Они сидели на лавочке и так весело, так озорно уплетали мороженое. Ну прямо девчонки!
К черту, что опоздаю на репортаж, подумала я и начала разговор.
Антонине Михайловне Хорошевской ( справа) девяносто, а Марии Петровне Гришаниной — 86. Одна всю жизнь проработала на шелкокомбинате, делала крепдешин, а вторая на швейной фабрике.
— Как надо жить, чтобы в девяносто смеяться и радоваться мороженому? Работать! И ничего не бояться, — со смехом говорит Антонина Михайловна.
— Сядешь и поймешь, что всё болит. А начнешь двигаться и трудиться, так и ничего, — подметит она, а подруга кивнет в знак согласия.
Скажут и о войне пару слов. Самое отчетливое, что помнят — это похоронки. Когда приходила кому-то, плакал весь двор.
— Что помню, помню...помню, что и мы — дети- Гитлера проклинали. Что в первый день войны тоже все плакали, хотя и не понимали, что это такое — война. Но мы пережили её и не дай Бог, чтобы она повторилась.
Лето, жара за тридцать...улыбки и смех. Когда что-то такое напишется и опубликуется в газете, понесу её и сброшу в ящик дома, что на Каширина. Обещали ждать. =) И радостно, что одной улыбкой на одно такое приятное ожидание будет больше. И у меня тоже.
P/S: Отнесла. Оказалось, что Антонина Михайловна живет на пятом этаже, разумеется в доме без лифта. И сравнительно далеко от той лавочки. Восхитилась ими еще сильнее. Статью в газете они одобрили. А особенно первую полосу, которую украсили этой фотографией. "Какие мы тут красивые", — сказала Антонина Михайловна и разулыбалась.