Va Bene

«Как насчет несделанного добра, того, что было оставлено на потом?»

Самая горячая новинка ноября от Адрианы Трижиани, семейная сага о клане ювелиров из тосканского городка Виареджо. История, которая охватывает столетие с небольшими, проводя героев и нас с ними, через Францию, Шотландию. Англию, чтобы вернуть домой.

С Матильдой Роффо, в девичестве Кабрелли мы знакомимся в ее 81-й день рождения. Дата не про «и чумового настроения на миллион ночей и дней»: подруга дарит упаковку пробиотиков, любимая внучка Анина заглянула в гости с фруктами (по правде, за предсвадебными хлопотами, она забыла про бабулин праздник, пришла выбрать украшения к церемонии), муж Олимпио принес коробку ее любимых пирожных, хотя главный подарок — браслет с сапфирами и бриллиантом, он положит в стакан для полоскания рта в ванной — некоторые люди не взрослеют. А еще, в этот день на Матильду спикирует чайка, до крови оцарапав клювом щеку. И она поймет, что это знак, что осталось немного, и надо подготовить все к уходу.

Значит время раскрыть семейные тайны, которые долго оставались непотревоженными, рассказать правду об их происхождении детям и внукам, уверенным в чистейшей итальянскости своих корней. Почтить память мамы, бабушки и прабабушки Доменики и ее первого мужа, героически погибшего на войне шотландского капитана Джона Мак-Викарса. С этого момента рамки повествования раздвигаются на столетие назад, знакомя нас с одиннадцатилетней Доменикой Кабрелли, девчонкой-сорванцом. Она дружит с безотцовщиной Сильвио и мечтает добыть пиратский клад, местонахождение которого, Доменика уверена, можно вычислить по старинной карте, Сильвио «позаимствует» ее в местной библиотеке. Нет-нет, они правда хотели вернуть карту, но этого не объяснить библиотекарю и стае местных шакалят-мальчишек, отправленных им в погоню и всегда готовых унизить «эль бастардо». Кладоискателями друзья так и не станут, но этот день определит будущее девочки, которой придется поучаствовать в наложении швов на рану от камня, брошенного одним из мерзавцев. Доменика станет медсестрой.

Трижиани, признанная мастерица плетения сложносочиненных историй, здесь превосходит себя. «Добро не оставляйте на потом» — это про ювелиров-огранщиков, вопреки расхожему мнению, совсем не богачей; про тупую злобу религиозных фанатиков и звериную жестокость, которую пробуждает война; про любовь длиной в жизнь (честно? верится с трудом) и семью, дающую поддержку, когда больше неоткуда ее ждать. Про то, как жить и про то, как умирать.

Отличная книга, спасибо Фантому и Наталье Лихачевой за классный перевод, а прочитанная Алексеем Багдасаровым аудиоверсия — 14 часов чистой радости слушателя.

Скромное обаяние попаданчества

Хотела начать с того, что попаданчество — ни разу не моя тема, но вспомнила «22.11.63» и усомнилась. Понятно, что Михаил Королюк не Стивен Кинг, думаю, он и не претендует. Но маленькая птичка принесла на хвосте, что Игорь Князев записывает очередную книгу этого цикла, а у меня-аудиала своего рода зависимость от его голоса, уж и не вспомню, когда начавшаяся, одно могу сказать определенно — он сломал мою идиосинкразию к аудиокнигам, именно с его исполнением частью моей жизни стало чтение ушами, за которое глаза сказали «Спасибо!» Так вот, слушать продолжение все равно буду, а для этого неплохо бы понимать, с чего все начиналось.

Открою страшную тайну: «Спасти СССР» на обложке, конечно, кликбейтная штука, призванная заинтересовать одну половину читателей, вызвать острый негатив у другой — споры на тему «хорош или плох был Союз» не утихают по сей день — и привлечь к истории внимание, пусть несколько скандального свойства. Но на самом деле Андрей (не случайно имя означает «человек») спасает мироздание целиком, в полном соответствии с современным каноном тысячеликого героя. В концепции цикла мир претерпевает катастрофу именно потому, что в момент распада СССР нарушается равновесие противодействующих сил,. Утрачен сдерживающий фактор, который не позволяет скатиться в бездну оголтелого хищнического потребления на физическом уровне, и уничтожен высокий моральный ориентир — на духовном.

То существо, которое является герою в облике его попутчика, прямо говорит о множестве сценариев гибели, свидетелем которых он/оно успело побывать. Предложение вернуться в 1977 и все исправить выглядит отчасти смехотворным, но с другой стороны, а кто бы не хотел прожить жизнь набело обладая взрослым ее пониманием и владея доступом к информированности, граничащей с безграничной? Серьезное отличие этой серии от тысячи и одной истории, где герои оказываются «возле власти» в ключевые моменты, помимо четкой моральной составляющей: «уничтожен мир, где люди верили в возможность счастья для всех и строили его» — в том, что здесь он попадает в самого себя тридцатью пятью годами моложе. То есть, простой советский школьник из благополучной ленинградской семьи, ученик престижной языковой школы.

Семью годами моложе Андрея, я бы сильно поспорила с ним об общей вере в коммунизм как светлое будущее всего человечества, но я здесь не за тем, а для того, чтобы рассказать о книге, которой не откажешь в находчивости и скромном обаянии. Андрей (врач, напомню, в нашей реальности) внезапно оказывается обладателем информации о резидентуре, советской и западной; о колебаниях котировок на международных фондовых рынках; о маньяках и доказательствах их преступлений; о кладах и бандитских захоронках. Добавьте к этому влюбленность в одноклассницу со всеми подростковыми гормональными бурями, но неминуемо отдающей некоторой гумбертгумбертовщиной.

Получается вполне себе читабельно. Или слушабельно, как в моем случае. Не буду включать заклепочницу, дождусь следующей части.

Топ-топ, хочу в свой гроб

Не то, чтобы макабрическая тема была редкостью, обложка в стиле «Трупа невесты» и «Битлджуса» скорее маркер узнаваемости. Литературе она тоже не чужда, навскидку: «Истории с кладбищем» Нила Геймана, «Тихий уголок» Питера Бигля, «Грязь кладбищенская» Мартина о`Кайня, «Любимчик Эпохи» Кати Качур — во всех историях место действия погост, герои — покойники. «Казя теперь труп» не открывает Америки, просто еще одна сказка о посмертии без рая и ада, без зияющей пустоты, без светового туннеля — про жизнь после жизни, мало чем отличную от реальности. То есть, отличается она много чем, и в первую очередь нематериальностью, невозможностью общаться с прежними знакомыми и покинуть локацию. Но здесь есть правила, их нужно знать и соблюдать; имеются соседи, с ними надо налаживать отношения; свои тихие радости и горести, возможность встретить родственную душу.

Казимира Володарь умерла в 19, близких у нее на этом свете не осталось, любимого и друзей нет, убиваться никто не будет. Да и самой ей покидать этот мир не то. чтобы очень жаль. С одной стороны, история теряет немалую долю естественного драматизма — когда умирает молодая девушка, мы хотим знать, что случилось. Но с другой — начало рассказа о «нежизни» героини с момента, когда она обнаружила себя, наблюдающей со стороны завершение собственного погребального обряда — оно очень современное, соответствующее нашей сегодняшней разобщенности и смутной мечте о месте-времени, где ты не будешь всем безразлична. Именно это происходит с Казей, она мгновенно встраивается в местное, не слишком обширное, общество. Здесь не досаждают любопытством, но всегда можно найти компанию, а когда девушка обнаруживает в себе способность вернуть к жизни заброшенный дом, сделав из него кафе, «нежизнь» становится во многих смыслах привлекательнее прежней жизни.

Лекс (Леша), второй персонаж, за приключениями которого мы здесь следим. В начале кажется, что можно ждать романтики между ним и Казей, но нет, и это тоже примета времени — у всех со всеми здесь устанавливается доброжелательная прохладная приязнь, когда не лезут в душу, но в беде помогут. Лекс воспользуется здешним социальным лифтом, возможностью поступить в Йоки, Подпущинский университет для покойников и прочей нежити, такая разновидность местного Хогвартса. С этого момента макабрический флер истории уступает место магической академии. Не скажу, что это очень хорошо для книги, скорее дезориентирует и выводит из зоны читательского комфорта. Но никто ведь и не обещал, что будет «по шерстке».

Писательница Ирина Крестьева, которая работает под псевдонимом Ая Эн совсем не медийный персонаж, хотя пишет для детей с 90-х и сотрудничала еще с такими изданиями, как «Мурзилка» и «Веселые картинки». Но прошлым летом о ней узнали примерно все в книжном мире, после перенесенного заболевания ей потребовался дорогостоящий комплекс реабилитационных мер, в сборе средств на которые приняли участие многие ее коллеги и книжные блогеры. Чем не материализация в жизни автора идеи книги, что помощь и поддержку порой находишь там, где меньше всего на них рассчитываешь.

Время Царя, бремя Царя

В современной русской литературе женские голоса звучат громче и увереннее мужских,. Писательниц: интересных, ярких, оригинальных — много, но Ирина Богатырева не теряется в этом вертограде. Ее «Белую согру» я прочла три с половиной года назад и несколько сотен, прочитанных с того времени, книг не заслонили горькой и нежной истории, с первых страниц погружающей в иной мир. «Кадын», написанная десятилетием раньше, другая, но в ней то же невероятное умение создавать словами мир, отличный от нашего. Сказать, что Богатырева хорошо передает строй диалектной речи, ничего не сказать. То, что она делает с языком и речевыми характеристиками, не мастерство даже, но естественная как дыхание способность пить из источника живой народной речи.

История девушки, волей судьбы ставшей во главе своего народа два с лишним тысячелетия назад, на сломе исторических эпох. Дочь правителя Ал-Аштара (Красный цветок) дева-воин, избранная Луноликой богиней на службу себе. Если провести аналогию с античностью — это сродни римской весталке или жрице Артемиды у греков. Служение богине предполагает искусность в охоте и владение оружием, превосходящие мужское, закрывая для Избранной путь жены и матери. Дева-воин и дочь вождя, она не готовится править, но волею судеб оказывается поставленной во главе своего народа. Своеобразный гендерный переход от женскости через бесполость полного отказа от плотского , в мужской род. Большую часть книги Кадын будут титуловать Царем (не Царицей).

Бремя правителя, нелегкое в относительно стабильные времена, в эпоху перемен становится вовсе неподъемным, и хрупкие женские плечи кажутся меньше приспособленными нести его, чем крепкие мужские, но Кадын справляется — такое имя получит девочка после жесткого обучения у Камки Еще одна здешняя героиня в модусе неопределенности — шаманка-наставница без возраста: древняя старуха преображается порой в деву, а с текучей плавностью и быстротой ее движений не тягаться никакой девчонке. Или парню — порой пол также неопределим и она предстает наставником-камом. Трехчастный роман с первой повестью «Воины Луноликой», второй «Имена войны» и третьей «Царь» частями отмечает вехи взросления героини и уровень сложности проблем, с которыми она сталкивается. Их более, чем хватает: переход от веры в Бело-голубое, которое соответствует Тенгрианству, к языческому политеизму; от кочевья к оседлости с изменением похоронных обрядов: прежде мертвых оставляли птицам небесным, теперь зарывают в землю

И конечно, повседневный бытовой мифологизм. Предельная, до кристаллизации насыщенность им здешних реалий, вообще характерная для Севера, где человеческая жизнь тесно связана со стихийными духами, а умение договориться с ними, наладить отношения — в немалой степени способствует процветанию, если не вовсе выживанию. Богатырева обратилась к этнофэнтези одной из первых, когда это еще не стало мейнстримом, и сделала это отменно. Но читательской радости необходимость продираться через текст не добавляет, а здесь это приходится делать часто. «Кадын», в отличие от «Белой согры», которая и уму и сердцу, больше «для ума».

Вор, укравший у меня Желязны

Тот неловкий момент, когда нужно сказать нечто, идущее вразрез с общепринятым мнением. При немалой любви к фантастике и очень неплохом знании ее звезд и звездочек, к одной суперстар у меня стойкая неприязнь. И когда все, кто есть кто-то говорили, что Роджер Желязны гений, я предпочитала отмалчиваться, потому что первая и единственная попытка познакомиться с его творчеством закончилась для меня фиаско. Да, была подростком и возможно не доросла до него, но Стругацких же как-то прочувствовала в восемь или девять лет, с первой встречи. Я забыла, какая книга оттолкнула меня от Желязны, но не забыла жестокого разочарования и долго не могла заставить себя попробовать снова. Пока в одном хорошем книжном клубе не выбрали книгой месяца «Джека из тени».

Вот оно! — подумала я, — судьба посылает шанс влиться в ряды поклонников, позабыть о былой неприязни. Роман про Вора, который попадает на Адские игры с целью украсть Адский пламень — цену, назначенную за брак с возлюбленной леди Ивен ее отцом, Полковником который никогда не умирал. Героя опознают, как вора и приговаривают к отсечению головы на основании одной лишь репутации. У немыслимой жестокости есть не то, чтобы оправдание, но объяснение — Джек, как все создания теневой стороны, не имеет души, но у него несколько запасных жизней, будучи убитым, герой воскресает. С одним уточнением — новое тело он обретает в навозных ямах Глайна. Это как если бы вы знали о себе «нет, весь я не умру», но также знали, что прийти в мир снова придется где-нибудь на урановых рудниках, в Магадане или диких джунглях Амазонки. Голым, без денег, каждую минуту рискуя погибнуть снова или попасть в рабство лет, этак, на пять. Как?

Незавидная перспектива. Герой, однако, вовсе не рядовой товарищ. у него масса джокеров в рукавах, хотя бы даже сами рукава отсутствовали. Если поблизости есть предмет, отбрасывающий достаточно большую тень, чтобы он мог поместиться в ней целиком, герой становится почти непобедим: меняет форму и обличье, движется с быстротой молнии и перемещается телепортацией в другую «теневую» точку, может летать и всякое такое. Стоп, а что же, в Навозных ямах ничто не отбрасывает тени? Почему он должен волочься по ним голым и гладным? Дай ответ. Не дает ответа. И вот такие логические несостыковки, когда правила игры меняются без объяснения, убивают во мне-читателе интерес, без того не слишком сильный.

Герою. впрочем как и прочим персонажам, не удается стать для меня эмоционально значимыми, все здесь какие-то ущербные, сочувствовать Джеку ни в его мытарствах, ни в поединках не получается, да и с пониманием здешнего мироустройства большие проблемы. То есть, после основного текста в литресовском варианте сборника идут синопсис «Царства Теней», объясняющий космогонию, довольно непростую, а также «Биография героя»,из которой становится понятно кое-что о Джеке, что вы хотели узнать во время чтения, но стеснялись не у кого было спросить. Но, ребята, это так не работает, объяснялки постфактум как-то даже не дурной тон, а черт-те что вообще.

И я теперь вспомнила — попытка начать знакомство с Желязны именно этой книжкой оказалась фатальной для нашей любви лет сорок назад, я просто снова наступила на те же грабли. Нужно попробовать почитать у него что-то другое, хотя бы «Хроники Амбера» или «Князя Света» . Что-то же есть в нем, за что его любят все (кто есть кто-то)).

Очаровательный кроссовер

«Спой мне песню, как синица тихо за морем жила,

Спой мне песню, как девица за водой поутру шла.»

«У меня сейчас на телефоне трындит «Война и Потусторонний мир» — это такое «Война и мир» + фольклорное фэнтези,« — пишу подруге. «Даже не знаю, как на это отреагировать,« — отвечает она. «Никак, возьми на вооружение, можешь оживить подачу материала» — подруга преподает русский язык и литературу в другой стране. Мне кроссоверы, вроде «Гордости и предубеждения и зомби» скорее симпатичны, а «Нашествие» Юлии Яковлевой, которое отчасти тоже «Война и мир»+этнофэнтези, так прямо люблю. Может еще и поэтому сначала отнеслась к книжке двух Даш, Раскиной и Синицы, со скепсисом. Зря.

Толстовская эпопея здесь скорее отправная точка, в равной степени с «Записками кавалерист-девицы»: 1812, идет война с Наполеоном, в здешнем альтернативном варианте действительности дневная, живая Россия живет бок о бок с потусторонней, населенной нежитью: лешие, русалки, мавки, оборотни, упыри, кикиморы, домовые. Правит ими лесная царица, накануне Бородинского сражения Кутузов отправляет корнета Петра Волконского с секретным заданием — просить у нее военной помощи. Дело в том, что Петя награжден орденом Содружества, они с сестренкой Сашкой как-то вызволили из рыбацких сетей угорька-Егорку, оборотня и родного племянника царицы. Если кого примут-выслушают на Той стороне, так только его. Смертельно раненную Сашку, которая воспитывалась вместе с братом, с ним скакала верхами и фехтовала, а когда началась война, сбежала из дому и сражалась, как Александр Быстров, плечом к плечу с Долоховым и Денисом Давыдовым — эту самую Сашку везут в отчий дом, скорее хоронить, чем лечить. А Петя, отправляясь с миссией, надеется выговорить для нее возможность сделаться после смерти подданной лесной царицы, потому что альтернатива — стать крепостной в мрачном Кащеевом царстве — страшна.

Вот, видите, какая интрига. И это только начало, дальше все будет только круче. Приключения и странствия Петра в Потусторонней России станут перемежаться историей посмертных мытарств Сашки, которую на поле брани сразили холодной сталью призрачные кащеевы воины, такие здешние назгулы. По Уговору они имеют право добивать и забирать только злодеев и самоубийц, но на войне, известно, порядка нет, а у Яги, которая должна бы следить за выполнением закона — деменция, всем управляет ее дочь Марья Моревна, вторая кащеева жена, которая во всем идет на поводу у супруга, и едва ли не более безжалостна, чем он сам. Недавно умершие служат для обитателей Царства Смерти источником энергии, вроде живых аккумуляторов, и весь, геройски погибший, батальон Сашки, вместе с ней самой, попадает в плен к Кащею. Откуда Сашку спасает девица Ягина, внучка Яги и дочь Марьи Моревны от первого брака. Не спрашивайте, там все довольно сложно, главное — что они сводные брат и сестра с Константином Кащеевичем, женихом Иверии, прежде лесной царицы, а ныне Императрицы объединенной Потусторонней России .

И вот, что я вам скажу: эта книга просто фейерверк. Мой начальный скепсис скоро растворился без остатка, здесь захватывающе интересная история с героями, в которых влюбляешься; постмодернистские игрища с русской классической литературой, с отсылками к Пушкину, Гоголю, Бажову и всем-всем-всем, которые считываются минимально эрудированным читателем; отменная стилизация под язык и манеру письма русских классиков, но в части других сказочных царств соавторки как-то умудряются «сделать» стилистически Урал, болотистое Полесье, отрывистую германоподобную речь в Смертном Царстве Кащея и светски тяготеющую к французскости манеру говорить при дворе Иверии. Просто восторг.

Единственное, что меня расстроило — клиффхэнгер. Как самостоятельное произведение это могло бы стать маленьким шедевром, как часть бесконечной серии — я вас умоляю. Слишком хорошо — тоже нехорошо.

Миледи

«А известно ли вам, дорогая мисс Грэм, что вы должны считать себя редкой счастливицей?»

Да, она редкая счастливица, эта гувернанточка Люси Грэм, которая сделалась супругой самого богатого и знатного дворянина в графстве. Но и хороша же новая леди Одли! Золотые локоны, бездонные синие глаза, нежный румянец. Голос как колокольчик и не чванится, носа не дерет, для каждого у нее улыбка, доброе слово — леди любят все. Кроме падчерицы, они почти одного возраста и Алисия, бывшая у отца на первом месте с тех пор, как он овдовел, уступила первенство этой сирене. Что ж, выйдет замуж и будет у нее собственное тихое счастье, а папа на закате дней заслужил свое. Вообще-то «закат» в версии Мэри Брэддон в 57, по сегодняшним меркам еще ого-го, а если к тому же богат и при власти — так и видишь мысленным взором господина в Бриони, перед которым шофер открывает дверцу Майбаха. Но у них там середина XIX века, стало быть, разница в возрасте отчасти компенсирует неподходящее происхождение невесты.

В то время, как Миледи Одли с упоением вьет семейное гнездышко, племянник супруга Роберт полон сочувствия к своему другу Джорджу Талбойсу. Этот молодой человек успел пережить сколько иному и за десять жизней не доведется. Баловень судьбы, рожденный в богатом доме, он выбрал военную карьеру, но полюбил дочь капитана Молдона и женился на ней, не получив отцовского благословения. Красавица Элен была бедна, его отец отказал молодой семье в помощи, продажа офицерского патента позволила молодоженам пожить несколько месяцев в Италии, ни в чем себе не отказывая,а когда деньги закончились и они вернулись под кров Молдона (любителя выпить), да к тому же родился малыш — вот тут небо и показалось Джорджу в овчинку. Он решил отправиться за золотом в Австралию. тогда как раз была канберрская золотая лихорадка: терпел лишения, скитался, болел и едва не умер, но удача улыбнулась ему огромным самородком. И вот, мистер Талбойс, который не баловал оставленную жену письмами, возвращается, чтобы узнать, что она умерла накануне его приезда. О, горе!

Чтобы помочь другу развеяться, Роберт берет его с собой в гости к дядюшке и кузине, но с главным украшением Одли-Корта, увидеться им в этот раз не удастся — миледи спешно отбыла навестить больную подругу буквально гости входят в дверь, она выходит в другую. Увидев портрет хозяйки, Талбойс меняется в лице, выбегает из дома и отбывает в неизвестном направлении, после чего Бобби не имеет никаких сведений о друге. И это побуждает его заняться расследованием. Вы наверняка уже разгадали основную интригу, да ведь мы не за свежестью интриги берем такие книги, а за тем, чтобы ощутить вибрации викторианской готики в духе Уилки Коллинза с его «Лунным камнем» и «Женщиной в белом». «Тайне леди Одли» удается погрузить в них целиком.

История здесь основное блюдо, а на десерт можно обсудить с подругами, каково это, когда муж бросает тебя с младенцем без денег,в нищете, на попечение папаши-алкоголика, а тебе 18 и выходила ты, между прочим, за парня из приличной семьи. Каково четыре года не получать от него вестей и не иметь сведений. Ну и дальше по списку. Клевая книжка и как здорово, все-таки, что мир сильно переменился за два столетия.

Оборотень в погонах

«У помощника палача было много имен: живодер, золотарь, потрошитель, вешатель. И Ночной человек.»

И если жизнь палача одинока, а сам он отчужден от окружающих смесью ужаса и презрения, которое люди испытывают к нему, то ночной человек совершенный изгой. Нанимаются на эту должность презираемые и никчемные, с кем никто не хочет иметь дела, отношение окружающих полной мерой распространяется на их детей. Хильде дочь помощника палача, не имела друзей в детстве, приняла на себя заботы по хозяйству после смерти мамы и безропотно обслуживала отца, вечно недовольного, ворчливого, злобного. Ей исполняется 27 она смирилась с участью старой девы, понимает, что праздника и гостей не будет, но не может отказать себе в маленькой радости испечь в этот день сладкий пирог.

Ее ровесник, Андреас Линд из Людей льда решил именно сегодня распахать под новое поле пустовавший участок земли, наткнувшись на захоронение и это оказался не единственный здесь труп, вскоре извлекли еще три тела в разных стадиях разложения. Все женские, в добротной и недешевой одежде. Главная здесь власть, судебный пристав, датчанин, заговорил о колдовстве и спешно сжег тела. не дав врачу, Маттиасу обследовать их. По округе ползут слухи не то о ведьмах, которых приманил для совершения колдовского обряда могучий колдун (а кто у нас колдуны? Правильно, Люди льда), не то об оборотне (кто-то видел трехногую крупную собаку, а оборотень. известно, перекинувшись, бегает на трех, вытягивая четвертую на манер хвоста, потому что без хвоста ему позор). Под раздачу попадает помощник палача, которого избивают до полусмерти, но вовремя появившийся Андреас, спугнув расправу, доставляет беднягу домой.

Теперь представьте реакцию молодой привлекательной женщины, слова доброго ни от кого за всю жизнь не слышавшей, на появление в ее доме красивого незнакомца, который разговаривает уважительно и ласково. Ага, Хильде влюбилась, а сама она пришлась по сердцу Маттиасу, который навестил больного, и вот теперь, чтобы вы вспомнили, Маттиас — это тот мальчик, которого извращенная злоба брата похитила и продала в рабство на шахту, помните? Думаете, будет треугольник? Тогда вы не знаете Маргит Сандему, этот ее цикл, кроме того, что хорошие люди в нем не склонны предаваться достоевским разрушительным страстям, отличается еще и здравым смыслом героев, который в реальной жизни движет нашими поступками чаще, чем принято думать. И хотя любовь важна, но сейчас не о ней, у нас четыре трупа, не забыли? Кто эти женщины: ведьмы, убиты оборотнем, маньяком или... брачным аферистом?

Что? Да-да, расследование, учиненное Людьми льда, в дополнение к тому, что должен бы произвести чиновник, но он ничего не делает — это расследование приводит к выводу, что некто, назвавшийся бароном Гростенхольмом (родовое имение Маттиаса и его отца), взял в брачном агентстве координаты четырех женщин из разных концов страны, ставя условием состоятельность претенденток, потому что сам он, якобы, богат и не хочет нарваться на охотницу за деньгами. Родственники женщин подтвердили, что все они числятся пропавшими и каждая, уезжая из дома, имела при себе солидную сумму денег. Во-от, ну круто же! На дворе середина семнадцатого века, у власти в России царь Алексей, батюшка Петра, а тут такие дела.

Вы уже поняли, что здесь не заскучаешь? И сказать, что вы не ошибаетесь — ничего не сказать. «Дочь палача» превозносят даже те читатели, что плевались ядом в предыдущую, седьмую книгу цикла, которую считали чересчур благостной. А я уже слушаю девятую, в этот раз «Дом историй» расщедрился на три романа, и читает Надежда Меньшова отлично.

Барышня-крестьянка

Маргит Сандему написала идеальный книжный сериал, который Дом историй заново дарит нам. Заново, потому что сага «Людей льда» уже переводилась на русский и издавалась в России. кажется даже не раз, но потонула в книжном море, чего обычно не ждешь от эскадры в 48 томов. Меж тем, книги эти по-настоящему хороши: семейная сага соединяется в них с мистикой, романтика с триллером, этнические мотивы с историей и политикой. Герои из плоти и крови ведут себя так, как вели бы в предлагаемых обстоятельствах живые люди — понимаете, о чем я? — часто в историях-с-продолжением персонажи подчиняются не здравому смыслу, а навязчивой сериальной логике, демонстрируя чудеса идиотизма, достойные премии Дарвина, и все это страшно бесит, но по инерции продолжаешь читать-слушать-смотреть. С Сандему не так, и с объемами у нее порядок, томики компактные, проглотишь за вечер. Но без молодого издательства, которое уже сумело сделать всякую свою новинку ожидаемой, мы не узнали бы об этом цикле.

Хорошо, что Дом историй есть у нас а продолжение саги есть у него в планах, плохо, что между очередными книгами серии такой существенный, по нашему быстрому времени, зазор — успеваешь забыть кто с кем в каких отношениях. Если вы, примерно как я, поначалу недоумеваете, кто таков Танкред Палладин, заявленный героем «Замка призраков», то вот подсказка: это сын Сесилии и Александра Палладина, того могущественного вельможи, который сначала был нетрадиционной ориентации, однако самоотверженность любящей женщины не только вылечила его от паралича после ранения, но и вернула к естественным отношениям. Итак, на красавца Танкреда обратила внимание королевская дочь, составляющая оппозицию нынешнему властителю, и попыталась сделать его частью своей свиты, но мудрая Сесилия, желая удержать сына подальше от интриг и развращающего влияния придворной жизни, отправила парня к тетке («в глушь, в Саратов»).

Юноша не в восторге, но подчиняется и в первый же день встречает на лесной дороге красавицу, которая называется Молли, служанкой, и явно чего-то боится. Расспросы местных помещиков на организованном в его честь приеме, ставят в тупик: Джессика. сирота и наследница богатого имения, которым сейчас управляют ее дальние родственники, в очередной раз сбежала — не иначе под развращающим влиянием служанки Молли. По пути с этой вечеринки, Танкред, заблудившись, оказывается перед башней, в которой обольстительная порочная красавица опаивает его, потом (на самом деле или это мнится ему в горячечном бреду?) куда-то везут, чье-то тело топят на его глазах в озере, просыпается он разбитым посреди леса и готов объяснить видения лихорадкой, но вечером девушка вновь стучится в его окно — он пообещал ей помощь и защиту при той первой встрече.

Признаюсь, я сразу подумала о чем-то, вроде пушкинской «Барышни-крестьянки», и не ошиблась.но здесь еще и совершенно в духе готического романа «с объяснением» коварные родственники. сживающие наследницу со свету, чтобы завладеть недвижимостью. И черная овца своего рода, герцогиня-нимфоманка; и первая любовь; и стыдная тайна героини, связанная с сексуальными домогательствами; и тайна из прошлого, грозящая разрушить уже было наступившее счастье. Но — в этом еще один восторг этой книжной серии — люди в ней ведут себя рационально, не громоздят нелепых тайн, находят рту применение не только для еды, а и за тем, чтобы поговорить, прояснить, предостеречь.

В общем — еще одна классная книжка в копилку ценителей достойных книжных сериалов.

Вороны, коровы, Ангел смерти или Еще раз о любви

«Кто влюблен, кто влюблен, кто влюблен и всерьез,

Свою жизнь для тебя превратил в цветы.»

Удивительная история: горькая и нежная, трагичная и счастливая, печальная и смешная — все вместе, как в жизни. Похожая на тысячу других любовных историй и не похожая ни на одну. Вот это про «ни на одну» не ради красного словца. Герой-рассказчик начинает с того, что объявляет: «Я безотцовщина, тот сын, что умолкает, когда у него спрашивают отцовское имя, хотя меня считали своим сыном сразу три человека.» И речь не о трех мужчинах, в разное время женатых на маме Зейде, все куда сложнее. Здесь трое мужчин, у каждого из которых есть основания предполагать в себе его отца. Согласитесь, ситуация нетипичная, чаще в случае сомнений в родительстве исчезают оба претендента, или все трое. как в нашем случае. Тут, видно все, зависит от женщины, о Юдит мечтал каждый из троих и всякий с радостью назвал бы ее женой, но она держала их на расстоянии и никто не посмел бы усомниться в строгости ее моральных правил.

Как же тогда получилось вот это, с тремя отцами? Тут я вам не стану объяснять, потому что это лишило бы книгу интриги, а чтение удовольствия. Между тем, роман Меира Шалева стоит того, чтобы прочесть его, а лучше, и если вы научились воспринимать книги на слух — послушать, потому что читает Алексей Багдасаров потрясающе. Время действия 50-е прошлого века, место — деревня в Израиле, куда репатрианты привезли уклад из мест. где жили прежде, по большей части из Восточной Европы. Кто-то живет здесь относительно давно и говорит на иврите бегло, для кого-то родной идиш, скомпроментированный сходством с немецким, но все потихоньку приноравливаются. Одни богаче, другие беднее, но все примерно одинаковые. Из трех «отцов» только о перекупщике Глобермане мы не узнаем всей подноготной, он, с его зеленым пикапом ударенным о всякий забор и едва не каждое дерево в округе — единственный появится на страницах зрелым торгашом, этаким Мокием Парменычем Островского.

Двое других: Яков, муж красавицы Ривки, который увел ее из-под носа у толпы поклонников и не было мужчины, какой не завидовал бы ему, но увидел одним весенним днем работницу Моше Абрамовича Юдит и неземная краса жены не нужна ему сделалась. И Моше, коренастый богатырь, которого в детстве мать одевала в девчачье платье и отрастила длинную золотую косу, потому что очень хотела себе девочку, а рождались все мальчишки, но поняв, что природу не обманешь, обрезала во сне косу и спрятала (вы тоже подумали про Самсона?). Но у этого парня сил, напротив, прибавилось, он самый сильный мужчина в той деревне, встретил и полюбил Тоню, похожую с ним, как родная сестра-двойняшка с братом, и были они счастливы. родили двух прекрасных детей, но один из нескольких дней, вынесенных в заглавие, уничтожил все.

И была она, девушка. вышедшая замуж за солдата, который вернулся с войны, а к мирной жизни не приспособился в Израиле. и подался в Америку, где тротуары мостят золотом, оставив на время жену с дочкой. На ее отчаянные письма отвечал, что надо подождать, а когда немного устроился там и приехал за семьей, нашел жену беременной, и со злости отнял у матери девочку, на которой начал вымещать обиду хлесткими быстрыми, незаметными для окружающих пощечинами уже на корабле. А бедняжка жена пережила выкидыш и нанялась в работницы к овдовевшему Моше, которому нужно было, чтобы за детьми кто-то ухаживал, и жила одинокая в коровнике, и выла по ночам волчицей.

Как же. вокруг столько горя и нелюбви, а книга про счастье и любовь? А вот как-то так. В этом магия литературы, умеющей переплавить тяжкий свинец страданий в чистое золото любви и счастья, в окружении коров, ворон и с постоянным незримым присутствием Ангела смерти, которого не обманешь глупыми уловками, вроде малыша, которого назвали «Дедушка».

Чудесная книга о том «Как несколько дней...» изменяют долгие жизни По-настоящему поэтичная, очень еврейская и человечная.

Отроки во Вселенной

«Я возьму этот большой мир,

Каждый день, каждый его час.

Если что-то я забуду

Вряд ли звезды примут нас.»

В моем советском детстве все мальчики хотели стать космонавтами, девочки — что-то не припомню, по крайней мере, сама я разрывалась между умными и красивыми спелеологией и археологией, в результате не занялась ни тем, ни другим, но это уже другая история. Давайте все же к космосу. Сегодняшнее присутствие космической мечты в нашем инфополе сводится к шерингу картинки «Прости нас, Юра, мы все просрали» в середине весны. И внезапно книжка Екатерины Авсянниковой, оживляющая космос как предчувствие.

Школьник Мишка Сорокин построил у себя дома Квадрантиду из деталек конструктара и кучи всего. что люди обычно выбрасывают, это такая целая страна. Он рукастый и папа, программист с инженерным образованием, читал ему вместо сказок на ночь «Технику молодежи». Кстати, если вы подумали, что название — гибрид Атлантиды с квадратными детальками, то правы лишь отчасти. Квадрантиды — это один из трех самых сильных метеорных потоков, в которые периодически входит Земля. Не такой известный, как Аквариды, Ориониды или метеорные дожди Леониды, но тоже мощный звездопад. Кстати, наблюдать его в этом году можно будет в новогодние праздники, с 28 декабря до 7 января.

Мишка не знает, а скажи ему кто — не поверил бы, что страна давно ожила и жители активно интересуются космосом («как вы лодку назовете»), а когда мальчик решил строить космодром и поставил ракету, космическая программа активировалась, начался отбор добровольцев для участия в экспедиции. Подготовка к ней длилась бы еще долго, но в семье Сорокиных возникли обстоятельства, которые потребовали разбора космодромаи и пришлось стартовать экстренным порядком. А едва справившись с перегрузками и достигнув невесомости, экипаж обнаружил на борту безбилетника. Обиженный на родителей Мишка заснул возле своей ракеты и какой-то своей частью оказался вместе с космонавтами на пути к Венере. Отныне ему придется днем вести обычную жизнь со школой, домашними заданиями, футбольными тренировками, а ночью, во сне участвовать в жизни экспедиции.

Вы спросите: «Так это фантастика или сказка?» Отвечу: «Понемногу от того и другого плюс море нонфикшена и роман воспитания.«Из «Миссии «Венеры» я узнала об атмосфере и рельефе планеты, устройстве дирижабля и особенностях дирижаблестроения больше, чем за всю предыдущую жизнь. То, что нужно, чтобы зажечь в читателях-подростках интерес к звездоплаванию, без которого не возродится мечта о космосе.

А мы ведь надеемся, что не гаджетами едиными ограничится прогресс, правда? Ах да, и обещанная карта Венеры действительно вложена в книгу.

Персис и похищенный манускрипт

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Да, это про Данте и снова про первую женщину в индийской полиции Персис Вадиа. И прежде, чем рассказывать собственно о детективе, немного о героине, я обещала в рецензии на первую книгу. Персис дочь владельца книжного магазина из бомбейских парсов (это диаспора зороастрийцев-огнепоклонников). Ее мама трагически погибла, когда девочке было семь лет. Ее отец в результате несчастного случая остался инвалидом и передвигается на коляске, но продолжает работать, заменяя дочери полный комплект родственников, и вообще такой родитель, о каком можно только мечтать.

Девушка в возрасте, когда нужно думать о замужестве, но вряд ли это возможно в ее случае. Дело в том, что, не устояв перед настойчивостью поклонника. молодого парса, и по всему, идеального жениха, Персис отдалась ему, после чего молодой человек исчез. Следующее известие о нем было приглашением на его свадьбу. На дворе 50-е, а индийская мораль и сегодня куда консервативнее европейской, что уж говорить о «тогда». Путь к созданию семьи для героини закрыт, остается посвятить себя работе. Новое дело не ради красного словца называется «Шифр Данте», оно связано с пропажей рукописной копии «Божественной комедии» из библиотеки Азиатского общества Британии.

Книга, за которую Муссолини предлагал индийскому правительству миллион долларов, исчезла вместе с работавшим над ее изучением английским литературоведом, героем войны. Сбор хлебных крошек и разгадывание загадок, которые исчезнувший ученый и предположительный похититель артефакта разбросал по пути, составляют «интеллектуальную» часть расследования. Вазим Хан не устоял перед соблазном попробовать себя в жанре крипто-детектива, принесшего славу Дэну Брауну, хотя удивляет, что большинство литературных загадок, которые мгновенно опознаются начитанным человеком, ставят в тупик умницу Персис и требуют консультаций специалиста. Очевидно автор подстраховался таким образом, не надеясь на эрудированность читателей детективов.

Второй слой в романе — это расследование гибели европейки, которое убийца пытался выдать за суицид. Бедняжку положили на рельсы на пути поезда, и эта часть довольно грязна во всех возможных отношениях. Стоит ли удивляться, что оба преступления окажутся связанными? Снова интересный, жесткий и очень непростой по проблематике роман, в котором детективный сюжет обрамляет вечные вопросы существования абсолютного добра и абсолютного зла.

Классная история и аудиокнига прочитана Ольгой Богдановой отменно.

Персис и убийство под Новый год

«Она не просто первая в Индии женщина-полицейский. Она орудие закона.»

Какие у вас планы на выходные? Как насчет того, чтобы махнуть в Индию? То есть, сделать это физически хлопотно и дорого, не говоря о перелете в два конца, который как раз и сожрет сутки из двух. Но у меня отличная новость: если вы читательница, то Индия может прийти к вам. А если, паче чаяния, научились слушать аудиокниги — то на субботу и воскресенье могу предложить целых два абсолютно новых индийских детектива про Персис Вадиа, первую женщину в индийской полиции.

С Вазим Ханом и другим его сквозным персонажем, инспектором Чопрой, мы уже знакомы по серии романов «Детективное агентство «Малыш Ганеша», но если вы ждете чего-то в том же духе: забавных историй со множеством счастливых совпадений и обаятельным зверем, то нет, детективы про Персис жестче и брутальнее, словно в противовес гендерным ожиданиям. Хотя зверь есть, кот Акбар будет мелькать на страницах в редкие минуты домашнего отдыха девушки, но он тоже такой, скорее анти-мимимишный мачо. А что же сама героиня, какова она, чего от нее ожидать?

Персис, дочь Санад и Сэма Вадиа из семьи парсов (вообще удивительно, как часто в последнее время популярные жанры обращаются к зороастризму и его последователям, но эта тема заслуживает отдельного разговора, который не здесь). На самом деле это логично, принадлежность к последователям Заратустры ставит ее вне конфликта между индуистами и мусульманами, отпылавшего совсем недавно с такими тяжкими для страны и людей последствиями. Время действия — начало 50-х, а современные исследования показывают, что только в Пенджабе при Разделе и переселении в Пакистан пропало без вести от двух до трех миллионов человек.Можете представить себе масштаб трагедии?

«Полночь в Малабар-хаусе», несмотря на обертку из классического детектива: убийство богача аристократа во время новогоднего бала в его резиденции — это в первую очередь разговор о преступлениях Раздела. О том, что делает вчерашних добрых соседей врагами, готовыми резать и жечь; насколько этому способствуют политика и пропаганда; как много здесь жадности и мстительной злобы и как мало отношения все это имеет к высоким принципам, о которых кричит каждая из сторон. В ночь на новый 1950 год у себя в кабинете убит сэр Джеймс Хэрриот, высокопоставленный чиновник, которому поручено расследование преступлений Раздела и выявление подстрекателей в составе сегодняшнего правительства.

Понятно, что врагов такой человек должен иметь много по определению, но особую пикантность ситуации придает отсутствие на нем, хм, нижней части гардероба. Позже выяснится, что непосредственно перед смертью англичанин имел сексуальный контакт. Это гнилое дело поручено вести Персис, наверняка в ожидании провала, но не такова наша героиня. Милая образованная девушка в обычной жизни, на работе она вцепляется в подозреваемых терьером. Вместе с тем, есть в этой истории что-то мучительно фандоринское, когда раскрытие преступления в момент обесценивается привходящими обстоятельствами и лучше бы его не было.

В общем. круто. В меру экзотики, в меру новейшей индийской истории, обаятельная живая героиня со своей «священной раной», но об этом расскажу в рецензии на вторую книгу, и главное для детектива — крепкое увлекательное расследование.

Еще одна история о похождениях трикстера Хомы и его незадачливого приятеля Суслика. который на поверку оказывается вовсе не таким простаком. И снова я совсем не помню этого мультика, который Гарри Бардин снял по сказке Альберта Иванова.

Ленивый манипулятор Хомяк заставляет добряка Суслика делать за себя зарядку, потом набирает полные щеки гороха (о, этот горох, любимый героями) на поле, но по пути домой, не удержавшись, смеется над лягушатами в пруду и от хохота теряет все защечные накопления. А два оставшихся стручка съедает Суслик, объяснив. что сделал это за себя и за того парня — все, как учил его друг Хома.

20 лет спустя

По несчастью иль по счастью, истина проста —

Никогда не возвращайся в прежние места.

Живешь вот так потихоньку, достойно и, как бы поточнее — правильно: дом полная чаша, любящий муж — страсть утихла но нежность и уважение достойная ей замена. Выросли дети, славный Ларри, умница Розелла. Свекор со свекровью ценят, братья мужа и невестки уважают, пусть в их итальянской семье ты, ирландка, так и не стала до конца своей. Вдруг появляется какой-то мужик, объявляет, что твой муж обрюхатил его жену и, стало быть, младенца он положит на твой порог. Что скажете? «Да, надо принять малыша, он ведь ни в чем не виноват, а совместные заботы о нем внесут в вашу жизнь новую свежую струю»? Или: «Фигассе, с какого перепуга от меня ждут чудес самоотречения, струю-то он внесет, и даже не одну, но каково мне будет изо дня в день смотреть на плод мужнина тупого предательства, воспитывать этого ребенка?»

Эйлиш выбирает второе и кто ее осудит, тот не я. Ирландец Колм Тойбин умеет рассказывать истории, которые мы любим слушать, у него их много, но думаю. не ошибусь, если назову «Бруклин», книгу об ирландке Эйлиш, самой народной. Роман читают и любят, фильм по нему, взявший свои три «Оскара», смотрят и автор, прежде бывший противником сиквелов, не смог устоять перед обаянием собственной героини, вернулся к ней. Спустя полтора десятка лет, за которые в мире Эйлиш прошло чуть больше времени, она снова с нами.

«Лонг Айленд» — это такое «20 лет спустя»: ушло обаяние юности, свежесть и новизна, явилось очарование взрослой, привлекательной, уверенной в себе женщины, которая не позволит Так с собой обращаться! Она не хочет этого ребенка, не собирается его воспитывать и пусть Тони с родственниками хорошенько подумают прежде, чем принять его, а она, Эйлиш, навестит родных в Ирландии, двадцать лет не была там, и у мамы юбилей — 80 лет, и кто знает, увидимся ли еще? Она не удивляется, когда дети тоже хотят поехать. Она с благодарностью принимает деньги на поездку от состоятельного деверя Фрэнка («не в долг, а в дар»). Она заслужила возможность побыть самой элегантной дамой в родном городке.

Если вы читали «Бруклин», то помните, что когда Эйлиш, уже будучи тайно замужем за Тони, приехала на похороны сестры, у нее закрутился безумный роман с Джимом, о котором после запретила себе вспоминать. Так вот, теперь ее возлюбленный владелец лучшего городского паба, по-прежнему одинок, но встречается (потихоньку, чтобы никто не знал) с лучшей подругой Эйлиш Нэнси, которая успела овдоветь, рулит закусочной, и выдает замуж дочь. Эйлиш попадает не только на мамин юбилей но и на свадьбы дочери подруги. И я вас уверяю: то, что завертится сейчас, будет не хуже первой истории, а в чем-то даже круче. Ну, с поправкой на ветер прошедших двадцати лет.

Здесь все, и горько-сладкая ностальгия, и возвращение прежней любви, и надежда прожить набело другую, более счастливую и яркую жизнь со «своим» человеком, и «лучшее — враг хорошего», и «не возвращайся туда, где была счастлива». «Лонг Айленд» как хорошее вино, которому годы только на пользу. Честно, мне понравился больше «Бруклина»

Берега памяти

«Дом как дом, люди в нем,

Все как привычно и изменений нет.

Много лет в окнах свет

Шторки в полоску, чашки в горошек,

Тихие взгляды тех, кто с нами рядом.»

15 октября объявила короткий список Русская премия, ею награждаются авторы, которые живут за рубежом и пишут на русском языке. В номинации «Проза» семь произведений, о двух: «Кофе с перцем» Даниэля Бергера из Киргизии и «Валсарбе» Хелены Побяржиной (Беларусь) я уже писала, сегодня тоже расскажу о двух, и начну с книги еще одной белорусской писательницы Елены Трофимчук «Дом, которого нет».

Сборник рассказов с одной сквозной героиней, девочкой Аленкой, которая живет с бабушкой в деревне пока мама в Минске работает и пытается наладить-склеить развалившуюся после развода жизнь. Аленка скорее наблюдательница, чем деятель, разного рода пугающие и забавные происшествия, обычные в книжках с героями-детьми — это не сюда. Здесь на главных ролях деревенские, в жизни которых девочка участвует на равных, но также и присматривается к ним глазами горожанки, подмечает какие-то особенности и детали, многого не понимает или трактует как ребенок. Такой, немного удивленный доброжелательный распахнутый взгляд, который и нам позволяет погрузиться в мир советского детства.

Кажется, что происходящее в книге может относиться как ко дню сегодняшнему, так и к прошлому, деревенский уклад мало меняется и больше привязан к сезонному циклу, чем к злобе дня, но здешняя вневременность обманчива, все-таки это скорее 70-е, 80-е, когда прочность мира еще казалась незыблемой. Время до тектонических сдвигов в обществе. Много воспоминаний людей, переживших войну, которая детям кажется одновременно далеким прошлым, в сравнении с их маленькой жизнью, и близкой — вот они, бывшие детьми тогда. Они, кого оккупанты угоняли на работы, расстреливали, чьи дома жгли.

Много сумрачно-мистического полесского колорита, ты все время чувствуешь, что это не российская деревня, несмотря на совершенную русскость имен. Что-то базисно отличное, иной уровень основательности, уверенности — это трудно сформулировать, специально задавшись такой целью, но безошибочно ощущаешь читая или слушая — все четыре книги шорт-листа, которые я здесь упоминаю, есть на Литресе и Яндекс книгах в электронном и аудиоформатах. А прямо сейчас перейду к рассказу о «Лучшем, чего у меня нет» Анастасии Хатиашвили (Грузия)

Родина и родительство — слова однокоренные

Терпи ради любви.

Кричи, только роди.

Это наполняет негодованием, одновременно заставляя подивиться единству мира. В том смысле, что поборники патриархата, в стремлении объяснить женщине, что ее тело — не ее дело, закручивают гайки со всех его концов. В Штатах запрещают аборты, в России предлагают штрафовать на 40 000 в месяц бездетных и одобряют закон о пропаганде чайлдфри. В реальности Лени Зумас правительство пошло дальше, аборт карается тюремным сроком для врача и заказчицы. Парадоксально но ЭКО тоже под запретом (эмбрион не давал согласие на подсаживание), наукоемкая процедура заменена впрыском размороженной донорской спермы в шейку матки в период овуляции. А с нового года начнет действовать закон «Каждому ребенку два родителя», который отсечет одиночек от усыновления младенцев матерей-отказниц.

Жизнеописательница Ро, по злой иронии не «мама Ро» страстно хочет ребенка. Мужа нет, под 40, пишет книгу о полярной исследовательнице свойств паковых льдов, для поддержки бюджета работает учительницей в местной школе и тратит уйму времени на визиты в центр репродуктивной медицины. Безрезультатные. Мечтает о сыне, которого назовет Арчи в честь старшего брата. Балованный любимец семьи, умница и красавец, он подсел на наркотики и умер от передоза.

Лола, жена директора школы, где работает Ро, лечилась у Знахарки от ожога, нанесенного мужем (потому что в клинике стали бы задавать много вопросов о происхождении травмы). Упала с лестницы и получила телесные повреждения средней тяжести, выпив лекарство, которое Знахарка дала ей для наружного применения, куда кто-то (она сама? муж?) добавил седативный препарат, после чего муж подал на Знахарку в суд.

Жена. Саманта и сама забыла. когда в последний раз мысленно называла себя по имени, «жена» в качестве обозначения намертво прилепилось к ней, при том, что призвания к этой роли ни разу не чувствует. Знаете, есть женщины, созданные для роли идеальной домохозяйки со сверкающим чистотой домом, полом. с которого можно есть, свитерами-самовязами для всех членов семьи и баночками приправ в количестве 72 штук, а есть те, которые для такого не созданы. Жена учителя французского из той же школы, где историю преподает Ро, а муж Лолы директором — из вторых: любит детей и, кажется, не ненавидит мужа, но больше всего на свете хотела бы вернуться в университет, а после делать карьеру адвоката.

Знахарка Джин живет отшельницей в хижине на краю леса с курами и козами, лечит женщин травами, всему научилась от тети, забравшей ее после того, как мать бросила малышкой и упылила в неизвестном направлении. Сама она тоже родила от друга детства 15 лет назад и отдала — просто хотела испытать опыт вынашивания и родов, но растить ребенка не была готова. А что. так можно? Ну. очевидно, можно там, где ребенку не грозит приют, а бездетные пары ждут очереди на младенца. Ей обещали, что девочку отдадут на удочерение в семью, живущую на расстоянии не меньше сотни километров... А сейчас Джин под судом по обвинению в покушении на жизнь Лолы.

Дочь Мэтти, ученица той же школы 15 лет, беременеть не собиралась, но у молодых девчонок с молодыми партнерами уровень фертильности повыше, наверно, чем у сорокалетних женщин и замороженных сперматозоидов. Так или иначе, девочка залетела от одноклассника,который уже крутит с другой, и больше всего на свете хочет избавиться от того, что поставит на ее будущем крест. И нет, она не хочет родить, чтобы отдать на усыновление, спасибо, не надо. Она сама удочеренная, папа и мама замечательные, но, как бы объяснить — своем гипотетическому ребенку Мэтти такого не пожелала бы.

И красной лентой прошивают роман фрагменты биографии Айвёр Минервудоттир, то самой полярной исследовательницы, которая пробивалась со своими открытиями в мужском мире (безрезультатно) И. Красные часы каждой из них бьют джондонновыми колоколами, которые, известно по ком, звонят.

Вожди дороже нам вдвойне, когда они уже в стене

«Я читал стишки самиздатского ещё времени, из зала вдруг послышался хорошо поставленный, по прокурорски звучный женский голос:

- А почему вас не расстреляли?

Игорь Губерман «Книга странствий»

Я встречала его дивные двустишия: умные, забавные, парадоксальные, емкие, иногда невероятно смешные, часто с очевидным философским подтекстом, еще чаще — с неочевидным. Но целенаправленно Губермана не читала. Наверно боялась, что собранные вместе, стишки утратят обаяние. Кто застал перестроечный книжный вал, вспомнит сборники анекдотов. Сколько раз в советском детстве, травя их в компании, помирая со смеху, думала: вот бы книгу, где одни только анекдоты! Но когда такие книжицы впрямь, появились, оказалось, что читать смешные истории подряд вовсе невесело, больше того — читать в-одиночку отдает идиотизмом. Всякому жанру свое время и место.

«Прогулки вокруг барака» не стихи, это такой губермановский род «Записок из Мертвого дома» — да, у русской литературы богатая традиция прозы из мест заключения (и даже поэзии, в случае Бродского). Но Игорь Моисеевич здесь не грешит стиховно, в тексте ни одного гарика. Обстоятельства, надо думать, не располагали. Роман в письмах без ответа, которые ответа не предполагали, потому что не бывали отправлены. Вернее были, но переправлены всем скопом, вы ведь понимаете разницу между «отправить» и «переправить»? Цензура ФСИН (или как это называлось в Советском Союзе), не пропустила бы, конечно, такого откровенного рассказа о тюремном быте и установлениях.

Форма писем к жене выбрана потому что когда ты в экстремально плохих обстоятельствах, очень важно знать, что кто-то там, на воле, ждет тебя и думает о тебе. И говорить свое не в пустоту, но обращаясь к этому кому-то, как верующий обращается к своему богу. Хотя по Бродскому: «и вообще само перемещенье пера по бумаге есть увеличенье разрыва с теми, с кем больше сесть или лечь уже не удастся. С кем, вопреки письму, ты уже не увидишься, все равно почему» Но тут, согласно другому гению «каждому по вере». Губерман верил и таки сбылось.

Ни разу не роман. но «собранье пестрых глав, полусмешных, полупечальных» (Шишков, прости. обещаю больше не цитировать других классиков). На самом деле, печального и откровенно страшного тут, конечно, больше. Но есть и забавное, а как без него — всюду жизнь и во всякой жизни находится место радости, хотя некоторые сочетания времени-места-обстоятельств способствуют ей меньше. Ожидаемо.

Хорошая проза от умного талантливого человека, с даром рассказчика и феерическим чувством юмора. А в аудиоверсии от Григория Переля — чудо как хороша.

От чужого добра не бывает добра

«Как чужой горох? Я нашёл.»

Удивительно, но этого мультика я в своем детстве не помню. Год выхода 1981, уже написан «Вертер«сняты «Бременские музыканты», «Летучий корабль» и «Простоквашино», советская мультипликация доказала, что может быть яркой, остроумной, обаятельной и фееричной, в равной степени интересной детям и взрослым. «Дюймовочка» и «Снежная королева» составили бы конкуренцию Диснею, если бы возможность сравнивать у зрителя на одной шестой суши была в принципе. И внезапно история двух грызунов-расхитителей, которые влезли в амбар, наелись до отвала, переругались , остались ни с чем.

Простенькая, назидательная, отрисованная без изысков — в традициях мультиков про зайчиков и белочек из 50-х. Такое «вперед, в прошлое». И главная развлекательная программа — 15-минутка «Спокойной ночи, малыши», в которой мультфильмы поневоле время от времени повторялись, потому что передача была ежедневной — не баловала «Раз горох, два горох» вниманием. В некотором смысле пример пример фильма, который устарел еще до выхода.

Однако с этой историей все не так просто, приглядевшись, в ней можно увидеть адаптированную для детского восприятия притчу об Эдемском саде. Ну не смейтесь. Да, лишенная элемента соблазна, роль которого здесь сыграла жадность, но даже запретные плоды, которые приятели пожирают в количествах — даже они присутствуют.

И финальное «в поте лица твоего...» Как и незатейливое — в трудные времена без близких не выжить. В общем, хорошо, что «Малыш» издал книжку с этими забавными звериками в серии «Союзмультфильм».

Кошачья Поттериана

Мы избранные твари, мы коты!

Любите про магию? Что за вопрос, кто же не любит про магию. А про котиков? Что за вопрос, кто же не любит про котиков. Француз Ален Пюиссегюр соединяет две наших любви в одну, но пламенную страсть, добавляя магической академии — Voila! «Поместье Каслкотц» и все, как мы любим. На роли сначала соискателей, а затем студентов коты, не сомневайтесь, самые породистые аристократы. Но главный герой «из бедных», рос на ферме, с шестеркой старших братьев и мечтать о магии не мог — маги в здешней иерархии на самой высокой ступени, а Ковен грязнокровка метис c чешуей под шерсткой. И есть у него еще одна особенность, которую держит в жесточайшей тайне (хотя убей — не понимаю, как такое можно было бы скрыть)

Это кошачья вселенная, где эволюция (надо полагать) пошла иным путем и доминирующей расой стали коты, сумевшие поставить себе на службу магию, которой, все мы знаем, у котов в избытке. Для всего, что требует грубой силы и прямохождения, а также руки с отдельно стоящим большим пальцем, у них человекоподобные автоматоны. Впрочем, свои лапки здешние коты приспособили к работе. Не спрашивайте, как именно, все равно не смогу объяснить, но Ковен, например, как раз собирается специализироваться на механике, у него талант к починке механизмов.

Вам может показаться, что во всем этом слишком много от «Гарри Поттера», и вы будете не одиноки. Но тут я могу сказать только, что культовые вещи обречены на: 1. воспроизводство последователями; 2. сравнение, всегда в пользу оригинала. Очарования истории про настоящую дружбу, жестких до жестокости, испытаний и упорства в стремлении доказать миру, что достоин заниматься любимым делом — все это не отменяет.

Вдобавок здесь по-настоящему оригинальная концепция, необычный мир с чудесами и диковинами, нарядный и по-кошачьи уютный, несмотря на опасности. И прелестное оформление с обложкой, приводящей на память витражи Тиффани — «Вилли Винки» такое умеет.

Жаль!

«Овод» был одним из двух романов, которые мама в моем детстве советовала, а я так и не прочитала (второй «Как закалялась сталь»). Что-то подсказывало, что книга не моя: 1, про революционера, а этим и советский агитпроп перекармливал, чтобы еще зарубежное читать; 2, про страдания и уродство, а я такого не люблю; 3. плохо кончается, ну и на-фига это нужно? Так знакомство с классическим романом Войнич, который выдержал в СССР и России немногим меньше сотни изданий, благополучно меня миновало. И честно держалась до последнего времени, но перед этой обложкой от NoSugar устоять было невозможно, я сдалась.

История оказалась вневременной, про любовь, предательство, разочарование и боль, про ожесточение, самопожертвование, героизм, про непонимание в семье и того идеального отца, которого намечтаешь себе, да так и не встретишь в жизни, про жестокую реальность, которая подстерегает наивных мечтателей. Про то, как легко бывает все потерять и как невозможно вернуть, сколько усилий ни прилагай. Смотрите, начало

XIX века, Италия под австрийской властью, образованные молодые люди из конспиративной организации «Молодая Италия» занимаются подрывной деятельностью. Артур Бертон, юноша из богатой семьи судостроителей, вырос в достатке, но отношение со стороны сводного брата к его матери было откровенно абьюзивным, а та воспринимала все как должное. Утешение и подлинную близость Артур находил в общении со своим духовным отцом каноником Монтанелли.

Верящий в святость тайны исповеди, он, когда наставника вызвали в Рим и на его место прислали другого священника, исповедовался в том. что состоит в революционной организации. Прелат оказался доносчиком, Артура арестовали, пытались выбить показания, но он никого не выдал, и тем не менее слух, что предатель именно он уже запущен. Джемма, девушка, которую герой любит, не хочет в это верить, но он, внезапно осознав, что донос исходил от священника, оговаривает себя. Джемма дает ему пощечину и уходит, Артур, с максимализмом юности, думает о самоубийстве — у него теперь ни друзей, ни любимой, ни будущего. А сводный брат, вдобавок. раскрывает тайну рождения — Монтанелли, оказывается, не только духовный, но и биологический отец. И тогда он бежит на другой конец света, без денег, без связей, без профессии, которая могла бы обеспечить.

И это только первая часть, все самое интересное во второй, которая может казаться в чем-то нереальной и чересчур сентиментальной, но в целом скорее более, чем реалистична, и по-настоящему трогательна. Прочесть, однозначно, стоит, особенно если вы молоды.

Путь героя — чудовищ фигачить,

Брать сокровища, строить капища.

Он герой не потому, что боец и качок,

А потому, что не может иначе.

Признаться, Олег Рой удивил меня развитием истории «Соратников». Второй книгой этой романной вселенной он рассказывает откуда есть пошли в Прави монстры, которые, как мы помним, возникли в одночасье, заявив о себе, как о силе, с которой нельзя не считаться. Собственно «Монстры. Битва кланов» — это «Соратники» #0,5, приквел. Но, во-первых, это история антагониста, Левса который предстает здесь настоящим героем: трудное детство, одиночество, нелюбовь родителей, жертва буллинга, доблестные деяния разной степени тяжести на родине и на чужбине, куда злая судьба забросила его. Чего стоит одно только имя «Урод», с которым настолько свыкся, что сам представлялся им! И, вопреки всему, силой и смекалкой, победа над врагами.

То есть перед нами злодей, вторгшийся в от веку установленный порядок со своими правилами, с которыми заставляет всех считаться, но наши симпатии на его стороне. Согласитесь, не самая характерная ситуация для юношеской литературы. Я сказала «Во-первых», будет и «Во-вторых». «Монстры. Битва кланов» используют постмодернистский прием вводимого в повествование автора. Вообще-то, это часть сюжетообразующей стратегии: предположение, что явился некий супермозг, сгенерировавший тварей, которые в одночасье отобрали внимание аудитории у всех богов, героев, литературных персонажей Прави, высказывалось уже в первой книге. Вроде ничего нет в этих звероголовых монстрах, что выделяло бы их из созданий фантазии, имя которым легион, однако интерес к ним аномальный, публика кормит своей энергией, лишая подпитки прежних героев. И это не поветрие. не сиюминутная мода, эффект нарастает.

Проблема ставилась в первой части, во второй она получила развитие, не буду раскрывать всех секретов, но автор, в книге появится. И третья удивительная особенность, пресловутое «В-третьих»: вы как к квадроберам относитесь? Никак, даже не слышали про таких? Ну, еще пару месяцев назад, до того. как дяденьки из Думы начали говорить об их запрете, я бы так же сказала. Но сегодня: а вы знаете, что по статистике продажи аксессуаров для квадроберов («Усы, лапы, хвост — вот мои документы») — по большей части звериных голов разной степени достоверности: от простеньких масок, до реалистичных муляжей — знаете, что продажи в России выросли за последние месяцы в 50 раз? Это надо руку на пульсе времени держать предельно чутко. чтобы нащупать тренд. По крайней мере, в феврале. когда читала первых «Монстров», я еще думала, что звероголовое поветрие целиком придуманный нежизнеспособный кейс. А поди ж ты.

Как-то получилось, что написала всего много, а про сюжет ничего не рассказала, но думаю, что вы заинтересовались и почитаете сами.

Графские развалины

«В том духе, что весь так называемый тибетский буддизм – это совместный проект ЦРУ и английской разведки.»

Осень — пора Пелевина, а октябрь между финалом «Ясной поляны» (10.10) и премьерой нового «Преступления и наказания» (26.10) словно специально создан, чтобы дочитать брошенный некогда роман, где Толстой и Достоевский выступают супергероями. К слову сказать, не они одни, там еще философ Соловьев, обер-прокурор Победоносцев, княжна Тараканова. И Чапаев, не вставить которого в еще хотя бы одну книжку Виктор Олегович просто не мог. Вы уже поняли, что речь о постмодернистском романе, и да, это он, со всем набором характерных особенностей: фабуляция, ирония, пойоменон, девальвация ценностей, мир как текст, смерть бога и смерть автора — можно еще непростых слов, вроде эпистимологического кризиса добавить, однако мы и без них все поняли. Будет непросто, но чертовски интересно (это же Пелевин), пока ум за разум окончательно не зайдет, тогда мы на время возненавидим их (писателя и роман). но к финалу опять полюбим. Все как всегда.

Начало приводит на память «Доктора Живаго» — двое в поезде беседуют об усадьбе, которую вот прямо сейчас проезжают ее владельце, его учении о непротивлению злу насилием и непростых отношениях с церковью. Продолжение не менее драматично, хотя в ином роде. Один оказывается полицейским агентом, а второй — собственно тем самым графом Т, за которым прозрачно угадывается Лев Николаевич. В купе ломятся полицейские, чтобы арестовать героя, он как-то мгновенно сооружает из рясы гибрид дельтаплана с парашютом, обращаясь в подобие белки-летяги, и выпрыгивает в окно аккурат над рекой. Потеряв память от удара о воду, спасен хозяйкой речной яхты-баржи, которая представляется княжной Таракановой, но тут являются амазонские пигмеи, стреляющие отравленными дротиками из духовых трубок и всех убивают. Кроме t, которому удается уйти вплавь.

Покруче. чем в «Крути», правда? Пелевин образца 2009 еще думал о том, как развлечь читателя и «сделать ему интересно», чему и команда сценаристов, всякий со своей специализацией, которые описывают приключения графа в реальном времени книги, немало способствует. А в остальном все то же, что у него везде: «где я», «кто здесь», «кто управляет мной когда я думаю, что реализую свободный выбор» и прочие основы буддизма, которые Главный Чародей русской литературы исподволь вдвигает в мозги компатриотов.

Он гений, даже когда хочется швырнуть очередную книгу с размаху в стену. И счастье, что он у нас есть.

Не отец Браун, но божественно хорош

«Моисей ударил жезлом в скалу и из нее полилась чистейшая вода. Так же и мы с вами должны дать место воде — дать ей смывать все наносное. Дорогие мои, нам в церкви необходим туалет.»

Время действия — ранние восьмидесятые, место — Чемптон, Англия. Главная проблема, волнующая настоятеля церкви Святой Марии в начале книги — как донести до паствы необходимость устройства в храме туалета. Скоро все радикально изменится, и канонику Дэниелу Клементу придется стать детективом поневоле. А вот напомните, есть ли другие истории где расследование вел бы служитель церкви? Я кроме отца Брауна никого не знаю. Выбор кандидатуры на роль следователя у преподобного Ричарда Коулза не самый ожидаемый в смысле жанровых традиций, но более чем — с точки зрения «пиши о том, что знаешь». Он и сам настоятель церкви Святой Девы Марии, правда в Финедоне, а не в Чемптоне.

Хотя с автором все не так просто, на самом деле он такой человек-оркестр: радиоведущий и музыкант-мультиинстументалист, играл в группе, чьи композиции лидировали в национальных хит-парадах, это помимо того. что священник и писатель. Мало кто может похвастаться такой широтой интересов. Но сейчас не о Коулзе, как бы хорош ни был, а о его романе «Убийство перед вечерней», открывающем серию каноника Клемента, продолжением которой Дом историй, хочется верить, еще порадует. Потому что начало прекрасное и не полюбить героя невозможно.

Новаторское предложение настоятеля вызывает у паствы диаметрально противоположные реакции, что ожидаемо. Неожиданна острота противостояния здешних тупоконечников с остроконечниками, ситуация извлекает на свет множество застарелых обид и кое какие скелеты, которым лучше бы оставаться в шкафах. В Чемптоне удивительно (прошло сорок лет) жива память о Второй Мировой, когда скромная английская деревня принимала союзников-французов и пленных итальянцев, те и другие обогатили пресную английскую кухню кулинарными изысками. А еще у них есть свое аристократическое семейство с любвеобильным патриархом, только законных жен у него было не то три, не то четыре, и все разных национальностей. Предстоящая женитьба наследника с вопросом, кого из мачех пригласить на свадьбу и можно ли избежать их присутствия — еще одна из проблем преподобного в это непростое время.

Тут на помощь придет матушка каноника Одри со здравым смыслом английского среднего класса и несколько раздражающей самоуверенностью. Ах да, я еще не сказала о его младшем брате Тео, успешном актере, который получил роль священника в сериале и явился сюда набраться аутентичности методом погружения. А какова Гонория... Но обо всех в сетевом отзыве не расскажешь, да и не нужно — зачем портить вам впечатление от собственной встречи с книгой, она того стоит.

Атмосферный, ироничный (порой саркастичный), спокойный и мудрый детектив, подсвеченный мягким ретро времени, когда вот-вот в жизнь ворвутся интернет и мобильники, но память о войне еще жива. Осеннее чтение.

Гений и злодейство

«Доктор Джекил и мистер Хайд». Произнесите ради эксперимента словосочетание, говоря со своим парикмахером или сантехником, или соседским мальчишкой пятиклассником. Ручаюсь — проблески узнавания обеспечены. Не в подробностях, нет, но что-то непременно забрезжит. Она, столь нелюбимая мной повесть, целый ряд тем, актуальных для каждого, затрагивает. А вот давайте по порядку.

«Гений и злодейство — две вещи несовместные». Не то, чтобы было главным вопросом, терзающим умы и сердца, но я частенько думаю на эту тему, а поскольку текст мой, так и поставлю на первое место. Шире — есть ли необходимость для человека, ощущающего себя на порядок превосходящим, подчиняться нормам и правилам окружения? Можно ли, когда ты убежден в своей способности обставить все так, что комар носа не поточит, обходить их время от времени? И чем это обернется прежде для окружающих, а после — для тебя самого?

Побочные эффекты от использования новейших достижений науки. Оно, вроде хорошо, а через пару поколений вона как обернуться может. Пропали из домов тараканы на рубеже Миллениума, возликовал народ, связав с широким вхождением сотовой связи в реальность, и гляди-ка, десять лет спустя они снова с нами. Но эти твари и ядерную зиму переживут, к тому же репродуктивный цикл у них на несколько порядков быстрее человеческого, а как на наших следующих поколениях отразится? А излучение от мониторов? А генно-модифицированные продукты? А спутники летают?

Чистота эксперимента: если что-то получилось у тебя один раз, еще не гарантирует, что следующий будет таким же удачным. Не поддавайся эйфории от удачного стечения обстоятельств, проверяй и перепроверяй эмпирическим путем достигнутые результаты. Но Фортуна — дама капризная, ну, как отвернется, оскорбленная такой поверкой гармонии алгеброй? Тема соотношения необходимого и достаточного.

Гомосексуализм, ну не смейтесь, в этой повести два(!) женских персонажа: служанка, случайная свидетельница хайдова преступления и маленькая, поскользнувшаяся в переулке, девочка, на которую мерзавец наступил. И все. Остальные мужчины. Разумеется, Стивенсон ничего подобного в виду не имел и смутно упоминаемые предосудительные развлечения доктора Джекила, которые Хайд доводит до ужасающих масштабов, характера скорее известному маркизу ближе. Однако, есть — как есть, делайте выводы, господа.

И все, что здесь сейчас наговорила, яйца выеденного не стоит для вашего парикмахера, сантехника или пятиклассника соседа. Знаете, почему эта повесть так популярна? Потому что каждому, еще раз: КАЖДОМУ на своем веку доводилось видеть, как близкий человек меняется под воздействием примитивнейшего из препаратов. В повести «Впусти меня» шведа Линдквиста есть эпизод, когда мальчик на выходные приезжает к отцу, с которым мама в разводе. И это дивный уик-энд, с катанием на лыжах, рыбалкой, шашлыками, но вечером в субботу папа достает к жареной рыбе большую бутыль самогонки, к нему на огонек заглядывает приятель и мальчик знает — вечер завершится тем, что он останется один на один с оборотнем.

Андалузские щенки

»- Молчите в тряпочку.

– Именно в тряпочку?

– Именно, я вам выдам служебную. Мы все в такие молчим.»

Давайте так: Виктора Пелевина мы читали, читаем и будем читать, невзирая... Ну, я сейчас о тех, кто читает в принципе. И дружная ненависть критического истеблишмента к новому роману скорее послужит генератором дополнительного интереса, чем оттолкнет от него. А коли так, нужен инструмент (ступенечка. приступка), чтобы адаптировать порог вхождения, довольно высокий. Признаюсь, я злилась, начиная читать, потому что большая часть понятий вселенной Transhumanism Inc. благополучно забылась за год с последней встречи. Когда все это обрушивается на восприятие, когнитивный диссонанс неизбежен. Так вот, мой текст чтобы максимально облегчить вам вхождение в роман.

Мир отдаленного будущего, где оцифрованные личности богачей, знаменитостей и властителей хранятся в банке, в глубоком подземелье где-то под Лондоном, пребывая в самых упоительных симуляциях, какие может измыслить фантазия, а остальное человечество вырабатывает энергию для их благоденствия, попутно пытаясь заработать или украсть на собственный кусочек цифрового бессмертия: первый тайер — 100 лет в банке, второй — 200 и так до бесконечности. В нашем отечестве у власти сердобол-большевики, газово-нефтяная монополия схлопнулась, но мы нашли возможность удержать за собой лидирующую позицию в энергетической отрасли. Мир теперь борется за уменьшение углеродного следа и экологически чистые источники энергии, что ж, станем вырабатывать на просторах Сибири ветер. Заключенные множества колоний крутят педали, подавая импульс крутящего момента на громадные ветряки, которые генерируют ветряные потоки.

Новая реальность изменила гендерные ролевые модели, женщины в ней агрессивны и доминантны, мужчины более женственны и склонны к подчинению. В местах заключения проблемы общества предельно обостряются, гротескно отражаясь, «последние станут первыми» выразилось в этом мироустройстве возвышением петухов, изгоев прежней криминальной иерархии. Теперь петух то же, что вор в законе раньше, держит зону. И нет, он не занимается однополым сексом, коронуя неофита, авторитетные петухи пробивают консервную банку — такая символическая пенетрация. Кукер — петух зоны имени Кая и Герды с наколкой «Book» (это не то, что вы подумали, но аббревиатура «В отказе от крутилова») так авторитетен, что мужская зона, по его примеру, сплошь отказники — не идут крутить педали. Ветряки не крутятся, ветра нет ладно бы еще экология — но генерал на этом зарабатывает нехилое бабло на свой карман, а это уже нехорошо.

К Кукеру подсылают киллершу, авторитетную «куру» с женской зоны, загримированную под петуха, чтобы убить. Но он уже успел побывать в симуляции мезозоя, где не только сталкивался с агрессивной Дарьей в образе динозаврихи, но и повстречался с Древним Злом, персонификацией которого предстоит стать ему самому. У Зла, почти всемогущего и владеющего технологиями, которые воспринимаются как магия, есть ряд ограничений, среди них обладание физическим телом, которое носитель добровольно предоставит, и уязвимость — потенциальная смертность этого тела. А цель его, ни много, ни мало, ввергнуть планету снова в юрасик — юрский период, рай для динозавров и кирдык для человечества, как вы уже наверняка догадались.

Ну вот, отсюда будет уже понятнее в смысле сюжета и связности, хотя образ андалузского щенка и ветряных мельниц сознания не случайно лейтмотивом звучит в романе. Если вы помните, Бунюэль говорил, что единственным правилом, которым они с Дали пользовались при написании сценария «Андалузского пса», был запрет на «любые идеи или образы, которые могли бы иметь рациональное объяснение». В этом смысле «Круть» скорее виндмилз ов ё майнд. И уж точно без желания как-то особенно задеть или обидеть любимую пелевинскую и нашу критикессу. Роль временного вместилища для Всемирного Зла во спасение Земли и человечества всяко круче истории критика, утопленного в сортире, а Пелевин и такое делал. Понимать надо

Он, она, собака

«Дорогие сударь или сударыня, меня зовут Тамар, и я очень-очень нуждаюсь в вашей помощи.»

Место и время действия — Иерусалим, конец 90-х — чтобы понятнее, почему герои не пользуются интернетом и мобильной связью, «С кем бы побегать» роман 2000 года. Асаф работает в мэрии,ну, как работает, подрабатывает на каникулах на роли «принеси, налей, подай», отец устроил по знакомству. Вся семья в составе: папа, мама, сестренка — улетела в Штаты, туда перебралась недавно старшая сестра, дизайнер украшений. И бизнес, вроде как, попер в гору, хотя полетели не только повидаться, но чтобы познакомиться с американским женихом. Оставшемуся в Израиле парню Релли Носорогу никто из семьи об этом не говорит, впрочем, он догадывается, а шестнадцатилетний Асаф чувствует себя предателем, однако пока тоже молчит. Надеется, что там ведь может и не срастись, и вообще, много чего может случиться.

Да и у него самого все непросто, лучший друг внезапно стал самым популярным парнем школы, и требует, чтобы Асаф встречался с подружкой его девушки, угрожая лишить дружбы И еще собака эта, бросается на загородку вольера, гавкает не переставая вторые сутки (в Израиле мэрия отвечает, в том числе, за беспризорных животных). Начальник поручает парню найти хозяина и вручить штрафной талон на 150 шекелей. На резонный вопрос: «Где искать хозяина?», отвечает, что псина сама приведет, крепче держись за поводок.

Собака Динка бежит со всех ног, Асаф несется за ней, но приводит она в греческий храм, где старая отшельница Теодора, которая полвека не покидает кельи, кое-что рассказывает ему о владелице собаки. Тамар навещала ее, подрабатывая здесь уборкой, а по воскресеньям приносила пиццу. И да, такое случается, не пожелавший влюбиться по принуждению, герой испытывает жгучий интерес к этой девчонке, своей ровеснице. К Тамар, которой нигде нет. На самом деле есть, в очень нехорошем месте, куда попала потому, что никто, кроме нее, не спасет дорогого ей человека. Она готовила эту операцию с детальной тщательностью спецслужб, но уверенности, что получится, быть не может.

Асаф ищет Тамар, чтобы отдать ей Динку, получая от каждого следующего встречного подсказки, но параллельно девушку еще много кто ищет, и это не просто опасно, а смертельно опасно. Давид Гроссман пишет жестко: без сюсюканья подросткам и о подростках, без восхищенного придыхания — о родине, в которой видит и показывает много такого, чего не прочтешь у Дины Рубиной и для меня он лучший современный израильский писатель. При том, что талантливых литераторов там ожидаемо хватает, и да, я много кого читала.

По-настоящему классная книга в роскошном переводе (чего стоит речь Теодоры, да и у всех героев речевые характеристики блеск). И читает Макар Запорожский чудо как хорошо. Друзья давно советовали этот роман, но не появись аудиокнига, кто знает, сколько бы еще я откладывала, спасибо Вимбо.

Джентльмены предпочитают...

«Вот главная истина моей жизни или пародия на истину. Если ты нужна мужчине, ты в безопасности.»

Мерилин и взлетающее над вентиляционной решеткой платье; Мерилин, поющая «диднли-диднли-диднли-дай, пу-пу-пи-пай»; Мерилин с выбеленными до платины волосами и мушкой над губой, объясняющая, что лучшие друзья девушек — это бриллианты. Пусть Киноакадемия в списке ста звезд Золотого века Голливуда, отводит Монро шестое место, для нас она на первом (ну хорошо, вместе с Одри Хепберн). Удивительно, но нет, мы не хотим знать о ней больше. У каждого уже сложился свой образ идеальной женщины на все времена, помещенный в предназначенную ей нишу. Все, что сверх того, может изменить наше о ней мнение, а жизнь учит, что перемены чаще бывают к худшему. Потому спасибо, не надо. Возможно в этом причина тотального провала экранизации романа Джойс Кэрол Оутс — а вот не надо тянуться своими руками к нашей звезде! Впрочем, Ана де Армас за роль Монро таки была номинирована на Оскар.

Но здесь не о фильме, а о книге. по которой он поставлен. «Блондинка» псевдо-байопик, биография с изрядной долей художественного вымысла. Когда подобное пишется от первого лица, мы говорим об автофикшене, никому ведь не приходит в голову буквально воспринимать романы этого жанра? Так вот, «Блондинка» — автофикшен от третьего лица, в котором автор безусловно на стороне героини. Оутс настойчиво не советует воспринимать книгу как биографию, перечисляя с полдюжины исследований, к которым стоит обратиться за сертифицировано достоверными сведениями о Норме Джин (Бейкер не Мортенсон, как в реальности). «Блондинкой» она творит легенду, пытаясь понять, оправдывая, защищая актрису от целого света.

История маленькой девочки, сироты при живых родителях (отец неизвестен, мать в психушке), возможно не совпадает в подробностях с реальной, но приют и приемная семья, откуда «мать» выпихивает в 15 лет замуж за сына приятельницы, потому что муженек слишком засматривается на приемыша, вряд ли многим хуже приюта и двенадцати (!) приемных семей, по которым довелось кочевать девочке в реальности. Представьте на минуту, не одна и не две — дюжина полных перемен обстановки с необходимостью подстраиваться-подлаживаться к новым людям, иному укладу,. И кто там говорит о психотравмах, имея в анамнезе детство с родителями?

Всех своих мужей после она будет называть «папочкой», потребности в защите и опеке так запросто не отменишь. А мужчин в жизни самой сексапильной блондинки мира будет ожидаемо много, и далеко не все связи конвенциональные. В том смысле, что роман с сыном Чарли Чаплина Кассом, духовным близнецом Нормы (у людей, чьи сильные точки в гороскопе в знаке Близнецов, особенная потребность в поиске астральных братьев и сестер) — роман, который закончится изменой парня и возобновится в виде амур-де труа, и это будут, возможно самые радостные отношения в ее жизни. А впрочем, сейчас про такое лучше молчать (делает жест, закрывающий рот на «молнию»).

Модернистский роман, Оутс выбрала не самую простую для восприятия повествовательную манеру — рассказчики постоянно меняются, порой это голос самой Мерилин, чаще кто-то из ее окружения текущего периода, такой пинг-понг, неподготовленному читателю лучше не браться. Непростая книга о многом: роман взросления, историю взлета и падения, «все проблемы из детства», перфекционизм и профессиональное выгорание, женщина против жестокого мужского мира и еще десяток тем, к которым можно подверстать.

Но главное — о Звезде, чей свет продолжает сиять после того, как сама она погасла. Книга, достойная своей героини.

Вторая природа

«Люди не должны доказывать, что они люди. Никому. Никогда. Это глупо. Нечестно. Унизительно. И дико неправильно! Не говоря уже о том, что невозможно.»

На самом деле, всем нам не раз приходилось доказывать, что мы люди, посредством капчи. По иронии судьбы — доказывать машине — порождению «второй природы». Это понятие не самое обиходное и требует расшифровки: по сути, вторая природа — среда, преобразованная человеком под свои нужды. Изобретение колеса и приручение огня уже были первыми шагами к ней, которой нынче служат вся наука и техника, архитектура и строительство, искусство и литература, да в сущности, и природоохрана с экологией. Об этом в эпизоде «Вектор м3» говорит отец оцифровки личности профессор Федоров. И вся книга Арсения Гончукова — исследование различных аспектов взаимодействия человека со второй природой, чаще равнодушной или враждебной, чем дружелюбной.

Роман в новеллах «Доказательство человека» сравнивают со множеством знаковых НФ-произведений: от «Марсианских хроник» Бредбери (структура, мозаичные фрагменты) до «Аччелерандо» Стросса (попытка облечь в слова прежде не существовавшие понятия), жанровый дебютант ожидаемо проигрывает от сравнения с мэтрами, но само по себе желание рецензентов обратиться к такому сопоставлению говорит о многом. С одной стороны это такое: «страшно далеки они от народа» (время действия отстоит от нас на доброе тысячелетие, проблематика — искин, биороботы, оцифровка сознания не кажется самой актуальной) с другой другой — всякая хорошая книга говорит о «здесь и сейчас» и о нас с вами, даже когда она о фараонах или далекой галактике.

Старушка десятилетия лежащая в коме, счастливо живет на дачном участке с огурчиками-помидорчиками (генно-модифицированными, от посадки до урожая две недели). Оцифровавшие сознание, до принятия закона о глобальном запрете дед с бабушкой пробиваются к внуку белым шумом. Полицейский на учениях убивает древнего робота, в которого, оказывается, была подсажена личность подростка-беспризорника и кончает с жизнью, не выдержав травли. Детям войны ставят импланты, позволяющие пережить жестокий опыт без ущерба для психики, но возвращение к адекватному восприятию реальности после удаления может обернуться не меньшим шоком. «Залипшие» в вирте постепенно теряют человеческий облик, превращаясь в живые мумии, но понимая это о других, не замечают того же за собой.

Две дюжины эпизодов, не связанных сюжетом, героями, даже общей концепцией: от прекрасной России будущего, на страже благополучия которой машины уничтожения до счастливой пары влюбленных, которые живут самой полной жизнью из возможных в цифровом посмертии, под угрозой отключения сервера. Стилистически — жесткая проза, не чуждая некоторой сентиментальности — скорее Ремарк, чем Толстой (любой из). Проработка проблематики у других глубже (интернет мертвых у Татьяны Замировской на порядок сложнее и подробнее), но такого глобального охвата возможных аспектов я не встречала ни в отечественной, ни в иноязычной фантастике.

А еще, «Доказательство человека» кинематографично», хотя снять наверняка будет дорого, а в дешевом варианте и пытаться не стоит. Но есть альтернатива: можно читать подряд, можно по эпизоду, достраивая кусок реальности до полноценного «своего кино»

Эпическая сила

«Зови меня Сид, Амиго.»

С чем, с чем, а с самооценкой у героя нет проблем, и комплексом неполноценности он не страдает. На всякий случай — Сид легендарный герой испанского народно-освободительного эпоса, который складывался примерно тысячелетие назад. Наш-то парень помоложе будет, и хотя в одном из диалогов говорит: «Тебе точно ясна концепция смерти? Все умирают», — самому ему каким-то способом удалось избежать гибели. А сотня с небольшим лет его сегодняшнего возраста — время с официальной казни, ставшей точкой отсчета для новой жизни, в которой странствует, вылавливая из потока событий магические артефакты.

Ограбление банка в Бельгии, соединенное с «марафоном желаний», в ходе которого заложники получают содержимое банковских ячеек. Парень на парковой скамейке, поймавший пулю за высказанное вслух желание, чтобы мир стал лучше. Очевидно его оппонент счел, что выстрел вернее всего посодействует этому (а что, если бы хотел денег и здоровья для себя или мира во всем мире?) Похищение заключенного-смертника из сверхохраняемой тюрьмы, непосредственно перед казнью. Угон самолета в Аргентине с установлением самого демократического строя на борту и бесконечным письменным голосованием пассажиров по вопросам, которые ставит на обсуждение самопровозглашенный капитан. Заминированная статуя Свободы.

И это лишь немногое, что ждет в новом романе Рагима Джафарова, которого просто не было возможности перестать читать, когда был прослушан последний эпизод «Башни тишины», и главная книжная интрига сентября — ждать новых приключений зороастрийского мага Руслана и гуля Дауда закончилась (если по какой-то причине пропустили, послушайте непременно). В Сиде, впрямь, много от Дауда, хотя больше с сериалом у «Песни о Сиде» ничего общего. С «Марком и Эзрой», напротив, у этой истории прямая связь: эль хефе (шеф) героя тот самый вечно молодой Эзра с реальным возрастом лет под тыщу, владелец лавки магических вещей, которая странствует между мирами. А если вы читали «Картину Сархана», то ниточка протянется и к ее героине Лизе.

Джафаров создает единую романную вселенную, что всегда источник радости постоянного читателя, и он один из лучших в нашей литературе мастеров диалога. А «Песнь о Сиде» авантюрный роман в эпизодах, которые складываются в целое больше суммы частей.

Зачем Левин истории Анны Карениной

«Левин – «Беззаконная комета» в «кругу расчисленных светил» героев романа. Прошло полтора века, но по-прежнему вопрос «зачем Левин?» остается. Зачем автор сделал два романа в одном? Ведь «левинская» часть занимает половину текста произведения, название которого все-таки «Анна Каренина».

Нет у русской классики другого такого знаменитого и столь же любимого романа. «Анной Карениной» нас не терзали учителя — в школьной программе «Война и мир». Но той, что любила, а после бросилась под поезд, мильон ученических терзаний не нужен, чтобы знали, помнили, любили.

Павел Басинский, писатель, критик, литературовед и лучший сегодня популяризатор Толстого. объяснивший нам «Подлинную историю Анны Карениной», возвращается. чтобы раскрыть тайну Левина, второго главного героя романа романов, которого многие недолюбливают, считая зауряд-положительной антитезой каренинской трагедии. В самом деле, зачем он, с этой своей косьбой, разумным хозяйствованием, со своим умирающим от чахотки братом? Ну, кроме спасения Китти, чье сердце разбили Анна с Вронским? С героиней, по имени которой назван роман, он почти не знаком, встречается с ней лишь однажды, незадолго до финала, так и отдали бы ему главу-две или, если он так уж дорог писателю — пусть десятую часть объема. Зачем половину?

И это: «Скрипач не нужен» — претензия не только нашего торопливого времени, современники точно так же не поняли, упрекали автора в неоправданно обильном присутствии дворянина-хозяйственника в романе об адюльтере и воздаянии. На это Лев Николаевич отвечал, что гордится архитектурой сюжета, и лавры лучшего мирового романа, которыми увенчало время, достаточное тому подтверждение. «Подлинной историей Константина Левина» Басинский объясняет не только самостоятельное значение его фигуры в сложной галерее сюжетных арок, но также зеркальность по отношению к другим ключевым персонажам, не случайно главы называются: «Левин и Стива», «Левин и Вронский», «Левин и Долли», «Левин и Каренин», «Левин и Кити». Выстраивая треугольники, квадраты пентаграммы отношений, проводит нас анфиладой комнат романа-дворца и многое становится понятным.

А вы знали, что одним из вариантов фамилии Левина в черновиках был «Ленин»? Представьте на минуту, что Толстой окончательно остановился бы на нем. Учитывая славу книги, Владимир Ульянов не выбрал бы такой партийной клички, и не было бы у нас Ленингада, юных ленинцев, марксизма-ленинизма, ленинианы. Таким внезапным открытиям в «Подлинной истории...» несть числа, это литературоведческое исследование, которое читается как триллер.

Часы судного дня

К четырем вещам, которые царь Соломон, называл непостижимыми: путь орла в небе, змеи на скале, корабля в море и мужчины к сердцу женщины — добавлю еще одну от себя: почему единственной рецензией на свежепереведенный роман Ника Харкуэя остается моя, написанная четыре года назад? Писатель классный, на русскоязычном пространстве известен, «Мир, который сгинул» читали многие, а «Гномон» в 2020 и вовсе был самой ожидаемой переводной новинкой Выходит новый роман, который Василий Владимирский, к слову, вносит в личный Топ-3 книг нынешнего лета. И тишина. Что ж, давайте тем, кто ее нарушит, снова буду я.

Переслушала на русском, это оказалось сложнее, глубже, многограннее, чем запомнилось. По сюжету, Джощуа Спорк прозябающий в безвестности, внук блистательного суперагента (о чем не догадывается, потому что дедушка по сей день засекречен) и гениальной изобретательницы; сын не менее блистательного гангстера, о чем многие знают — ведет жизнь скромного часовщика на складе в районе доков. Ремонтирует и отлаживает сложные старинные механические игрушки. Когда поступает заказ привести в рабочий вид артефакт, сочетающий книгу со сложным механизмом, Джо не подозревает, что это изменит всю его жизнь и потенциально способно разрушить мир..

Часы-улей с золотыми пчелами,вершина творчества его бабушки, заставляют людей видеть мир и самих себя такими, какие есть. Каждый выстраивает собственную картину мира и систему самооправданий, в которые крепко верит, прозрение сродни богоявлению. Вы ведь знаете, что боги потому не являются смертным в истинном облике. что это скорее сведет с ума, чем позволит добиться от эпифании дельного результата. Прозрение сути мира и собственной сути повлечет те же последствия, только для всех. Франсина вовсе не это имела в виду, создавая своих золотых пчелок, но принцип «хотели как лучше, получилось как всегда» действует не только в России.

Вернее, не совсем так. В мире есть разные силы, и микроскоп мало что может против кувалды в прямом противостоянии, а именно это произошло с орденом последователей Ады Лавлейс (идеально функционирующие вещи ручной сборки с ресурсом, далеко превосходящим ожидаемое). Сегодня те, чьей задачей было поддерживать хрупкое равновесие, во власти злодея, который раскачивает лодку.

Что остается делать герою антибондианы? Правильно, спасать мир. И если нет возможности обратиться к силам света (подкопченным) , на помощь придет тьма (условная). В его команде окажутся приятель детства аферист, владелец похоронного бюро, отставная супершпионка далеко за восемьдесят и чертовски сексуальная секретарша. И весь Ночной рынок, а это сила, господа.

Приключения, похищения, погони, перестрелки, мордобои, любовь, внезапные прозрения (хотя и не такого глобального свойства, как с бабулиным артефактом). И да, все мы дети своих родителей, хотя бы даже говорили себе. что никогда не пойдем их путем. И да, нам нужны любовь и дружба, без них все обессмысливается Классная книга, хотя аудио от Сергея Соколова не то, чтобы очень .

Все ли могут короли?

Держу кулаки, чтобы Александра Маринина не разочаровалась в своем проекте «Шпаргалки для ленивых любителей истории. Короли и королевы». Пусть будут еще итальянские, испанские, польские — пусть будет много С третьей книгой настороженное читательское отношение, каким мы встречаем любимого автора в новой ипостаси, сменяется безусловным принятием. И чувствуется, что сама писательница получает ощутимое удовольствие от рассказа, история в ее устах звучит ровно, уверенно — зная, что звучит не без пользы.

Вторая часть хроники французских королей — это еще и встреча с персонажами знакомыми по книгам Дюма-отца, Генриха Манна, Гюго, Стендаля, Флобера, Анн и Сержа Голонов, Нэнси Митфорд. И нет, такое соседство не кажется неуместным — в разное периоды своей жизни мы читаем разных авторов, главное, чтобы это было в радость. А знание о персоналиях и о том, в каких отношениях они друг с другом находились, за что боролись, какими мотивациями руководствовались в своих поступках помимо того, что считает нужным сообщить романист — все это добавляет чтению «в радость». И именно это, концентрированно, емко, четко, в ее неподражаемой повествовательной манере дарит «Шпаргалка» Марининой.

Она не раз и не два на протяжении книги говорит, что это не учебник истории, не ученый трактат, не диссертация, но именно сборник быстрых подсказок, где легко отыскать сведения о том или ином короле/королеве. Однако при этом пользуется разными источниками, постоянно сопоставляет сведения из них, показывает, как разнятся одни и те же события и масштабы у разных авторов в даже, казалось бы, недалекой исторической перспективе. Постоянно повторяет, что стопроцентно надежных источников, не существует, но мы можем попытаться приблизиться к истине.

Ручаюсь, вы измените мнение о Генрихе III и Генрихе IV, и, совершенно неожиданно — о Людовике XIII, вас тронет судьба Марии-Антуанетты, а над судьбой Людовика XVII, ее бедного сына, если и не заплачете, то уж точно не забудете о ней. Мастерство Марининой-рассказчицы, которая влюбила миллионы читателей в своих героев, раскрывается в этой серии неожиданно и прекрасно. И всем нам очень повезло, что эти книги еще и говорят с нами голосом Игоря Князева.

Первая часть Марлезонского балета

Жил да был, жил да был, жил да был один король,

Правил он. как мог, страною и людьми.

Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй...

Александра Маринина продолжает историческую серию, на сей раз обратившись к прекрасной Франции. Вторая часть проекта «Шпаргалка для ленивых любителей истории» охватывает промежуток, почти равный половине тысячелетия: 987-1498 гг., с двумя династиями — Капетингов полностью и Валуа до Валуа Орлеанских. Чтобы понятнее: если вы изучали французскую историю по романам Дюма-отца, то придется подождать продолжения, которое охватит и милое читательскому сердцу время Бурбонов (мушкетеры, Рауль), и предшествовавший им закат Валуа (королева Марго, графиня де Монсоро) и вот это вот все). Если же вашим проводником в мир французского средневековья был Морис Дрюон, то: «Ба. знакомые все лица!» — не раз воскликните во время чтения этого тома.

Признаюсь, я не самая большая поклонница серии о шекспировских пьесах от Королевы российского детектива из-за лексики, которую писательница выбрала для нее, но «Короли и королевы Франции» — это стилистически та Маринина, которую мы давно знаем и любим, если и позволяющая себе вольности с языком, то минимальные и совершенно оправданные необходимостью дистанцироваться от сухого академичного стиля.

Маринина проводит читателя через хитросплетения династических отношений всех Карлов, Людовиков, Филиппов, etc, знакомя с наиболее значимыми событиями периодов их правления. Имея под рукой эту шпаргалку, вы не запутаетесь в Мариях, Бланках и Маргаритах. Автор наглядно иллюстрирует события обращением к исторической литературе, как художественной, так и нонфикшену, не обходя вниманием кино, рекомендует к каждой главе что-нибудь интересное для дополнительного чтения или просмотра. Что само по себе замечательно, благотворного действия просветительства никто не отменял.

Я вспоминаю, что электронное издание первой книги, об английских королях и королевах,было богато иллюстрировано, а к аудиокниге приятным бонусом прилагались иллюстрации в pdf-формате, надеюсь, с французской частью будет то же. И самый приятный бонус аудиокниги – исполнение Игоря Князева, всегда превосходное, а в случае «Шпаргалки...» дающее возможность за двенадцать часов и без отрыва от рутинных дел пройти полутысячелетнюю историю великой державы.

Три новеллы

Неожиданная книга для поклонников Джона Гришэма, привыкших к его неспешным подробным юридическим детективам. Обычно в них — разных и о разном — все развивается по примерно одной схеме: проблема; вынужденность для героя браться за ее решение; сбор доказательств и подготовка к процессу; первая удача; внезапные осложнения, не исключая серьезных потерь и угрозы для жизни; финальное слушание и победа (реже поражение). «Спарринг-партнеры» — это три коротких истории, лишь одна из которых, горькая и пронзительная «Земляничная луна» не оставляет сомнений «что хотел сказать автор», вот с нее и начну обзор сборника.

Коди Уоллесу 28 и половину из них он сидит в одиночной камере тюрьмы для смертников. Брошенный ребенок шлюхи и наркоманки, которого пацаном разыскал и помог сбежать из приюта старший брат. Мальчишки жили в заброшенной лесной хижине, промышляя воровством. Во время очередной кражи хозяева оказались дома. брат открыл стрельбу, убил их, и при задержании сам был убит полицейскими. Коди приговорили к смерти. Молодой мужчина ждет исполнения приговора — дата назначена на сегодня, 22 июня. Его единственный друг бывшая учительница, которая начала писать ему двенадцать лет назад и прислала за годы переписки 1956 книжек в мягких обложках — всегда в мягких (твердый переплет запрещен тюремными правилами), часто потрепанных, всегда художка — Коди пожиратель романов и не интересуется нонфиком. За час до казни им позволяют свидание — ради него старушка проехала через всю страну. А самая последняя просьба парня — позволить ему увидеть луну, которой не видел четырнадцать лет, июньскую земляничную луну.

«Возвращение домой». История с участием Джейка Брайгенса, сквозного героя Гришэма. хотя его роль здесь скорее иллюстративная. Он получает приглашение приехать в семейный оплаченный отпуск в Коста-Рике от коллеги и бывшего приятеля Мака, который покинул Сент-Луис несколько лет назад после развода и объявленного банкротства, бросив жену и двух дочерей-подростков. Все совместно нажитое оставил тоже, присовокупив $50 000. Что дало местным сплетникам повод говорить об украденных у клиентов деньгах — у Мака таких сумм отродясь не бывало, однако никто не пожаловался на него и слухи потихоньку затихли. Теперь жена умирает от рака, а дочерям грозит приют или опека и Мак хочет вернуться. Однако все не так просто, деньги на обеспеченную костариканскую жизнь он. впрямь, получил не самым законным способом. Повесть оставляет впечатление незавершенной, хотя основной посыл: оставаясь на свободе, вершить добро сподручнее, чем за решеткой — считывается четко.

«Спарринг-партнеры». Пройдоха адвокат, железной рукой правивший своей юридической фирмой и вырастивший двух преемников сыновей, подстроил смерть жены от сердечного приступа и не устоял перед соблазном получить выплату по страховке. Страховая провела собственное расследование, вина была доказана, он получил десять лет за непредумышленное убийство. Впрочем, когда на твой тюремный счет ежемесячно падает тысяча долларов, сидеть полегче, чем на общих основаниях. А когда есть возможность мобильной связи и прямой телефон губернатора (обладающего правом помилования), и когда можешь предложить ему пару миллионов за досрочное освобождение — жизнь вовсе играет новыми красками. У героя есть возможность предложить и побольше, в офшорах у него громадные деньги. Проблема в том, что сыновья, под руководством которых фирма за пять лет отсутствия отца пришла в упадок, хотели бы получить их себе, оставив папочку за решеткой на весь срок (никаких УДО), а также в том, что они ненавидят друг друга. И еще в том, что младший партнером фирмы — женщина, которую старик принуждал к сожительству, пользуясь положением начальника.

Резюмируя: Гришэм может писать не только длинные романы, но идеальный для него формат все же они, на его коротких вещах некий оттенок незавершенности. И все же Джон Гришэм — это экстра-класс, а чтение Игоря Князева, русского голоса его книг — неизменный источник читательской радости.

Пройдоха адвокат, железной рукой правивший своей юридической фирмой и вырастивший двух преемников сыновей, подстроил смерть жены от сердечного приступа и не устоял перед соблазном получить выплату по страховке. Страховая провела собственное расследование, вина была доказана, он получил десять лет за непредумышленное убийство. Впрочем, когда на твой тюремный счет ежемесячно падает тысяча долларов, сидеть полегче, чем на общих основаниях. А когда есть возможность мобильной связи и прямой телефон губернатора (обладающего правом помилования), и когда можешь предложить ему пару миллионов за досрочное освобождение — жизнь и вовсе играет новыми красками. У героя есть возможность предложить и побольше, в офшорах у него громадные деньги. Проблема в том, что сыновья, под руководством которых фирма за пять лет отсутствия отца пришла в упадок, хотели бы получить эти деньги, оставив папочку за решеткой на весь срок (никаких УДО), а также в том, что они ненавидят друг друга. И еще в том, что младший партнером фирмы — женщина, которую старик принуждал к сожительству, пользуясь положением начальника.

История с участием Джейка Брайгенса, сквозного героя Гришэма. хотя его роль здесь скорее иллюстративная. Он получает приглашение приехать в семейный оплаченный отпуск в Коста-Рике от коллеги и бывшего приятеля Мака, который покинул Сент-Луис несколько лет назад после развода и объявленного банкротства, оставив жену и двух дочерей-подростков. Все совместно нажитое оставил тоже, присовокупив $50 000. Что дало местным сплетникам повод говорить об украденных у клиентов деньгах — у Мака таких сумм отродясь не бывало, однако никто не пожаловался на него и слухи потихоньку затихли. Теперь жена умирает от рака, а дочерям грозит приют или опека и Мак хочет вернуться. Однако все не так просто, деньги на обеспеченную костариканскую жизнь он. впрямь, получил не самым законным способом. Повесть оставляет впечатление незавершенной, хотя основной посыл: оставаясь на свободе, вершить добро сподручнее, чем за решеткой — считывается четко.

Коди Уоллесу 28 и половину из них он сидит в одиночной камере тюрьмы для смертников. Брошенный ребенок шлюхи и наркоманки, которого пацаном разыскал и помог сбежать из приюта старший брат. Мальчишки жили в заброшенной лесной хижине, промышляя воровством. Во время очередной кражи хозяева оказались дома. брат открыл стрельбу, убил хозяев, и при задержании сам был убит полицейскими. Коди приговорили к смерти. Усилия общественного адвоката не дали результата, и вот молодой мужчина ждет исполнения приговора — дата назначена на сегодня, 22 июня. Его единственный друг бывшая учительница, которая начала писать ему двенадцать лет назад и прислала за годы переписки 1956 книжек в мягких обложках — всегда в мягких (твердый переплет запрещен тюремными правилами), часто потрепанных, всегда художка — Коди пожиратель романов и не интересуется нонфиком. За час до казни им позволяют свидание — ради него старушка проехала через всю страну. А самая последняя просьба парня — позволить ему увидеть луну, которой не видел уже четырнадцать лет, земляничную луну.

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: «Я знаю, как надо!»

Кто скажет: «Идите, люди, за мной, Я вас научу, как надо!»

Главный критик фантастики Василий Владимирский рассказал об этой книге в рецензии на «Горьком», как было не прочесть Майка Резника. Прежде ничего о нем не слышала, что неудивительно, его расцвет пришелся на девяностые, к которым и относится создание этого романа в рассказах. Он увлекался африканистикой задолго до того, как заговорили об африканской литературе, которая станет для XXI века тем, чем был латиноамериканский магический реализм для ХХ, и уж точно до того, как этнически-безупречные литераторы начали возмущаться культурной апроприацией со стороны белых, Свои пять Хьюго Резник успел собрать задолго до того до толерантного нового мира.

Структурно «Кириньяга. Килиманджаро» — цикл историй объединенных общим сюжетом с некоторыми второстепенными и одним главным сквозным героем. Притчеобразные, построенные по одному образцу: проблема; усугубление; вмешательство мундумугу — (шамана) это герой-рассказчик Корибу; решение. С непременной притчей внутри, стилизованной под африканские сказки об Ананси и братце Кролике, скорее противоречащей моралью основной истории, чем подтверждающей ее, из чего читатель самостоятельно делает вывод о непорядочности Корибу, его склонности к манипуляциям и прямому обману в оправдание скверных средств для достижения благой цели.

О фабуле: перенаселенная Земля решает демографическую проблему оригинальным и довольно ресурсоемким способом — отселением желающих на терраформированные планеты «по интересам». Кириньяга — это Кения до прихода туда белых и даже еще до масаи, Золотой век племени кикуйю с возвращением к истокам возрождает для поверивших духовный лидер мундумугу. Обработка земли примитивными орудиями, одежда из собственноручно сотканной материи, хижины для жилья, женщина приравнивается к козе или корове и суть — собственность, немощных стариков отдают на съедение гиенам, если рождаются близнецы. одного тоже отдают этим тварям. Весело, аж жуть. При этом никакого жесткого принуждения, у любого из колонистов всегда есть возможность вернуться — на планетарной орбите работает станция техподдержки с немыслимыми возможностями. Они, например, могут изменять орбиту планеты по требованию Корибу, желающего наказать соплеменников засухой или напротив — вознаградить обильными дождями.

Честно? Мне вообще не зашло. Мотивация хлипкая — по типу «назло бабушке отморожу уши». Никто не выберет быть бедным и больным, если можно быть молодым, здоровым и богатым, а именно такой выбор делают кикуйю Резника. Кроме того, это противоречит линкольнову: «Можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех». То есть, да, к финалу эти люди делают выбор в пользу развития, а масаи из заключительной новеллы «Килиманджаро», научившись на ошибках Кириньяги свой мир созидают более разумным, гибким, открытым новым идеям — и побеждают. Элементы фантастического ограничиваются изменением орбиты по требованию шамана и тоже не впечатляют. Это хорошо как этническая стилизация в духе Амоса Тутуолы, но не выдерживает критики ни с точки зрения фантастики, ни как боллитра.

И еще одно -назойливая реклама и самореклама, предваряющая каждую новеллу. Радует, что автора ценят Конни Уиллис и Нэнси Кресс, но с бесконечным алаверды перебор. Чувство меры явно отказало составителю сборника.

Идущие вместе (зчркнт) лесом

Мы наш, мы новый мир построим...

«Вместе» продолжает тему тоталитарной цифровой секты утопии, начатую «Сферой», если вы не читали ее — ничего страшного, вторая книга вполне автономна, но в общих чертах так: информационный холдинг «Вместе», прежде называвшийся «Сферой» — самое крутое место из всех, какие можно вообразить: мощные инновации, социалка как при коммунизме, дружелюбие и открытость, заоблачные зарплаты. «Вместе» уже поглотила соцсети, поисковые системы, интернет-магазины,монополизировала рынок и продолжает расширяться. Дилейни считает холдинг злом, а себя — Джулианом Ассанжем (или троянским конем, кому что ближе) призванным/ной уничтожить его изнутри.

Смело! Ну, она вообще храбрая девушка, и довольно необычная. Дочь владельцев маленького магазинчика, еще успела застать родителей до превращения в винтики системы, когда их бизнес поглотил местный аналог Вайлдбериз. Училась у профессора Агарвал, самой яростной и непримиримой противницы цифрового тоталитаризма. После университета шесть лет прожила в лесу, и вот теперь, с помощью друга, программиста Уэса, реализует свой план. Борцы против системы придумали псевдо-психологическое приложение, простенькое и не имеющее отношения к реальной психологии, оно распознает некоторые базовые эмоции по выражению лица и определяет, насколько искренне расположен к тебе собеседник. Бред, но совместники сами не свои до дурацких телефонных приложений, друзья надеются что эта приблуда поможет Дилейни пройти собеседование при устройстве во «Вместе» И да, помогла.

Однако попасть в число привилегированных не равно «разрушить», можно бесконечно долго прозябать в отделе, оцифровывающем семейные фотографии и памятные вещи прежде, чем физические носители отправятся в сжигатель (людей в мире чересчур много, а пространства мало и загромождать его хламом нецелесообразно). Все здесь сверх меры озабочены здоровым образом жизни, охраной природы, социальным рейтингом, и кажется никто не работает. Основатели маленьких креативных компаний, купленных «Вместе», автоматически перешедшие сюда на работу, в одночасье утрачивают творческий потенциал, все за всеми следят — доносительство часть служебных обязанностей, и все панически боятся увольнения.

Мэй Холланд, героиня «Сферы», теперь у руля «Вместе», и, похоже, страдает от того же творческого бесплодия, каким заражено выхолощенно-стерильное пространство жизни совместников. Что ж, Дилейни сумеет привлечь ее внимание, подбросив несколько ярких идей. И может быть, действительно, стоит не разрушать этого левиафана, но поставить его на службу Добра (с Прописной), спасение планеты, ограничение бездумного потребительства?

Эгерс пишет легко и за чтением/прослушиванием его книги время пролетает незаметно, хотя уменьшение объема не повредило бы роману, а проблематика его все так же далека от наших реалий. Офисные работники наверно найдут здесь узнаваемые детали, но я к ним не принадлежу. Зато я люблю читать ушами, и если вы слушаете аудиокниги, то чтение Анастасии Скорик — радость аудиала.

«Сердце Мрака» снова оммаж, на сей раз, ну, вы поняли. Будущее альтернативного мира, в котором Второй Мировой не было или она закончилась не так, ведущие мировые державы колонизируют Ад (у планеты есть официальное название, но оказавшиеся здесь другим, кроме Ада, не пользуются. Темень, вонь, необычайное многообразие здешней белковой жизни несовместимо с человеческим метаболизмом (жрать местную дичь нельзя, помрешь). Рейхс-офицер со знанием польского языка прибыл с миссией уничтожения беглого унтерменша из поляков, который, вопреки всему, не загнулся в этих джунглях, а умудрился наладить радиовещание и грозит фашистам карами, постоянно меняя позицию. отчего бомбардировки предположительных локаций не дают результата. Он найдет и «Сердце тьмы» вам в помощь для понимания.

«Школа». Немного «Оливер Твист», немного «Цветы для Элджернона», немного «Заводной апельсин», но в целом совершенно оригинальное по концепции и исполнению роман воспитания. Мальчишку-аспергера из трущоб, чудом дожившего до восьми лет и обреченного на смерть съемками в порно-снаффе, который сбежал от своих «покровителей», берут в закрытую спецшколу, где начинают обучать языкам, высшей математике и всякому такому. Можно подумать — готовят к карьере дипломата или шпиона (что, в общем, одно и то же), и подумав, не ошибешься. С одним, но очень существенным, нюансом.

«Глаз чудовища». Космоопера, оммаж «Дневникам Йона Тихого» и «Терминусу» (это про пилота Пиркса, если что) Лема. Межзвездный перелет «Бегемота» (класс тяжелых кораблей, по сути — баржа, толкающая впереди себя биомассу для терраформирования в Глубоком Космосе). Текущий полет осложняется всеобщей подозрительностью, что для подобных рейсов не редкость: один экипаж пал жертвой ипохондрической паранойи, бесконечно тестируя себя на вирусы, другой применял пытки, пытаясь вычислить среди себя вредителя. Герой-рассказчик, судовой врач, застает аномальную активность в самом начале. Намеренное повреждение бортового вычислителя заставляет отклониться от первоначального курса. Как выяснилось, с целью пересечься с орбитой Астроманта, космолегенды вроде Шара Желаний из «Пикника на обочине». Нормальные люди назовут бабкиными сказками, но нормальных там нет. Что ж, они пересекутся с Астромантом. Хотя лучше бы не.

«Агерре в рассвете» Если вы читали «Собор», то знакомы с концепцией Живокриста, если нет, в двух словах — уникальная субстанция, среднее между веществом и существом, позволяющая выращивать из нанозерен целые миры — землеподобные планеты в космосе. Люди со способностью работать с производным от зерен Живокриста — Глией (по созвучию с Глиной, из которой создан человек) так же уникальны, один на миллиард. Оплачивается их работа соответственно, открытие способностей совпадает с утратой способности спать. В иерархии этого мира они равны богам, а преступление против кого-то из них немыслимо. Тем не менее, история начинается с убийства одного из представителей этой элиты. Агерре, командор ордена, ведет расследование, сталкиваясь с проблемой раскола среди Неспящих. Несколько молодых членов Ордена готовят переворот, что чревато мегапотрясениями: от вселенских биржевых кризисов до революций, войн, геноцидов. Кто-то намерен исчезнуть в дальнем космосе на созданной под себя райской планете, а там хоть потоп, кто-то в панике. И тут еще выясняется о живокристе и глине такое, что переворачивает все прежние представления, а к худу или к джобру — под пойми. Что впереди: Закат или Новая Заря?

Балет неэвклидовых пространств

Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли?

В богатой талантами современной польской фантастике Яцек Дукай возвышается как Эверест, в современной англоязычной тоже трудно найти ему равного. Эта необыкновенно сложная, богатая на референции интеллектуальная проза, будучи твердой фантастикой, одновременно изысканно декадентский постмодернизм — сильно не для всех, но очень круто. Дукай схватывает и удерживает внимание, не задействуя эмоциональной сферы. Все ключевые персонажи у него в большей или меньшей степени вещи в себе: Замойский «Идеальное несовершенство», Трудный «Покуда ночь», Бенедикт «Лед», Кшаврас «Выжрын Кшаврас», Хант и Вассоне «Черный океан», Бербелек «Иные песни». Может чуть больше симпатии и сочувствия испытываешь к героям «Собора» и «Школы», но и они далеки от тебя, как декабристы от народа. Однако что-то есть в его прозе, не позволяющее отодвинуть, и после первой книги уже не можешь отказаться, читаешь все, до чего умеешь дотянуться. Немного о каждой из пяти вещей сборника.

«Старость Аксолотля». Апокалипсис, вскипятивший белковые формы жизни, начался с противоположного полушария. что дало остальным временную фору в несколько часов, главным образом потраченные на бесплодное отчаяние. Гжесь, сотрудник крупной компьютерной фирмы распорядился временем иначе, оцифровал свое сознание. Так-то он не программер, вообще по железу, но доступ к мощностям и кое-каким приблудам+безумное везение сотворили чудо, парень выжил, придя в себя в механическом теле чего-то, вроде погрузчика. Роман в четырех частях: «Апо», «1К ПостАпо», «10К ПостАпо», «100К ПостАпо», что соответствует количеству дней, прошедших с момента Погибели. Постепенно выяснив, что он такой не один, герой приспосабливает тело к прямохождению — человекоподобие это то, к чему человек подсознательно стремится. А затем, с помощью других патриархов, главный его партнер в этом деле SoulEater (оцените) начинает воссоздавать новый Эдемский сад на основе неорганических соединений: «До Погибели биохимики уже синтезировали цепочки дезонуклеотидов. Кубики уже готовы, вся эта химия изначальных компонентов, переход от неорганики к органике. И есть рецептура – точные карты ДНК из «Human Genome Project». Нужно, естественно, синтезировать также саму яйцеклетку и подготовить матки в инкубаторах, но эта технология тоже уже существовала. Существует.» Становится Богом, не таким, какому будут поклоняться, это неинтересно, но таким, какой творит.

«Агерре в рассвете» Если вы читали «Собор», то знакомы с концепцией Живокриста, если нет, в двух словах — уникальная субстанция, среднее между веществом и существом, позволяющая выращивать из нанозерен целые миры — землеподобные планеты в космосе. Люди со способностью работать с производным от зерен Живокриста — Глиной так же уникальны, один на миллиард. Оплачивается их работа соответственно, открытие способностей совпадает с утратой способности спать. В иерархии этого мира они равны богам, а преступление против кого-то из них немыслимо. Тем не менее, история начинается с убийства одного из представителей этой элиты. Агерре, командор ордена, ведет расследование, сталкиваясь с проблемой раскола среди Неспящих. Несколько молодых членов Ордена готовят переворот, что чревато мегапотрясениями: от вселенских биржевых кризисов до революций, войн, геноцидов. Кто-то намерен исчезнуть в дальнем космосе на созданной под себя райской планете, а там хоть потоп, кто-то в панике. И тут еще выясняется о живокристе и глине такое, что переворачивает все прежние представления, а к худу или к жобру — под пойми. Что впереди: Закат или Новая Заря?

«Глаз чудовища». Космоопера, оммаж «Дневникам Йона Тихого» и «Терминусу» (это про пилота Пиркса, если что) Лема. Межзвездный перелет «Бегемота» (класс тяжелых кораблей, по сути — баржа, толкающая впереди себя биомассу для терраформирования в Глубоком Космосе. Текущий полет осложняется всеобщей подозрительностью, что для подобных рейсов не редкость: один экипаж пал жертвой ипохондрической паранойи, бесконечно тестируя себя на вирусы, другой применял пытки, пытаясь вычислить среди себя вредителя. Герой-рассказчик, судовой врач, застает аномальную активность в самом начале. Намеренное повреждение бортового вычислителя заставляет отклониться от первоначального курса. Как выяснилось, с целью пересечься с орбитой Астроманта, космолегенды вроде Шара Желаний из «Пикника на обочине». Нормальные люди назовут бабкиными сказками, но нормальных там нет. Что ж, они пересекутся с Астромантом. Хотя лучше бы не.

«Школа». Немного «Оливер Твист», немного «Цветы для Элджернона», немного «Заводной апельсин», но в целом совершенно оригинальное по концепции и исполнению роман воспитания. Мальчишку-аспергера из трущоб, чудом дожившего до восьми лет и обреченного на смерть съемками в порно-снаффе, который сбежал от своих «покровителей», берут в закрытую спецшколу, где начинают обучать языкам, высшей математике и всякому такому. Можно подумать — готовят к карьере дипломата или шпиона (что, в общем, одно и то же), и подумав, не ошибешься. С одним, но очень существенным, нюансом.

«Сердце Мрака» снова оммаж, на сей раз, ну, вы поняли. Будущее альтернативного мира, в котором Второй Мировой не было или она закончилась не так, ведущие мировые державы колонизируют Ад (у планеты есть официальное название, но оказавшиеся здесь другим, кроме Ада, не пользуются. Темень, вонь, необычайное многообразие здешней белковой жизни несовместимо с человеческим метаболизмом (жрать местную дичь нельзя, помрешь). Рейхс-офицер со знанием польского языка прибыл с миссией уничтожения беглого унтерменша из поляков, который, вопреки всему, не загнулся в этих джунглях, а умудрился наладить радиовещание и грозит фашистам карами, постоянно меняя позицию. отчего бомбардировки предположительных локаций не дают результата. Он найдет и «Сердце тьмы» вам в помощь для понимания.

Резюмируя: Дукай нечеловечески хорош, ключевую роль во всех вещах сборника играет творение но это творчество, словно бы оспаривающее концепцию Бога и реальность. данную в ощущениях, такое, максимально люденское.

Одному тебе я верю, Шерлок...

Женщина моей мечты — директор, которая отменит годовые контрольные!

Вообще-то Александра Калинина вводит читателя названием книги в заблуждение, не все они из 4 «А», Шерлок из первого. Справедливости ради, он в компании потому, что брат одного из друзей Юрки Крутикова, знаменитого в будущем кошачьего крутюрье, то есть котюрье, в смысле, кутюрье — он любит шить красивые одежки для домашних животных, а в первой истории пропадает и друзья-сыщики вынуждены искать его. Успокою небольшим спойлером, найдется и все с ним будет в порядке. хотя и заставит приятелей изрядно понервничать.

«Детективы из 4 «А» сборник рассказов со сквозными героями: Андрей, его глазами мы видим происходящее, умница Лида, Юрка и Шерлок Крутиковы, Светка, которая за словом в карман не полезет, Вовка и Серега. Взрослые представлены учительницей Марьей Палной (счастливой хозяйкой кота Мармелада) и дедушкой Андрея. Еще Пушкиным. В смысле? В прямом. А как такое могло случиться, я вам рассказывать не буду, спросите у своих детей, которые с удовольствием прочитают эту книжку. Я назвала ее сборником, но правильнее будет сказать — повесть в рассказах.

Четыре истории под одной обложкой. Загадочные, забавные, немножко дурацкие, но очень милые. Ваши младшие оценят.

Иногда они возвращаются

И мёртвый месяц еле освещает путь

И звёзды давят нам на грудь, не продохнуть

И воздух ядовит, как ртуть.

Кажется русскоязычного хоррора на любой вкус у нас сейчас больше, чем можно прочитать, но на деле — много званых, да мало избранных. Лада Кутузова из вторых, ее простые, емкие, умные, но без захода на территорию псевдоинтеллектуальности, повести буквально проглатываются, оставляя ощущение: «Я бы еще чего-нибудь у авторки почитала». Компания молодежи собирается провести вместе выходные в конце октября, заодно уж устроив тематическую хеллоуиновскую вечеринку в заброшенной деревне, на малой родине предков одного из них, Никиты. Трое парней и Нина дружат с детства, учились в одной физматшколе, еще двух девушек приводит красавчик Денис: свою зазнобу Олю и ее некстати присоединившуюся язвительную подругу Тину.

Удивительно, что им удалось выкроить под это дело целые выходные — на первом курсе работаешь на зачетку и учишься, не поднимая головы. Однако получилось у всех и в этот «идеологически чуждый нам праздник» они вместе, намереваются пожарить шашлыки, побродить по окрестностям, засняв себя в десятке ракурсов на фоне ветшающей бесприютности русской деревни, потравить страшные байки. Но первым делом навестить оставшихся старожилов, передать гостинцы от Никитиной бабушки. Первый из них. Николай Дмитриевич остерегает ребят от похода на кладбище и рассказывает, что несколько лет назад сюда так же, в конце октября приехала компания, а на следующий день в живых остались только двое, остальных нашли мертвыми на старом кладбище. Один из выживших ребят, которого дед тогда приютил и выходил, позже написал книгу, да вот и ему подарил, «Мертвый месяц».

«Ужас какой,« — думают приятели, чтобы тотчас забыть об этом, «смерть — это то, что бывает с другими». У них впереди жизнь, встреча, разговоры, флирт, вкусная еда и возможность пощекотать нервы потусторонним. Которое оказывается ближе, чем представлялось вначале и настроено вовсе не благодушно к пришельцам. В этой истории очень точно схвачено умонастроение сегодняшней жизни, где абсолютное большинство сталкивалось с проявлениями сверхъестественного, но каждый чуть стыдится признаваться в этом даже самому себе — двадцать первый век, космос, нейросети и вот это вот все — вытесняя неудобное на периферию сознания.

Очень недурно написанная книга и не случайно название из песни «Сектора газа» родоначальников жанра деревенского хоррора в отечественной культуре. А в аудиоформате, прочитанная Иваном Литвиновым — восемь часов радости аудиала.

ДОЖДИ-ПИСТОЛЕТЫ

Для того, чтобы оценить прогресс Бачигалупи-писателя, нужно знать его «Заводную», почти нечитаемую. И не говорите, пожалуйста, про «Хьюго» с «Небьюлой», премии не всегда дают за литературные достоинства. Мир фантастики выгодно отличается от «большой» литературы тем, что здесь не только за политику — должны присутствовать факторы, содействующие прогрессу человечества в целом и жанра в частности. Триумфальное шествие феминизма в фантастике последних двух лет, к примеру – это не только мощное лобби, но и прогрессивная общественная тенденция. Что до «Заводной», роман написан в жанре биопанк – новом, ярком и обещавшем возможность развития в мощное экологическое направление. Оставляя желать много лучшего в части литературной составляющей.

Совсем не то «Водяной нож». Дистопия о постигающем человечество водном коллапсе. Планета, которую вернее было бы назвать не Землей, а Водой, вовсе не так богата водой, пригодной для людей. Нам нужна пресная, нашим животным, растениям и механизмам тоже, а ее не так много и глобальное потепление еще сокращает количество. Время действия — ближайшее будущее (Бритни Спирс, накачанная ботоксом и беззубая рекламирует секс со старушками, которые лучше молоденьких); место — американский Юго-Запад. Воды катастрофически не хватает, река Колорадо, которая сейчас поит сорок миллионов человек, мелеет, а плотины и водоотводные каналы в огромных количествах по ее течению, становятся заслонками, которые обеспечивают одним жизнь и благоденствие, отсекая от них других.

Недвижимость в обезвоженных районах мгновенно обесценивается, толпы беженцев устремляются из них в Канаду, но Соединенные Штаты больше не единое государство, благополучный Север отмежевался от загибающегося Юга, выставив пограничные барьеры, которые охраняются жестче Берлинской стены. Проводники «койоты» за огромные деньги берутся переправлять жителей Техаса на север. Хотя с по-настоящему большими можно и здесь отлично устроиться. Существуют города-кондоминимумы «Кипарис», которые строит могущественный предприниматель Кэтрин Кейс. Квартира в «Кипарисе»: вода из крана, возможность пользоваться канализацией, а не передвижным сортиром, который после переработает испражнения в воду, да тебе же и продаст; фонтаны, тропическая зелень — это для избранных.

Прочим пакеты-мочесборники, как прижмет по-настоящему, и из пакета выпьешь. не дожидаясь переработки. Жуткий жестокий мир, в котором каждый, тем не менее, продолжает делать свою работу. «Водяной нож» Анхель руководит безопасностью у Кэтрин Кейс и выполняет для нее еще кое-какую работу. Нет, не то, что вы подумали, этот носящий бронежилет как вторую кожу, сплошь покрытый шрамами, человек выдавливает из мелких фермеров по берегам Колорадо согласие передать их права на воду своему боссу. Одновременно формируя из потерявших надежду выжить иным способом людей отряды ополченцев, главной задачей которых — не пропустить техасцев на вожделенный север. Да, гангстер. Не мы такие, жизнь такая.

Журналистка Люси номинировалась на Пулитцера и в умирающий, почти полностью отрезанный от воды Финикс (злая ирония в названии) приехала за тем, чтобы сделать ряд репортажей под броским названием «Финикс сливается». Осталась, не в силах переломить то человеческое в себе, что требовало попытаться помочь этим людям. Молодая девушка-водоноша Мария (такой микробизнес: покупать воду дешевле у насосов Красного креста, продавать дороже строителям китайской корпорации «Тиан») надеялась, что им с отцом удастся перебраться в Китай, папа был хорошим специалистом по работе резаком и тоже работал на «Тиан», но теперь она одна — несчастный случай с отцом. Есть два пути; сдохнуть от жажды, пойти торговать юным телом, пока на него еще есть спрос. Она предпочитает третий — торговать водой, как выясняется — ненадолго. Как выясняется, путей гораздо больше. Например быть застреленной. как подружка Сара. Или пойти на корм гиенам местного криминального царька. Головокружительные перспективы, как подумаешь.

И есть права на воду, которые неожиданно всплывают в ходе событий. На ВСЮ воду реки Колорадо. переданные в свое время индейцами каньона в пользу гринго. У кого эти бумаги, тот на очень белом коне и в чрезвычайно ярко сверкающих доспехах. Стоят дорого, остаться в живых. будучи замешанным в историю с правами, проблемно. Но игра стоит свеч. Да судьба ведь и не спрашивает твоего согласия быть провернутым через мясорубку — берет и вертит.

Прекрасный роман. Интересный, яркий, роскошный с точки зрения сюжета. И неожиданный на всем протяжении (финал не исключение).

Питерские монстры

«И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.»

И совсем не факт, что смотрит с любовью. Это Питер, дети, в котором монстры, согласно Вере Сороке и Пить — согласно Шнуру. На самом деле нет, абсолютное большинство здесь учится работает, живет жизнь, налаживает отношения, платит ипотеку, развлекается, занимается творчеством. Но девушка Дина именно, что пьет. И монстры в образе летающих старух крадут ее ребенка.

Дом ученых на Дворцовой набережной. Дом призрения, «Гнездо» на Огородном шоссе, где содержатся психически неадекватные преступницы. Квартира известного режиссера, вдовца, женатого на бывшей гувернантке своего сына. Сегодня Лиза дама-психолог и пишет монографию, сбор материала для которой предполагает регулярные визиты в то нехорошее место. А в прошлом у них с мужем была трагедия с убийством жены и бесследным исчезновением сына, тогда они и сблизились. Хотя, это скорее у него трагедия, она переживала за воспитанника и печалилась, конечно, о его пропаже, но о красавице жене своего Марка, с ее темпераментом Салтычихи, точно, не скорбит.

Женщины, которые не хотят детей; которые хотят, но не могут иметь и усыновляют оставленных другими матерями; которые хотят и могут, но вынуждены отказаться; которые растят ответственно и заботятся; которые не заботятся, а лишь делают вид; которые и вида не делают, но и у них как-то вырастают. Или не вырастают. В книге Елены Вяхякуопус модная психология и народно-любимый Питер сплавлены с вечной темой материнства, городские легенды с криминалом и мистикой, хармсовские и вагиновские мотивы — с «Ребеккой» дю Морье и хичкоковскими «Птицами» .

«Из бездны с любовью» странная и оставляющая много вопросов. но безумно обаятельная история.

Литературоведение без литературоедения

«И Смерть говорит: «Прочь!

Ты же один, как перст.

Против кого ты прешь?

Против громады, Эрнст!

Против —

четырехмиллионнопятьсот-сорокасемитысячвосемь —

сотдвадцатитрехквадратно-километрового чудища

против, —

против армии, флота

и угарного сброда,

против —

культургервышибал,

против национал-социализма, – против!

Против глобальных зверств.

Ты уже мертв, сопляк?..»

«Еще бы», – решает Эрнст

И делает

Первый шаг!

Эти стихи Вознесенского, конечно, не об эффективном менеджере с Первого канала, а о скульпторе Эрнсте Неизвестном, тогда совсем молодом и никому не известном, во время разгрома Хрущевым выставки в Манеже осмелившимся ответить первому лицу государства: «Если бы вы сами были когда-либо раздавлены взрывом. вы бы тогда поняли, что это означает». В аксеновских «Лекциях по русской литературе» этот рассказ и стихи стали моментом, когда просто удовольствие от умной интересной книги превратилось в острую влюбленность — так немыслимо все соединилось: стихи любимого с юности поэта в рассказе любимого с примерно тогда же писателя о событии, ставшем началом конца, Оттепели. Узнаваемо для, опоздавших к своему лету, нас.

На самом деле, курс русской литературы для иностранцев предполагает куда более широкий временной диапазон, «Лекции...» Василия Аксенова охватывают очень небольшой промежуток времени: от середины пятидесятых до начала восьмидесятых, когда и были прочитаны в Университете Джорджа Вашингтона. И это, действительно, расшифровка лекций с периодическим: «Ну что, давайте прервемся?», с репликами из аудитории, помогающими подобрать более точное слово для обозначения некоего понятия, с ответами на вопросы студентов и спонтанными диалогами. Но какой божественной легкостью они отличаются от лекций Мамардашвили, например: прекрасных мудрых, культовых — но читать и слушать их тяжелый труд. Здесь паришь на крыльях, Аксенов рассказчик не уступает Аксенову писателю в беллетристической легкости изложения. Все тот же «Вася, ну кто ж его не знает», вы ведь в курсе, что песенка про стилягу из Москвы изначально о нем?

Я отдаю себе отчет, что уровень интереса к предмету прямо пропорционален подробности знакомства с ним и мой восторг от «Лекций...» во многом обусловлен тем, что книги, песни, стихи, фильмы большинства упоминаемых здесь персоналий читала, слушала, смотрела. То есть, попытка слушать аудиокнигой «Автора и героя в лабиринте идей» Андрея Аствацатурова закончилась сокрушительным фиаско не в последнюю очередь потому, что у Т.С.Элиота читала только «Бесплодную землю», а у Сэлинджера «Над пропастью во ржи» и «Выше стропила, плотники», остальные рассказы о Глассах шедевры, но не мои. Однако есть еще одно: если вы аудиалка, то чтение Михаила Рослякова как железом по стеклу. Владимир Князев читает Аксенова как дышит, это, в самом деле, немыслимо хорошо, как он интонирует, как улыбается и время от времени посмеивается, как читает стихи, а их в тексте много. Эйфорическая радость для читающих ушами.

Для меня главная ценность книги в том, что это рассказ равноправного участника событий. Литературоведение, которое не становится литературоедением, как часто бывает у второ-, третьестепенных литераторов и критиков, имевших опыт вращения в кругах, который позже начинает играть роль дойной коровы. Аксенов был гений, пусть не на всем протяжении своей писательской карьеры, но отсвет этой гениальности ложился на все. что он делал.