Обещала рассказать об отношениях отца с одним видным «рериховцем».
История произошла в 1965 г. В 1960-м отец познакомился с Юрием Рерихом в Москве. Они общались недолго, ибо в том же году Ю.Н. умер, но отец начал переписываться с московским, а потом и с прибалтийским рериховскими обществами. И, в общем, отношения складывались более чем удачно. Отец начал читать Агни-Йогу, несколько раз ездил на Алтай, в идеях Живой Этики он нашел несколько идей, близких ему (использовал в романе «Дети Беспредельности»)...
В 1965 году у отца созрела мысль написать повесть о семье Рерихов, и естественно, ему нужны были материалы кроме книг Живой Этики. Таким образом, отца направили к некоему П.Ф. Беликову. Это личность очень известная в рериховских кругах, один из первых исследователей жизни и творчества Рерихов, он знал лично и старшее поколение, и много общался с С.Н., в частности, он был всегда его сопровождающим, если С.Н. приезжал в Союз. И, по сути, вся литература, которая была на русском языке, все материалы, дневники и пр. – у Беликова были.
Итак, отца направили к П.Ф. На то время отец уже получил разрешение от С.Н писать книгу о Рерихах, и Святослав знал, что это будет художественная повесть с элементами фантастики. Единственное условие, которое С.Н. выдвинул, — это просмотреть рукопись, на что отец, естественно, согласился.
Сначала все было хорошо. Беликов снабдил отца материалами, он начал работу. Повесть называлась «Стрела Майтрейи». Но в ткань повествования, в прямую речь отец вплел выдержки из дневников и писем Рерихов (в предисловии к книге указывалось, что при написании использованы документальные материалы). И Беликова по какой-то причине это взбесило. Второй момент, который взбесил его еще больше, — что отец писал книгу от первого имени. В общем, правоверный рериховец разошелся не на шутку и начал подписную кампанию с целью запрета публикации этой книги. Мотивация: о Н.К. следует писать серьезные монографии и биографические исследования, а не фантастические книжки, тем более от первого имени. Но тут С.Н. тоже забраковал рукопись (то ли ему не понравился стиль, то ли Беликов его уговорил, я уже не знаю, но рукопись в издательство не ушла). В общем, история как история, — наверное, у многих писателей она случалась, и отец сам не придал бы этому особого значения.
Но история имела продолжение.
В «Радуге» вышла повесть отца «Подвиг Вайвасваты», на которую в «Литературке» напечатали фельетон. Беликов тут же добавил свои «пять копеек». И написал отцу письмо, в котором также разгромил эту вещь, но с других позиций, обвинив отца в плагиате и присвоении себе идей Тайной Доктрины и пр. эзотерических текстов, которые отец использовал при написании «П.В.». Естественно, этого отец не потерпел… В результате два умных человека обменялись любезностями, а у отца начались другие проблемы, и он забыл и о Беликове, и о недописанной повести о Рерихах…
Но не забыл Беликов. Он начал писать письма третьим лицам, в которых рассказывал историю, случившуюся между ним и Бердником, не жалея красок и оттенков. Что показательно, я не знала, что отец был знаком с Беликовым, пока после его смерти не начала разбирать переписку. Там я наткнулась на письма Беликова к отцу – с первого до последнего, и так частично узнала эту историю.
А в прошлом году Московское общество Рерихов издало переписку Беликова. И там я узнала все эти факты поливания грязью, обращение к третьим лицам, предупреждение всех знакомых о том, что не нужно с Бердником общаться и вообще упоминание об отце в самых хамских выражениях.
Самый показательный момент: в сборнике письма о Берднике есть, а вот писем самого Бердника – нет. То ли П.Ф. их уничтожил, то ли составители сборника сознательно их не включили, и тогда все предстает в другом свете. Когда я была в Москве, многие «рериховцы» требовали от меня комментариев по эту поводу. Я им ответила, что считала нужным, прибавив, что у меня хранятся письма Беликова к отцу, а также черновики некоторых писем отца к Беликову, так что я могу свои выводы подкрепить.
А они таковы.
1. Этот человек очень боялся, чтобы кто-нибудь не занял его исключительное место возле С.Н. А в личности отца он увидел такую угрозу.
2. Через два года после эпопеи с книгой отца П.Ф. Беликов сам выпустил книгу «Н. Рерих: Опыт духовной биографии», так что и в этом отношении все понятно.
3. Писание писем различным общим знакомым говорит о малодушии и низменности, а если он при этом уничтожил письма отца – о склонности к фальсификациям.
4. Но поскольку и П.Ф.Б., и отец уже там, где рассудят всех, — я не держу зла. Но если меня начнут этой историей шпынять – материалы у меня сохранились, и возможно, я использую их в своей книге, ибо у отца неизданного осталось немного (несколько рукописей изъяло КГБ в период первых обысков), и «Стрела Майтрейи» — одна из них. Печатать эту вещь не стоит, ибо она не дописана, но это просто интересная страничка творческой биографии отца…
***
Мирослава Бердник: В данном случае я полностью согласна с сестрой, она рассказала эту историю почти исчерпывающе. Со С.Н у отца остались прекрасные отношения, они встречались после этого, в т.ч. уже в конце 80-х, я тоже бывала в доме Рерихов в Москве и меня прекрасно принимали.
"Третье лицо", подключившееся к травле отца совместно с Беликовым, директор Нью-Йоркского музея Рериха — Сара Фосдик. Переписка с ней, когда она начинала любезно и восхитительно, а потом под влиянием Беликова, который, как справедливо указала сестра, боялся конкуренции, тоже сохранились.
Экополисы — научно-университетские центры на Алтае,, которые предлагал создавать отец и о которых он писал в обращении к Хрущеву в работе под названием "Час последний", и о которых дал прекрасный отзыв соратник Ленина — старый большевик Петров, с которым отец встречался в Кремле, никакого отношения в рериховцам не имеет, просто, как я впервые прочитала у вас в комментариях, тоже стало элементом травли
"Грабители душ" — киносценарий, который должен был взять "Мосфильм" — о настоящем коммунисте (которого по навету посадили в тюрьму, и который выйдя, хотел восстанавливать справедливость) и который потом по какой-то причине забраковали, теперь вижу — по какой — по доносу.