Всех — с наступающим!
Кое-что за полтора месяца...
КАИН
Он так красив. Смеётся обаятельно.
И нет печати на лице его...
Он в в рай стучит давно и настоятельно:
Упрямый Каин помнит про родство.
Он всем готов доказывать отчаянно:
- Я оклеветан с допотопных лет.
Давным-давно был сочинён на Каина
Пустой навет — а вовсе не Завет.
Совсем другими были обстоятельства,
Все обвиненья — выдумки кликуш,
И нету никакого доказательства,
И вышли сроки давности к тому ж.
Поправив букли парика старинного,
Пусть пересмотрит дело Судия...
Откройте дверь. Примите неповинного.
Одной мы с вами крови — вы и я.
Дверь распахнётся. Я войду с победою
И Авеля покрепче обниму...
Я не убил. Я заповеди ведаю.
И я не сторож брату моему.
ноябрь 2007
УТОЧНЕНИЕ ОТВЕТА
Никите Брагину
Какую ни возьми величину -
Она не стОит и мизинца слова,
И не найти счисления такого,
Чтоб рифму заменило. Хоть одну.
И, в неладах со жребием своим,
Мы видим, от зенита до надира,
В науке — средство постиженья мира,
Но в строфах — средство управленья им.
Утратив направление труда,
Мы долгими ходами проточили
Культурный слой — глухую толщу пыли,
Засыпавшей былые города.
Инерция не хочет уступать,
И сами продолжаются расчёты,
И сами сочиняются отчёты,
И на обложку ставится печать.
Но новой ноты ожидает слух -
И вот она, звучащая отрадно!
Мы Рубиконы перешли обратно,
И новый жребий лучше старых двух.
Как будто снова вытащен билет
И вновь перо опущено в чернила...
И нет ошибки в том, что прежде было,
А просто уточняется ответ.
ноябрь 2007
СТИХОПАД
Сквозь манно-белые штрихи
Луна плывёт ковчегом,
И с неба падают стихи,
Прикидываясь снегом.
Сияет стих да стих кругом,
Нетронутый, глубокий,
И люди утопают в нём
И стряхивают строки.
Луна косится свысока,
На стих ложатся тени,
И тает на руке строка,
Не дожидаясь чтенья.
ноябрь 2007
КНИЖНЫЙ МИР
В дурном ли я расположении духа — иду к "Робинзону Крузо".
Нужен ли мне совет — к "Робинзону Крузо".
Уилки Коллинз. "Лунный камень"
Если нас опутают интриги
Или же навалится обуза -
Мы заглянем в правильные книги,
Как дворецкий в "Робинзона Крузо".
Там найдём о всяком и о разном:
Пороху полно в пороховницах...
Мы давно не боремся с соблазном -
И советы ищем на страницах.
Чтоб найти дорогу к результату,
Показать и знания, и хватку,
Подбираем к случаю цитату,
Попадаем в самую "десятку".
Вовсе ни к чему мостить дорогу
Новыми идеями благими -
Всё на свете было, слава богу,
И уже описано другими.
Мы, наверно, оттого и скисли,
Что твердим, как школьные уроки,
Лишь до нас продуманные мысли,
Лишь до нас написанные строки...
ноябрь 2007
МЕЖ СКОРПИОНОМ И СТРЕЛЬЦОМ
День угасает, словно спичка, не дав ни света, ни тепла.
Гудит за лесом электричка из предыдущего числа.
Игра давно сползает к пату, дрожит от холода фонарь,
Никак не переменит дату григорианский календарь.
Непререкаемое ретро, бессрочный кругооборот...
Сор разлетается по ветру, его никто не соберёт.
Закрыты намертво ворота, сгустился воздух у черты,
И тишина звучит как нота среди прозрачной темноты.
Так сколько же осталось длиться незавершённому числу?
Прижались зябнущие лица к заледеневшему стеклу...
Мы грезим о забытой сини и бредим дальним бубенцом -
И увязаем, как в трясине, меж Скорпионом и Стрельцом.
ноябрь 2007
* * *
То выключится солнышко, то включится;
иной, бывает, на ошибках учится -
а мы всё кроем происки судьбы...
Неужто и узнать нам не получится:
так как же вышло то, что мы слабы?
Слабы, как будто в сельве бледнолицые,
гонимы властью, пуганы милицией;
стоим, в руках платочки теребя...
Есть многое на свете, друг Симплицио,
что не дойдёт вовеки до тебя.
На нас, собравшись, навалились кучею
и улицы, безропотно текучие,
и вечно безнадёжные пари,
и лозунги обыденно-трескучие,
и тусклые ночные фонари,
и все проблемы — тайные и явные,
и повороты — резкие и плавные,
и время, что потрачено вотще,
и люди, многосильные и главные, -
которые не люди вообще.
Мы им по гроб обязаны неволею
и вечной, неизбывною недолею -
и нет вопроса, добрый мой простак.
Бином Ньютона — не загадка более,
хоть и старался старый Исаак.
ноябрь 2007
ПРО РОК
Перестань приговоры свои цедить,
Чумовой и нелепый рок.
Да и кто ты такой, чтобы нас судить?
Без тебя нам назначен срок.
Не тебе — понимаешь ты? — не тебе
Становиться для нас судьёй.
Приговор уже вывешен на столбе.
Мы давно уже под статьёй.
И соваться без спросу — большой порок.
Не останешься. Не проси.
Вот он — Бог, погляди-ка, а вот — порог;
Можем вызвать тебе такси.
Проживём мы безрочно, как дважды два,
И без рока нам хватит бед.
Ты на нас давно потерял права,
Уходи и не засти свет.
ноябрь 2007
* * *
Комета лупит по небу хвостом,
Устроив неурочный звездопад.
Я спрашиваю, видно, не о том,
И ты мне отвечаешь невпопад.
Нам не удастся воду истолочь:
Как ни толки — всё исчезает след...
Тебе я нарисую эту ночь,
А ты её раскрасишь в синий цвет.
И разорвётся неразрывный круг,
И звонкий сон начнётся наяву,
И двинутся созвездия на юг,
И звёздный клин расколет синеву.
А ночь глядит на землю с торжеством,
Но всё-таки — не так она страшна,
И мы с тобой её переживём,
Поскольку нарисована она.
декабрь 2007
ГЕТТО
В сем христианнейшем из миров
Поэты — жиды!
М.Цветаева
...Дышать свободно посреди непреходящего угара –
И со звездою на груди брести за краем тротуара,
Носить потешное пальто, плевать на правильные цели
И исповедовать не то, что исповедовать велели,
И не внимать тому, кто прав, не слушать выкриков с амвона,
Уйти подальше от орав и дома спрятаться от звона -
Прийти, и развести очаг, и ужин разогреть на плитке,
И каждый вечер при свечах читать засаленные свитки,
И впопыхах строчить пером (хоть нет на это разрешенья),
И знать, что близится погром, что дом дождётся разрушенья,
И жить — сегодня как вчера, в ученье верное не веря,
И ждать удара топора по хилой, беззащитной двери...
декабрь 2007
* * *
Опять взойдёт над бренностью людскою
Бесстрастный строй полуночных светил...
Былому году помаши рукою –
За то, что руку он не отхватил.
Всё, с чем успели нехотя сродниться, –
Всё унесёт ночная чехарда.
Осипший чтец перевернёт страницу
И к старой не вернётся никогда.
А новая поманит рецидивом,
Там даже правда будет (между строк)...
Был строгим год былой – и справедливым,
А новый будет – справедлив и строг.
Он явится как новенький Страшила –
В костюм положат новую тресту...
Меняем шило на другое шило
И пальцем проверяем остроту.
декабрь 2007
ЗИМНЕЕ
Олегу Горшкову
Неласков полуночный снегопад, и даже утомителен отчасти;
он нам дарует утренние страсти — железный скрежет дворницких лопат.
Когда ударят злобные ломы и сон рукой помашет на прощанье,
ты вспомнишь про пустые обещанья и мнимые достоинства зимы.
Нет выгод от согласия с зимой: она не соблюдает договоров,
она имеет вороватый норов и славится походкою хромой.
Её прифронтовая тишина недолго длится и немного стоит:
морозный ветер как волынка воет и бродит со стараньем топтуна.
Он заметает свежие следы, сбивает с размышления и шага...
Влачится, застревая, колымага сквозь морок окружающей среды,
сквозь эту вьюгу, словно сквозь века — куда? на встречу с богом или чёртом?
Не верь ни ветру, ни следам затёртым. Войди во двор. Скатай снеговика.
В лихом апофеозе мотовства снабди его морковкой и углями,
и пусть царит над снежными полями его сторожевая голова.
Пускай он остаётся на посту, непобедим ни ветром, ни зимою,
с холодной величавостью немою и веточкой замёрзшею во рту.
Тогда вничью закончится война, окажутся бессильными метели,
и, может быть, услышится на деле шальная, словно пуля, тишина.
декабрь 2007
* * *
Свет зажги на столе — и садись у стола,
Темноту ощущая спиной.
Поворачивай жизнь как осколок стекла -
То одной, то другой стороной.
Эти грани — как зеркало, те — неровны,
Здесь — края изогнулись дугой...
Жизнь сияет как солнце с одной стороны -
И угрюмо чернеет с другой.
Всё былое в осколке слышней и видней.
Тянет холодом. Веет теплом.
Пальцы в отблесках света от радужных дней
И в крови от порезов стеклом.
У осколка не слишком осанистый вид -
Нет, не выйти ему в витражи.
Он из пальцев твоих ускользнуть норовит -
Хоть и больно, но крепче держи.
Преломляются звёзды, дрожа вразнобой,
Многоцветьем на серой стене,
И от света скрывается тьма за тобой,
Прикасаясь пугливо к спине.
декабрь 2007
ГОРОД
Ах, город мой. Твоя чумная важность
На грязно-сером фоне неустройства.
Твоя многоэтажность как продажность,
Твоё запанибратство как геройство.
Досада несмолкаемого гуда,
Сплетенье неудачи и везенья,
И улиц неизбежная простуда,
И площади нежданного спасенья.
Неровный ряд блистающих шкатулок,
Вставной Палас и втиснутая Плаза,
А за углом таится переулок,
Корявый и кривой на оба глаза.
То смотришься обложкою романа,
То выглядишь невиданным шалманом...
Ах, город мой. Ты — ярмарка обмана,
И сам не веришь всем своим обманам.
декабрь 2007
|
|
цитировать
