А дайте-ка я еще вам расскажу про Тирни и его Симона. А то какие-то у цикла просто плачевные показатели читаемости! Речь сегодня пойдет о двух повестях цикла и двух фразах из двух крайне известных религиозных книг.
Семя Звездного бога
Книга повести: Книга пророка Амоса.
Фраза повести: Амос 5:25-26
Упомянутый отрывок канонического библейского текста до сих пор не имеет какого-то однозначного перевода ни на русский, ни на английский. Ни даже однозначного толкования по поводу того, что все-таки имелось в виду. В разных переводах поминаются и Сиккут (Саккут) как имя, и в значении "скиния" или "святилище" (молохово), и Молох-мелех (а так же в значении "царь", уже с Сиккутом, то есть, как "молох Сиккут" — "царь Сиккут"), и звезды так просто, и Каиван-Кийун-Кайаван как некое имя. Об этом можно писать целое увлекательное исследование (более того, они написаны и пишутся по сей день), но я его тут разводить не стану, потому что сказка вообще не про то, да и я тот еще исследователь древних текстов 
Тем не менее, порядку ради, вот вам несколько переводов хотя бы на русский:
цитата 1876 СинодальныйПриносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне в течение сорока лет, дом Израилев? Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя.
цитата 1993 WBTCИзраиль, ты сорок лет приносил Мне жертвы и приношения в пустыне. Но вы также носили и идолов: изваяния Сакуса, вашего царя, и Каивана. Вы сделали себе эту звезду для вашего бога, которого вы создали для себя!
цитата 2010 IBSПриносили ли вы Мне заклания и жертвы в течение сорока лет в пустыне, дом Израиля? Вы взяли с собой вашего царя, идола Сиккута, и Кийуна, вашего звездного бога, которых вы сделали для себя.
цитата 2015 КулаковыРазве приносили вы жертвы и дары Мне в те сорок лет хождения по пустыне, о чада дома Израилева? Вот и будете волочить за собой вашего царя-истукана Сиккута и звезду бога Кийуна – идолов ваших, которых сделали вы для себя.
цитата 2015 РБОРазве с жертвами и приношениями приходили вы, израильтяне, ко Мне, кочуя сорок лет по пустыне? Вместе с вашим царем Сиккутом и богом-звездой Кийюном, чьи изваяния вы сделали.
И-йееее.... 
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Тем не менее, полный набор мы имеем: царь Сиккут и звездный бог Кийюн присутствуют, а чего нам еще надо? Посему, расслабляемся и глядим, как Тирни делает свое фирменное "кручу-верчу", объединяя вместе лавкравтовщину, историю, мифологию реально существующую и выдуманную специально по случаю. Получаем некоего влиятельного римского жителя, по дурной случайности макнувшегося слишком глубоко в потусторонние темные таинства и подцепившего злобный дух посланника звездного Кийюна (он же Молох, он же Хастур), царя Сиккута, на манер межзвездного паразита. Долго ли, коротко ли — пришло время злобному Сиккуту открывать врата для своего господина. Все отвратительные ритуалы и человеческие жертвоприношения и соответствующего уровня угроза для всего живущего прилагаются. Все это происходит на фоне вполне реальных исторических событий — вознесения Луция Сеяна и устроенных им зачисток среди римской знати, а затем — падения Сеяна и устроенных Тиберием чисток среди его союзников, настоящих или предполагаемых.
Кто такой Молох, я полагаю, многие в курсе, хотя бы потому, что образ настолько попсовый трудно пропустить.
Страшная бяка, которой якобы приносили человеческие жертвы путем сжигания живьем. Было или не было такое на самом деле — чорт знает, но картинка уже прижилась. Тирни в этой неопределенности резвится на полную: раз Молох связан с огнем, значит, Кайюн связан с огнем. Сиккута затолкаем туда же, замешаем в это толстые намеки на Короля в желтом — и, как говорится, presto!
Если кто-то думает, что получится та еще каша, то погодите судить, сначала попробуйте.
Эту же тему, кстати, он продолжает в другой повести, "Столпы Мелькарта", приплетая еще одно древнее языческое божество и еще одно божество лавкравтовское: Мелькарта и Ка-Тугху. Но про них как-нибудь в другой раз.
Кто не в курсе, я — большой поклонник творчества Роберта Уильяма Чамберса, немного его перевожу или пишу про него, его работы и работы его продолжателей и почитателей что-нибудь эдакое. Если говорить о "каноне" в самом строгом смысле, то "Семя", конечно же, в него не вписывается. Но повесть хороша и сама по себе. И не только разной степени тонкости отсылками на Чамберса.
Интермедия про гностицизм
Кроме смешения добиблейской и лавкравтовской мифологии, в повести присутствует другая тема, которая присутствует в цикле постоянно: идеи гностицизма. Что неудивительно, раз главный герой у нас — один из столпов-основателей, так сказать. Не желая вдаваться слишком глубоко в это древнее и запутанное мистическое учение (запутанное и потому что древнее, и потому, разумеется, что никакое уважающее себя мистическое течение не может позволить себе быть простым и понятным), расскажу только коротенько об основных постулатах гностицизма, как я смогла их понять.
В первую очередь надо помнить, что гностицизм — религия дуалистическая, то есть, признающая существование двух практически равноценных божеств, "положительного" и "отрицательного". Оба являются творцами, но положительный творит мир духовный (или даже сам является этим миром), а отрицательный — Демиург — создает мир материальный, полный хаоса, несправедливости и страданий. В котором, собственно, и живем все мы, смертные человеки. Высшее божество имеет в материальном мире вовсе никакой власти, или его влияние крайне ограничено.
Согласно гностицизму "в общем", всем сущим до определенного момента была плерома, "божественная полнота", которая со временем разделилась внутри себя на парные (мужской-женский) эоны, которые были одновременно самостоятельными сущностями и частью единого целого. Все было бы отлично и прекрасно, но в какой-то момент женский эон София (разумеется, все зло в этом мире от баб, как известно!) отринулся от своей духовной половины, Телетос, в стремлении то ли познать изначальный эон Первоотца, то ли всю божественную полноту (что для нее как для части этой полноты было совершенно недостижимо), то ли покинуть плерому, то ли еще чего-то там. Короче, закончилось все это полнейшим разочарованием Софии, которое выразилось в рождении бесформенной Ахамот, которая в свою очередь породила Демиурга, который уже создал весь наш материальный, ужасный и хаотичный мир, заключив в него (по незнанию, необходимости или злому умыслу) духовную сущность Ахамот. Христос приходит в материальный мир посланником Первоотца, даруя Ахамот представление о плероме — благодаря этому ее частицы, заключенные в материальных оболочках, начинают стремиться к "спасению", то есть возврату в божественную полноту. В симонианстве — ответвлении гностицизма, созданном собственно Симоном-волхвом, земным воплощением Софии или Энойи становится Елена (в том числе так называемая "Троянская").
Фуф, основное осилили кое-как. 
Тирни, будучи самим собой, и тут прилагает творческое переосмысление всего подряд. Для начала он делает идею сотворения материального мира куда менее мрачной. Следуя в некоторой мере идеям симонианства, Тирни, фактически, говорит, что все богини языческого мира — Астарта, Иштар, Венера и пр. — являются воплощением изначальной женской сущности под разными именами и образами. И, да, София-Ахамот-Энойя была исторгнута из сияния Плеромы, и Демиург действительно создал для нее материальный мир, но, как раз за разом повторяют Ее воплощения, выходит так, будто сделано это было... для ее развлечения!
цитатаРаз за разом воплощаясь в физических телах, в разные эпохи, под разными именами, Энойя и Демиург вечно ищут друг друга, как две половинки единого целого. Но не всегда находят — на этом, собственно, строится основная драма, проходящая через весь цикл: Симон, одно из Его воплощений, находит свою Елену, но теряет ее и обречен долгие годы скитаться по известному ему миру в надежде обрести ее вновь. В это все влезают всякие злобные космические и иномирные сущности, которые желают захватить власть над землей, сожрать хотя бы одну из частичек изначальных Бога или Богини (почему-то, правда, в основном Богини), или просто порушить все нафиг.Что я всегда хочу получить от тебя? Мир, наполненный чудесами, приключениями и, да, даже опасностями!
Червь Ураку
Книга повести: Египетская книга мертвых.
Фраза повести: текст-обращение к богине Шестого Столпа.
Для тех, кто (как я) — серость безграмотная и оригинальных романов о Дюне не читал, кина не смотрел и в игру не играл, в предисловии сразу поясняется, что Ураку — это не что иное, как Арракис. Дальше по тексту, вполне очевидно, будут и "пыль червя", дающая дар провидения и делающая глазки пользователя синими, и все такое прочее. Чтобы не показалось скучно, Тирни добавляет сюда же Ламли и его "Роющих землю".
Ну а начались мои проблемы с "книги писца Ани". Не знаю уж, какое наваждение на меня нашло, но почему-то находились и тексты саркофагов, и тексты пирамид, и все что угодно прочее, но не самое очевидное — собственно, Папирус Ани.
Но в какой-то момент наваждение спало, текст я нашла, иии... Так как перевод с древнеегипетского, судя по всему, является скорее вопросом угадая, нежели технических знаний, вариантов перевода одного и того же отрывка можно встретить множество. В частности, на английском этот отрывок имеется по меньшей мере в двух вариантах:
цитата http://www.africa.upenn.edu/Books/Papyrus_Ani.htmlThe following shall be said when one cometh to the SIXTH PYLON. The Osiris the scribe Ani, whose word is truth, saith: "Lady of light, who roareth mightily, whose breadth cannot be comprehended. Her like hath not been found since the beginning. There are serpents over which are unknown. They were brought forth before the Still-Heart." The name of her Doorkeeper is Semati.
цитата http://www.masseiana.org/papyrus_of_ani.htmWORDS TO BE SPOKEN WHEN [ANI] COMETH UNTO THE SIXTH PYLON. Saith Osiris, the scribe Ani, triumphant: "Lo, the lady of light, the mighty one, to whom men cry aloud; man knoweth neither her breadth nor her height; there was never found her like from the beginning. There is a serpent thereover whose size is not known; it was born in the presence of the Still-Heart. The name of the doorkeeper is Semati."
То есть, имеем неразбериху не хуже, чем в с библейским отрывком. Ребята не могут даже договориться, то ли эта самая "дама" сама рычит громким голосом, то ли это к ней взывают громким голосом! (Да, если кто не в курсе и ленится почитать приведенные выше ссылки, то Книга Мертвых — это, фактически, такой путеводитель по потустороннему миру, со всеми читами, подсказками и описаниями местных обычаев, который изначально писался на стенах гробницы или даже самом гробу усопшего, затем стал самостоятельной книгой, которую подкладывали покойнику, чтобы он там после смерти разобрался, куда ему идти и что говорить, и, не дай боги, не заблудился бы.)
На русском самый адекватный перевод, пожалуй, звучит как
цитатаПроизносится при подходе к шестому пилону. Говорит Осирис писец Ани, правогласный: "О Владычица Света, Могучая, к которой люди взывают громко; не ведомы людям ни ее рост, ни размеры; никогда не было подобной ей с начала начал. На ней находится змея, чьи размеры не известны; она была рождена в присутствии Утомленного Сердцем. Имя хранителя дверей — Семати".
Still-Heart в некоторых местах английского перевода пишется как Still-Heart (Osiris). В русском переводе вообще оказывается то остановившимся сердцем, то утомленным, то вообще "сердцем покойного". Так или иначе, невозможно не вспомнить известный образ из все той же Книги Мертвых, где сердце (покойного, да) взвешивается против Истины, и если результат взвешивания богов не устраивает, покойничек, понятное дело, отправляется на прокорм какой-то там местной монстрятине (зверьку, в конце концов, тоже кушать надо!).
В свете сюжета повести, наверное, имеет смысл обратить внимание на помянутую во всех вариантах змею "неизвестного размера" — в контексте произведения фраза обретает особое значение (у нас же тут отсылки к Дюне, как-никак!). Но Тирни по-своему использует практически каждое слово из этой неясной фразы, а также из некоторые идеи Книги мертвых в целом: упомянутые "столпы", меж которых должна странствовать душа умершего, становятся искаженным многими веками воспоминанием о стигийских храмах; "замершее сердце" превращается в Shai-urt-ab, "судьбу, от которой застывает сердце", связывающее Арракис и "роющих" Ламли. И так далее.
В целом, впрочем, "Червь", оставляет ощущение чего-то куда менее страшного, практически даже камерного, несмотря на не менее космические отсылки, чем имеются "Звездном боге". Возможно, потому, что обещанное уничтожение всего живого отложено так далеко в будущее, что его трудно воспринимать как реальную угрозу, а "искушение", которое хранительница Шестого Столпа предоставляет Симону, очень трудно воспринимать как серьезную угрозу его глубочайшей помешанности.
Окей, вот и закончен очередной выпуск переводческих метаний, в котором мы (не всегда) плавно проползли от Молоха к Арракису и от мистицизма иудейского до египетского. Если кто-то осилил все это целиком и хочет задать вопросы (или выразить сомнения в адекватности перевода/интерпретации/автора заметки) — добро пожаловать в комментарии. Я обожаю комментарии!