ПАТТЕРН: В Сети вы фантаст довольно-таки известный. А были ли у вас «бумажные» публикации?

НЕСТЕРЕНКО: Увы, пока что остаюсь чисто «электронным» автором. Хотя мои читатели не раз выражали недоумение, почему мои произведения до сих пор не изданы на бумаге. Мне тоже это интересно. Велико, конечно, искушение сказать, что я пишу слишком умную фантастику по сравнению с тем ширпотребом, которым завалены лотки... Возможно, имеет смысл попытаться завязать контакты с немосковскими издательствами. В Москве, как ни странно, совсем немного издательств, печатающих фантастику. С одним из них подписание договора сорвалось в последний момент не по моей вине, маркетинговый отдел другого заявил, что мои романы «недостаточно динамичны». Вероятно, маркетинговому отделу не понравилось, что герои, помимо стрельбы из бластеров и сражений на мечах, еще размышляют и беседуют.

ПАТТЕРН: Вообще, как давно вы пишите прозу? Почему именно фантастика?

НЕСТЕРЕНКО: А вот с тех пор, как научился писать, и пишу ;) Что-то более-менее серьезное, конечно, стало появляться лишь в старших классах школы. Рассматривать это как свое дело, а не как периодически вспоминаемое хобби, стал где-то лет 5 назад. Кстати, я пишу не только фантастику — еще и стихи, например. А в прозе у меня есть несколько нефантастических рассказов, все — достаточно мрачного содержания. Чем меня привлекает именно фантастика? Свободой, прежде всего. Возможностью реализовать любую идею, не оглядываясь на жесткие рамки объективной реальности. Хотя я не сторонник беспредела и превращения произведений в сюрреалистический бред, что ныне тоже нередко выдается за фантастику.

ПАТТЕРН: Это вы о чем?

НЕСТЕРЕНКО: Например, о Пелевине. Хотя он еще не худший из пишущих в подобной манере.

ПАТТЕРН: Что вам нравится из литературы? Что не нравится?

НЕСТЕРЕНКО: Мои любимые писатели — Достоевский, Лем, Марк Алданов, Владимир Войнович, Курт Воннегут, в какой-то мере Стругацкие, только не поздние. Из драматургов — Дюрренматт. Как видите, спектр достаточно широк. Что не нравится? Да много чего не нравится, долго перечислять... Вообще, зависит от определения термина «литература». При нынешнем упадке культуры этим термином стали обозначать то, что не имеет к литературе никакого отношения, а имеет отношение исключительно к психической неполноценности. Говорят, на Западе на престижных аукционах так называемые «художники» уже продают собственное дерьмо, в буквальном смысле этого слова. То же самое творится и в литературе. Сорокины всякие и иже — не хочу называть фамилии, чтобы не делать им лишнюю рекламу. Люди, абсолютно бездарные, лишенные не только самых элементарных представлений о порядочности, но и мозгов, изливают на читателя свои фекалии, перемешивая некрофилию с копрофагией и не упуская случая обгадить тех, кто бесконечно выше их по уровню развития. Естественно, даже если не рассматривать всю эту клинику, все равно есть много того, что мне не нравится. Что-то по литературным соображениям, что-то по идейным. Нередко, впрочем, и по тем, и по другим. Например, терпеть не могу Ф. Дика. Я долго не мог понять, он вообще больной или как — когда узнал, что он наркоман, все стало ясно. Его роман «Лучший друг бога» привел меня просто в ярость, не припомню, чтобы какое-либо иное литературное произведение вызывало у меня столь сильные негативные эмоции. Сюжет там, вкратце — гениев превращают в дебилов, чтобы посредственностям не было обидно, причем автор явно относится к этому одобрительно. Активно не люблю Хайнлайна с его культом секса и грубой силы...

ПАТТЕРН: Кстати, только два литературных произведения вызвали у меня сильные положительные эмоции — это «Наши друзья с Фроликса-8» («Лучший друг Бога» в русском переводе) и «Мы можем построить вас» (в русском переводе «Кукла по имени Жизнь») того же Дика (ну и еще стихи Чарльза Буковски и его рассказ «В моем супе печенье в форме зверюшек»). А то, что Дик был наркоманом — это вроде бы был по большей части слух, метко запущенный Станиславом Лемом. Да, он одно время экспериментировал с ЛСД, но ЛСД это не наркотик и не вызывает зависимости. А если уж считать ЛСД наркотиком, тогда и еда наркотик, и воздух, и творчество, и сны...

НЕСТЕРЕНКО: Ну, как говорится, каждому свое, хотя не понимаю, чем вам могла так понравиться эта дикость (каламбур, однако). По-моему, за такое его самого надо было подвергнуть дебилизации. Показательно, кстати: главный герой — на самом деле, конечно, главный злодей — который привел на Землю эту инопланетную банду, тоже был из «супер», причем даже двукратный, однако сам стать дебилом «почему-то» не захотел... Я никоим образом не подвергаю сомнению право автора издеваться над своими персонажами — моим, например, тоже приходится несладко, и вообще я считаю «хэппи энд» дурным тоном. Дело не в самом факте, а в авторской позиции. Кстати, в плане издевательства над героями и человечеством в целом одна из моих самых любимых книг — «Сирены Титана» Воннегута. «Галапагосы» его же тоже ничего. Что касается наркотиков — не думаю, что Лем стал бы уподобляться сплетнице на коммунальной кухне. Насчет ЛСД — если и не наркотик, то психотроп, все равно хорошего мало. И попадались мне сведения, что штука это небезвредная, особенно для психики. По творчеству Дика это заметно — повторяю, я заметил это до того, как узнал, что он что-то употреблял.

Кстати, сны я тоже рассматриваю как состояние временного сумасшествия, хотя не знаю, согласятся ли с такой оценкой профессиональные психиатры. Но к ним мозг адаптирован, после них он возвращается к нормальной работе. В контексте разговора, конечно, напрашивается тема о приходящих во сне гениальных идеях. Большинство таких идей является полным бредом — известно, что некоторые ученые успевали записать спросонья свои «озарения», и это оказывались фразы типа «банан велик, а кожура еще больше» или «воздух тверд, как камень». Мне самому как-то приснилась принципиально новая конструкция вездехода, которая казалась крутым изобретением: идея состояла в том, что колеса должны быть плашмя уложены на дорогу ;) Лишь однажды во сне мне пришла идея, достойная литературного воплощения — так родился рассказ «Особо важные персоны».

ПАТТЕРН: Хм, а у меня, наоборот, большинство идей так или иначе основывается на снах (моих или чьих-нибудь еще)... Просто сны нужно тоже использовать умеючи, как и в случае с психоделиками, сексом и так далее. Это довольно опасная вещь при неправильном применении. Я года два с половиной занимался осознанными сновидениями и смею заверить, это очень помогает развитию личности. Категорически не согласен с тем, что «большинство таких идей оказывается полным бредом». Впрочем, это все субъективно, конечно, и у каждого свой взгляд на «бред», однако мне кажется, что вы слишком жестко загнали себя в рамки субъективных догм и большинство ваших высказываний и идей с точки зрения психологии и психиатрии можно расценить как мегаломанические. Если ВЫ ЛИЧНО считаете, что сны — это временное сумасшествие, то я, скорее, наоборот, считаю обыденное состояние близким к сумасшествию. Так называемое «нормальное состояние сознания» в большинстве случаев является как раз НЕнормальным, а во многих ИЗМЕНЁННЫХ состояниях сознания наоборот можно воспринимать реальность более полноценно и правильно. Со своими ограниченными возможностями органов чувств мы напоминаем пчёл, которые в силу своей природы не могут разглядеть человека даже с расстояния двух шагов. Если мы воспринимаем что-то ТАК, КАК ВОСПРИНИМАЕМ, это вовсе не означает, что ТАК И ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ. Мы просто несовершенны, а реальность очень многогранна.

НЕСТЕРЕНКО: Я материалист, идейный и убежденный. Разумеется, агностицизм, солипсизм и прочие подобные концепции по-своему красивы и логически неопровержимы — в силу той самой невозможности проверить, не является ли вся поступающая к нам информация иллюзией — но такие концепцции абсолютно неконструктивны.

Я, как и положено материалисту, исхожу из того, что информация, поступающая к нам извне, является правдивой (хотя и неполной), а так называемые «измененные состояния сознания» — не более чем глюки, рожденные нарушением нормальной работы мозга. Они не создают новых органов чувств и каналов информации, а лишь нарушают работу старых. Наука не дает оснований считать иначе, а я, в свою очередь, не имею оснований — равно как и желания — отвергать науку (признавая, разумеется, что она еще многого не знает). Нормальное состояние сознания ненормальным быть не может по определению, точнее говоря, по построению — эволюционно оно развилось как средство отражения объективной реальности, и, не будь это отражение адекватным, мы бы просто не выжили. А всяческие глюки могут представлять определенный научный интерес с точки зрения познания работы мозга, но никак не познания внешней реальности. Собственно, даже всемирно известные открытия во сне (кстати, об открытиях под действием психотропов мне ничего не известно), такие как Периодическая система или бензольное кольцо — это отголоски рациональной сознательной деятельности, которой человек занимался перед сном. А что касается мегаломании — как гласит старая шутка, «даже если у вас паранойя, это еще не значит, что на самом деле ОНИ вас не преследуют». На самом деле это русско-советский мазохистско-трусливый стереотип — нельзя высовываться, нельзя говорить о себе хорошо, надо скромно стоять в сторонке и ждать, пока другие похвалят. А не похвалят — еще лучше, целее будешь. Не приемлю категорически. Западная мораль (классическая, а не нынешняя, помешанная на «политкорректности») в этом плане куда здоровее.

ПАТТЕРН: Так, ладно. А какого вы мнения о современной российской фантастике?

НЕСТЕРЕНКО: Я ее практически не читаю. Нет времени выискивать достойные вещи в куче макулатуры.

ПАТТЕРН: Какие-нибудь авторы, на ваш взгляд, представляют интерес?

НЕСТЕРЕНКО: Из того, что я читал — М. Успенский, Дяченко, Лукины.

ПАТТЕРН: Недавно в КОМКЕ была статья, касающегося вашего побочного проекта на антисексуальную тематику, украшенная вашей фотографией. Комментарии?

НЕСТЕРЕНКО: Комментарий, надеюсь, будет опубликован в той же самой газете — во всяком случае, они обещали это сделать, когда я послал им письмо с требованием опровергнуть клевету и дезинформацию. Цитаты в статье приведены верно, но вот авторские ремарки... Чувствовалось, что автор кипит от злости, но возразить по существу ничего не может. В итоге она (автор) не нашла ничего умнее, чем обозвать меня «невысокого росточка человечком». Во-первых, это неправда — мой рост 186 см. — а во-вторых, даже если бы и было правдой — интеллектуальный и культурный уровень такой вот «аргументации» налицо.

ПАТТЕРН: Вообще, что плохого вы видите в сексе? Я имею в виду не беспорядочные отношения, а — скажем так — внутрисемейные. Если людям это нравится и они при этом никому не причиняют вреда, то что здесь плохого?

НЕСТЕРЕНКО: С тем же успехом вы можете спросить, что плохого в пьянстве, если оно не на улице и не на производстве, а дома. Наркомания есть наркомания, она плоха по определению, ибо помрачает разум и создает зависимость. Отношения между мыслящими существами не могут и не должны строиться на совместном приеме наркотика. Дружба, основанная на бутылке — не дружба, семья, основанная на сексе — не семья. Недаром 70% браков, заключенных по любви, распадается. И даже если наркоман никому не причиняет вреда сейчас, это ничего не говорит о том, что будет завтра, когда наркотик вдруг станет недоступен. Полно случаев, когда брошенные половым партнером шли на всевозможные мерзости и преступления; нередко, впрочем, бывает и наоборот — именно «счастливая любовь» втягивает человека в неблаговидную деятельность. Не говоря уже о том, что секс вреден и физически, в том числе — снижает интеллектуальные способности. Но за подробностями на эту тему лучше на тот самый антисексуальный сайт (http://antisex.cjb.net). А здесь давайте лучше о литературе.

ПАТТЕРН: Такой персональный вопрос: что вы думаете о киберпанке? Как вы вообще понимаете этот жанр?

НЕСТЕРЕНКО: Насколько я понимаю, сейчас модно доказывать, что, дескать, «виртуалка» — это одно, а киберпанк — другое. Не знаю, я вообще очень не люблю всякие «измы», загоняние произведений и авторов в жанровые рамки... Вообще-то я, как радикальный сторонник киборгизации и постгуманизма — подробнее см. мою статью «Конец каменного века» — должен, казалось бы, быть поклонником подобных жанров. Тем не менее, хотя у меня есть пара рассказов на тему виртуальной реальности, к «виртуалке» и киберпанку я отношусь крайне скептически.

Виртуальность, дублирующая реальность, порождает лишь один конфликт, тот самый, многократно обсосанный: что лучше — эскапизм или «настоящая жизнь». И все сюжеты на эту тему обречены крутиться в рамках этого конфликта, причем для придания оригинальности читателя будут периодически путать относительно того, реальна или виртуальна данная сцена. Понятно, что от частого повторения оригинальность этот прием утрачивает. Вариант — выбор не из двух, а из множества миров, притом целью героя как раз является найти настоящий (эта тема тоже неоднократно разрабатывалась и до компьютеров — миры были параллельными или галлюцинационными; вспомним, к примеру, «Футурологический конгресс» Лема (эта же тема в каком-то из рассказов «Кибериады», где заговорщики пытаются заключить короля в виртуальный мир — кстати, при этом остроумно высмеиваются сексофильские штампы — и в конце концов, не добившись успеха с мирами фантастическими, именно запутали его в вирт. мирах, которые были точной копией реального)). Другая схема — виртуальные миры, совершенно не похожие на реальный. Но опять же возникает вопрос — а смысл? Зачем писать фантастику о фантастике? Hе проще ли описать эти миры как настоящие — тогда, кстати, и сопереживания читателя будет легче добиться, а то наблюдать за чужой игрой в [подставить по вкусу] — не шибко захватывающее занятие. Т.о., ВР — всего лишь замена старой фант. темы параллельных миров на миры вложенные, причем «ненастоящесть» этих миров лишь снижает накал сюжета. Так что, по всей видимости, тупик. Hекоторое время еще можно выезжать на выворачивании штампов наизнанку, как это делаю я ;), но это лишь временная отсрочка. Дальше остается чистый action, беготня со стрельбой, хакеры, взламывающие сети корпораций и вынужденные потом спасать свою жизнь в реальном мире. Чем больше будут входить компьютеры в риаллайф, тем менее экзотично и привлекательно будут выглядеть мудреные технические термины, которые возбуждают своей таинственностью обывателя, а нам позволяют поиронизировать над ламерством авторов, но в то же время с теплотой подумать о них как о братьях, пусть и меньших ;), по разуму. Скоро всего этого не будет, и хакер, лезущий на сервер через анонимайзер, будет фигурой не более романтической, чем обычный квартирный вор с отмычкой. Так что будущее киберпанка, если оно вообще есть — это превращение в заурядную разновидность детективной литературы. А вообще интересно, как изменилось западное массовое сознание (а за ним уже и здешнее). Ведь там раньше было этакое героико-романтическое восприятие, мораль пионеров. Образы — бескрайнее море, вольная прерия, величественные леса и т.п.; простор и свобода, принадлежащие сильным, смелым, во всех отношениях здоровым героям. Киберпанк — квинтэссенция обратного. Крысиное подполье. Какие-то грязные мрачные подземелья, заброшенные шахты метро, погруженные во мрак тесные сомнительные забегаловки, наркотики обычные и виртуальные, над всем — гнетущее ощущение страха, бессмысленной возни, бессилия перед лицом всемогущих корпораций, способных раздавить любого; герои — типичные представители дна, убогие нравственно и физически — хилые, бледные, сутулые, как правило, имеющие проблемы со зрением, иногда и вовсе полупарализованные; и даже кибернетические импланты воспринимаются не как средство самосовершенствования и достижения новых горизонтов, а как какие-то уродливые костыли, протезы калек — вспомним, как имплантировали глаз одному из персонажей той же «Hирваны». Зритель/читатель может им сочувствовать, но уж явно не захочет оказаться на их месте — ну, кроме небольшой кучки компьютерных фанатов, которые и так наши. Остальных подобное может только отпугнуть. Собс-но, и меня бы отпугнуло, если б я верил, что все будет именно так. Так что авторы киберпанка скорее насаждают страх перед прогрессом, чем способствуют ему. Да и вообще, «хорошее дело панком не назовут». Punk в переводе — отбросы, отребье. А настоящая фантастика о киборгах еще только ждет своего часа. У меня, кстати, есть кой-какие идеи...

ПАТТЕРН: Ну, здесь вы просто говорите о том, в чем некомпетентны. В наше время уже неважно как ПЕРЕВОДИТСЯ слово «панк», потому что в реальности это одна из наиболее позитивных в социальном смысле субкультур. Это двадцать лет назад панки были вечно под допингом, чтобы противопоставить себя обществу, а сейчас большинство панков — вегетарианцы без вредных привычек — в наши дни, чтобы противопоставить себя обществу, они должны НАОБОРОТ оставаться всегда в трезвом рассудке. Если вы видите какого-нибудь грязного и блюющего идиота, уверяющего, что он панк, не верьте ему. Это дискредитация. Такая ветвь панк-рока как straight edge hardcore вообще взяла за основу отказ от вредных привычек, мясоедения и беспорядочного секса — для них это уже правило, а не исключения. И в своем творчестве они пропагандируют именно ЭТИ ценности. А в слове «киберпанк» корень «панк» означает прежде всего социальный протест, потому что основная идея панка — это борьба с Системой. Я вращаюсь в панк-кругах лет десять, поэтому я знаю, что говорю. Извините за резкость, но просто достало меня уже это передергивание фактов и искажение сути панк-культуры...

НЕСТЕРЕНКО: Панки подались в хиппи? Если они столь радикально сменили свой образ, им следовало бы заодно сменить и имя, во избежание путаницы. Так или иначе, киберпанк, характерные образы которого я только что изложил, вызывает ассоциацию как раз с «теми самыми», «классическими» панками — разве что компьютерно грамотными. А «борьба с Системой» всегда казалась мне глупостью, несмотря на то, что я сам нахожусь в оппозиции к существующей реальности, сколько себя помню. Бороться надо не против чего-то, а за что-то. А для неформалов (за всех не говорю, разумеется) борьба является именно что самоцелью, а не досадной необходимостью по пути к целям конструктивным.

ПАТТЕРН: Хиппи здесь совершенно не при делах. Они более пассивные. А идеология панков осталась прежней, поэтому имя им менять ни к чему. К неформалам же они тоже не имеют никакого отношения. Неформал — это слово из той же тупой категории, что и «наркотик». Ну да ладно. А над чем вы сейчас работаете в прозе?

НЕСТЕРЕНКО: Только что закончил большой роман «Время меча»; его жанр я определяю как «издевательство над фэнтези», хотя это вполне серьезная вещь, несмотря на некоторые пародийные элементы. Теперь собираюсь дописать начатый ранее ужастик «Черная Топь» — для меня это эксперимент, я впервые обращаюсь к жанру, традиционно считаемому низким, и впервые пишу книгу исключительно на русской почве — большинство моих вещей «западные», многие написаны под псевдонимом Джордж Райт. Естественно, я не стал бы писать только ужастик — пусть этим занимается Кинг, дай бог ему здоровья, у него хорошо получается. А в моем романе имеется «второе дно».

ПАТТЕРН: Что за «второе дно»?

НЕСТЕРЕНКО: Хм... такое второе дно, что как бы мне не пришлось публиковать роман на Западе и просить потом политического убежища ;) Шучу. Пока шучу. Хотя направление, в котором дрейфует политическая система России, мне активно не нравится. Причем, когда я начинал роман, то еще не думал, что все так плохо. Накаркал, блин...

ПАТТЕРН: Когда планируете этот роман завершить?

НЕСТЕРЕНКО: Хороший вопрос... Пока не знаю, написано меньше двухсот килобайт, и я никак не войду в новый рабочий ритм после «Времени меча». Все-таки тяжело переключаться с одной реальности на другую, особенно если прожил в первой целый год... Опять же, текучка, банальная необходимость зарабатывать деньги... Хорошо было графу Толстому с его доходами с имений.

ПАТТЕРН: А для чего вы вообще используете англоязычный псевдоним? Для чего вам зарубежные герои? Я не националист, но мне это кажется несколько странным...

НЕСТЕРЕНКО: А для чего мне, к примеру, элианты с планеты Эксанвилль, и почему посвященную им повесть я назвал на их языке («Рильме гфурку»)? Что, о марсианах писать можно, а об американцах — нельзя? ;) Вообще-то я космополит во всех смыслах — не только политическом, но и культурном. И по ментальному складу человек скорее западный, чем русский. Западный рационализм мне ближе российской эмоциональности, хотя это, конечно, очень упрощенная схема. Кроме того, если говорить о произведениях, описывающих будущее, то я просто не считаю, что русские будут играть в нем сколь-нибудь заметную роль. Наиболее явно грядущую картину я описал в «Охоте за островом»: мир поделен между Америкой и Китаем. Писать о китайцах у меня нет никакого желания ;) Ну а писать западную фантастику под русским именем было бы стилистически неверно. Хотя у меня не так уж мало написано и под собственным именем, в том числе «Время меча», но обычно герои таких вещей вообще не принадлежат к нашему варианту реальности.

ПАТТЕРН: Ну, и пара слов на прощание для наших читателей...

НЕСТЕРЕНКО: Ну, тех, кто пока не знаком с моим творчеством или хочет обсудить таковое, приглашаю на свой сайт ;) А вообще — хочу пожелать всем ясного сознания, самостоятельного мышления и хорошего вкуса.