стоят некомпетентные профаны (основатель и первый директор — металлург, второй директор биолог, но ярый противник идей омолаживания), ничего из этой благородной затеи выйти не может. Безысходность осознания невозможности переиграть природу оттеняется невозможностью пересилить социальные лабиринты жизни — молодая сотрудница института (собственно, открывшая этот химический метод омолаживания и проводящая часы за «Ð¾ÐºÑƒÐ»ÑÑ€Ð°Ð¼Ð¸ позитронного микроскопа») выходит замуж не по любви, а ради карьеры, за своего административного руководителя, начальника учреждения. Так печаль от краха научной идеи усиливается разбитой любовной историей.

Власть находится в руках геронтократов-глобалистов, и поэтому важнейшей отраслью человеческой деятельности объявлена медицина: буквально все подчинено медикам, стремящимся окружающую среду стерилизовать, людей кормить выхолощенными и очищенными искусственными продуктами, а в награду за добропорядочные деяния на благо человечества индивидуум получает медицинское обслуживание.

Странный это рай, где запрещена реклама, говорящие собаки ведут телевизионные интеллектуальные диспуты, уничтожены эпидемии, а самой высокоразвитой страной стала Индонезия, наименее всего пострадавшая в эпоху глобальных эпидемий 2030-х годов (смотри график из книжки Форрестера).

– У государства есть враги?

– Конечно! Множество! Бесчисленные орды! Самые разные отказники, диссиденты! Амиши. Анархисты. Андаманцы. Автралийские аборигены. Несколько племен афганцев. Какие-то американские индейцы. И это только на букву «Ð».

Проблема омоложения занимала человечество с давних пор. Что только ни придумывали для продления существования одной отдельно взятой особи: и пересадка мозга (Р.Хайнлайн «ÐÐµ убоюсь я зла»), и запись сознания на внешний носитель (А. и Б.Стругацкие «Ð¡Ð²ÐµÑ‡Ð¸ перед пультом» – новелла из романа «ÐŸÐ¾Ð»Ð´ÐµÐ½ÑŒ, XXII век»; в этой новелле, кстати, упомянут загадочный «Ð¼ÐµÑ‚Ð¾Ð´ Каспаро-Карпова» – не знаю как там насчет метода, а вот противостояние этих двух фамилий известных шахматистов явилось пророческим), и живительные переливания крови бессмертных (Дж.Ганн «Ð‘ÐµÑÑÐ¼ÐµÑ€Ñ‚Ð½Ñ‹Ðµ»), и киборгизация организма (смотри тот же «Ð Ð¾Ð±Ð¾ÐºÐ¾Ð¿»), и таскание камня в гору (А.Гайдар «Ð“орячий камень»). В «Ð¡Ð²ÑÑ‰ÐµÐ½Ð½Ð¾Ð¼ огне» Стерлинг использовал метод, описанный Петром Павловичем Ершовым (1815-1869) в сказке «ÐšÐ¾Ð½Ñ‘Ðº-горбунок» (1834) [обратите внимание, сколько лет было Ершову на момент написания сказки, и попробуйте найти хоть что-нибудь еще, им написанное]:

Коль себя не пожалеешь,

Ты опять помолодеешь.

Слушай: завтра на заре

На широком на дворе

Должен челядь ты заставить

Три котла больших поставить

И костры под них сложить.

Первый надобно налить

До краев водой студеной,

А второй – водой вареной,

А последний – молоком,

Вскипяти его ключом.

Вот, коль хочешь ты жениться

И красавцем учиниться –

Ты без платья, налегке,

Искупайся в молоке;

Тут побудь в воде вареной,

А потом еще в студеной,

И скажу тебе, отец,

Будешь знатный молодец

Стерлинг, естественно, наукообразил все эти квазифольклорные метафоры, но суть осталась именно такая: тело пациента расщепляют, растворяют, и заново выстраивают в специальном чане-биоконтейнере.

Героиня романа, Миа Зиеманн, во время операции потеряла всю наносную культуру поведения, десоциализировалась, испугалась нагромождений условностей, которыми окружен человек ее уровня и достатка, и бежала из этой противной геронтократической среды на волю, в Европу. Ее медики ищут, эксперимент продолжать, а молоденькая и похорошевшая Майа колесит по Европе, связывается с молодыми бунтарями, попутно выступая на подиуме.

Метаморфоза с героиней произошла во время операции омоложения, когда сознание пациента отделяется на несколько недель от ощущений тела. Не кома, но глубокий сон, и человек словно рождается молодым.

(Чем-то эти метаморфозы напомнили мне роман «Ð‘ÐµÐ´Ð½Ñ‹Ðµ-несчастные» Аласдера Грея, в котором взрослая девушка с чистым сознанием младенца ринулась прочь из пут цивилизации, и отправилась путешествовать по Европе. Сбежав, между прочим, от лечащего врача).

Смысл романа еще и вот в чем: старой женщине-бухгалтеру дали возможность прожить жизнь заново, в молодом теле. Она что, кинулась сводить балансы с утроенной энергией? Куда там, занялась искусством. Потому что на хрен не нужны здоровому (психически здоровому, естественно) человеку маразматические противоестественные системы ограничений свобод.

«Ð’ладычица морей» написана в популярном ныне жанре «Ñ‚Ð°Ð¹Ð½Ð°Ñ история». Оказывается, вовсе не Англия, а Россия была истинной хозяйкой морей, так как только у нас были на вооружении подводные лодки — сначала весельные, а только потом уж на смену мускульной силе пришли дизельные субмарины и атомные ракетоносцы. Два румяных брата, Мягков и Раилов, окончив Адмиралтейскую школу, мичманами отправляются по распределению самого Петра Алексеевича в Холмогоры, где в большом секрете строится деревянная подводка (именно так!) «Ð¡Ð°Ð´ÐºÐ¾». На этой девятиместной шестивесельной посудине, напоминающей длинную дубовую бочку, предстоит им совершить немало ратных подвигов во имя славы Отчизны, путем подрыва и потопления неприятельских кораблей. И в Англию плавали, и в Швецию, и даже в степях Украины, на речке Ворскла, принимали участие в битве под Полтавой.

Центральная повесть сборника изрядно сдобрена историческими фактами из жизни Петра Великого и пересказом ратных деяний государя-императора. В современной российской фантастике хорошим тоном стало обращение к пространству-времени, ставшему достоянием истории: В.Петров написал занятный роман «Ð¦Ð°Ñ€ÑÐºÐ¸Ð¹ поцелуй» о писателях девятнадцатого века, Д.Трускиновская в детективе «Ð¡ÐµÐºÑƒÐ½Ð´Ð°Ð½Ñ‚Ñ‹» описывает А.С.Пушкина, примкнувшего к декабристскому восстанию, А.Валентинов целый цикл историко-фантастический написал, и останавливаться не собирается…

Роман — разухабистый боевик с мощной психологический драмой, в которой никогда не следует недооценивать хитрость и силу противника.

Действие куаферского сериала отнесено примерно на три тысячи лет вперед от наших дней (с.194). Ареал расселения огромен, техника шагнула настолько далеко за горизонт, что электричеством люди, похоже, уже и не пользуются (с.205), планет заселено великое множество, и человек в запальчивости может выкрикнуть: «ÐÐµ такая уж она и большая, эта ваша Вселенная!» (с.265).(Похожие по грандиозности миры созданы Бестером, Ван Вогтом и Урсулой ле Гуин.) И в этом мире живут люди, покусившиеся на самою Эволюцию, эти полупьяные, грязные супермены, не брезгующие изощренным садизмом и занимающиеся со скуки гомосексуализмом, которые приравнены в своей деятельности к Творцу, ибо на необитаемых планетах творят они живой, новый мир, приспособленный для проживания человека.

Где-то я это уже что-то подобное читал: командир космического корабля получает информацию от компьютера непосредственно на свои нейроны… Космонавты подвергаются генетическому усовершенствованию, дабы легче переносить свободное падение и многократные перегрузки — у пилотов более прочные кости и толще кожа… Перед коммерческим полетом команда корабля сомневается в пассажирах, зафрахтовавших судно… Крепчайший скафандр, расплывающийся по телу человека подобно тончайшей пленке… Профессиональный убийца на борту… И переводил вроде не Сергей Лукьяненко, и напечатана повесть тремя месяцами позже, чем роман «Ð“ÐµÐ½Ð¾Ð¼». Опять будем рассуждать о свободном хождении сюжетов и тем в НФ, или сразу перейдем к эзотерической связи между писателями-фантастами?

Читая первый по-настоящему большой опус Пелевина я не избавился, а только ещё больше укрепился в мысли, что данный автор — мастер рассказа, и никакая другая форма, будь то повесть или роман, для реализации его задумок не подходят. История литературы знает немало примеров, когда признанные рассказчики “горели” при написании более объёмных вещей. (Вспомните, например, Роберта Шекли или Бориса Штерна, чьи вымороченные романы не идут ни в какое сравнение с едкими, лаконичными рассказами!) Тем удивительнее было наблюдать, что новое произведение Пелевина, фактически состоящее из набора рассказов-баек, жанра, так сильно полюбившемуся читающей публике после громкого успеха М.Веллера, тем не менее не распадается на бессвязные куски. Попытка Пелевина создать альтернативный мир, в который, как в сон/или явь/ погружается герой повествования, оказывается нещадно разбита самим же Пелевиным: чередования Питер — Больница аннигилирует прелесть Выдуманного прошлого, а параллельный мир заменяется фантазиями больного, легко объяснимыми с точки зрения психиатрии. Мир выдуманной гражданской войны не так уж и далек от действительности. Пелевину удалось уловить ее специфику — революции делают обиженные и неустроенные. (Адвокат Ульянов при мастерском владении даром убеждения людей, проиграл первые четыре процесса и плюнул на эту дурацкую юриспруденцию. Сын Котовского, между прочим, стал известнейшим индологом, а внук Кропоткина — археологом.) Так что если в театре стреляют со сцены, то лучше находится на ней, чем и не примнут воспользоваться люди хитрые или умные. У сюжетной линии романа, условно названной “Чапаев в бурке”, с точки зрения рацио гораздо больше минусов, в то время как линия психбольницы (или “Петька в дурке”, если угодно) вполне укладывается в каноны рационального мышления. Всё рационально, да не понятно, как эти зеки (пардон, психи) сны друг друга видят, когда через Гарроту проходят? (Впрочем, это есть уже — какое-то хитрое дыхание по методу Станисава Грофа). Тем не менее для любителей солипсизма книги эти — источник несомненного наслаждения.

Кстати, сын Котовского — известнейший индолог. Может быть, и папочка не только людей рубал?

Приключения супермена, заброшенного из двадцатого века в древний Вавилон IV века до н.э., сбалансированы неучтённым фактором – деятельностью местного пройдохи и афериста, вынужденно выдающего себя за царя иудеев Даниила. Кроме того, экзотика Междуречья играет на руку В.Свержину, и чтение страниц с описанием шумерского быта могут дать хоть какое-то дополнительное знание, либо стимулировать интерес к получению оного из других, более вменяемых источников. Но и в этом романе Свержина появляются совершенно ненужные «Ð»ÐµÑ‚Ð°ÑŽÑ‰Ð¸Ðµ дракончики» — кроме как данью моде на фэнтези, никакой иной роли они не играют.

Книжку «Ð˜Ð· темноты» необходимо купить неофэнам, чтобы знать, из чего собственно, выросла современная российская фантастика с перестрелками и беготней по параллельным мирам, откуда пошли леденящие душу мирного зашуганного пролетария ужасы про красных коммунистических вурдалаков и сказки про затерянные секретные лаборатории. Все это с лихвой представлено на страницах нового авторского сборника Андрея Лазарчука. Только помимо непременных атрибутов социалистического хоррора и политического триллера читатель найдет колоссальный анализ устройства бюрократической машины, превосходящий по полноте анализа иные газетные разглагольствования, и вынужден будет задуматься над своим местом в этом нечеловеческом мире.

Научно-фантастическая повесть Бориса Завгороднего и Сергея Зайцева — о странном мире, в котором государства меняют свое местоположение каждый день: прыгают в полночь неведомо куда, разворачиваются, как шестеренки в механизме, причем никто никогда не знает, как встанут границы поутру — то ли соседями окажутся горные племена, то ли пустынники, а то неведомый морозный северный край.

Два братка, подзуживаемые третьим младшим, решают жениться. И здоровьем братки не обижены, и деньжата у них водятся — как-никак купцы, лесом торгуют, и молоды оба… Да только маленькое препятствие стоит у них на пути: невеста приглянулась им одна и та же, Милка — первая красавица села, что замужем пока что не была. Старшие братья решают устроить состязание: кто раньше придет домой, тот и получит Милку. Причем соревнование начали именно в тот момент, когда произошло смещение государств, и куда бечь, где родная Рось находится — не понятно. Много приключений и происшествий испытали родственнички, строя козни друг другу, а в результате невеста оказалась в объятьях младшего красавчика.

Такая вот она, гонка за счастьем.

С некоторых пор «ÑÐºÐ¾Ð»Ð¾Ð³Ð¸Ñ» перешла у нас из разряда негативной, но все же периферийной угрозы жителей капиталистических стран – в проблему № 2 (уступив первенство террористам), мягко превратившись в уважаемую дисциплину, и даже в школьной программе нашлось место для неведомого прежде предмета.

Московский фантаст Олег Дивов написал роман, в котором далекие наши потомки, позабыв о страшных экологических катастрофах, используя экстенсивный способ хозяйствования (хапай больше – что-то пригодится!) кинулись вскрывать недра далеких и малоизученных планет. Сплошь и рядом попадались миры недружелюбные: то стужа лютая, то животные злобные и растения гадкие, все в человека норовят ядом плюнуть или глазик выколоть. Точь-в-точь как на Пирре из «ÐÐµÑƒÐºÑ€Ð¾Ñ‚Ð¸Ð¼Ð¾Ð¹ планеты» Гарри Гаррисона. Корпорации-концессионеры придумали нанимать военных для защиты своих шахт и карьеров от злобных происков природы. До смешного похожая ситуация описана в одновременно вышедшем романе марийского писателя Владимира Марышева «ÐŸÐ¾Ð»ÐµÑ‚ Валькирий» – за тем лишь небольшим исключением, что у Марышева социальный строй в далеком будущем напоминает тоталитарный коммунизм, следовательно, и армия не бегает за подачками денежных мешков, а сама решает, какую и где планету подвергнуть «Ð·Ð°Ñ‡Ð¸ÑÑ‚ке». Все равно любопытное совпадение: армия в будущем занимается несвойственной ей задачей – воюет не с людьми, а с животными.

А так все по старому в рядах вооруженных: воровство и казнокрадство, разруха в казармах, сортирах и головах, ненормированное пьянство младших и старших чинов. Одним словом, Суворов не ночует с солдатами в одной палатке.

Но вернемся к «Ð¡Ð°Ð±Ð¾Ñ‚Ð°Ð¶Ð½Ð¸ÐºÑƒ». На далекую малоисследованную планету Клякса прибывает капитан Причер – инвалид американских вооруженных сил, капеллан обновленной (или модернизированной, не помню уже) католической церкви.

Пьяные похождения и братания с русскими, перемежаемые религиозными нравоучениями и доблестными военными действиями по защите людей от восставшей природы, не мешают св.отцу Причеру разумно взглянуть на окружающую обстановку. А взглянуть есть на что. Заградительные укрепления построены с жуткой экономией бетона, и плохо держат натиск взбесившихся животных. Авиаторы пропили керосин и самолеты больше не летают на боевые дежурства. При каждой атаке джунглей десятки солдат попадают в госпиталь с химическими ожогами. Офицеры вошли в сговор с нанимателем и скрывают потери личного состава от генштаба.

Фигня. Всем плевать. Живем не в последний раз: на планете добывают непонятное вещество, из которого когда-нибудь возможно синтезируют эликсир бессмертия. Или не синтезируют.

Капитан Причер думал-думал, и надумал: на первой же проповеди закатил такую проникновенную речь о бессмертии человеческой души, что солдатам разом расхотелось гробиться непонятно за что. Капеллан объявляется неблагонадежным, а потом и вовсе – саботажником. Вот тут бы сюжету завертеться волчком и ринуться по немыслимым ухабам и кочкам гарнизонной жизни! Но у Дивова на этом-то как раз все и обрывается. В результате от книги кроме летающих крокодилов да великолепной проповеди Б.С.Бакулина о бессмертии души ничего в памяти не остается. Роман читал, честно говоря, лишь подогреваемый вопросом: «ÐšÐ¾Ð³Ð¾ еще из фэндомовской тусовки упомянет автор?» А есть ли такой интерес у семнадцати тысяч покупателей – Бог весть.

Разве что они найдут для себя что-то совершенно другое…

Это очередной том романа.

Что мы имеем в книге второй?

Конец XXIV века. Позади у человечества — чрезвычайно бурные десятилетия истории, вобравшие в себя и колонизацию пригодных для жизни планет Галактики, и полтора века буйства уголовного беспредела. Первопоселенцы на богом забытых планетах, брошенные метрополией на произвол судьбы, одичали и породили массу забавных обычаев. Одну из таких планет — Валькирию — Вершинин и описывает. Но больше места уделено описанию политической ситуации на Земле — и это не может не радовать, ибо предыстория Третьего Уголовного кризиса достаточно интересна (в ней, к сожалению, полным-полно перекличек с нынешней ситуёвинной на постсоветском пространстве).

Господин Салманов, президент Компании по строительству космолетов, затеял темную игру: внук президента Галактической Федерации потерялся на отсталой пленете Валькирия. Салманов знает, что космический кадет Коршанский не погиб при аварии корабля, а чудом выжил. Теперь задача Салманова — найти наследника престола, промыть мозги, сделать из него убежденного сторонника Компании, и поддержать на выборах в Президенты.

Уголовные авторитеты заключают сделку с Властью — Власть, т.о., легитимизирует бандитов, воровские структуры приобретают юридический статус, обрастают атрибутикой нормальных законопослушных организаций. На некоторое время разгул вседозволненности удается унять, но на смену чинным бандюкам приходят бандюки отмороженные — новые беспредельщики имеют желание переделить чужую собственность, и начинают экспроприацию экспроприаторов с особым ожесточением. Тем более когда «ÐµÐ´Ð¸Ð½ÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ñ‹Ð¹ и неповторимый» носитель Железной Руки немощен и вот-вот сойдет в могилу Галактической истории. Круг замыкается?

Меньше, чем в первой книге, этнографических моментов. Первая книга весело читалась во многом благодаря любопытным описаниям странноватых (и даже пикантных) обычаев коренных народов Валькирии и одичавших первопоселенцев-унсов. Конечно, первая книга была во многом экспозицией для сюжета, расставляла персонажей по игровому полю, но так мне показалось, что вторая книга несколько проигрывает в этом аспекте.

Тем не менее книга всего лишь вторая, и необходимо дожаться продолжения, чтобы яснее понять замысел писателя.

Любопытный рассказ о фэндоме Китая, о той его части что интересуется именно НФ: любители научной фантастики кучкуются при университетах (97 студенческих обществ на момент интервью, 2023 год), однако после окончания учебы у людей не остается времени на хобби и таким образом средний возраст любителей НФ — это возраст студентов. Повзрослев, они вынуждены покидать сообщества под давлением жизни.

Небольшая история о попытке спасения Европы от оспы в мире победившей лженауки, XXI век. Специалистам приходится прикидываться магами и колдунами, чтоб сварить зелье (на самом деле — достать из древнего хранилища-холодильника сыворотку вакцины).

In memory yet green, in joy still felt,

The scenes of life rise sharply into view.

We triumph; Life's disasters are undealt,

And while all else is old, the world is new.

Название двухтомника — в первых строках стихотворения Азимова.

Очередная межиздательская реинкарнация великолепного проекта Гарднера Дозуа. Томик как всегда получился обширным по охвату направлений жанра НФ, глубоки по смыслу и неожиданным в некоторых своих проявлениях. Рассказы предсатвлены разные, но все они неизменно высокого уровня. И как это Дозуа удается держать планку год от года — ума не приложу.

Ретроспективный сборник научно-фантастических рассказов, охватывающий период от первой пробы перы в 1937 году до вполне мастеровитых, интеллектуально нагруженных рассказов, вплотную подошедших к великолепным неувядающим повестям «ÐšÐ¾Ð½ÐµÑ† детства» и «Ð“Ð¾Ñ€Ð¾Ð´ и звезды», в своём полёте фантазии балансирующих на грани между здравым смыслом и визионерством. Очень любопытно наблюдать, читая сборник подряд, как росло мастерство Артура Кларка — от робких инженерных рассказов «ÐŸÑƒÑ‚ÐµÑˆÐµÑÑ‚Ð²Ð¸Ðµ по проводам» и «ÐšÐ°Ðº мы летали на Марс» до чудесных ситуаций, описанных в «Ð”ÐµÐ²ÑÑ‚ÑŒ миллиардов имен бога» и «Ð®Ð¿Ð¸Ñ‚ÐµÑ€ Пять», в которых на ординарные вопросы существования Бога и внеземного разума даются неординарные ответы.

Очень полезная книга, важность которой почему-то с каждым годом растёт — несмотря на активную научную критику профанов и шарлатанов, рядящихся в историков, круг почитателей оных проходимцев растёт и ширится, стремясь закрыть своими многомилионными тиражами на полках магазинов и библиотек действительно важные и ценные научные издания специалистов.

Один из лучших рассказов о «Ð²Ð½ÑƒÑ‚Ñ€ÐµÐ½Ð½Ð¾ÑÑ‚ÑÑ… писательской кухни». Только очки не показывают, что написано между строк, а являют читателю то, что думал в этом момент автор, когда писал эти строки.

«Ð”вадцатый век не был так важен, как ты воображал, папа. Это был грязный век, дешевый и подлый. В ту самую секунду, когда он испустит дух, о нем все позабудут. В двадцать первом веке у нас не будет ваших пакостных проблем. Наши проблемы будут серьезными и сложными» (с.315).

Американцец Брюс Стерлинг не раз и не два бывал в России. Читал кое-что из нашей литературы. Пелевин его здорово зацепил, да так, что кроме прямых отсылок на его творчество встречаются чуть ли не калькированные сцены.

Пользуясь отзывами на роман Пелевина «Generation “П”», надо просто повторить все то же самое, что было сказано про пелевинский роман, но адресовать роману стерлинговскому:

«Zeitgeist» – производственный роман, в котором описано производство реальности поп-культуры. Для конспирации (дабы не посыпались обвинения в разбалтывании профессиональных секретов шоу-бизнесменов) в роман добавлена щепотка мистики – девочка, немного балующаяся полтергейстом, и привидение индейца, погибшего при испытании первой атомной бомбы. Для социальной остроты повсюду вмешиваются тайные правительственные, надправительственные, и антиправительственные организации (ультраправые турецкие «Ð¡ÐµÑ€Ñ‹Ðµ волки», Курдская рабочая партия, армянская секретная партия освобождения Армении, Армия освобождения Косово, американская система информационной разведки «Ð­ÑˆÐµÐ»Ð¾Ð½»), истинно двигающие события этого мира. «Ð¯ – могущественный тайный владыка глубинной реальности современного мира», восторгается турецкий наркомафиози, заправляющий половиной нелегального бизнеса в стране. Для большего оживляжа приплетаются Березовский, Усама бен Ладен и Моника Левински.

Рассказ содержит потрясающую техническую идею, лежащую на поверхности, но никем еще не использованную. Особо радует, что фантастическое изобретение «ÑƒÐ½Ð¸Ð²ÐµÑ€ÑÐ°Ð»ÑŒÐ½Ð¾Ð¹ брони» направлено для усиления мощи каждого отдельного гражданина, а не для повышения обороноспособности страны, то есть, в конечном счете — против государства.

Тем не менее, форма (то бишь -- обложка)

полностью определяется содержанием.

Поэтому -- отдельное браво оформителю, посмевшему идти наперекор книгооформительской моде.

За внешней игривостью -- такие же инфантильные рассказы, брызжущие гиперсексуальностью на лоно литературной целины соцраелизма. «Ð”екамерон» эпохи загнивающего социализма. Приквел к «Ð›ÐµÐ³ÐµÐ½Ð´Ð°Ð¼ Невского проспекта». Сплошной стеб, читается на вылет. Фразы юмориста бьют куда-то в район солнечного сплетения, и невозможно разогнуться от пошловатого смеха

Ее звали Норочкой, а правильнее в таком случае было бы назвать норочкой тоннель метрополитена.

... он сильно переживает за людей, вынужденных вместо презеравтивов использовать тракторные колеса ...

Весь сахар вожатые и воспитатели забирали себе и пили сироп, а мы месяц пили чай без сахара и думали, что так и надо.

--.. Она всегда жалуется, что муж почти никогда не дарит ей цветы. А если когда-нибудь приносит, то ей приходится тут же ложиться на спину и раздвигать ноги.

-- Разве у них в доме нет вазы?

И так далее в том же духе, все полторы сотни страниц.

Юмор, как показали КВНщики, продляет жизнь на три часа двадцать минут.

Да, если кто поведется на инфантильную обложку и купить своему чаду книгу именно как детскую литературу, то и детям будет что почитать: последние три рассказа сборника -- чистый Хармс.

А.Ф.Бритиков «ÐžÑ‚ÐµÑ‡ÐµÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ научно-фантастическая литература. Некоторые проблемы истории и теории жанра». СПб. Творческий центр «Ð‘орей-Арт». 2000. 404 стр. 100 экз.

В посмертно изданной монографии доктора филологических наук Анатолия Федоровича Бритикова (1926-1996) рассматривается генезис отечественной научной фантастики: от повального увлечения приключенческими романами в середине XIX века — к удивительным изобретениям 1920-х годов, от космических полетов 1950-60-х — к возвращению на Землю и социальным проблемам, к исследованиям человеческой души (1970-80-е гг.). Первая книга Бритикова, «Ð ÑƒÑÑÐºÐ¸Ð¹-советский научно-фантастический роман», вышла в Ленинграде в 1970 году тиражом 9 т.э. и давно уже стала библиографической редкостью. Рецензируемая работа в редкость превратилась моментально — заявленный тираж всего 100 экз.

Корни отечественной научной фантастики — не только в мифологии и народных сказках. По мнению А.Ф.Бритикова, отечественная научно-фантастическая литература не могла состояться без таких классиков, как Жюль Верн и Герберт Уэллс, влиянию которых на российских авторов посвящены отдельные главы монографии («Ð’ восприятии реалиста. Жюль Верн и Лев Толстой», «Ð“ерберт Джордж Уэллс и Россия»). Бритиков вообще весь жанр научной фантастики выводит из романов Жюля Верна, герои которого именно с помощью науки целенаправленно изменяют и улучшают окружающий мир. И только Г.Уэллс начал размышлять о том, что не всегда изменение мира ведет к его улучшению. Вот эти две составляющие — неисправимый оптимизм техноромантиков и здоровый скептицизм реалистов — надолго определили развитие всей научной фантастики ХХ века. Бритиков показывает, что в конце XIX — начале ХХ вв. тиражи книг Верна и Уэллса в России сравнялись и даже превысили количество изданий в Англии и во Франции.

Одной из важнейших особенностей нф-произведения А.Ф.Бритиков считает то обстоятельство, что героем научно-фантастического произведения зачастую выступает научная идея или гипотеза, тогда как в литературе реалистической героем выступает человек. Именно этим обстоятельством Бритиков объясняет, почему литературоведение игнорирует нф-литературу, ведь фантастику невозможно обсуждать с точки зрения чисто художественной литературы.

Интересно сравнивать взгляды наших мэтров фантастиковедения: Например, Всеволод Ревич в книге «ÐŸÐµÑ€ÐµÐºÑ€ÐµÑÑ‚Ð¾Ðº утопий» чихвостил Александра Беляева за нарушение моральных норм, а Анатолий Бритиков превозносит классика за здравый научно-технический подход и популяризацию жанра. Вот так и встретились два мнения, два разных подхода, хотя оба филфаки закончили.

Дополняет монографию обширная библиография (более четырех тысяч пунктов!) фантастических произведений и критических статей, опубликованных в книгах и периодике за двадцать лет, с 1968 по 1987 гг. Примечательно, что предыдущая библиография , охватывающая полувековой период, с 1917 по 1967 гг., насчитывала немногим более восьми сотен позиций.

Сейчас ежемесячная текущая библиография фантастики насчитывает сотню изданий. Жаль только, что фундаментальных исследований, подобных этому, ждать больше не приходится.

Сборник анекдотов на окололитературные темы — если бы Франц Кафка работал в СССР, какой роман о превращении он бы написал, почему Чадский вернулся из Африки с жирафом, какая экономическая подоплека в романе «ÐŸÑÐ¸Ñ…Ð¾» Роберта Блоха, и в каком произведении Достоевского описан формат интернет-чата.

Сильный рассказ о войне. О стиле великолепно говорит отрывок из него же:

«Ð Ð°Ð¼Ð¸ рухнул ничком, совершенно непроизвольно умудрившись в короткую секунду падения втиснуть целую череду религиозных движений — скрюченный синтоиский поклон, христианское коленопреклонение, позу молящегося араба и, наконец языческое пластание ниц...»

Очередной сборник фантастических повестей и рассказов. Самый увесистый изо всех предыдущих выпусков – наверное, сделан с расчетом, что при такой кучной стрельбе каждому фэну что-нибудь да понравится в этой лоханке.

Недурные рассказы Олега Дивова («Ð’редная профессия» – о работе канализации в условиях вечной мерзлоты) и Александра Тюрина («Ð”ело чести» – продолжение «Ð­ÑÐºÐ°Ð´Ñ€Ð¾Ð½Ð° гусар летучих», в «Ð—Ð²ÐµÐ·Ð´Ð½Ð¾Ð¹ дороге» №10-11 за 2002 год печатался – о попытках покорения злобного Марса).

Олег Дивов в последний год опубликовал немного рассказов, но все они юмористичны, следовательно, достойны прочтения. Рассказ «Ð—Ð°ÐºÐ¾Ð½ лома для замкнутой цепи» («Ð—вездная дорога» № 9 за 2002) – о русских мафиозо в США, взламывающих дома, нашпигованные сигнализацией. Повестушка «ÐŸÐ°Ñ€Ð°Ð½Ð¾Ð¸Ðº Никанор» («Ð•ÑÐ»Ð¸» № 11 за 2002) – о столкновении ура-милитаризма, вскормленного бездорожьем и разгильдяйством, с вторжением из космоса. «Ð­Ð¿Ð¾Ñ…а великих соблазнов» («Ð•ÑÐ»Ð¸» № 5 за 2003) – о неудачном контакте с внеземным разумом, что произошел на космической станции.

Однако лучший рассказ сборника «Ð¤Ð°Ð½Ñ‚Ð°ÑÑ‚Ð¸ÐºÐ° 2003/1» – «Ð˜Ñ‚ак, хоминоиды» Леонида Каганова. Очень метко схвачены человеческие заморочки и высмеяны наши привычки, обычаи… нет, шире: все устройство жизни землян подвергнуто гнусному сатирическому надругательству.

Вот собственно и все, что можно отметить в художественной части сборника.

В разделе «ÐšÑ€Ð¸Ñ‚Ð¸ÐºÐ°» – три статьи.

«ÐÐ¿Ð¾ÐºÑ€Ð¸Ñ„Ñ‹ зазеркалья. (Записные книжки архивариуса)» Евгения Харитонова. Короткие истории с курьезными и забавными фактами из фантастической литературы: судьбы писателей, фантастических идей, книг. Читать необходимо: можно что-нибудь новое узнать о любимом жанре.

Андрей Шмалько «ÐŸÐ°Ð¼ÑÑ‚Ð½Ð¸Ðº, или Три элегии о Борисе Штерне». Известный критик разбирает трехтомник Б.Штерна. Интересен лишь один пассаж: «Ð”О КОНЦА понять «Ð­Ñ„иопа» может только украинец».

Традиционный обзор фантастики прошедшего, 2002-го, года от Дмитрия Байкалова и Андрея Синицына, под названием «Ð”Ð¸Ð°Ð»Ð¾Ð³Ð¸ при полной луне». Дорогие наши соавторы все больше и больше мигрируют от сухого нарротива к новеллизационной форме подачи материала. Есть и легонький пересказ основных книжных новинок прошлого года, есть и интересная статистика. Оказывается, в 2002-м году вышло 900 наименований фантастических книг. Из них отечественных авторов – треть. То есть переводная литература по прежнему превалирует (по количеству наименований). Но по тиражам некоторые российские фантасты вырвались далеко вперед: запрограммированные бестселлеры хитовых авторов (Бушков, Перумов, Лукьяненко) выпускаются стартовыми тиражами от 50 до 150 тыс. экз. А ведь через пару месяцев следуют неумолимые допечатки…

Надо посмотреть, кто из переводных авторов может похвастаться аналогичными стартовыми тиражами в наших краях. Стивен Кинг? Дж.Р.Р.Мартин? Л.М.Буджолд? Нет, по 5 тыс. стоят тиражи на первых изданиях. Издатели, естественно, лукавят, и делают регулярные допечатки (м.б., по 5 тыс. в месяц), но, видимо, совокупный тираж за целый год все равно едва дотянет до того же Бушкова или Перумова.

В этом выпуске сборника «Ð¤Ð°Ð½Ñ‚Ð°ÑÑ‚Ð¸ÐºÐ°» издатели попробовали силы в библиографии фантастики, и на сорока страницах тиснули список. Список называется странно: «Ð‘иблиография к сборнику «Ð¤Ð°Ð½Ñ‚астика-2003/1». Я сначала подумал, что составители дали перечень публикаций авторов сборника в других изданиях. Оказалось, что так переозаглавили номинационные списки с «Ð Ð¾ÑÐºÐ¾Ð½Ð°» – по структуре (сначала романы, потом – повести и рассказы в одной куче, потом – критика и т.п., и совершенно отдельно – детская и подростковая фантастика) и алфавитному принципу составления он идентичен номинационному списку с конвента «Ð Ð¾ÑÐºÐ¾Ð½». Следовало бы указать на немаловажное обстоятельство, что в данной библиографии присутствуют только первые издания романов и рассказов, все остальные просто не учтены. Удобнее было, если каждую книгу расписали отдельно, т.е. дали бы ее содержание. Но уж что было под рукой, то и попало в печать. И на том, конечно же, спасибо.

Что дозволено в самопальных одноразовых списках, тиражирующихся для ограниченного круга лиц, то следовало бы исправлять и вымарывать при публикации в многотиражном издании. Например, одно и то же издательство может фигурировать под двумя ликами: «Ð­ÐšÐ¡ÐœÐž» и «Ð­ÐšÐ¡ÐœÐž-Пресс». Во-вторых, чрезвычайно куцая информативность: автор, название произведения, место издания. Лишь случайно для книжки Ван Зайчика указан автор иллюстрации на обложке, А.Ломаев. Он тоже полноправный творец Ордуси, как переводчики Худеньков и Выхристюк? Или остальные 256 поименованные книги вышли безо всяких там рисунков на обложках? Или же составители библиографии таким образом выделили Лучшую Книжную Обложку Года?

В разделе «ÐšÑ€Ð¸Ñ‚Ð¸ÐºÐ°» дела еще страннее: у одних авторов дотошно расписываются все публикации, другим же стыдливо вменяют некий совокупный продукт под названием «Ñ†Ð¸ÐºÐ» статей в таком-то журнале». А еще говорят, библиографы вне политики. [Возвращаемся на круги своя: в 1986 году в издательстве «ÐšÐ½Ð¸Ð³Ð°» выходил библиографический справочник «ÐœÐ¸Ñ€ глазами фантастов». Там составители тоже достаточно вольно подходили к материалу: у Братьев Стругацких и Владимира Михайлова назвали только ранние произведения, а Артура Кларка так и вовсе не упомянули].