уже пятый день отдыхаю, можно и что-то существенное сюда написать.
в афише почти месяц назад появился текст в рубрике как это делается про роман донны тартт щегол. это такой рассказ для несведущих о том, как у нас в россии делаются большие книги. текст показался мне интересным для разбора, и потому, что он появился именно в афише, и потому, что там много правды и глупостей, правдивых глупостей и глупой правды. попробуем разобраться.
текст получился производственной направленности. как это делается — можно было о стуле рассказать или там колбасе, но хипстерам это не интересно, для хипстера слесарь и мясник это что-то очень далекое, а колбаса и стулья появляются как бы сами собой, чего о них рассказывать. хипстеру нужна духовная сущность, вот афиша и подала москвичу товар, да не простой, а духовный — книгу, конечно, переводную, значительную, чтобы хипстера проняло.
вот хипстеру начинают рассказывать, как книга делается, все этапы расписывают. редактор издательства, редактор книги и переводчик не дураки, упускать возможность разрекламировать свою книгу не будут, готовы на все. журналистам же нужен яркий текст, больше слов, да душевности, все-таки о книге речь. поэтому издательские люди поставлены в такое положение, что вынуждены приукрашивать. не привирать, но словесно распространяться, чтобы процесс создания книги был похож не на обыкновенную работу, чем он собственно и является, а на нечто таинственное, с магией и волшебством.
процесс издания книги довольно скучен, зауряден, монотонен, в общем, чистая работа, как и все другие работы, никаких восторгов не вызывающая. для хипстерской аудитории процесс этот разукрасили, выставив себя в неловком свете. то есть книгу-то, конечный продукт, можно нахваливать и гордиться ей, разукрашивая, какая она прекрасная и как ее все должны прочитать, а процесс издания приукрашивать не нужно, в нем нет ничего такого, что бы стоило украшательства.
дальше начинается цирк и высокая драматургия.
«Анастасия — человек очень ответственный, и ей можно было заказывать перевод, у которого такие жесткие сроки, сдачу нельзя было сдвинуть на месяц или два, как это иногда бывает.» — тут редактор делает рекламу своему переводчику, одновременно ставит диагноз всей переводческой сфере в россии. переводчиков нормальных почти нет, все лентяи, срывают сроки, отлынивают от работы. правда, анастасию редактор нахваливает скорее как строителя, хорошо, мол, обои лепит, крышу тоже застелить можно доверить, все делает в срок.
«если перевод просто плохой, то хорошим ты его уже не сделаешь. Ты можешь убрать речевые ошибки, ужать длинноты, но все главное — ритм, нерв — это от переводчика, редактор мало что может исправить.» — опять признание: в печать часто уходят переводы, сделанные тяп-ляп, а деваться-то некуда, книгу надо выпускать. а вы еще спрашиваете, почему вокруг так много говнопереводов. вот вам редактор и ответил.
«Если ты видишь какие-то ошибки, лишнее «то», лишнее «своего» — правишь их прямо в тексте.» — ну да, хипстеру нужно все разжевать, а то может не понять.
«Иначе не уложишься в отпущенное тебе время — перевод, редактура и корректура над разными частями книгами в какой-то момент начинают происходить одновременно.» — в редакциях происходит бардак, все делается в спешке, в последнюю минуту. если у кого-то были вопросы, почему в книгах много ошибок, вот ответ.
«У нас все получилось: Настя слала мне все куски вовремя, последние главы пришли в середине июля, и мы все успели отредактировать и сдать на верстку» — обычное дело, сдать книгу в верстку, приходится расписывать как какое-то выдающееся событие. сдать книгу в печать это как запустить ракету в космос.
«Текст был засекречен — от меня потребовали подписать письмо о неразглашении.» — это действительно случается, ничего экстраординарного в этом нет, а хипстер подумает, что издание книги это что-то из серии о приключениях джеймса бонда.
«Примерно за полгода до выхода книги в Америке в России провели аукцион» — тоже стандартная практика, рукописи (потенциально громкие) покупают через аукционы, так и права на переводы тоже идут через аукционы.
«по договору нужно было одобрить выбор переводчиков у Донны Тартт. Каким образом она эту оценку проводила, мы не знаем, но посланные резюме переводчиков показались ей недостаточно убедительными.» — это интересный момент. такое случается нечасто, и дело тут скорее всего вот в чем. у самой тартт появилась звездная болезнь, а также не стоит забывать о западных издательствах и держателях прав. таким методом одобрения переводчика держатели прав просто прикрывают свои жопы. если книга провалится, читатель будет разочарован щеглом, тартт всегда может сказать: так это не я плохо пишу, это ваши переводчики плохо переводят. сами, мол, виноваты. что там тартт могла сообразить и как она выбирала переводчика, непонятно. много понтов, а хипстеру самое то: опять какая-то забавная штука в унылом издательском процессе.
«наши маститые переводчики с более чем убедительными резюме отказывались от «Щегла» просто потому, что в книге 40 авторских листов (один авторский лист — 24 машинописные страницы) — это страшный объем. Нынешняя жизнь совершенно не располагает к тому, чтобы подписаться на такую огромную работу, которая оплачивается, увы, очень скромно.» — еще одно признание. где маститые переводчики, спросит читатель? маститые переводчики не будут за 20 тысяч переводить роман полгода. на хера им это надо? маститый переводчик может рассказец на две страницы в глянец перевести за 50 тысяч. маститые или будут переводить в свое удовольствие годами или брать высокооплачиваемую халтуру. издателям приходиться выкручиваться.
«У нее было небольшое, но красивое резюме, которое она сопроводила таким невероятным письмом, что сердце Тартт дрогнуло» — дрогнуть там ничего не могло, если только банковский счет чуть вздрогнул, когда туда упала денюжка с продажи прав.
«у Анастасии с Донной завязалась переписка — что всегда очень помогает переводу» — тартт отрабатывала контракт, а переводчик занималась обычным делом. переводчик довольно часто переписывается с автором, особенно если переводит что-то такое, что близко его сердцу.
«Мы страшно торопились, чтобы выпустить роман как можно раньше и успеть сесть на хвост тому грандиозному успеху, который случился у него по всему миру.» — спешка это всегда бывает в издательствах, внимание стоит обратить на вторую половину предложения. был ли смысл в этой спешке? о каком культе тартт в россии может идти речь? о каком успехе в россии? здесь ее знает полтора человека, сама же афиша не придала внимания ей, когда впервые вышла по-русски тайная история. никакой успех на западе не поможет щеглу здесь. успех там не передается сюда. к тому же книга стоит 600-700 рублей, что уж точно не добавит этой книге покупателей.
«книга с этой птичкой, глядящей сквозь надорванную бумагу, уже очень многим запомнилась.» — очень сомнительно. сколько у нас тут народа следит за западной литературой? да наберется человек сто. к обложке я еще вернусь.
«Обложка появляется почти впритык к сдаче — раньше, увы, обычно не получается.» — здесь интересно. текст обрабатывают и подготавливают за год, что мешает работать с обложкой год? за год можно такую обложку сделать, ее захочется на стену повесить. но мы-то знаем, какие обложки у нас на книги лепят издатели.
«Мы делаем регулярные книжные обзоры для нашей внутренней службы реализации, чтобы они понимали, какую именно книгу им предстоит продавать, что и как о ней нужно рассказывать клиентам.» — в службе распространения, как водится, работают сплошь неграмотные люди, не умеющие читать. они только умеют слушать, что им говорят издатели, сами читать они не читают. только если записи вконтакте.
«дела с продажами бумажных книг сегодня устрашающе плохи. Просто катастрофически плохи» — все плохо, а издательство не закрывается. значит, еще не совсем все плохо. как когда-то писал в. владимирский, издателей все устраивает, иначе бы они все поменяли.
«я работаю в Condé Nast, в журнале Allure, и здесь все довольно строго: я прихожу на работу не позже 9.30 и ухожу не раньше 7 вечера» — это такое обращение к хипстеру. не все, мол, в парке горького сидеть.
«Мне пришлось выстроить строгий график и следовать ему, а это сложно — иногда хочется со временем посвободнее обращаться.» — и снова приходится приукрашивать свою работу. нет ничего карнавального в сидении на жопе целый вечер, уже отсидев на жопе на работе.
«Это очень сложный, огромный кусок, который нужно было сделать так, чтобы от него оставалось ощущение рыхлости и неровности.» — тут не в переводчики надо идти, а в арт-критики.
«Поэтому появлению глаголов типа «упороться» я бы не стала на вашем месте удивляться.» — слову упороться уже никто, по-моему, не удивляется. тем более хипстеры. а книга, как я понимаю, не на бабушек рассчитана.
«Для того чтобы хоть приблизительно понимать, о чем идет речь, мне пришлось засесть на форумах краснодеревщиков, выписать с «Амазона» подержанные книжки про стили американской мебели» — хипстер поражен: переводчик заказывает книги с амазоне для работы. вот если бы переводчик написала, что неделю торчала на мебельной фабрике, надышалась пыли, нанюхалась гари и пота, это бы о чем-то говорило. но хипстер и без того впечатлен.
все три интервью из текста показательны в том плане, что отображают общую картину нашего современного российского издательства. это мог быть материал о почти любой другой издаваемой переводной книге. изд-во corpus не лучше и не хуже других. афиша своим форматом вынудила издательских работников или говорить глупости, или приукрашивать свою работу, или же проговариваться о положении вещей в издательском бизнесе.
напоследок обратимся к обложке книги. российская обложка имитирует американскую. она почти такая же, но не совсем. в комментариях к заметке уже отметили, что обложка ужасная, станислав сказал то же самое. и спору нет, российский издатель испортил западную обложку, огрубив и упростив ее. ситуация тут такая. издатель только отчасти виноват в этом. наш издатель очень опаслив и боязлив. ему надо впаривать книгу продавцу, который диктует условия. а продавцу надо выставлять книгу на продажу в магазине, чтобы сразу было видно на обложке, как книга называется и кто автор. чтобы это прямо в глаза бросалось. книгопродавец держит читателя за быдло (а читатели, чего тут, в большинстве своем и есть было, как и издатели), и продавец считает, что если обложка будет хитрой, изобретательной, необычной, читатель не поймет. не поймет, не найдет ее и не купит. надо как можно проще и глупее. издатель идет на поводу, деваться ему некуда.
и вот издатель лепит ужасный новый слой на уже готовую американскую обложку, боясь, что читатель не разберет название среди других книг. так и получилось то, что получилось.
цитировать
свернуть ветку
