Лорка в переводах Н.Ю. Ванханен

-----------------------------------------------------

Ф.Г. Лорка


                             НОЧНАЯ ПЕСНЯ АНДАЛУЗСКИХ МОРЯКОВ

                             От Кадиса к Гибралтару
                             пути-дороги неплохи!
                             В морскую волну недаром
                             ронял я тяжкие вздохи.

                             Ай, девушка, ай, краса,
                             за Малагой паруса!

                             Из Кадиса путь к Севилье.
                             Тепло здесь рощам лимонным!
                             Они мой путь проследили
                             по вздохам неутаенным.

                             Аи, девушка, аи, краса,
                             за Малагой паруса!

                             Пока впереди Кармона,
                             ножей не пускают в дело,
                             но месяцем заостренным
                             изранено ветра тело.

                             Эй, парень, слушай меня:
                             уносят волны коня!

                             Соленый путь позади.
                             Любовь — я забыл ее.
                             Забытое мной найди —
                             отыщешь сердце мое.

                             Эй, парень, слушай меня:
                             уносят волны коня!

                             Мой Кадис, ни шагу вниз
                             моря за твоей спиной!
                             Севилья, к небу тянись
                             да бойся воды речной!

                             Ай, девушка, ай, краса!
                             Ай, парень, ай, паренек!
                             Немало путей-дорог,
                             полощутся паруса,
                             да берег насквозь продрог.


                         НА СМЕРТЬ ХОСЕ ДЕ СИРИА-И-ЭСКАЛАНТЕ

                         В чьем ты промелькнул прощальном взоре?
                         О, свеченье сумрака ночного!
                         Без тебя плывут по небу зори,
                         и с часами ветер спорит снова.

                         Над тобой кадит дурманом горя
                         куст жасмина пепельно-седого.
                         Человек и страсть! Memento mori.
                         Стань луной и сердцем небылого.

                         Стань лупой, и в теплую стремнину
                         с проблесками красноперых рыбок
                         яблоко твое я сам закину.

                         Ты же там, где воздух чист и зыбок,
                         позабудь печальную долину,
                         друг, дитя джокондовых улыбок.


                                   ***

                        Мои черты замрут осиротело
                        на мху сыром, не знающем о зное.
                        Меркурий ночи, зеркало сквозное,
                        чья пустота от слов не запотела.

                        Ручьем и хмелем было это тело,
                        теперь навек оставленное мною,
                        оно отныне станет тишиною
                        бесслезной, тишиною без предела.

                        Но даже привкус пламени былого
                        сменив на лепет голубиной стыни
                        и горький дрок, темнеющий сурово,

                        я опрокину прежние святыни,
                        и веткой в небе закачаюсь снова,
                        и разольюсь печалью в георгине.


                        УЛЕТАЮЩЕЙ МЕРСЕДЕС

                        Фиалка горней светозарной рани,
                        замерзшая над кручею вулкана,
                        ты — голос, что тревожит неустанно,
                        слепой и вездесущий — вне гортани.

                        Ты — снегопада близкого дыханье,
                        твои мечты — как белизна бурана.
                        Твое лицо — для нас живая рана,
                        а сердце — вольный голубок в тумане.

                        Лети же ввысь, не скованный погоней
                        напев зари, вступающий вначале,
                        пой, лилия, все горше и бездонней,

                        чтоб мы, склоняя головы, молчали,
                        и день и ночь струилась из ладоней
                        гирлянда нескончаемой печали.