«Однажды в Америке» С. Леоне

В начале 60-х годов прошлого века, когда жанр вестерна был на пике популярности, о себе заявил молодой режиссер Серджио Леоне. В первую очередь его имя ассоциируется с достаточно специфическим жанром спагетти-вестерна. «За пригоршню долларов», «На несколько долларов больше» и «Хороший, плохой, злой», эти фильмы не смотрел разве что ленивый, либо человек совсем безразличный к киноискусству. И создавать бы ему эти фильмы на протяжении всей творческой карьеры, но 1971 году, закончив снимать свой очередной вестерн, Леоне оставил свое режиссерское кресло и пересел в кресло продюсера. Где и пребывал до 1983 года, вернувшись с фильмом «Однажды в Америке» (Once Upon A Time In America) в 1984 году.

Когда в 1972 году в свет вышел замечательный фильм Ф.Ф. Копполы, «Крестный отец» по одноименному роману Марио Пьюзо, мир всколыхнул интерес к гангстерской тематике. Впервые это был не обычный боевик про плохих-хороших бандитов, а драма, причем Драма с большой буквы. Фильм собрал кассу в 250 000 000 долларов, в десятки раз окупив свой бюджет и собрав урожай «Оскаров».

Неудивительно, что повторить триумф Копполы, в разное время, мечтали многие.

Не был изгоем и Серджио Леоне, по всей видимости, огорченный последствиями своего недальновидного отказа занять место режиссера, предложенного студией «Парамаунт» первоначально ему, а вовсе не Копполе. Но локти кусать было поздно, к тому же, Леоне удалось выкупить права на автобиографическое произведение Гарри Грея «Гангстеры».

Что же получилось?

Задумайтесь, группа итальянцев-кинематографистов снимает фильм о еврейской мафии под названием «Однажды в Америке».

Пересказ сюжета – дело неблагодарное, особенно, в отношении к подобным кинопроизведениям.

Фильм имеет свою структуру: три временных промежутка, переплетенных между собой в экранном времени. Первоначально, нас знакомят с бытом еврейского района Нью-Йорка, поданного через призму его восприятия юными героями, состоящими в подростковой банде, промышляющей мелким воровством и грабежами, и которой заправляют Дэвид Аронсон, по кличке Лапша и Максимилиан Беркович (Макс). И все бы ничего, но в силу определенных обстоятельств, Лапше приходиться сесть в тюрьму по обвинению в убийстве. На этом эпизоде все самое интересное в четырехчасовом фильме заканчивается.

Далее, вниманию зрителя предлагается проследить отрезок жизненного пути вышедшего из тюрьмы и повзрослевшего Лапши, присоединяющегося к своим друзьям-бутлегерам, промышляющим контрабандой спиртного. Этот временной промежуток худо-бедно смотреть еще можно, хотя и на его протяжении нет-нет, да и накатывает зевота. Эпизоды слабо связаны друг с другом: вот они перевозят спиртное, вот решают профсоюзные «проблемы», вот отдыхают на шезлонгах и обсуждают ограбление банка. Уследить и провести четкую линию повествования нет никакой возможности, а со временем пропадает и желание заниматься этим.

Ну а дальше начинается, простите за просторечное выражение, но другого подобрать невозможно, совсем уж тягомотина. Заунывные блуждания по Нью-Йорку, вернувшегося в «места боевой славы» и серьезно постаревшего Лапши, в 60-х, выглядят, мягко говоря, чрезвычайно нудно. Вялые диалоги, с продолжительными мхатовскими паузами, не несущие никакой смысловой нагрузки, неспешность, а точнее полное отсутствие какого-либо действия, все это приводит к приступу тоски, когда от бессилия начинаешь поглядывать на часы или экранный таймер DVD-плеера, ожидая окончания шедевра.

Не исключено, что этот фильм еще можно было как-то спасти или поднять до минимально достойного уровня, внеся в него романтическую линию, но и здесь режиссер натолкнулся на глухую стену непонимания своей же задумки. История взаимоотношений Лапши и Деборы (Дженнифер Коннелли / Элизабет Макговерн), смотрящаяся органично в «детском» периоде, в последующих, выглядит неясной и, местами, отвратительной. Да и можно ли говорить здесь о любви? Была ли она между этими людьми? Ведь никто не пожелал пожертвовать своими интересами ради счастья другого. Режиссер, искренне желал, чтобы зритель сопереживал героям, но ему это не удалось. Их картонные фигуры, заставляют поверить во что угодно, но только не в искренность чувств и переживаний. Глядя на их, мягко говоря, странноватые отношения, не испытываешь иных чувств,  кроме недоумения. А чего стоит отвратительная сцена изнасилования Деборы. Для чего этот эпизод был вставлен в фильм, что он дает, кроме ощущения мерзости, испытываемого зрителем?

Вялой атмосфере фильма полностью соответствует и игра актеров, но однозначно говорить о неудаче актерского ансамбля нельзя. Правда, запоминается разве что игра Джеймса Вуда, сыгравшего Макса, его персонаж единственный, кто выглядит живым и интересным, а вот идея спекуляции на родинке Роберта Де Ниро (Лапша) явно не нашла своего оправдания. Весь фильм Де Ниро ходит как каменный истукан: иногда улыбается в строго определенных сценарием местах, иногда напускает кислую мину. Глядя на него, не покидает ощущение, что ему на лицо налепили силиконовую маску, скрывающую нормальную мимику. То же самое касается и Элизабет Макговерн, благодаря которой, весь «взрослый» период фильма, Дебора Гелли ходит со странным, отстраненно-мечтательным выражением лица, дающим основание предполагать, что она страдает душевным расстройством.

Но все, что справедливо для «взрослых» актеров, будет абсолютно несправедливым для детей. За их игрой наблюдать действительно интересно, и она кажется более искренней. К сожалению, это единственный плюс «шедевра».

Отдельно нужно сказать о звуковом ряде. Принято считать, что в этом фильме звуки доигрывают за актеров. Что ж, это вполне уместно, учитывая их актерское потуги. Однако и в этом месте не все так гладко: например, телефонный звонок, раздающийся почти в самом начале фильма, может и служит неплохим фоном для происходящих на экране событий, но надоедает значительно более быстро, чем заканчивается сам по себе. «Однажды в Америке» не был бы фильмом Леоне, если бы в нем не звучала музыка Эннио Морриконе. Да, Морриконе – легенда, но в какой-то момент, одна и та же заунывная музыкальная тема, неоднократно повторяющаяся на протяжении всего фильма, начинает утомлять. Иногда создается впечатление, что режиссер просто не знал какие моменты или эпизоды нуждаются в музыкальном сопровождении, а какие нет, и вставлял музыку наобум.

Что получилось, то получилось. Неудивительно, что фильм провалился в американском прокате, окупив лишь 1/5 своего бюджета. Вероятно, столь неприятное стечение обстоятельств и низкое качество конечного продукта могло быть вызвано тем, что первоначальные десять часов отснятого материала сократили до 6 часов, так как по задумке С. Леоне фильм должен быть выпущен в 2-х сериях по 3 часа каждая. Но студийные боссы, из опасасения, что подобная продолжительность отпугнет зрителей, пригласили нового монтажера, который и довел фильм до нынешнего размера и состояния. Хочется верить, что именно из-за этого мы не увидели лучшие моменты в фильме и живую игру актеров, может, не осталось бы той недосказанности, которую ощущаешь, когда вверх по экрану начинают ползти титры. Почему мы не видим, что же произошло с Лапшой, и где он был в течение 35 лет и как Макс стал министром? Что это режиссерская задумка или ножницы монтажера?

Несмотря ни на что, Серждио Леоне был очень доволен своим детищем. Но получилось скучно и нелепо. Было бы лучше для всех, если бы он снял очередной вестерн с участием Клинта Иствуда. Никто ведь не спорит, что именно это у него получается лучше всех.

Что же мы имеем в итоге?

Лживый фильм, пропагандирующий разгульный образ жизни и наркотики. Романтизация преступного образа жизни, где главный герой не вызывает ничего, кроме отвращения и порицания, а режиссер – этот певец криминальной романтики, под музыку легендарного Морриконе – очевидно, предлагает сопереживать ему. Но кому нам предлагается сопереживать? Совершенно аморальному типу, убийце и насильнику, с примитивной системой координат.

Некоторые, воинствующие эстеты, высказывают мнение, что фильм о дружбе. Если это и так, то речь идет о каком-то извращенном понятии дружбы, и уж точно не о том, о котором мы читали у классиков.

На протяжении всего фильма мы видим беспомощность режиссера, идущего на поводу у вкусов толпы, насаждая стереотипы и смакуя насилие.  По всему видно, что это бездарная поделка, к тому же имеющая некоторый антисемитский подтекст, не достойная затраченного на просмотр времени.