Так понимаю, «Гомо советикус» – вторая (но не последняя) программная вещь Александра Зиновьева после «Зияющих высот». Недаром здесь персонажи-роли носят такие же, как и в ЗВ обобщенные имена собственные: Писатель, Нытик, Шутник, Вдохновитель, Энтузиаст, Профессор… Роднят романы и самоповторы, абсолютно неуместные длинноты и прочие необязательные огрехи, при в целом сочном, хорошем языке.

Зато у «Гомо советикус» есть единый и непрерывный сюжет, в противовес нескольким сюжетным линиям ЗВ, не только дополняющим каждая каждую, но и мешающим друг другу – пересекающимся и повторяющимся.

Читать «Гомо советикус» легче чем ЗВ, хотя не скажу, что приятнее или веселее. Но годных, шикарных, звонких цитат в книге не меньше, притом, что по объему он уступает опус магнум Зиновьева. Собственно, я и отзыв решил написать большей частью, ради возможности что-то процитировать. Процитировать умного человека, на протяжении жизни резко менявшего отношение к СССР.

О чем роман? Это книга об эмиграции (о тех, кто уехал из СССР), для эмиграции (больше для тех, кто только хочет эмигрировать) и (внимание!) против эмиграции. Песня об одиночестве человека, оторванного навсегда от Родины, желающего вернуться, но понимающего, что «возвращаться некуда, возвращаться незачем, возвращаться некому». Эмиграции достается больше всех, на нее даже примеряется роль советских прапорщиков из анекдота, заброшенных в армию США. Но не меньше издевается автор и над «совком», и, как сейчас принято говорить, над «коллективным западом». При этом отмечает, что «гомо советикус не есть деградация. Наоборот, он есть высший продукт цивилизации».

К сожалению, мое поколение (дети начала 70-х прошлого века) – последнее, которое, пусть не полностью, но может понять и книгу, и о чем в ней идет речь, и местами даже оценить ее. Время этого романа практически завершено.

И, как обещано, цитаты:

«…в положении глухонемого, которого вытолкнули на сцену оперного театра и сказали: пой, что хочешь и как хочешь. Хорошо еще то, что театр оказался пуст…» (о наших эмигрантах, дорвавшихся до свободы творчества).

«Показать, что эмиграция плохо, – значит сработать в пользу советской пропаганды. А хорошо – значит лгать». (Дилемма писателя-эмигранта, которому на Западе не о чем писать).

«Эмиграция вообще есть диктатура бездарности»

«На Западе борются с терроризмом, а в Союзе борются с возможностью его появления. Тут лечат болезнь, а там занимаются профилактикой».

«На самом деле, господа, мы гораздо хуже. Мы ухитрились разгромить в свое время могучее государство, созданное представителями высшей расы гомо сапиенс, и создать свое могучее государство, в страхе перед которым вы тут уже давно наложили в штаны» (о гомо советикус).

«Главным театром военных действий будет все-таки Западная Европа. Такова наша воля. И мы ее навяжем миру» (О следующей после ВМВ большой войне).

«Наши ведущие диссиденты не могли допустить даже мысли о том, что, кроме них, в России еще кто-то способен бороться против «режима», да к тому же бескорыстно и без расчета на известность на Западе».

«Такой (как на Западе) демократии и в Советском Союзе в избытке. А вот настоящей диктатуры и там, увы, большой дефицит».

«Он (русский народ) уже имеет свою историческую ориентацию. Лишь катастрофа может изменить ее. И вообще, судьба русского народа не есть проблема русская. Это проблема тех, кто боится того, что русский народ проявит свои скрытые силы и будет сражаться за достойное его масштабов место в истории человечества».

Читал громадный роман с 12 октября по 9 ноября почти ежедневно, за исключением случаев, которые можно пересчитать по пальцам одной руки. Не столько смакуя книгу маленькими кусочками, благо, формат главок размерами от абзаца весьма приспособлен для этого, сколько отдыхая от нее))).

Что же я увидел? (Визуализация романа легко дастся любому россиянину 45+, и разумеется, чем старше он – тем ярче будет картинка).

В первую очередь, жесткое осмеяние советской идеологии, социального, чиновничьего и экономического абсурда времен построения коммунизма, всего, происходившего (на момент написания – происходящего) во власти, науке, армии, искусстве и производстве СССР.

Но кроме этого, перед нами, в слегка завуалированном формате, лекции по социологии, содержательной логике, философии и методологии науки. И размышления о морали и нравственности. Они далеко не всегда оригинальны, но почти всегда четки и емки, а зачастую – и афористичны.

Стилистически поначалу это чистейшие абсурдизм и обэриутство. Первые страницы наполнены разнузданной игрой лексических смыслов слов и устойчивых словосочетаний, богатейшую базу для чего предоставляет наш великий и могучий. По сути, очень длинный профессионально сбитый анекдот.

Он плавно перетекает в куда более серьезную плоскость, хоть и с элементами того же парадоксального фарса. Здесь помимо общих проблем социума рассматривается теория лидерства, проблематика борьбы за место под солнцем не для того, чтобы жить и творить – чтобы властвовать.

Затем повествование приобретает откровенно трагический надрыв, а речь идет уже о вопросах творчества и о судьбах отдельных творческих единиц.

Ну, а потом начинается психоделика с лютой ненавистью к партии (уточню, к КПСС))) и к создаваемой ею атмосфере построения коммунизма, богато сдобренной философией и афористичностью.

Суммируя, имеем три, зачастую взаимопроникающие, линии. Тот самый анекдот; непосредственно сюжет о жизни города Ибанска (ближе к сюрреалистичному финалу это уже не отдельный город большой страны, а полный ее, конгруэнтный синоним) и его обывателей; и социологические лекции, иногда занимающие целые главы, иногда – в виде вставок.

Итожим. Могу ли я высоко оценить роман, как художественное произведение? Нет, ибо он откровенно слаб литературно. Особенно последняя его четверть, где Зиновьев даже начинает путаться и повторяться.

Могу ли я рассмотреть его в качестве учебного пособия по социологии? Тоже нет. Потому как автор даже в прямых лекциях, и у ж тем более, в художественных вставках, иллюстрирующих его постулаты, бывает, передергивает, перелицовывает, подтасовывает логической и словесной эквилибристикой до нужных ему выводов.

Что же тогда я читал на протяжении 28 дней? Памятник литературного наследия эпохи развитого социализма. Вернее, надгробие этой эпохе.

Читать только историкам отечественной литературы и оголтелым антикоммунистам. (Впрочем, последние вряд ли потянут такое садо-мазо). Ну, а попробовать можно всем любопытствующим. Я вот осилил до конца))), хоть хвалить этот opus magnum не возьмусь. Ну, а ругать его не за что. Памятник, как–никак. Твердая школьная четверка.

Добавлю, что на момент написания, безусловно, это было мощно. И по наглости, и по смыслу, и по объему. Сегодня… скорее, никак.

В любом случае, принимать ЗВ необходимо, при возможности, строго порционно (а то и опционно). И не просто с осторожностью, как диковинный десерт, или неизвестную приправу, но скорее, как еще не прошедшее клинических испытаний лекарство.

P.S. Представляете, если бы автор сегодня поиграл и с либерально-сексуальной тематикой? Со своим-то умением жонглировать словами? Пелевин, не говоря о всех прочих, не просто нервно курит в сторонке, а стреляется.

P.P.S. Не цитировать ЗВ невозможно. Вкуснейших цитат в романе – шквал. Я накидал под полусотню из первой, наверное, четверти книги и... остановился. В виду бессмысленности этого занятия)))

«…захватываем Забегаловку. Потом – Сортир. Одновременно окружаем Ларек и отрезаем телефонную трубку. Участкового спаиваем. … Массы? Массы пойдут за нами. Мы выбросим лозунг: ширли-мырли всем желающим без очереди!» (план переворота).

«Жизнь ибанского мыслящего интеллигента – это, прежде всего и главным образом, разговор. А разговор – бессистемный и безрезультатный спор».

«Ушел в забвенье Чингачгук.

И Кожаный Чулок.

И Д’Артаньян. Упал из рук

Поломанный клинок.

Атос, Портос и Арамис.

Их больше не ищи.

Не вспыхнут в памяти на миг

Заветные плащи.

В ничто ушел король Ричард

Второй Плантагенет.

Айвенго и Квентин Дорвард.

И этих тоже нет.

А кто остался тут со мной?

Кем ныне окружен?

Мечтой-фантазией какой

Мой разум загружен?..»

Замечательная правдивая и глубокая книга! Впрочем, публике с либерально-рыночным фаршем в голове понравится она, конечно, не может. Автор вовсе не утверждает, что СССР был раем на земле, а лишь доказательно показывает, что Советский Союз — вершина исторического развития России. Оно так и есть. Хотя, толпа молодёжи и подростков тут же пустится переубеждать любого из тех, кто рискнёт утверждать подобное, как мы, рождённые, выросшие, учившиеся, служившие и работавшие в СССР плохо тогда жили, как нас морили голодом в перерывах между отсидками. Тут уж ничего не поделаешь: тридцать лет антисоветской пропаганды — наглой, лживой, повсеместной и ежедневной — воспитали не одно поколение манкуртов, свято уверенных в своей правоте. Рекомендую к прочтению только мыслящей, способной хотя бы к сравнительному анализу публике.

На мой взгляд, считать это произведение строго документальным было бы ошибочным. Несмотря на биографический по форме, по факту стиль явно мемуарный, а поскольку мемуар касается военных действий, к тексту вполне применимо изречение Бисмарка.

Вообще, чтение очень интересное, как по «осваиванию коня» и последующих боевых машин славного защитника отечества, так и по принципу жизни товарища автора. А он весьма интересный — будучи противником режима, он спасался тем, что доводил все поручаемые комми мероприятия до абсурда. В книге это выглядит потешно, но по жизни внушает сомнение в достоверности.

Много таких же элементов и в части приватизации женщин в поверженной Германии. При согласии с автором, что немцы действительно должны платить за поражение, «метода расплаты» тоже явно придумана ради красного словца.

В общем, рекомендую. Вещь незаурядная.

Крайне тоскливая и однобокая книга. Если вдруг кому-то интересно представить, как он вживляет себе в мозг семь сотен страниц бабкиной совковой пропаганды, то можно попробовать ознакомиться с трудом господина Зиновьева, который громко назван социологическим романом (новый, собственный жанр!) хотя на деле это пресная публицистика без единой цифры и даже без попытки адекватного взгляда на ситуацию. Автор имеет свою собственную позицию, которую всячески и пытается донести до читателя.

Читать не стоит, для ознакомления с образцами можно изучить любую короткую статью, в которой будет рассказано о том, что СССР был раем на земле (без шуток, автор так и пишет), а Запад, разумеется, наоборот. Всё до кучи сдобрено антиглобализмом и подспудной попыткой оправдать радикальный исламизм.

Вещь — эпоха. Натуралистично — философский стёб над советской властью, советским образом жизни и советским мировоззрением. При этом по своей сути абсолютно не антисоветский. Иван Лаптев, «целитель» и учитель жизни проходит свой путь от пророка и проповедника до своей Голгофы, сексуально оздоровляя и просвещая, исцеляя от алкоголизма (путем перековки в горьких пьяниц) и обучая пить «по -русски», уча «доброму, вечному и пр.» и одновременно выковывая из подростка — сына местного политического вождя — абсолютно циничного и беспринципного карьериста.

Шедевр, нисколько не устаревший и сейчас, с отличными сатирическими стихами и размышлениями. Понятный как нормальному подростку, так и взрослому, хотя для нынешних подростков наверно все же будет туговат.

Рекомендую.