20/20 — по американской системе оценки зрения означает "идеальное". Пожалуй, к 2020 году мы уже идеально поняли, чего ждет от нас читатель и покупатель, а также что мы можем и чего не можем.
Хвастаться книгами нет смысла — они все в библиографии, да и на полках у многих уже стоят.
Жаловаться тем более не на что: если мы можем издать в год 50-60 книг, а та же "Азбука" издает столько же в месяц — так ведь книги-то разные. Если бы это правило выдерживали на рынке остальные — масса проблем бы исчезла. Но о таком мечтаешь разве что в новогоднюю ночь.
В будущем году мы планируем существенно увеличить издание переводов с немецкого, прежде всего фантастической прозы немецких экспрессионистов. Поэтому в качестве подарка нашим читателям размещаю один из поздних рассказов Густава Майринка, вроде бы раньше не переводившийся. Хотя кто его знает, мы все равно в рамках собрания сочиений будем переделывать почти всё.
.
Густав Майринк
Город тайн
.
В древние времена, задолго до правления княгини Либуше, которая, согласно легенде, около 700 года основала Прагу, сюда пришли семь странствующих монахов из Внутренней Азии, сердца мира, и на левом берегу Влтавы, на той самой скале, где в наши дни возвышается пражская крепость Градчаны, с неведомой целью посеяли – как и в других частях света – рис. Так повествует богемская сага. Народное же предание гласит, что это был не рис, а карликовый можжевельник, фантастической формы куст, растущий почти параллельно земле, будто над ним вечно проносится недоступный нашим органам чувств потусторонний ураган: наверное, именно по этой причине в былые времена говорили, что в тех местах, где эти растения приживаются, из недр земли начинают время от времени вырываться гибельные смерчи великих войн.
Как я узнал намного позже, легенда о семи странствующих монахах странным образом связана с индийским городом Аллахабад. Оказывается, у него есть второе имя: Праяг! – и на местном языке оно означает то же самое, что и на чешском: «порог».
Я не знаю другого такого города, как Прага, – в котором живешь и вместе с которым ветшаешь душой, – где что-то странное и колдовское так сильно тянуло бы тебя разыскивать необычные места из его прошлого. Будто мертвые призывают нас, живых, побывать там, где они когда-то жили, чтобы нашептать: Прага не напрасно носит свое имя – она действительно является порогом между двумя мирами, который здесь намного ýже, чем в других местах. И ты идешь туда, как по принуждению, не слышишь и не видишь в тех местах ничего такого, чего не знал бы раньше, но теперь уже новое чувство, – которое не забудешь никогда, до самой смерти, – охватывает тебя и несет обратно домой – это странное ощущение, что ты каким-то образом переступил через порог.
Однажды, примерно 40 лет назад, я сидел за партией в шахматы в каком-то кафе, – и вдруг меня снова, как это уже часто бывало, нащупала знакомая невидимая рука и неодолимо повлекла на противоположный берег Влтавы, в старый квартал Мала-Страна, словно там меня ждало необыкновенное приключение. Я точно знал, что ничего необычного со мной случиться не может, и, тем не менее, едва дождался окончания партии. Сначала, словно призрачные очертания настоящего, – так мало они сочетались с дыханием волшебного города, – мимо моих глаз проплыли картины повседневной жизни; потом они сменились прекрасными дворцами, на роскошных резных воротах которых еще можно было кое-где различить начерченные мелом объявления: что вот де у привратника можно купить дешевого красного мельницкого вина из княжеских запасов; дальше потянулись бесконечные сады, отгороженные от улицы крошащейся каменной стеной, в которую местами были врезаны позолоченные решетки. Наконец, вдали, посреди заброшенного парка, показалась Далиборка, древняя Голодная башня. Я не знаю, кто меня в нее ведет – наверное, старик с деревянной ногой. Монотонным голосом он рассказывает о том, что я уже много раз слышал: «Здесь, в этом мрачном помещении шириной два метра, сидел в заточении рыцарь Далибор, пока ему не отрубили голову. Кривым железным гвоздем он долгое время выцарапывал глубокий лаз в стене толщиной в несколько десятков локтей, чтобы сбежать. Оставалось прорыть еще около фута, но тут его раскрыли и отвели на эшафот. А здесь, – старик ведет меня в круглое помещение, в середине которого черная дыра, словно зев земли, поглощает мерцающий свет зарешеченных фонарей, – здесь наверху, сударь, сидели пленники, приговоренные к голодной смерти. Говорят, что последней узницей была графиня Заградка, обвиненная в отравлении собственного сына. Позже выяснилось: на преступление она решилась из-за того, что сын вступил в дьявольскую еретическую секту под названием «Азиатские братья». После смерти графини по ее несчастной душе отслужили мессу в соборе напротив, оставив Далиборку затворенной на вечные времена».
Я едва слышу, что говорит гид; только слова «азиатские братья» эхом отзываются у меня в ушах. «Настоящее вечно и скрывает в своем чреве все тайны; тот, кого мучают вопросы о прошлом и будущем, может в любое время найти на них ответы в событиях настоящего, – нужно лишь правильно задать вопрос и передать его через порог жизни на ту сторону». Эти слова приходят мне на ум неожиданно и я вспоминаю, что прочитал их в одной старой каббалистической книге. Невольно я склоняюсь над черной дырой перед моими ногами, охваченный предчувствием, что там внизу убийца мертвой графини знает ответ на мой едва заданный вопрос; но я слышу только монотонный голос экскурсовода позади меня. Я хочу спросить старика, не знает ли он что-нибудь еще об азиатских братьях. Но тот со страхом смотрит на мои губы, и я наконец догадываюсь: он совершенно глух и не может понять, что мне от него нужно. Я бреду обратно в Новый город, в свою квартиру. Служанка открывает дверь и сообщает, что меня уже несколько минут ожидает с важным делом какой-то господин. Я прохожу в комнату и вижу бедно одетого мужчину лет 50-ти, с неуверенным, испуганным взглядом душевнобольного. Он вскакивает и в качестве извинения за свое присутствие протягивает мне запачканную визитную карточку, одновременно представляясь. Мне кажется, что я ослышался, когда он бормочет «Заградка», добавляя при этом неразборчивое имя. «Странно, как глубоко это слово из Далиборки въелось в мой мозг!» – говорю я себе и бросаю взгляд на карточку: верно, там написано «Заградка», а под фамилией: «Коммивояжер фабрики по производству белья «Белая вода» в Богемии»! Мужчина выливает на меня поток бессмысленных фраз. Я жду, что он предложит купить какие-нибудь товары. Ничего подобного не происходит. Кажется, он совершенно забыл о цели своего визита. Вместо этого он пространно и подробно рассказывает, как несколько лет назад посетил «Каттун в Индии» и там случайно, исключительно по деловым соображениям, вступил в древний орден, называемый «Сат-Бхай», который в незапамятные времена отправил семерых своих братьев в странствие, наказав, чтобы они повсюду на Западе основывали поселения, каждое из которых по неизвестной причине всегда получало имя «Порог». Я спрашиваю, остались ли где-нибудь члены этого ордена в наше время. Господин Заградка отвечает «да» и, долго роясь в воспоминаниях, наконец сбивчиво сообщает мне несколько адресов в Англии и в индийской Ориссе. «Преследует ли орден какие-то определенные цели?» – спрашиваю я. Он пожимает плечами: говорят, что, вступая в орден, новый «брат» переступает «через порог»; чтó под этим подразумевается, он не знает, или забыл. Гость вытирает пот со лба, растерянно улыбается и бормочет: «Простите, моя память очень пострадала… там».
Он еще какое-то время несет всякую чушь, потом вдруг замолкает, глядя на часы, и спешит к выходу. От продажи белья или чего-то там еще он воздержался. Если бы позже я не сталкивался с ним неоднократно на улице, – кто знает, возможно, и уверился бы в том, что все это мне приснилось. Когда же я стал расспрашивать людей, мне рассказали, что бедняга не дружит с головой, что он пьяница и воображает себя потомком легендарной графини Заградки, обреченной на голодную смерть в Далиборке.
Когда я сделал запросы по адресам в Англии и Ориссе, то узнал, что сведения сумасшедшего коммивояжера правдивы. В этих странах до сих пор существует орден, называемый «Сат-Бхай» или «Зикка», а в Праге еще в 1760-м году действовала ложа этого ордена, последним великим мастером которой считается граф Шпорк. Его пражская резиденция располагалась в здании, на месте которого сейчас находится главпочтамт. Членами ложи в свое время были Кола ди Риенцо и Петрарка. В старых документах ордена упоминается и имя графа Заградки.
Как-то я шел по Опатовицкому переулку и увидел над парадным входом в досточтимый Приматорский дом высеченный из камня герб Сат-Бхая, Азиатских братьев. Над ним почему-то красовалась папская тиара. Выяснится ли когда-нибудь, в чем тут дело?
.
1929
.
Перевод К. Кривоноса
цитировать
свернуть ветку
