СЕРЕБРЯНОЕ И ЧЁРНОЕ
Я терзался, проснуться пытаясь, –
сон хватал и тащил назад,
и, безумьем моим изнутри прорастая,
те слова всё больше болят.
Мой язык и коряв, и туманен —
не шепчу, а плачу во сне, —
и болят те слова, изнутри меня раня,
и от них ещё хуже мне.
И всё больше безумья и крика,
сердце вязнет в тенётах смут,
лишь слова эти льются и гневно, и дико,
и во мне как колокол бьют.
Может, скоро, дремотой охвачен
и не слыша шагов твоих,
словно в гроб серебряно-чёрный, упрячу
я тебя в сумасшедший стих.
НОЧЬЮ
Горестной ночью даже светильни
плачут, слезятся газом обильно;
там, над домами, как над гробами, –
мертвые сами – плачут над нами.
Ты же, поэзия, в горе великом
ночью зовёшь нас плачем и криком:
горькие речи – чёрные плиты —
давят, кровавят терном увитых.
Так приходи же чудно и смело,
чтобы сердца нам вырвать из тела,
чёрных просторов дай покрывало,
чтоб твоё пламя нас не терзало.
БЕСЫ
Ночью кричу я, окно разбиваю –
кровь из порезов рекой потекла...
Слева и справа меня окружают
хитрые бесы, исчадия зла.
В мраке – сиянье зелёного круга,
улицы мчатся слепою волной,
движутся бесы фонарные цугом,
пламенем синим струятся за мной.
Кровь со слезами мне взор застилают;
бесы хохочут, оскалив клыки,
в спину рога мне с размаху вбивают,
топчут надежду и рвут на куски.
Бесы земные мне роют могилу,
звёздные бесы пророчат беду.
Пусть посинею, потрачу все силы —
вырвусь. И в ноги к тебе упаду.
Глаза
Белоцветную ветку мая,
словно стяг, подниму над собой!
И глаза мои радость узнают –
взлетят в небосвод голубой!
Тёплым шумом, ветрами хмельными
будет пронизан простор!
Будет небо, как женское имя,
Как очей её горестный взор.
Небо тяжкой тоской раздавит,
будет в мае октябрьский закат,
а глаза – припомнить заставят,
глянут сладко – и вновь победят.
Для меня спасенья не видно,
боль в словах — исцелить нельзя...
Как собаки верны, беззащитны,
ко гневу прильнут глаза.
На реке
Конец дороги всё ближе,
за днём убегает день,
текут к окончанью срока
волны и времена.
Как в негативе, вижу
вместо сиянья тень,
когда я пою одиноко
на зыбком борту челна.
Сокроется всё от взора,
затянется пеленой,
не буду спорить с рекою –
сяду и руки скрещу,
и сердце отвыкнет скоро
от радости всякой земной,
смерть явится, тронет рукою —
внимания не обращу.
(перевод — С.Шоргин)
цитировать
свернуть ветку
