Петрович прочитал вторую группу и вот что он имеет сказать.
2. Жёлтая
Люди и их драконы
Да, отмечает Петрович, а потом драконы вырастут и схарчат всех людей. Притом те их даже не заметят.
Звёзды падали
«Падаль – это главный герой?» — спрашивает Петрович. И сам себе отвечает что-то про борьбу Дона Кихота с банками варенья в погребе.
Идеальная Девушка
Петрович заметил, что таким вот образом в конце люди остаются у разбитого корыта и со старой бабой ягой. А идеальная девушка – это та, которая варит борщ и не ворчит, когда ты с похмелья, а лечит бульоном и добрым словом. К такой хочется возвращаться. Но до этого надо дорасти, вот что.
Происхождение видов в электронную эпоху
Петрович поржал и скрутил автору фигу.
Хищник прежнего мира
Петрович рассказал историю про крыс из очистных сооружений НЗХК. Потом, конечно, признался, что байка.
И был первый…
«А вот этот не стал предлагать рюмку чая, — глубокомысленно заметил Петрович. – Всё-таки, гостеприимство – это сила».
Витикультура
Петрович крякнул, помидорчиком заел.
«Знаешь, — сказал он мне, — я, когда читал про виноградарство, как-то иначе себе его представлял».
Колонист
«Вы, главное, метеоритную культуру к торту не подмешивайте, — заметил героям Петрович, — а то будете маяться… метеоризмом».
Неверное решение
Петрович сказал, что ничего не понял, но чует подвох. Не надо было этому парню лезть в другое измерение: наверняка того, первого, пытают паяльником. И рассказал по этому поводу историю из середины девяностых.
Диалог
«А вот я как-то на дачу купил у птицекомбината списанных кур-несушек. Так, несколько штук: думал, откормлю – и в суп. Так они как увидели траву – счастливы были до изнеможения. Бегали по огороду, как бешеные, отъедались. А потом нестись начали. Понимаешь? Старые списанные куры, им подыхать пора – а они несутся, как молодые. Яйца некуда было девать – продавал соседям задёшево, сам жрал свежие каждый день. И куры не в обиде. Вот, — вздохнул он, — пингвинов бы сюда: жалко же их!»
Скиталец
«И что?» — недоумённо спрашивает Петрович.
Трибунал
Петрович поморщился и ничего не сказал.
Первый 2208 год
«А интересно, куда приведёт луч телепорта этого космонавта, — спросил Петрович, — на планету или в открытый космос в одних подштанниках? Там же фиг рассчитаешь на таких расстояниях. Или они лучом весь корабль отправляют? Как это всё технически?»
Я пододвинул ему селёдку.
Отщепенец
«А вот интересно, — задумался Петрович, — что бы было, если бы ожил разводной ключ? Вроде же тоже инструмент? И где границы сложности, до которой вещи не оживают? А то вот оживёт какой-нибудь унитаз, и как в него потом, в живого… а?»
Истина
«Потому что истина – в вине!» — отвечает Петрович герою этого рассказа. И поднимает рюмку в его честь.
Ляг и умри
«Если бы следовали таким советам, — кипятится Петрович, — то легли бы уже и умерли!»
И ведь не поспоришь.
Первый по дороге в никуда
Петрович посмеялся и рассказал шутку про измерение непарных носков.
Эффект Доплера для окраски углов ринга
Петрович заявил, что драк без правил не бывает, потому что если мы говорим, что вот эта драка – без правил, то этим мы устанавливаем правило. Я сразу подгрузился.
Актриса
Петрович возмущается: ну не знает же этот записанный на компьютер дед, какой актрисой хочет стать его внучка! Вдруг какой-нибудь Сашей Грей?
Эврика!
Петрович вспомнил книгу Курта Воннегута-младшего про то, как один учёный придумал вещество, делающее воду льдом при комнатной температуре, по заказу военных, желавших избавиться от дорожной грязи. Тоже, говорит, не успели воспользоваться.
Причина
Петрович намекает, что, помимо демонов, на почте есть ещё и чёрная дыра, в которой исчезают посылки. А вообще, сказал он, самое страшное на почте – это те клиенты, которым хватает ума отправить посылкой что-нибудь типа свежей икры или рыбы, или домашних солений в хрупких стеклянных банках. Вот уж где нечистая сила!
Не чокаясь
Петрович сказал, что у него в бригаде один давеча так же ныл, но он дал тому по шее и отправил протрезвляться и работать.
Выживший
«Фу ты какая гадость!» — поморщился Петрович и рассказал про тёщу, которая постоянно жрёт непрожаренную речную рыбу, а потом минимум раз в год травит описторхов.
Человеческий фактор
Петрович вспомнил старый анекдот про мужиков на лесоповале и новую японскую пилу.
Нападение из глубин
Петрович вспомнил, как на центральной улице города внезапно появился провал и дал оттуда мощным фонтаном на несколько метров. Теплоцентраль испытывали.
Ресторан «Первый»
«Ага, ломятся такие по утрам на дорогах, и всё стараются вперёд вбежать. А смысл? Как бы быстро ты не ехал, до тебя по этой же дороге прошли миллионы!» — философствует Петрович.
Голодные до знаний
Петрович критикует фильмы и книги про зомби. «Ни одной хорошей не встречал на эту тему, кроме Лукьяненко!»
А книгу Лукьяненко он не то чтобы считает хорошей, а просто не читал.
Персик
Петрович вспоминает соседей по даче, у которых есть животина по кличке Барсик. Такая мелкая перекормленная псина равномерно-рыжего цвета и с поросячьим хвостом. Перепутали собаку с кошкой, говорит.
Почему всегда красный?
Петрович не знает, почему красный. Петрович не в курсе.
Детство биолога
Петрович вставил свои десять копеек, пояснив, что крокодилы – тупые и ни фига не приручаются.
Инженер-конструктор
Петрович хихикнул и согласился, что все мы слеплены на троечку. А иные и с минусом.
Первый год нового тысячелетия
Петрович удивляется: ну вот как-то же дожили до 3000 года? А тут всем внезапно резко поплохело – и об стену с обрыва, как киты.
Предубеждение
«А вот это – белочка», — со знанием дела заявил Петрович.
Папина гордость
Петрович вспоминает какой-то рассказ про «сожгу всех в пламени моей ненависти»: тоже, говорит, кто-то из ваших писал, идея прямо вот похожая.
Рай не для всех
Петрович отнёсся со скептицизмом к идее того, что рай находится в генах. «Хотел бы я посмотреть, — заявил он, — как его оттуда будут выковыривать».
Инцидент на “Rigel B”
«Ага… Книги они читали. Ужас какой, человека напугали, и он их давай жечь-топить. А в интернет они типа не могли зайти», — с ухмылкой заметил Петрович.
Сестрички
«И что тут фантастического?» — удивляется Петрович и задвигает мужскошовинистскую речугу.
Чтобы что-то получить...
«Моральный выбор – это хорошо, — рассуждает Петрович, — но в реальной жизни вопрос так не встаёт. Вот выбирать между одной жизнью и другой – это да, а если так… Ну вот на хрен мне эта книга? Что, на ней свет клином сошёлся? Да если подумать, её можно и потом как-нибудь написать, без спешки… А, он же умирает. Ну тогда тем более она ему на фиг не нужна. С собой в могилу ничего не заберёшь, а вот дочь будет не просто помнить, а ещё и внуков родит, вот и сохранится человек в своих потомках».
Возле койки
Петрович замечает, что про кенгуру было бы веселее.
По траве босиком
Петрович, зная любовь писателей к иносказаниям, предположил, что так вот автор описал процесс оплодотворения яйцеклетки сперматозоидами.
Провал
Петрович предположил, что мужик из рассказа просто издевается над экспериментаторами.
День
Петрович ругает героя за непоследовательность: то он умирать собрался, то к каким-то пирамидам пошёл. Судя по тому, что рассказ закончился, бедняга всё-таки помер.
Чужие против Мойдодыра
Петрович посмеялся, но заметил, что правильно – Мойдодыр против чужих. Но он всего лишь сантехник и потому советов давать не будет.
Могущественный враг
Петрович заметил, что такую штуку он читал у Стругацких. Потом воин проснётся и окажется в Советском Союзе.
Попав в собственный капкан
Петрович говорит, что, конечно, в древние времена нравы были проще. Это сейчас бабу надо водить по ресторанам, покупать ей цветы и подарки, чтобы она отнеслась к мужчине благосклонно, а тогда всё было проще: мужик красивый, сильный, живой – о, пойдём в пещеру.
Время урожая
Петрович посетовал, что в прошлом году колорадский жук поел всю картошку.
Кольца для героев
Петрович заявил, что на самом деле всё было не так.