Тема «Любимая поэзия»

Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другая литература» > Тема «Любимая поэзия»

Любимая поэзия

Страницы: 1 2 3...59 60 61 62 63...277 278 279 🔍 поиск написать сообщение

автор

сообщение

гранд-мастер

5 мая 2007 г. 22:10

цитировать |

Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).

сообщение модератора
Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ

–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять..

философ

20 апреля 2010 г. 12:43

цитировать | [ ]

А.Големба

* * *

В дебрях фразы, немых и кромешных
в пущах слов, обретенных в бою,
переводчик, как дрозд-пересмешник,
канитель затевает свою.

Он выводит из плена фонемы,
их влечет сквозь леса торжества,
и уже не темны и не немы
получившие голос слова.

Переводческой музе поверьте,
ведь она прямодушно-честна,
и наречья спасает от смерти,
пробуждает от вечного сна,

Вьется время, как лист шелестящий,
храбрость борется с духами зла;
по ресницам красавицы спящей
золотая слеза проползла!

новичок

20 апреля 2010 г. 14:51

цитировать | [ ]

Одностишия Ирины Селищевой
:-D

классика:

Никак не вспомню чудное мгновенье!..

Мой дядя тоже честный! Но не правил…

Спиной к спине спины не увидать…

Люблю я Пушкина! Но… странною любовью…

Мы рождены… А дальше – как придётся…

Товарищ, верь! А то никто не верит…

Прилягу с Вами. Чуть подвиньтесь. Анна.

“Кто виноват… Что делать …” – Сколько платят?!

Что в имени моем? пиши мобильный.

Постой-ка, дядя, я – не даром…

взяла отсюда: Одностишия.ru
http://odnostishia.ru/tag/odnostishiya-ir...

миротворец

29 апреля 2010 г. 15:35

цитировать | [ ]

А.Вертинский

***
Я всегда был за тех, кому горше и хуже,
Я всегда был для тех, кому жить тяжело.
А искусство мое, как мороз, даже лужи
Превращало порой в голубое стекло.

Я любил и люблю этот бренный и тленный.
Равнодушный, уже остывающий мир,
И сады голубые кудрявой вселенной,
И в высоких надзвездиях синий эфир.

Трубочист, перепачканный черною сажей.
Землекоп, из горы добывающий мел.
Жил я странною жизнью моих персонажей,
Только собственной жизнью пожить не успел.

И, меняя легко свои роли и гримы.
Растворяясь в печали и жизни чужой,
Я свою — проиграл, но зато Серафимы
В смертный час прилетят за моею душой!

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

6 мая 2010 г. 12:23

цитировать | [ ]

Я.ВРХЛИЦКИЙ

ДУШНОЙ НОЧЬЮ

Земля под тяжкой пеленою.
Полны поля жары и зноя.
И звездам тьма глаза закрыла
Ночь дышит горячо и томно.
Тишь. Лишь у леса монотонно
Вопят лягушки что есть силы.

Земли давно бескровно тело.
Но вдруг меж крон зашелестело.
И шум источников забытых
Как растревоженная лава.
И искры сыплются на травы,
Касаясь уст земли раскрытых.

В сиренях, под стеною старой,
Сонм бабочек разбился в пары,
И мухи средь пасленов тоже…
И листья вялые бурьяна
Во мгле к земле склонились странно,
Лежат, на спящих жаб похожи

Когда весь мир объят тоскою -
И человеку нет покоя:
Ему все думается, мнится,
И страсти, как шипы, терзают
Вскипает кровь. Сон – исчезает,
Покинув душу и ресницы

Все — в бесконечном жарком бденьи.
Лишь поцелуев наслажденье,
И руку ищешь торопливо
Той девы, что в дали небесной,
Где гром и блеск очей чудесный
Лик подняла меж темных ливней.

(Перевод — И.Полякова)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

гранд-мастер

6 мая 2010 г. 19:17

цитировать | [ ]

Эварист Парни
1824 год

<PROSERPINE>

ПРОЗЕРПИНА

Плещут волны Флегетона,
Своды Тартара дрожат;
Быстро к нимфам Пелиона
Из Аида Бога мчат.
Вдоль пустынного залива
Прозерпина вслед за ним,
Равнодушна и ревнива,
Потекла путем одним.
Пред Богинею колена
Робко юноша склонил.
И Богиням льстит измена:
Прозерпине смертный мил.
Ада гордая царица
Взором юношу зовет,
Обняла и колесница
Уж к Аиду их несет:
Мчатся облаком одеты;
Видят вечные луга,
Элизей и томной Леты
Усыпленные брега.
Там бессмертье, там забвенье,
Там утехам нет конца.
Прозерпина в упоенье,
Без порфиры и венца
Повинуется желаньям,
Предает его лобзаньям
Сокровенные красы,
В сладострастной неге тонет
И молчит и томно стонет...
Но бегут любви часы;
Плещут волны Флегетона,
Своды Тартара дрожат;
Кони бледного Плутона
Быстро мчат его назад.
И Кереры дочь уходит,
И счастливца за собой
Из Элизия выводит
Потаенною тропой;
И счастливец отпирает
Осторожною рукой
Дверь, откуда вылетает
Сновидений ложный рой.

перевод Александра Сергеевича Пушкина

–––
"Во множестве книги лишь рассеивают нас. Поэтому, если не можешь прочесть все, что имеешь, имей столько, сколько прочтешь..."©

гранд-мастер

6 мая 2010 г. 19:25

цитировать | [ ]

Григол Орбелиани в переводе Николая Заболотского

1861 МУХАМБАЗИ Темирханшура

О, сладкий голос мухамбази!
Чамчи-Мелко

Только я глаза закрою — передо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!

О царица, до могилы я — невольник бедный твой,
Хоть убей меня, светило, я — невольник бедный твой.
Ты идешь — я за тобою: я — невольник бедный твой,
Ты глядишь — я за спиною: я — невольник бедный твой!
Что смеяться надо мною? Я — невольник бедный твой,
И шепчу я сам с собою: «Чем тебе я нехорош?»

Только я глаза закрою — предо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!

Словно тополь шелестящий стан твой нежный для меня,
Светит радугой блестящей стан твой нежный для меня,
Блещут молнией небесной эти очи для меня,
Дышат розою прелестной эти губы для меня.
Если б мог тебя спросить я: «Ты когда ко мне придешь?»

Только я глаза закрою — предо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!

Семь дорог на нашем поле — все они к тебе бегут!
Смутны думы поневоле — все они к тебе бегут!
Растерял свои слова я — все они к тебе бегут!
Позабыл свои дела я — все они к тебе бегут!
Хоть бы раз меня спросила: «Что с тобою? Как живешь?»

Только я глаза закрою — предо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!
Хоть и плачу неустанно, ведь не спросят: «Кто такой?»
Ах, беда нам, Лопиана, ведь не спросят: «Кто такой?»
Может, еле уж дышу я, — ведь не спросят: «Кто такой?»
Может, еле уж брожу я, — ведь не спросят: «Кто такой?»

Только ты, моя царица, боль души моей поймешь!
Только я глаза закрою — предо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!

Поезжай-ка в Ортачалы, посмотри, каков я есть!
Как ударим мы в цимбалы, посмотри, каков я есть!
Тамада в дыму табачном, посмотри, каков я есть!
Молодец в бою кулачном, посмотри, каков я есть!
Как посмотришь — так полюбишь, как полюбишь — подойдешь.

Только я глаза закрою — предо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!

миротворец

7 мая 2010 г. 12:36

цитировать | [ ]

Броневский

КОМЕТА

Ах, спутанные мысли – сплетение вздора!
Ах, слово приговора – невнятица злая!
Сквозь ветер продираясь, клонюсь от напора,
печаль во мне, как ветер, гудит, не смолкая.

Во сне брожу бессонно, и в этом блужданье,
как свечка, угасаю – сгущаются тени,
и длится серебристых созвездий молчанье
над песней и над болью моих сновидений.

До дня, дотла я должен сгореть – не иначе,
как искры, что блуждают по млечным просёлкам,
и падать мне – звездою, больною, горячей,
кометой снов недужных, ненужным осколком.

(перевод — С.Шоргин)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

12 мая 2010 г. 14:42

цитировать | [ ]

А.Кротков

СТАРАЯ КНИГА

На дальней и пыльной полке, в ряду четвертом иль пятом,
Стою забытая всеми, нечитанная два века.
Обрез мой под переплетом прокрашен сусальным златом,
Каптал мой промазан смесью льняного масла и пека.

Из плотного кипариса нарезаны доски эти,
И нежный отборный хлопок пошел на мою бумагу.
Живу я четыре века, я видела все на свете.
Но лучшее наслажденье – когда я в ладони лягу.

Вернется ли то блаженство, дождусь ли яркого мига?
Читать охотников мало, уменьшилось прилежанье.
Не ведают глупые люди: я очень редкая книга.
Я – книга, которая знает о собственном содержанье.

Меня читали монахи – кривились в недоуменье.
Меня читали студенты – и дружно смеялись: «Вздор-то!»
Мусолили книголюбы; и даже одно мгновенье
Я побывала в лапах у любопытного черта.

Был муж, меня написавший, гораздо умнее прочих.
Он взвесил свое открытье – и понял, что это страшно.
В углу последней страницы поставил изящный росчерк –
И молча шагнул в пространство окна монастырской башни.

Я помню лица читавших, глаза их я помню ясно –
Пытливые помню очи, тупые скотские зенки.
Но я ведь всего лишь книга, увесиста и безгласна.
Меня не швырнуть на плаху и не поставить к стенке.

Храню я в себе закладки – иссохшую незабудку,
Игральную карту – даму, клочок бумаги газетной.
Меня уже не читают. Порою бывает жутко:
Ужель я так и останусь безгласной и безответной?

Внутри меня – заклинанье, дающее власть без меры.
Лишь надо правильно буквы прочесть по диагонали.
Никто и не догадался из пленников глупой веры.
Знал тот, меня написавший – о нем и не вспоминали.

Я знаю моих соседок, залапанных преотвратно.
Их рвут из рук друг у друга и на ночь берут в кроватку.
На них следы от рыданий, пометки, сальные пятна.
А я – как старая дева. И боязно, и несладко.

Под тяжестью переплета склоняюсь я ниц понуро.
Я как-то слышала мненье ученого господина:
«Спалить бы тебя в котельной, старуха-макулатура,
Собрание заблуждений, бездарная писанина!»

Но может быть, так и надо? И может быть, так полезно?
Лишь только одна я знаю о фразе диагональной,
О том, что с моей страницы сквозит мировая бездна,
И мир, меня не читая, бежит от судьбы печальной?

И в час прекращенья мира, когда исполнятся сроки
И вспыхнет огонь небесный, земную персть поглощая –
Бесплотным облачком газа мои испарятся строки,
Утративши начертанья, Ничто Никому вещая.

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

13 мая 2010 г. 14:18

цитировать | [ ]

Мигель де Унамуно

СОНЕТ О РИФМЕ

Скрипят колеса рифм. Ползет с трудом
тяжелый воз: строка... строфа... страница..
Грозит повозка вовсе развалиться,
когда в пути случается подъем.

Не ты ли, рифма, виновата в том,
что стих — телега, а не колесница,
и в том, что заменил рифмач-возница
Пегаса своего ломовиком?

То камень на пути его, то яма,
но наш тяжеловоз бредет упрямо:
мол, ничего не сделаешь — судьба!

Покуда не приспело время воли,
уж лучше так, чем зря топтаться в стойле
и ржать у коновязного столба.

( перевод — С.Гончаренко)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

14 мая 2010 г. 17:52

цитировать | [ ]

Лоренцо Медичи

Своей последней осени

Нисходит осень ливнем золотым,
И стонет в упоеньи плоть земная,
Как некогда прелестная Даная
Стонала под Юпитером седым.

Струится дымка по холмам крутым,
Наполнена покоем глушь лесная;
Вот-вот ноябрь, мороз распространяя,
У очага сожмется, нелюдим.

А я, чья осень наступила рано,
В окно Кареджи, с горечью в груди,
Смотрю на золотистые поляны,

На облака, где прячутся дожди –
И вижу лишь могилу сквозь туманы,
С извечною зимою впереди.

(перевод — Ю.Лукач)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

18 мая 2010 г. 12:39

цитировать | [ ]

Ф.Пессоа

***

Тенью разлился над пристанью свет.

Корабль уже недоступен для зрения.

Встретимся снова? Скорей всего нет.

Осталось лишь мерное моря движение.

Запах серебряный мёртвой воды

Так глубоко проникает в сознание,

Что исчезают из этой среды

И серый причал и портовые здания,

И остается вселенский вокзал:

Под звуки прибоя там путник усталый

Напрасно стремится услышать сигнал –

Не нужен ему тот экспресс запоздалый.

Но только разгладится памяти складка,

Он снова увидит размытые строки

И ту же картинку под старой закладкой:

Корабль вдали и причал одинокий.

(перевод — Д.Кокорин)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

18 мая 2010 г. 12:42

цитировать | [ ]

Леконт де Лиль

ИСТОЧНИК В ЛИАНОВЫХ ДЕБРЯХ

Как с моря к берегу стремятся дружно волны,
Так лиственную дрожь вы обратили ввысь,
Леса, что птичьих гнезд и аромата полны,
Что стары и совсем недавно родились.

Вам время жалует короны вековые,
Что в серебре лиан, оно дарует вам
Покой и девственность, но человек впервые
Здесь всё преобразит, когда войдет в ваш храм.

Вот над оврагом вы простерли чудо-длани.
Как часто молнии испытывали их!
В божественной тени здесь мир всего желанней
Под вздохи ветерка, под песню волн морских.

Под солнцем в пурпуре, в соку, пусть безголосы,
Вы царствуете всё ж, вы – óстрова краса,
Тогда как ночь, мечты родящая и росы,
Вновь заставляет петь и души, и леса.

А за пределами земель, среди которых
Для новых крон вам пядь любая дорога,
До неба восходя, на голубых просторах
Спят вековечные на пиках гор снега.

Родимые леса, под утреннею сенью
По черным кряжам я, один, не раз бродил,
Баюкающему внимал морскому пенью,
Но сон не брал меня, исполненного сил.

Там птица над гнездом день предвещала песней,
Той песней, что с тех пор живет в душе моей,
Что над источником была нырков чудесней,
И краше алых роз, и ветерка нежней.

Из дупел обжитых, не слышимых вначале,
Выманивала пчел румяная заря,
Пахучие цветы их с трепетом встречали,
Из хрупких венчиков златой нектар даря.

Незримый пик горы, пока туман был в силе,
Всё больше голубел, лучами осиян;
Природе фимиам растения курили,
Его курил и я в объятиях лиан.

В лесной глуши на дне пологого обрыва
С тех пор, как водоем однажды там возник,
Над ним в спокойствии склонился молчаливо
Его бессменный страж, разросшийся тростник.

На водах лилии в сплетенных пелеринах
Сродни лианам, чей не описать размах.
Сверкают небеса в прозрачных тех глубинах,
И птицы плавают в тех новых небесах.

О, свежесть утра! О, леса и перелески!
О, ветры, ласками прельстившие листву!
О, воды родника в их первозданном блеске!
О, холм расцвеченный в эдеме наяву!

Привет и небесам, чьи солнечные струи
Дают нам позабыть тщету услад и бед,
А сердцу мир дарят и не тревожат всуе!
Недосягаемый алтарь, тебе привет!

Но там под куполом лесным, где птицы звонки,
Где ключ согласье нес журчанием своим,
Где увяданья нет красе, лежал в сторонке
Покойник, саваном покрытый ключевым.

Он улыбаясь, как Офелия, спокоен
И руки на груди крест-накрест положив,
Ненужный никому, как в битве павший воин,
О чем-то размышлял, казалось, что он жив.

Казалось, что из глаз покажутся слезинки,
Что сердце вздрагнуло и вновь стучать начнет,
Что на приподнятом под головой суглинке
Он устремляет взгляд в далекий небосвод,

Что некоего он пугается просчета
И чувствует в себе с реальным миром нить,
Прислушивается, не появился ль кто-то
Его последнего убежища лишить.

Безвестный юноша, кто знает, где и сколько
Ты должен был испить из чаши бытия?
Всё то, что ты испил, лишь крохотная долька
От полной жизни, как догадываюсь я.

Какие испытал ты страсти и мученья?
Что душу юную к обрыву привело,
И брал ли Бог ее? Свои ли угрызенья
Здесь совесть на твое перенесла чело?

Ты ранней жертвой пал какого монолита?
Какое облако надежд покрыла ночь?
Чем сердце было так безжалостно разбито,
Что не смогло судьбы ударов превозмочь?

Ты, нет, не родился на побережье южном,
Ты не под пальмами божественными рос;
В стране, где не был ты скупому солнцу нужным,
Цветок твоей мечты с утра сковал мороз.

Когда уж огнь не мог служить твоим потребам,
То прежде чем навек расстаться здесь с тобой,
Он северным твои глаза наполнил небом,
Но ясно отразил в них образ неземной.

И коль твоя душа здесь цепи не разбила,
Коль слез твоих омыть источник не успел,
Коль за своей звездой лететь лишен ты пыла,
Навек остаться здесь, пришелец, твой удел.

Ты пленник, но уже совсем иного рода:
Освобожден от зол, от пагубных теней,
Ты здесь упал на грудь природы, и природа
Да воспротивится быть мачехой твоей!

Так думал я. Леса, лишенные печали,
Смотрели празднично на мира круговерть.
Они не слушали меня, не понимали,
Что есть страдания, что есть на свете смерть.

Прозрачен был родник, полдневное светило
Играло в нем, играл огромный небосвод,
И ни единая морщинка не покрыла
Не опечаленных ничем, спокойных вод.

На белых лилиях усевшаяся птица,
О смерти не крушась и крыльями взмахнув,
Когда водицы всласть изволила напиться,
Вспорхнула к небесам там просушить свой клюв.

Природе дела нет до человечьей боли,
Своим величием она увлечена.
Хотя и в бедах мы ее подвластны воле,
Всегда спокойствие и блеск хранит она.

(перевод — В.Васильев)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миродержец

18 мая 2010 г. 13:30

цитировать | [ ]

Старая песня, пропетая вновь. Уильям Батлер Йейтс

   Я ждал в саду под ивой, а дальше мы вместе пошли.
   Её белоснежные ножки едва касались земли.
   — Любите, — она говорила, — легко, как растет листва.
   Но я был глуп и молод и не знал, что она права.

   А в поле, где у запруды стояли мы над рекой,
   Плеча моего коснулась она белоснежной рукой.
   — Живите легко, мой милый, как растет меж камней трава.
   Но я был молод, и горько мне вспомнить её слова.

Как-то меня эти стихи зацепили в данный момент времени. Воспоминания нахлынули. Короче, очень понравились. :-)

–––
Mors certa, hora incérta

авторитет

18 мая 2010 г. 14:35

цитировать | [ ]

Леонид Губанов

Разве я могу холодными руками
Тёплое нарисовать лицо ?!
Разве я ношу за пазухою камень,
Как сто тысяч разных подлецов ?!

Женщина уходит в платье синем,
Не махнув рукой и навсегда.
Забываю, тает её имя,
Словно предрассветная звезда!

Что-то есть знакомое до боли
В этих горем согнутых плечах
С наливной, тяжелою любовью
И ночами душными в свечах.

Что-то есть родное в этом платье,
В этом платье с длинным рукавом,
А в лице, где бирюза на злате,
Что-то есть во взгляде роковом !

Словно дым проплыл и вёсла канули,
Соскользнула молодость – кольцом
В ледяную речку, стал я – каменным,
Грусть – собакой ляжет на крыльцо.

Верною, доверчивою псиной,
Мордочку на лапы положив.
Женщина уходит в платье синем…
Думаете, молодость? – Нет, жизнь!..

–––
я вам не хрен моржовый, я Моцарта читал!

миротворец

20 мая 2010 г. 14:10

цитировать | [ ]

ШАРЛЬ ЛЕКОНТ ДЕ ЛИЛЬ

ЗАКЛИНАНЬЕ ВОЛКА

Тяжелый плотный снег на сучьях старых сосен.
Безмолвие пустынь. Весь в звездах небосклон.
Владыка Гарца сел, луной заворожен –
Огромный желтый диск в недвижной мгле морозен.

Тропинки и леса, ущелья, цепь вершин –
Все зимний саван скрыл покровом синеватым.
Земля приподнялась вдали хребтом горбатым
В бескрайной плоскости объятых сном долин.

На мрачный горизонт луна струит сиянье,
Как золотистый глаз сверкая в вышине.
Озноб прошел волной у волка по спине.
Сжал сердце старика порыв немой страданья.

Волчица верная и четверо волчат,
Кого хранила мать теплом косматой груди,
Лежат на две норы: их умертвили люди,
Все милые ему недвижны и молчат.

В безжизненных снегах он одинок отныне.
Всё – голод, жажда, свет, охота в час ночной
За ланью трепетной иль робкою козой, –
Что для него они, когда весь мир – пустыня?

Волк дышит тяжело, язык дымится паром.
Не лижет крови зверь, не видит черных ран, –
Он поднял морду вверх и воет сквозь туман,
Охвачен яростью и мщенья жгучим жаром.

Враг давний, – Человек, губитель предков, – ты,
Убийца всех детей и царственной супруги,
К кому волчонок льнул, грызя сосок упругий, –
Как ты волнуешь кровь и гневные мечты!

Багровые огни в зрачках мелькают чаще,
Шерсть встала на спине щетиною стальной,
И к прадедам летит его надрывный вой,
К их душам на Луне, таинственно блестящей.

(перевод — М.Касаткин)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

25 мая 2010 г. 15:20

цитировать | [ ]

Д.Бруно

К ВРЕМЕНИ

Старец медлительный ты, ты же быстрое. И замыкаешь
И размыкаешь. Назвать добрым тебя или злым?

Щедрость и скупость – все ты. Дары принося, их уносишь.
Если ты что породишь, ты же убийца ему.

Все, что наружу несешь, ты вновь укрываешь в глубинах.
Все, что явило на свет, жадно глотаешь опять.

Так как ты все создаешь и так как ты все разрушаешь,
Я затрудняюсь назвать добрым тебя или злым.

Там же, где грозный удар в бешенстве ты замышляешь,
Злой угрожая косой, руку свою удержи;

Где отпечатки следов Хаос угрюмый скрывает,
Добрым себя не являй и не являй себя злым.

(перевод — М.Дынник)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

25 мая 2010 г. 16:19

цитировать | [ ]

Э. Багрицкий

КОНЕЦ ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА

Надтреснутых гитар так дребезжащи звуки,
Охрипшая труба закашляла в туман,
И бьют костлявые безжалостные руки
В большой, с узорами, турецкий барабан...

У красной вывески заброшенной таверны,
Где по сырой стене ползет зеленый хмель,
Напившийся матрос горланит ритурнель,
И стих сменяет стих, певучий и неверный.

Струится липкий чад над красным фонарем.
Весь в пятнах от вина передник толстой Марты,
Два пьяных боцмана, бранясь, играют в карты;
На влажной скатерти дрожит в стаканах ром...

Береты моряков обшиты галунами,
На пурпурных плащах в застежке — бирюза.
У бледных девушек зеленые глаза
И белый ряд зубов за красными губами...

Фарфоровый фонарь — прозрачная луна,
В розетке синих туч мерцает утомленно,
Узорчат лунный блеск на синеве затона,
О полусгнивший мол бесшумно бьет волна...

У старой пристани, где глуше пьяниц крик,
Где реже синий дым табачного угара,
Безумный старый бриг Летучего Косара
Раскрашенными флагами поник.

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

26 мая 2010 г. 17:34

цитировать | [ ]

Ф. ПЕССОА

* * *

Шаг смерти скорый и мелкий
Замедлил у самой двери.
Мгновенье стало подделкой
Какой-то давней потери.

Напрасно страсти горели
И замысел был велик:
Никто, достигая цели,
Не знал, чего он достиг.

И все это смерть, не глядя,
Рукой зачеркнет сердитой
В отчете судьбы – в тетради,
Что Бог оставил открытой.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Нет и под кипарисом надежды
Отойти надолго ко сну.
Тело – тень от твоей одежды,
Что скрывала твою глубину.

Ночь ли, смерть ли с холодным блеском,
Но распался покров теневой.
В эту ночь ты сойдешь обрезком,
Почему-то сходным с тобой.

В безотрадной своей таверне
Плащ твой ангелы с плеч сорвут,
И пойдешь ты в туман вечерний,
Завернувшись в худой лоскут.

Но отдашь архангелам белым
Все – до собственной наготы
И останешься только телом:
Только телом и будешь ты.

Наконец, в пещере, где судят,
Бог тебя распластает сам:
Ни души, ни тела не будет,
Ты же станешь равен богам.

Нам лишь тень от твоей одежды
Волей рока брошена вслед...
Кипарис. Никакой надежды.
Посвящаемый! Смерти нет.

(перевод — В.Перелешин)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

28 мая 2010 г. 12:05

цитировать | [ ]

Р.Матюшин

***
Я пойду, где стоят корабли,
Поплыву просто так, в никуда.
От прекрасной, но чуждой земли,
По прекрасным и чуждым водам.

Под табачный угар и галдёж
Непонятно счастливых людей
Я начну выковыривать ложь
Неустроенной жизни моей.

Буду я отрешённо глядеть,
Всем ветрам подставляя лицо,
Ощущая в такой красоте
На глазах своих влажную соль.

Каюсь я, не всегда собирал,
Не желая, отнюдь, расточать.
И теперь запоздало познал:
Много пел я — пора б замолчать.

Я старался держать по прямой,
Невзирая на сложность пути.
И таранил подчас головой
То, что было б легко обойти.

И не знал, не хотел, не умел,
Как порою поладить с собой:
Иль солёным столпом каменел,
Или плакал кровавой слезой.

Я не ставил чины ни во грош,
Потому состоял в гордецах.
Высоко не летал, ну и что ж?
Но зато не ходил в подлецах.

И когда на всемирном торгу
Кто трухой, кто душой торговал,
Слава Богу, я не был в долгу:
Никого не купил, не продал.

Замерзая, пытался согреть
Теплотою озябшей души.
И готов был за всех умереть,
Не умея для каждого жить.

Я пресытился раем земным,
Надышался красотами всласть.
И душа исстрадалась одним:
В этом рае так просто пропасть.

Ах, какая луна поднялась
Развевать непроглядную темь.
И звезда, одиноко искрясь,
Говорит об иной Красоте.

Как давно, как давно я мечтал
Кроме звёзд ни на что не взирать...
Я своё на земле отжелал,
Мне теперь бы своё отстрадать.

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

31 мая 2010 г. 15:41

цитировать | [ ]

Р.Матюшин

АПОКАЛИПСИС

Не хотел бы пугать, но за нами
охотится космос,
Астероиды сотнями рвутся живущих
бомбить.
Вот и солнце уже распускает свои
огневидные космы,
Чтобы жечь на земле все, что может
дышать и любить.

Астероиды можно взорвать (не пулять
же все время в арабов),
Ну, а солнцу мычанье златого тельца
не указ.
И пока за кулисами чешут затылки
прорабы,
Горе третье идет, горе горькое движет
на нас.

Да и первых с лихвою хватило б для
целого мира.
Видно, только огнем нас и можно
пред Богом смирить.
Вот и бродят в галактике жуткие
черные дыры,
Словно ад, так и ищут,
кого б поглотить.

Раскрываю Писание — там ничего
не сокрыто.
Выхожу на простор, и гляжу, и гляжу
в синеву.
И уже представляю, как небо
свивается в свиток,
И как падают звезды, я вижу почти
наяву.

Нам бы руки воздеть! Нам бы разом
упасть на колени!
Милосердый, Ты можешь, спаси,
сохрани, оборонь!
Но четвертое горе страшнее небесных
явлений:
Человеческий род выбирает огонь.