Начало восьмидесятых. Владыка Гурий (Петров)
получает какую-то грамоту от властей.
Владыка нынче не в духе. Вчера наломали дров
трое семинаристов. Запустили гостей
но лучше бы уж девицы — все поступают так.
[/p]
Начальник борьбы за мир говорит о защите границ.
На средства епархии, вероятно, построили танк.
Гурий тучен, отечен, одышлив, разряжен в парчу.
В зале душно. Какой-то лозунг на полосе кумача.
Гурий молится в сердце своём: “Я этого не хочу!”
Товарищ вещает про плуг, перекованный из меча.
“Я не верю в Бога (конечно не веришь), но я
верю в Русскую Церковь (еще бы! Зал
взрывается аплодисментами), в епископат ея…”
(“Ея” — славянизм.) Ну что же, неплохо сказал
велел: “Не трогайте мальчиков, это свои,
от соседей”. И надо прищучить гэбистов, но нет,
теперь не выгонишь их, пусть бесятся, бугаи.
Христос страдал и Церкви велел страдать,
Вот, обведут стукача трижды вокруг алтаря.
Прочитаешь над ним: “Божественная благодать,
недугующия врачуя” 1. Молитва пропала зря.
Божьем полно постояльцев, приятелей Сатаны.
Снова: “Многая лета, Владыко!” Впрочем, ему
жизни месяца два, и те ему не нужны.
Очень понравилось. И далее, по ссылке, никак не хуже: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/4/...